– А это что за прелестное создание? – решил прервать молчание какой-то парень с растрёпанными волосами и лёгкой щетиной.

Билл как будто очнулся ото сна и быстро встрепенулся. Только сейчас замечаю в его руках бокал шампанского, пузырьки которого быстро плывут к поверхности.

– Парни, знакомьтесь с Марго и Генри. Ребята, это мои бывшие одноклассники, – прочистил горло Хофер и потупил взгляд.

Падение с небоскреба. Боже, это ведь мне послышалось, да? Поверить не могу. Я прикусила нижнюю губу и злостно нахмурила брови. Просто Марго? Серьёзно, Билл?

– Мадам, – хватает меня за руку тот же парень и наклоняется вниз, смотря на меня исподлобья, – вы очаровательны!

Сперва я хотела выдернуть свою руку и с помощью заклинания облить его шампанским, но потом мне снизошло озарение. Что ж, Билл, эту игру начала не я.

– Благодарю, – кокетливо ответила я, одарив незнакомца самой тёплой улыбкой из всех.

– Вы уже видели виновников сегодняшнего вечера? – перевёл внимание на себя Генри, косо поглядывая на наш треугольник: Билл-Я-Незнакомец.

– Да, они поприветствовали всех и поблагодарили за визит, – отвечает какой-то блондинчик с родинкой на щеке.

– Сейчас Николас и мой отец ведут какую-то беседу на втором этаже, – дополнил Билл, смотря куда угодно, но только не на меня.

Волчья морда! Сам виноват. Не стану просить прощения.

– Ладно, Билл, – вздохнул другой парень и положил на его плечо свою руку. Он был ниже Хофера, потому юноша смотрел на него снизу вверх, – было приятно вновь с тобой повидаться. Ты изменился, в лучшую сторону, конечно, – все улыбнулись, за исключением нас с Генри, – ещё свидимся.

Когда мы остались втроём, стало не по себе. Никто из нас не знал, что говорить. Будто мы не проходили вместе через огонь и воду. И тут всё наше приключение перед глазами. Это ужасно больно быть в ссоре с человеком, который тебе заменяет солнечный свет.

– Может, вы наконец объясните, что между вами двумя происходит? – настаивал Ридл, холодным тоном.

Однако никто ему не ответил. Я думаю, Генри уже надоело задавать вопросы и не получать на них ответы. В то время, пока меж нами нарастало напряжение, люди вокруг перестали кружиться в танце и освободили большую часть зала. Заиграла спокойная мелодия, а значит настало время передышки. Поражаюсь быстрому переходу от классической музыки до джаза и блюза, а уже потом к более современной. Такой быстрый переход не позволяет людям пасть духом и расслабиться. Боковым зрением замечаю две фигуры, спускающихся по мраморной лестнице вниз, к нам. Это были Томас Хофер и Николас Олсон, я полагаю. А он ничего: мужчина средних лет, гладкая бородка квадратной формы, тонкие губы и далеко посаженные глаза неясно какого цвета. Они, смеясь, болтают о чём-то и скрываются среди народа, будто это вообще не вечеринка Николаса. При виде него меня посетило странное чувство, от которого внутри всё тянуло. Я нахмурила брови, провожая двух мужчин взглядом, но не подозревая о присутствии третьего лица.

– Ром я не нашёл, но в коллекции отца есть одно прекрасное вино… – донесся до моих ушей чей-то голос за спиной. Оборачиваюсь.

Носитель этого незнакомого мне, но мелодичного и завораживающего душу голоса был молодой человек с чёрными прямыми волосами, отдававшимися на свету люстры синим оттенком; его губы немного припухлые и кроваво-красные, как будто юноша обветрил их… И самое запоминающееся в его облике – глаза – голубовато-зеленые, яркие, почти светящиеся, как неоновая подсветка. Незнакомец одет подобно другим в белый костюм, но его рукава украшены золотистыми узорами, которые сплетались как куст розы. Парень явно обращался к Хоферу, но, заметив мой изучающий взгляд, ему пришлось обратить своё внимание на мою персону, а после к Ридлу.

– Наконец, я думал, ты заплутал в своём собственном доме, – фыркнул Билл, выхватив из рук незнакомца бутылку вина предположительно XVII века.

Снова это странное чувство. Моя кожа будто плавится, как пластик в огне. Я стиснула зубы от боли и попыталась не демонстрировать своё негодование перед друзьями. Неужели это следующий этап моей странной вспышки болезни? Рвота кровью, теперь горит кожа… Когда, чёрт возьми, кончатся эти мучения?

– Билл, представишь нас? – вернул меня в реальность скорее не вопрос, а требование Генри.

Брюнет оживился и перестал рассматривать бутылку вина.

– О, да, конечно. Ребята, знакомьтесь с новым поселенцем Салли Хилл, это Феникс Олсон. Ник, это Марго, – кивнул он на меня и перевёл взгляд на блондина, – а это Генри.

Ник? С каких это пор только что приехавший парень для Билла Ник? Я недоверчиво поглядела прямо в глаза нового знакомого и сглотнула комок в горле.

– Как мне приятно познакомиться с друзьями Билла Хофера. Его друзья – мои товарищи, – сверкнул глазами Феникс.

– Надеемся, Салли Хилл вам нравится? – поинтересовался Генри, засунув руки в карманы брюк.

– Салли Хилл – это в первую очередь люди, живущие здесь. По местным жителям можно узнать сам город. Именно поэтому мой отец решил организовать данный вечер, – разъяснил Феникс, хватая два бокала шампанского из подноса мимо шагающего официанта. Он любезно протянул бокал с алкоголем мне в руки, а я в свою очередь замерла, как вкопанная.

– Я за здоровый образ жизни, – протараторила я, сложив губы в невидимую полосу. Из-за спины послышался смех Ридла. Наверное, он вспоминал пиццу и «Мокко». От воспоминаний мне и самой стало смешно.

– А я бы не отказался, – потянулся за бокалом блондин, и Феникс кивнул ему.

Заиграла современная композиция какой-то мелодии, и гости быстро нашли себе партнеров для танца, нежно улыбаясь друг другу. Билл завёл какую-то беседу, давая понять, что ни за что не станет со мной танцевать медленный танец. Господи, да это смешно! Не было бы здесь людей, без раздумий бы заморозила его на месте. Теперь он будет дуться до скончания веков.

Приезжий юноша отпил глоток шампанского и вручил свой бокал в руки Хоферу, шагнув ко мне на встречу. Не понимая в чём дело, я лишь окаменела, а мои ноги вросли в пол.

– Марго, не окажешь честь потанцевать со мной? – игриво и надменно сказал Феникс, наклонившись ко мне совсем близко. Я чувствую запах его парфюма, дурманящего разум.

Искоса поглядела на выражение лица сыночка мэра, он твёрдо смотрит на Феникса, и мне это нравится. Ревность – оружие, которое невозможно контролировать. Сперва на троне ты, а через секунду тебя бросают к свиньям.

– Почему бы и нет? – пожала плечами я, подавая свою ладонь парню.

На удивление его руки нежные и мягкие. Мы проходим в центр зала, где уже плавно парят, как птицы в небе, танцующие, не обращая внимания ни на кого, люди. Ладонь темноволосого ложится на мою талию, а моя на его левое плечо, другой рукой сплетая наши пальцы. В животе разгорелся пожар, потушить который сможет только один человек, но он не станет этого делать. Раз. Два. Три. И мы уже вальсируем, то и дело опуская глаза в пол. Феникс выше меня почти на одну голову, но Билл все равно его превосходит. Это наблюдение заставляет меня улыбнуться.

– Ты неплохо двигаешься, – говорит с неподдельным удивлением мой партнёр по танцу.

Ну почему ты не Билл?

– В детстве я занималась танцами, потом бросила. Видимо, конечности все ещё помнят пару уроков, – ответила я, бросая короткие взгляды в сторону Хофера и Ридла, но, не получив желаемой картины, перестала так делать.

Моя кожа вновь загорелась. На этот раз я не удержалась и пискнула. К моему счастью, парень этого не услышал. Или сделал вид.

– Каково это – вернуться домой? – продолжила беседу я, покружившись три раза вокруг собственной оси.

Раз, два, три… Раз, два, три…

– Ну, наша семья здесь никогда не была. Мы переживаем странные ощущения, – начал было отвечать Феникс, как я его бесцеремонно перебила.

– Как это вы здесь никогда не были?

– Мы – нет, наши предки – да. Поводом для возвращения послужили семейные обстоятельства.

Юноша крепко схватил меня за бёдра и в один момент поднял меня над землёй, а затем плавно отпустил, вновь положив руку на талию. Теперь горит всё мое тело, даже кажется, горит моя кровь, которая медленно циркулирует по венам.

– И надолго вы в Салли Хилл? Я имею ввиду, собираетесь здесь задержаться или так, проездом? – скрестим пальцы, в надежде, что я его не обидела своим любопытством.

Тот нахмурил брови и прикусил ярко-красные губы:

– Думаю, мы здесь надолго, – каким-то зачарованным голосом ответил он, – о, а вот и моя сестрица пожаловала, – кивнул Феникс куда-то в сторону.

Я повернула голову налево. Рядом с Генри и Биллом стояла красивая юная девушка с пшеничными волосами и пышными формами. На ней великолепное роскошное бальное платье, которое носили барышни в средневековые времена, и красные перчатки до локтей. Да, красавица, ничего не скажешь. Она мило болтает с Ридлом, время от времени отпивая глоток напитка.

– Скай, верно? – вспомнила её имя я, обращаясь к Фениксу.

– Верно. Она любит обращать на себя внимание людей, – раскрыл секрет сестры молодой человек, прижимаясь ко мне ближе, – бедный, несчастный Генри…

Не поняв высказывание темноволосого, я резко перевела на него свой взгляд.

– Почему ты так говоришь?

– Посмотри на неё. Скай заинтересована им и теперь не оставит его в покое, пока не добьётся взаимных чувств. Хотя, судя по выражению лица Генри, он будет только рад её присутствию.

И вправду. Генри выглядит очень необычно, он даже улыбается. Раньше девушки не привлекали его внимание, но Скай удалось растопить его ледяное сердце. Осталось понять, хорошо это или нет?.. В эту секунду мои глаза резко переводят внимание на другого человека, и моё сердце разрывается на мелкие кусочки в груди. Билл, делая большой глоток шампанского, не отрывает от меня глаз, пытаясь донести до меня какую-то истину. Неужто ревнует? На него это совсем не похоже.

– У вас необычные имена… – выдавила я, посмотрев на парня снизу вверх.

Тот ухмыльнулся, польщённый от такого комплимента. Но это вовсе не комплимент, а наблюдение.

– Имя сестры переводится как «небо». Я не знаю более подходящего имени для неё, ведь она открытая для всех и вся. И особенная…

– А что означает твоё имя?

– Феникс – это птица, ты же знаешь об этом? Само имя означает «вечно живущий». В переводе с греческого означает «тёмно-красный, пурпурный, багряный». У римлян он символизирует божественное происхождение Римской империи, её возрождение и вечное существование.

– Кто же наградил тебя таким именем? – нахмурилась я, загадочно улыбаясь.

– Моя мать, – коротко ответил Олсон, и на его лице заиграли желваки.

– Да уж, а мне досталось имя Марго, – фыркнула я, в уме поблагодарив родителей за столь уникальное имя.

– Феникс улыбнулся и покрутил мое тело, как пушинку. На секунду я позабыла о Билле и обо всем на свете.

– Ты недооцениваешь своё имя. Оно уникальное и с греческого означает «жемчуг». Между прочим, девушки с твоим именем обычно победители и важные персоны: королевы, дворянки, актрисы. Ты не так уж и проста…

Вспомнив о своём положении, я охотно поверила парню, взбросив брови ко лбу. Он слегка улыбнулся.

– Возможно, твои прогнозы верны.

– Твоё имя великолепно звучит… Марго?… – сделал паузу Феникс, желая узнать мою фамилию.

Я с гордо поднятой головой отвечаю ему:

– Марго Ван де Шмидт!

– Тут его губы расплываются в широкой улыбке, демонстрируя идеальные белые зубы.

– Ван де Шмидт… – по слогам произнёс он, – perfecto!³

*  *  *

Гигантский циферблат на одной из стен с дорогими статуэтками и скульптурами показал время, которое перешло от вечера к ночи, но никто не хотел уходить. Все танцевали и пили дорогие напитки, слушали музыку и болтали по душам. Здесь я уже достаточно долго и успела повстречать много знакомых лиц или спин, а порой и вообще лишь тени: это мистер и миссис Шелби, наши соседи, одноклассники, папины коллеги, мамины клиенты и подруги. Однако здесь нет бабушки. И, кажется, её единственной. Возможно, она просто не захотела приходить, подумав, что слишком стара для «новомодных вечеринок с ужасными танцами», или она приболела, а может что-то да случилось?.. Я могла лишь гадать, но эта процедура хорошо утомляет.

Удивительно, этот дом с виду не такой большой, но вмещает в себя столько человек! Здесь и места вздохнуть не должно быть, а люди спокойно передвигаются, танцуют и даже могут лечь на пол, который сделан из бледно-розового мрамора. Полагаю, остальная масса на втором и третьих этажах, или я просто недооценила усадьбу.

Мама раз сто пыталась познакомить меня с какими-то сыновьями тех или иных её подруг. Они были неинтересны мне, а я им, и нас это устраивало. Билл продолжал держать между нами дистанцию, изредка бросая на меня многозначительный взгляд. Как мило.

Решив, что здесь слишком скучно, я направилась к открытому балкону, вид которого выходил на аллею задней части поместья. Это невероятный вид… Дорожка, напоминавшая ветви ивы, вела к кустарнообразной стене, где размещались беседки. Из-за снега все цветы погибли, но вечнозеленые кусты геометрических форм поддерживали жизнь в саду. Уж наступит весна, и тогда аллея зацветёт. Облокотившись на каменные перила локтями, я принялась любоваться видом и наслаждаться тишиной, которую порой обрывал смех и музыка, исходившие из поместья. Ледяной воздух окутал мою незащищённую материей кожу, и я ощутила холод по всему телу. Только подумав о том, что было бы неплохо накинуть на себя верхнюю одежду или тёплый плед, на мои плечи нежно ложится чей-то белый пиджак с нераскрытым бутоном розы, прикреплённым к карману. Без малейшего представления, кто это может быть (врушка), я развернулась назад и застала в сантиметрах от себя высокого брюнета с прекрасным бледным лицом и золотисто-карими глазами. С одной стороны я рада его видеть, с другой мне неловко говорить с ним, ибо не знаю мотива его прихода. Он может накричать на меня, расстаться со мной или обвинить в измене (танец с другим – это считается изменой?). В следующую секунду одним движением рук я закрываю широкие двери веранды, оборвав связь с обычным миром. Надеюсь, никто не стал свидетелем моей магии…

– Я думала, ты злишься, – решила начать беседу, сложив руки на груди.

Билл, ничего не отвечая, облокачивается всем телом на каменную ограду, изучая просторы аллеи. Так же поступаю и я. Бывает тишина расслабляющая, а бывает, как эта – раздражающая. О чём он думает? Почему молчит? Это убийственно – ничего не знать.

– Я злился, – спустя вечность ответил Хофер, облизав сухие губы и повернув шею в мою сторону, – а потом понял, что нет никакого смысла тратить время на обиды. Я просто хочу, чтобы ты знала: я не монстр.

Теперь, когда он так проницательно посмотрел на меня, я ощутила захлёстывающую волну вины. Мне становится грустно.

– Понимаешь, Билл, я просто боюсь… Я читала об этом в бабушкиных книгах: чем чаще ты обращаешься, тем быстрее ты теряешь человеческие качества и в конце концов одичаешь. Я знаю, что ты никого не убивал, но зачем рисковать?

Хофер привстал и хмуро поглядел на меня. Он не разделяет моего мнения.

– То есть ты хочешь отобрать мои силы?

К сожалению, у меня нет такой власти, и я не занимаюсь темной магией. Я положила свою ладонь на руку Хофера и сжала её, в уме собираясь силами.

– Быть оборотнем не так просто, как тебе думается, Билл. Вспомни Эдди…

В это мгновение он вырывает свою руку и отдаляется от меня, гневно прищурив глаза. Только не это…

– Не надо впутывать сюда историю Эдди! У нас совершенно непохожая ситуация.

– Я знаю. Однако… – попыталась запротестовать, но меня прервали.

– Нет, прошу, хватит. Перестань говорить, кем мне быть. Я же не виню тебя в том, что ты ведьма! – почти крикнул брюнет, броско выругавшись.

– Я никогда не хотела быть ведьмой, ты знаешь это. У меня не было выбора!

Обида поразила меня. Мои губы скривились, а глаза загорелись ярким светом. Как же все изменилось за эти месяцы. Притом не могу понять, в хорошую ли сторону.

– А у меня есть выбор, и я его принял! – Хофер с пренебрежением смотрит на меня, а затем резко делает прыжок и оказывается уже в той самой аллее, на которую мы смотрели несколько минут назад.

Я быстро облокачиваюсь на перила и ищу в полумраке силуэт брюнета, который смирным шагом идёт куда-то вперёд. Вот невежда! Всегда поступает так – уходит. И почему мы вообще ссоримся? Боже, как же бесит. Кажется, я делаю для себя открытие… Любовь сравнивают с наркотиком, но как по мне, это обычное снотворное, на которое у меня аллергия.

– Ну и куда ты идёшь? – окликнула его я, злясь на всю эту ситуацию, на эту ночь и на жизнь.

Билл, не оглядываясь, фыркает, а после громко отвечает:

– Искать жертву для убийства!

Как же он сейчас меня бесит. Самое ужасное то, что Билл не осознаёт мои благие намерения.

– Придурок! – бросила я ему в спину, руками вцепившись в каменную «стену».

– Истеричка!

Приток негативных эмоций с этой фразой увеличился во сто крат, и потому я выставила обе руки перед собой и второпях, сгорая от желания, прошептала заклинание. В этот момент над Биллом появляется грозовая туча, а затем со всей мощью на его голову полилась дождевая вода. Этому фокусу меня научил ведьмовской дневник. Всегда хотела применить это заклинание.

Вот так ему и надо. Билл медленно повернулся ко мне лицом и закатил глаза, даже не пытаясь скрыться от преследующей по пятам тучи. От воды его рубашка прилипла к телу и стала просвечивать.

– Ты просто само зло, Марго Ван де Шмидт, – крикнул он мне, заглатывая капли дождя, стекающих по его лицу.

– Не связывайся с ведьмами, это чревато последствиями, – ехидно произнесла я, после чего развернулась и ушла, напоследок наградив волчонка ливнем.