Цитаты из книги «Кошмары в Салли Хилл»

. Честность – сахар, растратившийся в болоте жизни

Теперь ясно, что чувствуют рыбы на суше – беспомощность и страх.

Теперь ясно, что чувствуют рыбы на суше – беспомощность и страх. Перед глазами плывут чёрные фигурки, сознание почти покинуло меня, но до ушей все ещё доходили окрики матери за стенкой: – Марго, открой эту дверь! Иначе я позвоню твоему отцу! Открой дверь, слышишь?! Да, я слышала её. С трудом, но слышала. Оказавшись между реальностью и за её гранью, на мгновение все перестало быть нормальным. Мир раскололся, как грецкий орех – на две половинки. И оборотни, и люди, и другие непонятные твари стали для меня пылью. Последовало полное равнодушие. Реальный мир больше стал иллюзией, чем реальностью. Закрываю глаза. Открываю. Итак снова и снова, пока гул в голове не пропал, а голова перестала кружиться. Все вернулось на круги своя. – Марго, либо ты выходишь, либо ты будешь наказа до конца своих дней! – сдавленно процедила мать, перестав барабанить об дверь руками. Она сдалась. Кое-как мне удалось подняться на ноги и открыть чёртову дверь, выполнив желание бледнолицей мамы. Увидев моё состояние, она громко ахнула и приблизилась к моему лицу, схватив горячими ладонями за щеки. – Боже правый, что с тобой такое? – мама приложила ладонь на мой лоб и ещё раз ахнула. – Ты вся горишь! Немедленно переодевайся и ложись в кровать, а я принесу градусник. Её слова вернули меня из прострации, я встрепенулась. – Нет, мне нужно в школу! Я должна поговорить с… – не успев договорить, меня строгим голосом перебивают: – Я сказала, ложись в постель! Никакой школы! – мама направилась к выходу, а затем, что-то вспомнив, остановилась. – А о твоих похождениях поговорим после! Не думай, я не забыла. Ох, скорее ледники растают, чем она что-то да забудет. В нашей семье почти все злопамятные. Я недовольно фыркаю и начинаю переодеваться, небрежно скидывая грязные вещи на пол. Оставшись в одном белье, я расстёгиваю бюстгальтер и быстро, будто на время, надеваю тёплую кофту и забираюсь в кровать, проклиная весь белый свет. Билл так и не перезвонил, а я начинаю не на шутку нервничать. Что могло произойти? Вдруг на телефон приходит сообщение. Господи, пусть это будет он! Пожалуйста! Однако… эсэмэска от белобрысого напарника. Генри: Билла нет в школе. Он звонил тебе? Набираю сообщение. Я: Нет. Сегодня и меня не будет. Кажется, я подхватила простуду. Спустя минуты две приходит ответ. Генри: Черт. Ладно. Как будут новости – дай знать. Я попробую узнать что-нибудь о семьях основателей. До встречи. * * * Прошли сутки, но новостей от Билла не было. Человек словно провалился сквозь землю. Генри хотел поехать к нему домой, но охрана его не пустила. Ого, у них есть своя охрана! Хотя, чего удивляться? Он же сын мэра… Я звонила ему на сотовый раз тридцать, отправляла сообщения, но ничего.

Сердце забилось чаще, ковыляя к пяткам.

Однако, времена меняются… Монстры среди нас; они – это мы.

Да, внешностью она вышла, и на этом её достоинства закончились. Печально, когда в человеке нет ничего приятного, кроме внешнего вида

Поотрывать бы этой девке все волосы, но я выше этого. Выше всех тварей, которые пытаются довести меня до нервного срыва. Хочешь отомстить обидчикам – наплюй на все их слова, равнодушие – самое эффективное оружие. Жаль оно не действует на комаров летом.

Ничего так не сближает двух людей, как общая тайна.

Он, как человек не понимающий в искусстве, пытается понять идею художника. Четно.

Самовлюблённый кретин, даже здесь думает лишь о себе.