Глава 3

Эммилин ожидала увидеть лимузин, но Пьетро подвел ее к низкому черному «ягуару», припаркованному у входа в ресторан. Автомобиль выглядел так же сексуально, как и его хозяин. Он открыл переднюю пассажирскую дверь, и Эммилин юркнула на кожаное сиденье, отчего-то затаив дыхание. Что произойдет, если она станет дышать нормально?

Пьетро захлопнул дверь и, обойдя автомобиль, уселся на водительское место. Мотор тихо заурчал, и «ягуар» плавно влился в уличный поток. В машине воцарилось неловкое молчание. Эммилин уставилась в окно на ярко освещенные улицы ночного Рима. Теперь здесь ее дом.

Раньше она не задавалась вопросом, что означает для нее покинуть родную Джорджию. Единственное, что Эммилин знала наверняка, – она будет сильно скучать по отцу. Однако сейчас все выглядело по-другому. Плантация Аннерсти была ее отчим домом всю жизнь, там остались школьные друзья, знакомые…

– Скажи мне, Тыковка, каким тебе видится будущее? – спросил ее отец незадолго до отъезда.

– Не знаю, папочка. Вообще-то мне здесь нравится…

– Но однажды меня здесь не станет, – мягко сказал он, но слова как бритвой резанули по сердцу Эммилин. Она искренне надеялась, что это однажды наступит нескоро. – Но мне очень хочется, чтобы у тебя появилась собственная семья и чтобы ты была счастлива.

– Но я мало что знаю о Пьетро, а то, что знаю, меня не радует.

Кол от души рассмеялся:

– Поверь мне, девочка, он хороший человек. Стал бы я тебя принуждать выйти за него, если бы это было не так?

Она посмотрела отцу прямо в глаза и поняла, что тот не лукавит. Эммилин кивнула, решив тем самым свою судьбу.

Она тихонько вздохнула. Эммилин сама согласилась, и не стоит терзаться сомнениями. Она вышла замуж за Пьетро Морелли, хотя оба прекрасно знали, что это фиктивный брак. Эммилин цеплялась за это знание, как за талисман.

Так почему же у нее так противно на душе? У нее все внутри переворачивалось при воспоминании, каким взглядом поедал эту рыжую Бьянку ее новоиспеченный муж. Она шумно выдохнула. Пьетро повернул голову и внимательно рассматривал ее лицо в свете мелькающих за стеклом уличных фонарей. Она неплохо выглядит, черт побери, хотя несколько недель назад он был другого мнения. Тем не менее она не его тип женщины. Эммилин мало изменилась за это время. Просто он впервые увидел ее в платье, на каблуках, с прической вместо конского хвоста и при макияже.

Он едва не поинтересовался, как она себя чувствует, но вовремя остановил себя. Ему нет до нее никакого дела.

Пьетро утопил педаль газа в пол, и «ягуар» помчал их к дому.

Вскоре они подъехали к вилле. Ворота распахнулись, и автомобиль остановился у главного входа. Эммилин сама вышла из «ягуара» и замерла перед шикарным особняком, словно видела его впервые.

– Здесь ничего не изменилось, – холодно заметил Пьетро.

Эммилин натянуто улыбнулась:

– Я бы так не сказала. – Ее ореховые глаза с крапинками янтаря казались огромными на белеющем в лунном свете лице. – Теперь это мой дом.

Лицо Пьетро было мрачным. Эммилин внутренне сжалась. Ничего не поделаешь. Им придется жить под одной крышей.

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – спокойно сказал Пьетро.

Эммилин хотела было пошутить, что новобрачную по традиции переносят через порог нового дома на руках, но передумала. Его напряженная спина и затылок говорили о том, что он вряд ли адекватно воспримет ее шутку.

Эммилин молча следовала за ним. Особняк выглядел роскошно. Если бы хозяин, точнее, ее муж был в лучшем расположении духа, она непременно расспросила бы его об истории здания. Но наверняка оно числится в исторических книгах, а в университете фантастическая библиотека. Она сама все прочитает.

Эммилин мечтательно вздохнула, представив старинные фолианты в кожаных переплетах, от которых исходит запах веков. Поставленная ранее цель – учиться в римском университете – вселяла уверенность. Она не зря вышла замуж за Пьетро.

– Для экскурсии по вилле уже поздно. Прислуга покажет тебе все завтра, – нетерпеливо сказал он, смотря поверх ее головы.

– Хорошо, только…

– Что еще?

– М-м-м… где я буду спать?

На его лице появилось раздражение, но он пошел вперед по длинному коридору, затем повернул налево и поднялся на один пролет по лестнице.

– Вот это будут твои апартаменты.

Он толкнул дверь, и они оказались в комнате, похожей на кабинет, – рабочий стол, офисное кожаное кресло, книжные полки и тренажер с беговой дорожкой. Последний вызвал у Эммилин улыбку, которую она скрыла за зевком.

– Очень хорошо.

– Здесь ванная, – указал он на вторую дверь, – а там – спальня.

Эммилин открыла дверь третьей комнаты и, переступив порог, с интересом осмотрелась. Ноги утонули в мягком бежевом ковре. Спальня была похожа на комнату пятизвездочного отеля – королевская кровать с белоснежным покрывалом и светло-серыми шелковыми подушками, белое кожаное кресло у окна, книжный шкаф и кремовая раздвижная дверь, за которой наверняка скрыта гардеробная.

– А где же книги? – осведомилась Эммилин, увидев сиротливо стоящий на полке путеводитель по Риму.

– Это раньше были гостевые апартаменты, – мягко сказал он. – Здесь останавливались мои друзья. Поэтому обстановка нейтральная. Но ты можешь поменять интерьер по своему вкусу.

Эммилин театрально захлопала длинными ресницами.

– А если я захочу выкрасить стены под цвет лайма?

Он равнодушно улыбнулся:

– Твоя воля. Я не собираюсь здесь бывать.

Она рассмеялась, но внутри все перевернулось.

Ей не хотелось анализировать ощущения. Скорее всего, это тревога. Она улетела из родного уютного гнезда и бросилась в бурную горную реку.

– Тогда ярко-розовый, – пошутила она, подойдя к окну. Это было французское окно, к которому примыкал небольшой балкон Джульетты.

Эммилин с трепетом нажала на ручку и вышла на балкон. Теплый бриз приятно ласкал щеки, вдалеке светились огни Вечного города.

– Твои чемоданы в гардеробной, – нетерпеливо сказал он, прерывая ее мечтательное настроение. – Я не стал просить горничную распаковать твой багаж. Если нужно, я пришлю ее утром.

Эммилин махнула рукой:

– Не нужно, спасибо. Я сама.

– Хорошо, – коротко кивнул он. – Мои комнаты внизу, с другой стороны холла. Последняя дверь направо. Если я тебе вдруг понадоблюсь.

Последняя фраза была сказана таким тоном, что Эммилин поняла – беспокоить Пьетро следует только в случае пожара или другого стихийного бедствия.

– О’кей. – Она улыбнулась скорее по привычке, чем от счастья.

Он остановился на пороге.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи.

Она защелкнула замок.

Теперь это ее дом.

Она не должна считать себя здесь временно проживающей гостьей. Хорошо это или плохо, но она его жена. Неизвестно, сколь долго продлится их брак, но пока они женаты – это ее дом.

Эммилин открыла раздвижные двери, за которыми действительно оказалась гардеробная. На полу стояли ее чемоданы. Она решила распаковаться утром, когда будет больше сил. А пока вынула только хлопковую пижаму и проспект про университет. Ноги гудели, тело налилось свинцовой тяжестью, в голове пустота. Она мечтала о горячем душе и спасительном сне.

Эммилин потянулась к застежке на спине и застонала. Пуговицы. Чертовы пуговицы. Их было не меньше полусотни. Софи застегивала их четверть часа. Эммилин не справиться без посторонней помощи.

Конечно, можно лечь спать в платье, а утром попросить прислугу помочь. Или… тоненький голосок в голове нашептывал про другой выход.

Эммилин скорчила гримасу. Да, да. Именно или…

Она приоткрыла дверь и высунула голову в коридор. Стараясь победить страх, Эммилин вышла в коридор, спустилась на пролет и направилась через холл к последней двери. Она едва замечала современные картины, развешанные по стенам. Сердце громко колотилось.

Подойдя к двери, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и легонько постучала. Никакого ответа. Она постучала сильнее, затем еще раз. Наконец дверь отворилась. На пороге с недовольным видом стоял Пьетро.

– Да? – раздраженно произнес он.

– Я… – Эммилин судорожно сглотнула. – Я отвлекаю?

– Тебе что-то нужно?

Их взгляды перекрестились – сердитый золотистый и непроницаемый черный.

– Это ни в коем случае не приглашение…

Он едва заметно, но искренне улыбнулся, но тут же погасил улыбку, так что Эммилин показалось, что она ошиблась.

Конец ознакомительного фрагмента.