Цитаты из книги «Принц Каспиан»

ь чёрная круглая дыра, пахнуло жаром и паром, и в середине норы показалась голова гнома, очень похожего на Трама. Завязался продолжительный разговор. Гном отнёсся к Каспиану с куда большим подозрением, чем Тараторка или Пухлые Мишки, но в конце концов всю компанию пригласили внутрь. В темноте обнаружилась лестница, по которой Каспиан спустился вниз, а там снова увидел свет. Это были отблески кузнечного горна, а всё помещение оказалось кузницей. Вдоль одной из стен протекал подземный ручей. Два гнома раздували мехи, ещё один клещами держал на наковальне кусок раскалённого металла, четвёртый бил по нему молотом. Ещё двое, вытерев маленькие мозолистые ручки о грязную одежду, вышли встретить гостей. Понадобилось много времени, чтобы убедить их, что Каспиан друг, не враг, а убедившись, они все вскричали: «Да здравствует король!», – и дары их были щедры: кольчуги, мечи и шлемы для Каспиана, Трама и Никабрика. Барсук тоже бы всё это получил, если бы захотел, но он сказал, что он, видите ли, зверь и если его когти и зубы не могут защитить его шкуру, то не стоит её и защищать. Отделка оружия превосходила всё, что Каспиан когда-либо видел, и он радостно принял от гномов меч взамен старого, который казался теперь хрупким, как игрушка, и тупым, как палка. Семеро братьев (все они были рыжие гномы) обещали прийти на праздник на Танцевальный Луг. Чуть позже в сухом каменистом ущелье они отыскали пещеру пяти чёрных гномов. Те тоже отнеслись к Каспиану с подозрением, но в конце концов старший объявил: «Если он против Мираза, мы берём его в короли», а следующий по старшинству

х медведя, действительно очень пухлые и поблёскивающие маленькими глазками. Когда им всё объяснили (что заняло много времени, такие они были сонные), они, как и Боровик, сказали, что королём Нарнии должен быть сын Адама, все поцеловали Каспиана – очень мокро и очень шумно – и предложили ему мёду. Тот не очень хотел мёда, без хлеба и таким ранним утром, но счёл, что будет вежливей согласиться. От этого угощения он весь склеился. Потом они шли, пока не добрались до высокого бука, и Боровик позвал: «Тараторка! Тараторка!» Почти сразу, прыгая с ветки на ветку, появилась рыжая белка, красивее всех, что Каспиан видел в своей жизни. Она была куда больше, чем обычные бессловесные белки, скакавшие в дворцовом саду, – ростом, пожалуй, с терьера. Одного взгляда на эту мордочку хватало, чтобы понять – перед вами говорящее существо. Труднее было другое – прервать разговор, потому что, как все белки, существо это было не просто говорящее, а болтливое. Тараторка приветствовал Каспиана и спросил, любит ли тот орехи. Каспиан ответил: спасибо, да. Тараторка поскакал за орехами, но тут Боровик шепнул на ухо Каспиану: «Не смотрите. Отвернитесь в другую сторону. У белок считается дурным тоном следить за тем, кто отправился к себе в кладовую. Могут подумать, что вы хотите узнать, где она упрятана». Тараторка вернулся с орехами, Каспиан их съел, и Тараторка спросил, не нужно ли кому-нибудь отправить друзьям послание. «Потому что я могу добраться куда угод

открылось что-то вроде двери и вышли три буры

– Ну и дела! – воскликнул Питер. – Это уже неплохо.Через пять минут все, разувшись, бродили в прохладной чистой воде.– Да уж лучше, чем в душном вагоне мчаться к латыни, французскому и алгебре! – заметил Эдмунд.

Тельмарины ужасно боятся лесов, и стоит деревьям в гневе тронуться с места, наши враги обезумеют от страха и удерут из Нарнии, только их и видели. – Ну и фантазия у вас, зверей! – хохотнул Трам, который ни во что такое не верил. – Тогда почему только деревья и воды? Пусть уж и камни начнут сами

раздирая и попирая заросли, явились благороднейшие из созданий, каких Каспиан когда-либо видел, – великий кентавр Громобой с тремя сыновьями. Его тёмно-гнедые бока лоснились, загорелые щеки покрывала золотисто-рыжая борода. Он был прорицатель и звездочёт и знал, зачем они пришли. – Да здравствует король! – вскричал он. – Я и мои сыновья готовы к войне. Когда битва? До сих пор ни Каспиан, ни другие по-настоящему о войне не задумывались. Они смутно представляли себе набеги на хутора или нападения на отряды охотников, если те заберутся слишком далеко в южную глушь. В основном же они думали только о том, как самим прожить в лесах и пещерах и постараться здесь, в укрытии, воссоздать Старую Нарнию. После слов Громобоя каждый почувствовал, что дело гораздо серьёзнее. – Ты думаешь о настоящей войне, чтобы изгнать Мираза из Нарнии? – спросил Каспиан. – О чём же ещё? – отвечал кентавр. – Ради чего же ваше величество облачились в кольчугу и опоясались мечом? – А это по силам нам, Громобой? – спросил барсук. – Время настало, – сказал Громобой. – Я наблюдал звёзды, барсук, потому что наблюдать – это моё дело, как твоё дело – помнить. Тарва и Аламбиль встретились в небесных чертогах, и на земле восстал сын Адама, чтобы править и нарекать имена. Час пробил. Наш совет на Танцевальном Лугу должен быть военным советом. Он произнёс это таким голосом, что ни

Следующий визит был к Семи Братьям из Тенистого Леса. Трам повёл своих спутников обратно к перевалу, затем они спустились по северному склону горы на восток и пришли в очень мрачное место среди утёсов и елей. Шли очень тихо, и Каспиан вдруг почувствовал, что земля под ногами содрогается, словно кто-то колотит снизу. Трам влез на плоский камень величиной с крышку от бочки и топнул по нему ногой. Прошло порядочно времени, и камень приподнялся – кто-то или что-то сдвинуло его изнутри. Открылас

гладя коня по шее, но он и сам дрожал, зная, что едва избежал смерти. Сверкнула молния, и гром расколол небо прямо над головой. Ретивый закусил удила и понёс. Каспиан был хороший наездник, но и у него не хватило сил остановить коня. Он держался в седле, но знал, что в этой дикой скачке жизнь его висит на волоске. Дерево за деревом возникало перед ними из мрака, конь и всадник едва успевали увернуться. Затем, так внезапно, что, казалось, нельзя было и почувствовать боль (однако он всё же почувствовал), что-то ударило Каспиана в лоб, и больше он ничего не помнил. Когда он пришёл в себя, он лежал в освещённом месте, весь разбитый, с сильной головной болью. Тихие голоса слышались совсем рядом. – А теперь, – сказал один, – пока оно не очнулось, надо решить, что с ним делать. – Убить, – сказал другой. – Мы не можем оставить его в живых. Оно нас выдаст. – Надо было убить сразу или оставить там, – произнес третий. – Теперь уж

крышу и Каспиан отдышался, он понял, что потрудиться стоило. Справа он, хоть и смутно, различал Западные горы, слева светилась Великая река, и так тихо было кругом, что доносился шум водопадов у Бобровой Плотины, в миле отсюда. Нетрудно было отличить две звезды, ради которых они сюда поднялись. Они висели низко на южной стороне неба, яркие, как две луны, и очень близко друг к другу. – Они столкнутся? – в благоговейном страхе спросил Каспиан. – О нет, дорогой принц, – ответил доктор (он тоже перешёл на шёпот). – Для этого великие повелители небесных сфер слишком хорошо знают фигуры своего танца. Присмотритесь к ним хорошенько. Их встреча предопределена судьбой и сулит много доброго несчастным землям Нарнии. Тарва, господин Победы, приветствует Аламбиль, госпожу Мира. Сейчас они предельно сблизились. – Жаль, что их загораживают деревья, – сказал Каспиан. – Мы бы их лучше видели с Западной башни, хотя она не такая высокая. Доктор Корнелиус ничего не отвечал несколько минут, только тихо стоял, устремив свой взгляд на Тарву и Аламбиль. Затем он глубоко вздохнул и обернулся к Каспиану. – Итак, – промолвил он, – вы видите то, чего не видел никто из ныне живущих и никто не увидит вновь. И вы правы. С маленькой башни было бы видно лучше. Я привёл вас сюда по другой причине. Каспиан взглянул на учителя, но лицо его почти скрывал капюшон. – Достоинство этой башни в том, – продолжал доктор, – что за нами шесть пустых комнат и длинная лестница, а дверь в самом начале лестницы заперта. Нас не могут подслушать. – Вы хотите сказать мне что-то, о чём не могли поведать в другое время? – догадался Каспиан. – Да, – отвечал доктор. – Но помните, мы с вами не должны говорить об этом нигде, кроме этого места – самой вершины Большой башни. – Хорошо. Даю слово, – сказал Каспиан. – Но продолжайте, пожалуйста. – Слушайте, – сказал доктор. – Всё, что вы слышали о старой Нарнии, – правда. Это не земля людей. Это страна Аслана, страна живых деревьев и зримых наяд, фавнов и сатиров, гномов и великанов, кентавров и говорящих зверей. Это против них сражался первый Каспиан. Это вы

елиус. – Видимо, самое время обратиться от Истории к Грамматике. – Ой, не надо, пожалуйста, – взмолился Каспиан. – Я хотел спросить, было ли сражение? Почему он зовётся Каспиан Завоеватель, если здесь не с кем было сражаться? – Я сказал, что в Нарнии было очень мало людей, – повторил доктор, очень странно глядя на мальчика сквозь большие очки. Сначала Каспиан удивился, и вдруг сердце его подпрыгнуло. – Вы думаете, – прошептал он, – здесь жили кто-то ещё? Вы думаете, было как в сказках? Здесь были… – Ш-ш-ш! – произнёс доктор Корнелиус, наклоняясь поближе к Каспиану. – Ни слова больше. Разве вы не знаете, что вашу няню выслали именно за это – за рассказы о старой Нарнии? Королю это не нравится. Если он проведает, что я открываю вам тайны, вас высекут, а мне отрубят голову. – Но почему? – спросил Каспиан. – Теперь самое время обратиться к Грамматике, – громко сказал доктор Корнелиус. – Будьте так любезны, ваше королевское высочество, открыть Пульверулентуса Сиккуса на четвёртой странице его «Грамматического сада, или Павильона Основ Увеселительных, открытого для Юных Умов». После этого начались глаголы и существительные и продолжались до обеда, но я не думаю, что Каспиан много усвоил. Он был слишком взволнован. Он был уверен, что доктор Корнелиус не сказал бы так много, если бы не собирался рано или поздно сказать больше. И он не разочаровался. Через несколько дней его наставник сказал: – В эту ночь я собираюсь дать вам урок Астрономии. На исходе ночи две благородные планеты, Тарва и Аламбиль, пройдут на расстоянии одного градуса друг от друга. Такое противостояние не повторялось двести лет, и ваше высочество не доживёте до следующего. Хорошо бы вам лечь чуть раньше обычного. Когда время противостояния подойдет, я приду и разбужу вас. Это не обещало ничего про старую Нарнию, о которой Каспиан только и хотел слышать, но встать среди ночи всегда интересно, и, в общем, он был рад. Когда в этот вечер он улёгся в постель, то думал сначала, что не сможет сомкнуть глаз, но вскоре заснул. Казалось, прошло всего несколько минут, когда он почувствовал, что кто-то ласково трясёт его. Он сел в постели и увидел, что комната наполнена лунным светом. Доктор Корнелиус в плаще с капюшоном, с маленьким светильником в руке стоял у постели. Каспиан сразу вспомнил, куда они собрались. Он встал и оделся. Ночь была летняя, но оказалось холоднее, чем он думал, и Каспиан обрадовался, когда доктор закутал его в такой же плащ, как у него самого, и дал ему пару тёплых мягких туфель. Минутой позже, закутанные так, что их едва ли удалось бы