Цитаты из книги «Пока мы лиц не обрели»

Лис умер. Мы похоронили его по-царски и высекли на надгробии греческую эпитафию, которую я сама сложила; здесь я не привожу ее, потому что ты, читатель, как прирожденный грек, будешь смеяться над моими неуклюжими стихами.

Некоторое время спустя новая безумная идея посетила меня. Мне стало сниться, что я замуровала не колодец, а саму Психею (или Оруаль). Но вскоре это прошло. Я перестала слышать плач Психеи. В тот год я одержала победу над Эссуром.

«Да она ревнует ко мне!» Мы встречались не раз на протяжении многих лет, но все оставалось по-прежнему.

Вороватых и ленивых я продала, честных и трудолюбивых отпустила на свободу (если отпустить на волю ленивого раба, ты только пополнишь этим ряды нищих в стране). Вольноотпущенникам я дала землю и велела построить дома; тех же из них, кто хотел вступить в брак, я поженила. Некоторым я позволила самим выбирать себе супруга, хотя рабам этого не полагается, но я сделала так, и они были мне благодарны. Хотя мне и было жалко расставаться с Пуби, ей я тоже дала вольную, и она вышла замуж за очень хорошего человека; мне довелось бывать у них в гостях. Большинство вольноотпущенников оказались очень крепкими хозяевами – дома их были рядом с дворцом, и эти преданные мне люди составляли как бы вторую дворцовую стражу.

Разумеется, я разослала соглядатаев на все невольничьи рынки и сыщиков во все известные мне города в надежде напасть на след Психеи. Долгие годы я не прекращала поисков, хотя была уверена, что они бесполезны.

С течением времени Царица все чаще и чаще брала во мне верх над Оруалью. Я заперла Оруаль в одной из темниц моей души, погрузила ее в летаргический сон; она лежала во мне, свернувшись, как плод в материнской утробе. Только зародыш с каждым днем растет, а Оруаль, наоборот, становилась все меньше и меньше, и жизнь в ней убывала.

Я сделала прямой выпад, затем одним быстрым движением отвела назад меч и вонзила его царевичу в пах – в то место, где ни один врачеватель не в силах остановить кровь.

Я догадалась, что царевич не воспринимает меня всерьез – это чувствовалось по тому, как лениво и небрежно он движется.

Была ли я больше похожа на чучело или на прокаженного – суди, читатель, сам.

«Психея?! – гневно возражала я им. – Да она меча в руках никогда не держала! Ей не доводилось делать никакой работы, беседовать о государственных делах… что она знала… девчонка… ребенок…»