В Туле Мишка был коммерческим директором крупного частного торгового предприятия и зарабатывал очень хорошо, а при встречах добродушно похохатывал над Сафиным, когда они в очередной раз сравнивали свои доходы: даже с зарплатой руководителя департамента экономики Приокской области Александр Мартынович сравнение такое проигрывал существенно. Это продолжалось у них с момента окончания школы и принятия решения, куда пойти учиться. Сашок (так называл всегда Иванцов Сафина) сказал тогда, что согласен с отцом: лучше инженерного образования ничего не придумаешь – инженер потом, если понадобится, хоть кем сможет стать. А Мишка заявил, что нищим инженером быть ему совершенно не хочется, и поступил в институт торговли.

Однако, когда Сафин растолковал ему, чем им нужно будет заниматься вместе, и сообщил, что губернатор лично посоветовал подыскать для этих целей надёжного человека, Мишка думал недолго, пока ел салат «Утиная охота», и вторую рюмку уже предложил выпить за успехи в совместном труде. Он, заметив удивлённую радость своего дружка, пояснил: «Ты, Сашок, за меня не переживай – мои нынешние торговые доходы от меня никуда уже не денутся. Я ведь в этой акционерке сумел-таки, наконец, собрать в своих руках 51%. Так что могу теперь позволить себе и порезвиться на новом поприще.»

Иванцов уже через неделю въехал во все должностные обязанности начальника отдела приватизации, в нюансы официальных процедур отчуждения муниципальной собственности и в схемы их совместной параллельной деятельности под прикрытием Ростова. Более того, он нашел ещё несколько дырочек в этих процедурах, а также предложил ряд ценных усовершенствований этих схем. «Так он у тебя просто талантище!» – заявил Ростов, когда Сафин приехал согласовывать с ним такие усовершенствования. Когда Мишка узнал о высокой оценке губернатором его предложений, он купил себе в Среднеградске двухкомнатную квартиру и в рабочие дни в Тулу уже не мотался. «Сашок, а зачем попусту привлекать к себе внимание завистников? Да и семью перевозить пока не буду. Я воробей стреляный – посмотрю, как пойдёт наше дело реально», – ответил он на вопрос Сафина о скромности этой покупки.

Дело пошло. Мишкины усовершенствования обеспечили им обоим совершенно безопасный и доступный в любое время способ непосредственного извлечения доходов от их параллельной деятельности. Мишка и в самом деле оказался «талантищем»: он стал своим человеком в горадминистрации, он очень хорошо и результативно общался с депутатами гордумы. Через полтора года Сафин решил ему напомнить о том, что он хотел семью в Среднеградск перевезти, если «наше дело реально пойдёт». А дело-то идёт конкретно.

Сашок поднял этот вопрос, потому что ему очень хотелось, чтобы Мишка был рядом и в выходные дни. А Иванцов каждую пятницу вечером уезжал в Тулу и возвращался только в понедельник утром. Не пропустил ни одних выходных. На среднеградских красавиц он не западал, хотя, например, две действительно красивые разведенные дамы (одна из администрации, а другая из аппарата думы), похоже, перепробовали на нём весь женский арсенал завоевания мужиков (ну, хотя бы и на время).

Мишка ответил, что, пожалуй, уже можно и перевозить. Но пусть сначала учебный год закончится (чего детей дёргать), потом они съездят в Европу в отпуск на весь июль, а вот в августе и переедут: он ведь уже и квартиру хорошую подыскал рядом с гимназией.

Мишка погиб как раз в пятницу вечером по дороге домой в Тулу. С понедельника начинался его отпуск, а во вторник они улетали в Неаполь. Мишка был очень доволен европейским маршрутом, который он проложил для этого отпуска: сначала морской круиз на лайнере из Неаполя до Амстердама, потом арендуют машину и через Германию доезжают до Вены, там начинается их речной круиз по Дунаю и до Одессы, а оттуда уже опять самолётом в столицу. На вопрос Сафина, во сколько же обходится такое путешествие, Мишка ответил: «Сашок, а на фига мы тогда работаем? Ты не волнуйся, если что, мои официальные дивиденды в акционерке эти расходы покрывают без проблем».

До понедельника шла информация, что Мишка именно погиб: «не справился с управлением, пробил перила моста и свалился в реку». В понедельник стали известны результаты вскрытия: воды в лёгких не было; ушибов от падения, несовместимых с жизнью, на теле не обнаружено (система защиты водителя на мишкином мерсе сработала как положено); а вот в крови остатки некоего ядовитого вещества (пока его наименование выясняется) присутствуют. Короче, отравили Мишку.

Осенило Сафина – кто и за что – только по дороге из Тулы, когда он ехал с похорон.

В конце мая Мишка позвал его на выходные к себе: «Сашок, давненько ты у нас уже не был. Маша недавно меня даже спрашивала, уж не поругались ли мы. Но если честно, то тема у меня есть к тебе, которую лучше у меня на даче пообсуждать». Тема оказалась такой: Мишка придумал стратегию усовершенствования всей их параллельной деятельности. Он сообщил, что на него периодически выходят другие крупные застройщики из столицы и по-разному предлагают запустить и их в Среднеградск.

«Нет, нет, Сашок, ты не думай, я Матой Хари никогда не был и не собираюсь, уговор наш помню и нарушать его даже и не помышляю. Но ты сам прикинь, сейчас мы канализировали весь процесс на одного застройщика, названного нам Ростовым, давай его пометим как Р1. Комиссионные мы имеем, естественно, только с этого одного. Земельных пятен под жильё ещё лет на 79– без каких-либо проблем, если строить будет только Р1. А теперь ответь мне на простой вопрос: просидит ли ещё Пётр Никифорович на своём месте хотя бы 5 лет? Вряд ли, по моей оценке. Тогда это означает, что мы с тобой не всем имеющимся ресурсом сумеем воспользоваться. Поэтому рационально было бы с нашей стороны запустить ещё хотя бы двух застройщиков. Ну, конечно же, Сашок, их должен выбрать сам Ростов. Информацию для него по семи возможным вариантам для выбора этих двух я уже подготовил.

Разумеется, для Петра Никифоровича обоснование необходимости такой модернизации нашего общего дела должно быть другое – вряд ли ему понравится, как я смотрю на его долгожительство в губернаторском кресле. Для него есть два хороших аргумента. Во-первых, если и дальше строить будет только Р1, то это будет вызывать не только подозрения каких-либо неподкупных депутатов или отчаянных журналюг, но и нарастающее недовольство столичных ребят из разных групп, что намного опаснее. Во-вторых, если появляются ещё хотя бы Р2 и Р3, то мы не только будем иметь комиссионные с трёх, а не с одного, но и без проблем поднимем размер этих комиссионных. Конкуренция, Сашок, в данном случае означает рост административных издержек для всех трёх. Хотя чего я тебе тут это разжёвываю – ты ведь всё-таки второе высшее в академии народного хозяйства получил. Ну а претендентами, естественно, как и сейчас, пусть остаются все желающие.

Вот я тебе и предлагаю всё это обсудить с Ростовым. Всё должно быть по-честному, Сашок».

В следующие выходные в загородной резиденции губернатора отмечали 33-й день рождения Людмилы Прокофьевны в узком кругу – Люда, после того как ей исполнилось 30, большого события из прибавки своего возраста не делала. Сафин помнил рекомендацию Петра Никифоровича – не ездить к нему лишний раз в приокский «белый дом», поэтому приехал за час до назначенного времени мероприятия специально, чтобы изложить идеи Иванцова. Изложил. Ростов не задал ни одного вопроса. А потом ушел от обсуждения: «Ну, что, я же говорил, что он у тебя талантище. Вот ещё одно подтверждение. Но давай-ка, Саша, мы с тобой попозже к этому вернёмся: мне подумать надо, да и Людмилочка вон, я смотрю, уже злиться начинает на нас с тобой – собираемся вроде для неё, а трындим опять о своём».

До убийства Иванцова они к этому разговору не возвращались. А по дороге с похорон и осенило.

Сафин нажал на мобильном цифру «3» и соединился с женой:

– Ир, давай сегодня дома пообедаем. Закажи чего-нибудь вкусненького.

– С новым начальством поговорил?

– Поговорил.

– И?

– Впечатление произвёл, перспективы открыл.

– Ладно, дома это обсудим. Вино пить будем?

– Нет, надеюсь, что после обеда в Приокск поеду. И если поеду, то на твоей машине, учти.

– Хорошо, Шурик. Ты только не нервничай чересчур.

Баланс блиц-партий складывался не в пользу Сафина – он так и не смог на 100% сконцентрироваться на шахматах. Ещё и голова начинала болеть. Александр Мартынович выключил ноутбук, сказал секретарю, что сегодня он уже не вернётся, и был дома уже в 124–0. Выпил таблетку цитрамона, включил спокойную классику и прилёг на диван.

То ли музыка была спокойной до усыпления, то ли дыхательная гимнастика для успокоения настолько подействовала, но жена его разбудила, когда на столе уже было накрыто. Ира вопросов не задавала (захочет – сам заговорит), еда была вкусная. Ели и молчали. Он ждал звонка Люды. Дождался, когда они уже кофе пили.

Ростов говорил по мобильному жены:

– Добрый день, Саша. Мне Людмилочка рассказала суть складывающейся ситуации. Может быть, ты что-то добавишь мне для размышлений.

– Здравствуйте, Пётр Никифорович. Мне предложено стать председателем контрольно-счетной палаты Среднеградска.

– Вот как. Неожиданный ход. И, пожалуй, интересный. У меня с 150–0 до 151–5 будет время – подъезжай в кабинет.

«Только бы он согласился, только бы он согласился, только бы он согласился», – вслух повторял сам себе Сафин, подъехав с задней стороны к «белому дому».

Поднимаясь в лифте на 4-й этаж, он почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Но противней всего было от мысли: «Я же теперь себе не принадлежу. Чем больше власти в Среднеградске оказывалось в моих руках, тем меньше я оставался хозяином самому себе».