Цитаты из книг автора «Кирилл Вышинский»

Американцы сами потом признавались, что Майдан во многом стал их детищем – лично видел на Майдане выступавшего со сцены сенатора Маккейна, видел помощника Госсекретаря США Викторию Нуланд, которая впоследствии на пресс-конференции обнародовала сведения, что США вложили в украинские неправительственные организации с 1991 года (читай – в Майданы) около пяти миллиардов долларов.

Юрьич прекрасно понимал, какие процессы происходили в стране и в преддверии Майдана, и во время самого Майдана. Он до сих пор убеждён, что если бы президент Янукович предпринял хотя бы какие-то меры по снижению американского присутствия в различных негосударственных фондах и организациях, которые просто пачками создавались на заокеанские деньги, Майдана можно было бы избежать

Вообще, самые интересные места в Лукьяновке – это прогулочные дворики и комната ожидания, где сидели разные люди перед встречей со следователем или адвокатом. Там же дожидались конвоиров после встреч – ведь одного человека водить из корпуса в корпус не будут. Тюрьма большая, зэков много, ждать приходилось долго, иной раз по часу или около того. Собирались компании человек по 5–8.

Я попал в компанию людей а) сидящих по тем же статьям, что и я, пусть и с другим «составом преступления»; б) погружённых в реалии украинской политики. До этого, в тюрьме Херсона, я был рассказчиком, как акын в степном ауле. Сокамерники видели чьё-то лицо по телевизору и спрашивали: «Ты его знаешь?» Я говорил: «Да», – и рассказывал, кто это такой. Рассказывал о персонах украинской политики, кулуарных историях, с ними связанных. В Лукьяновке уже рассказывали мне. В том числе и о скрытых от глаз большинства подробностях политических процессов на Майдане и около него.

Галерея людей, с которыми я встретился и познакомился у «Деда Лукьяна», как называют эту тюрьму в Киеве, безусловно, наполнила меня самыми яркими впечатлениями за все 15 месяцев в неволе

При Порошенко информационное пространство зачищалось по двум принципам. Во-первых, преследовали тех, кто говорит и думает «не так». Кому-то из моих коллег удалось уехать (как главному редактору сайта «Страна.ua» Игорю Гужве), кого-то посадили (как журналиста Василия Муравицкого в Житомире). Во-вторых, находили людей, на примере которых можно было показать, что якобы существует реальная угроза со стороны России. Их объявляли российскими шпионами, агентами влияния, пособниками оккупантов, ведущими подрывную деятельность. В последнюю категорию попал и я

Наконец, в зоне риска подвергнуться уголовному преследованию и те, кто просто исправно платил налоги и оплачивал коммунальные услуги, находясь на территории непризнанных республик. Считается, что тем самым они помогали «террористам».

Для меня стало очевидно, что политическим заключённым на Украине может стать любой. Никто не защищён от произвола властей. Более того, машина ненависти, созданная при президенте Порошенко, предполагает внушение людям, живущим в стране, ощущение страха, неуверенности в будущем, незащищённости – таким запуганным народом легче управлять.

Снова пришлось убедиться, что люди с разной судьбой и социальным положением способны понимать друг друга и оказывать помощь в трудных ситуациях. Встреча с колоритным Гешей – одно из приятных воспоминаний о тюремных месяцах. И не только потому, что он угостил меня спиртом.

Я убедился, что с точки зрения большинства людей, сидящих в сегодняшней украинской тюрьме, политические заключённые не сделали ничего преступного. Они не совершили ни грабежа, ни разбоя, ни убийства. Но оказались в тюрьме просто потому, что позволили себе думать иначе, чем те, кто во власти. Или просто выполняли свой долг, но поменялась власть…