Цитаты из книг автора «Кирилл Вышинский»

А были и другие примеры. В Херсоне я читал «Историю российского государства» Бориса Акунина – том, в котором он рассказывает о Переяславской Раде, а заодно о событиях, ей предшествующих и ею порождённых. Акунина трудно считать историком. Его оценки событий субъективны, но при этом небезынтересны. Но главное – он старательно пытается излагать факты, хотя вольно оценивает мотивы, которые двигали участниками тех исторических событий.

В Херсоне я читал Пикуля, что хорошо отвлекало от гнетущей окружающей обстановки. Конечно, это рассказ не обо всей украинской истории, а прежде всего об освоении Новороссии и Крыма

Когда в тюрьме я читал книги об истории Украины, живо представлял для себя снова и снова – насколько разный путь прошли регионы, прежде чем собрались в единое государство. Насколько Украина разная, собранная из разных кусков, насколько эти куски по-прежнему вступают между собой в противоречие! Я понял исторический базис – есть такое удачное украинское слово «пiдгрунтя», – подоплёку всех событий уже ХХI века, включая оба майдана

Я хорошо помню, как в Закарпатье, на берегу реки Уж, один местный житель впервые сказал, что лучший выход для страны – это федерализация. Похоже, он был прав, раз через 15 лет, в 2014-м об этом заговорили по всей стране.

Так, журналист Дмитрий Василец был приговорен к девяти годам лишения свободы по статье о «создании террористической группы» после четырехдневной поездки в Донецк в июле 2014 года. После апелляции приговор был отменен. С февраля прошлого года Василец находился под домашним арестом, в марте этого года суд вернул обвинительный акт прокурору. Дело снова начинает рассматриваться в первой инстанции. Васю Муравицкого, моего коллегу, арестовали летом 2017 года в роддоме, куда он пришёл к своей жене. Через 11 месяцев адвокат добился его перевода на домашний арест. На сегодняшний день Муравицкий уже больше года не имеет права выходить из квартиры. Как содержать семью, в которой двое детей?

Освобождение Савченко из Лукьяновки прошло по совершенно идиотской схеме. Как сказал по этому поводу мой сосед по корпусу, генерал СБУ Юрьич: «По-дурацки посадили, по-дурацки и выпустили»

Важная деталь: в тюрьме к Надежде относились с пиететом, поскольку существовал так называемый «Закон Надежды Савченко», якобы ею инициированный, хотя на самом деле его внесла партия «Батькивщина». По этому закону день, проведённый в следственном изоляторе до вынесения приговора, засчитывался за два дня лишения свободы. За это все сидельцы Надю страшно уважали. В законодательных тонкостях они разбирались не слишком и считали её своей благодетельницей. Многие, увидев Савченко в боксе перед вывозом в суд, говорили: «Надежда, спасибо Вам огромное». Хотя в конце концов закон этот отменили. Пребывание в украинских изоляторах снова засчитывается «день за день».

Надежда выглядела как пышущая здоровьем и даже слегка располневшая женщина. Измождённой она совсем не казалась, видимо, раздобрела ещё до ареста на депутатских харчах

Для любого человека, сведущего в военном деле, понятно, что более сложной артиллерийской задачи, чем миномётная стрельба с баржи, трудно себе представить. Профессиональные военные над этими рассказами вообще смеялись.

Кстати, Владимир Рубан, с моей точки зрения, гораздо более любопытный персонаж в политике, чем сама Савченко, хотя гораздо менее известен в России и в мире. Он возглавлял ОО «Офицерский корпус», эта организация с 2014 года активно вела переговоры с лидерами ДНР и ЛНР по поводу обмена пленными. Точнее, не столько вела переговоры, сколько была неформальным посредником между украинскими властями и руководством непризнанных республик Донбасса. В силу такой специфической функции Рубан очень часто пересекал линию соприкосновения между ВСУ и ополченцами. Он имел хорошие связи как в руководстве и военной верхушке ДНР и ЛНР, так и среди украинских политиков. Причём Владимир Рубан был едва ли не единственным публичным человеком в стране, который ещё в 2014 году откровенно сказал в эфире одного из популярных телеканалов, что на Украине идёт гражданская война. За что больше его в телеэфир не приглашали