Цитаты из книг автора «Кирилл Вышинский»

На следующий день меня вызвал капитан из тюремной администрации и как-то загадочно спросил: «Тут вчера женщина приезжала, велела узнать – вы вообще готовы к переговорам?» Это выглядело странно – он разговаривал со мной намёками, будто мы были на чужой территории. Хотя он-то был точно на своей – он охраняет, а я сижу. Я был несколько удивлён, тем более что вызвали меня под вечер, полусонного. Ответил, подумав: «Что ж, пусть формулируют – посмотрим, что к чему».Чуть позже через адвоката мне передали следующее предложение. Ему сказали так: «На оправдательный приговор ваш клиент может не рассчитывать. В самом лучшем случае – 12 лет лишения свободы по обвинительному приговору. А там возможен досрочный выход на волю по помилованию президента Украины. Но это только для обмена».В такой данности я оказался в мае 2018 года. Ещё моему адвокату сказали: «Но при всём этом мы можем договориться. Один из вариантов договорённости: Ваш клиент может дать пресс-конференцию и во всём покаяться. Понятно, что после этого дорога в Россию будет для него закрыта. Зато мы можем вернуть всё его арестованное ныне имущество и организовать его выезд за рубеж, в одну из европейских стран». После этих «предложений» стало понятно, что договариваться не с кем и не о чем…

Сделав это заявление, я обратился к президенту России Владимиру Путину с просьбой защитить меня как профессионального журналиста. Было очевидно, что в политической плоскости мне больше опереться не на кого

Остаётся одно – давить будут на моих родственников и коллег. После тех 10 обысков, что провели у родителей и моих сотрудников, я понимал: надо оградить близких мне людей от давления, сделать так, чтобы они почувствовали себя увереннее. Поэтому на одном из заседаний суда по апелляции я сделал заявление. Сказал, что готов отказаться от украинского гражданства, но при этом прошу следствие оставить в покое моих коллег по редакции, которых начали таскать на допросы – пока в качестве свидетелей. У меня были опасения, что кого-то из них, из большого коллектива в 40 с лишним человек, могут сделать моим соучастником и в итоге человек тоже может оказаться в тюрьме. При очень расплывчатых подозрениях, что были мне предъявлены – обвинений и вовсе не было, – всё было возможно.

Ситуация с обменом была чрезвычайно странной с точки зрения закона. Речь шла о Сенцове, который продолжал считать себя украинским гражданином. Что получается? В российской тюрьме находится украинец (таким считал себя сам Сенцов, и таким его считали в Киеве) с приговором за подготовку террористического акта. Другой украинец – Вышинский – находится в украинской тюрьме даже без какого-либо обвинения, только с подозрением. Как можно их обменивать друг на друга? Украинца на украинца? Человека, чья вина доказана и есть приговор (Сенцов), на невиновного, только с подозрениями (Вышинский). С юридической точки зрения это нонсенс.

Человек не осужден, следствие идет, может, он еще окажется ни в чем не виновным, суд же своего слова не сказал, но его хотят обменять на уже осужденных и отбывающих свой срок преступников в России. Абсурд, но для тех, кто оказался в украинской тюрьме, – суровая реальность.

Этот разговор состоялся через неделю. В кабинете начальника СИЗО, где были только я, Денисова и её помощник. Тут начался разговор о главном – об обмене. Мне предложили подписать заявление на обмен. Моя первая реакция – без своего адвоката никаких документов не подписываю. И второе – я вообще не понимаю, в чём суть такого понятия, как «обмен». Что это за юридическая процедура? Кем я выхожу после этого обмена, в каком юридическом статусе? Мне ответили, что это «политическое решение»: «Вас поменяют и всё забудется…»

Я понял, что рано или поздно Денисова окажется в херсонской тюрьме. Точно, дня через два после телефонного разговора президентов нас предупредили с утра, чтобы в камере навели порядок – снять всё лишнее с кроватей, бельевых верёвок, натянутых между верхними койками… Ждём омбудсмена!

Буквально через неделю или две я узнал из новостей, что состоялся телефонный разговор между Путиным и Порошенко. Процесс обмена между Россией и Украиной застопорился с декабря 2017 года. И вот теперь президенты поговорили и решили, что обмены должны продолжаться. Поручили конкретное согласование этого процесса омбудсменам. С российской стороны это Татьяна Николаевна Москалькова, с украинской – Людмила Денисова.

В Херсоне вокруг меня тоже создавался соответствующий антураж – я уже говорил, что меня поместили в камеру «бээс», где держали людей, находящихся под пристальным вниманием. Туда было не стыдно привести людей из международных организаций, проверяющих условия содержания заключённых.

Вся эта мешанина – обвинения нет, подозрения тоже нет, но меня уже собираются менять – помогла мне понять, что ради этого всё и затевалось.