И, махнув на прощание рукой, Радим шагнул в зеркало. Обернувшись, он увидел, как внутрь вбежали Старпом и Иван, и замерли, уставившись на плачущую женщину, сидящую в обнимку с дорожной сумкой.

– Удачи тебе, Раиса, – шепнул себе под нос Вяземский и направился в обратный путь по дороге из серебристого камня.

Ну, что сказать? Он справился с первым в своей жизни самостоятельным расследованием, и справился хорошо.

Выйдя из полутемного подъезда, Радим прикурил, на душе стало как-то спокойно, он все сделал правильно.

Ольга выбралась из машины и направилась к нему.

– Ты уверен, что поступил верно? – доставая электронную сигарету, спросила она.

– Я – вольный зеркальщик, и принимаю решение тоже сам. Это моя ответственность. Я ничего не нарушил. – Он посмотрел на часы, время подбиралось к четырем. – Сама решишь, что рассказать генералу Гладких. Но вот отчет в Москву полный, – он протянул ей диктофон, – тут есть все, что требуется.

Ольга кивнула и забрала самописец.

– Все сделаю. Приедешь вечером?

– А ты ужином накормишь? – улыбаясь, спросил Вяземский.

– Будет тебе ужин, – рассмеялась Бушуева. – Котлетки с макарошками сойдут?

– Конечно.

И Вяземский, подхватив ее под руку, повел к машине. Погода портилась, зарядил снег, густой, так, что и на двадцать метров ничего не видно. Город медленно погружался в девятибалльные пробки. А ведь Раиса сказала, что тогда, семь лет назад, тоже был снегопад. Как символично.

Пока ехали до управления, Ольга прослушала запись.

– И как я это все объясню генералу?

– Как хочешь. На самом деле я бы выложил историю и сказал, что фигурантка, то есть Раиса Пичугина, подалась в бега. Сюда она больше никогда не вернется, так что, можно ловить ее до посинения. Думаю, он спустит дело на тормозах, две ненасильственные смерти, пусть один из погибших и мэр. Зачем ему висяк и розыск бабы, которой по сути нечего предъявить? Так что, думаю, дело закрыто. В Москву тебе нужно будет отписать правду.

– Пожалуй, это самый разумный выход, – согласилась Бушуева. – Знаешь, а мне ее жалко, несчастная женщина. Только вот зря она семейство Азарова извела, они-то не причем были.

– Тут действует принцип – око за око, три жизни, плюс жизнь убийцы, счет оплачен и закрыт. Видела бы ты, как она просветлела лицом, когда я сказал, что мэр мертв. – Радим кое-как прижался к обочине напротив управления. – Оль, у меня к тебе есть один вопрос, какие планы на новый год? Осталось всего пара недель.

– Пока никаких, но я так полагаю, ты хочешь что-то предложить?

– Да, друзья сняли домик в одном гостевом комплексе на пару дней. Зимний лес, чистый снег, шашлыки, банька. Что скажешь?

– Звучит, как приглашение в сказку, – улыбнулась Бушуева. – Что от меня требуется?

– Пока только согласие. Встреча по поводу организации назначена на четверг в одном из кафе, заодно со всеми и познакомишься.

– Тогда я согласная, – целуя его в губы и выскакивая из машины, заявила Ольга и, подмигнув, побежала под снегопадом к крыльцу управления.

Радим же, проводив взглядом ее скрывающуюся в снегопаде фигурку, поехал дальше, дел на сегодня не осталось. Вяземский решил заскочить в банк, приток финансов за последнее время был довольно приличным, и требовалось пустить их в дело, открыть еще один счет, чтобы проценты капали. Так что, лендровер, пробиваясь сквозь снежный занавес, повез его в сторону одного из банков.

Ольга в коротеньком домашнем халатике, накинутым на голое тело, с бокалом красного забралась к нему на колени и, положив голову на плечо, принялась рассказывать, чем закончилось их расследование.

– В общем, генералу Гладких я рассказала все, как было, и запись проиграла. Посидел он, помолчал и махнул рукой, мол, дело закрыто. Больше эта Раиса угрозы не представляет, а значит, и говорить не о чем. Мэр все равно мертв, как и его дочка, так что, закопают их послезавтра рядом с женой и второй сестрой. Не сказать, что он был доволен, но задачка по-другому не решалась, так что, тебе объявлена устная благодарность, как, впрочем, и мне. Отчет в Москву я тоже направила, час убила, ответа пока оттуда нет.

Радим повернул голову и поцеловал Ольгу в лоб.

– Мы справились, – шепнул он ей на ухо. – Все закончилось неплохо, и самое главное, это не привело к трагедии, которая могла случиться, если бы черная душа Азарова развернулась. Вот тогда бы мы поимели проблем. Раиса сама не понимала сути этого проклятия.

– Да уж, жуть, – согласилась Ольга. – Когда слушала твои объяснения, меня аж потрясывало. А что за немертвые бездушные?

– Ну, самое близкое определение – зомби, – немного подумав, ответил Вяземский. – Но, в отличие от всяческих ужастиков, они не заражают других. Опасны – да, особенно свежие, быстрые сильные, плохо убиваемые, тут как раз все по канону. «Саня, шмаляй в жбан». С толпой вообще плохо. Потом, правда, слабеют, но бед бы натворили. Вырвись они на улицу, погибших тьма была бы. Причем самая большая их опасность – это то, что они впитывают при убийстве кусок души, часть себе на жизнь оставляют, часть хозяину передают. Казнь этим проклятием действительно мощный аргумент, но как ты слышала на записи, объект изолируют так, чтобы черная душа не получила доступ к людям. Так что, повторюсь, мы легко отделались.

– Повезло, что у нас в городе появился свой зеркальщик, а то ведь, пока до Москвы докричишься. Ладно, хватит о работе, давай ты мне расскажешь о своих друзьях, я должна знать, с кем буду встречать новый год.

– Хорошие у меня друзья, тебе понравятся, – улыбнулся Вяземский, а сам подумал, что Ольга постарше будет, хотя в этом возрасте разница в семь лет уже не играет такой роли. Это между семнадцатилетним и десятилеткой пропасть, а между двадцатью пятью и тридцатью двумя ее почти не видно.

И оказался прав, подполковник Бушуева прекрасно вписалась в коллектив. Только об одном она просила Радима молчать, о том, где она служит. Поскольку Вяземский не собирался светить и свои корочки, то, в принципе, это было выполнимо. А вот к чему он не был готов, так это к тому, что друзья будут задавать вопросы, и любопытство их было вполне обосновано. Он сорвался летом в Москву на какую-то учебу, полгода не показывался в родном городе, и тут возвращается, но каким-то другим. Все отметили, что он изменился, стал куда, как уверенней.

Радим переглянулся с Ольгой, словно спрашивая у нее совета, но та лишь незаметно для остальных развела руками.

– Ребят, – сбросив маску веселья, произнес Вяземский, – врать не хочется, правду рассказать не могу. Оставим ваши вопросы о лете, где я был и что делал, не в обиду, но это не моя тайна. Ничего противозаконного я не делал, за мной никто не охотится.

Друзья переглянулись и, поняв, что больше он все равно не скажет, сменили тему. Целью встречи было обсуждение нового года, на него и переключились, кто к кому отправит детей, кто, что готовит, кто закупает продукты. На Радима, как всегда, повесили мясо – и курицу, и шашлык, и стейки. Девушки быстро скооперировались и решили в выходные посетить пару гипермаркетов и рынков, купить все необходимое. Причем они без какого-либо сопротивления приняли в свой круг Ольгу. Поняли, что она Радиму нравится, и, несмотря на то, что она старше их на семь лет, они довольно быстро нашли общий язык. Этого Вяземский больше всего боялся, поскольку друзьями он дорожил, и выбирать между ними и женщиной, которая ему нравится, не хотелось, но пришлось бы. А пока вроде общаются, значит, и выбор не требуется.

Взрыв с улицы резанул по ушам, все еще крутили головами, не понимая, что откуда, а Радим уже был на ногах.

– Будь острожен, – попросила Ольга, ухватив его за руку.

Радим кивнул и рванул в сторону выхода. Причиной переполоха был он сам, вернее его Ленд Ровер, который сейчас горел ярким пламенем.

– Никто не охотится? – с сарказмом поинтересовался Стас.

– Нелепое стечение обстоятельств, – развел руками Вяземский, и тут он вспомнил стычку с Борцом. – Ну что ж, Борис Георгиевич, жди в гости, и если это ты, у тебя будет крайне неприятная ночь.

– Дикий, что происходит? – спросил Серега. – Скажи нам, мы твои друзья, мы поможем.

Вяземский только руками развел.

– Сейчас немного тайна приоткроется, – обреченно вздохнул он, глядя, как к ресторану подъезжает первый экипаж группы быстрого реагирования.

Трое ментов тут же выставили оцепление, хорошо, машина стояла в стороне от остальных, и больше ничей транспорт не пострадал. Зевак на такое зрелище собралось прилично. Тут и посетители ресторана, и народ из ближайшего торгового центра, и жители пятиэтажки, что через дорогу. Радим вглядывался в лица. Тот, кто устроил большой бадабум, в толпе любопытных, он точно здесь, наблюдает, возможно, снимает отчет. Если, конечно, Вяземский не ошибся с оценкой ситуации, и не просто рванул бензобак, но в это он не верил.

Вот с мигалками появилась пожарная машина, засуетились огнеборцы, раскатали рукав и быстренько все затушили. К этому моменту действующих лиц прибавилось, подъехали еще несколько автомобилей. Кого тут только не было – и СК, и менты, а вот это ребята из конторы, взрывотехники ФСБ.

Тонкие теплые женские пальчики коснулись руки Радима и, тихонько подбадривая, сжались.

Радим повернул голову и улыбнулся. И тут он увидел крепкого мужика, который снимал не суету вокруг машины, а непосредственно его. На память Радим не жаловался, он не ошибся, в тот вечер этот кадр был с Борцом. Сделав вид, что ничего не заметил, он направился к мужикам, торчащим возле машин, явно следаки.

– Чего надо? – заградил ему дорогу сержант из оцепления. – Сейчас дадут команду, и начнем опрос свидетелей, если что видел, не уходи.

Дикий вздохнул и вытащил корочки, развернул перед лицом сержанта.

– Лейтенант Федеральной службы безопасности Вяземский, и это мою машину взорвали.

Сержант вскинул руку к фуражке и поднял ленту, пропуская Радима. На ходу Дикий обернулся и виновато развел руками, глядя на ошарашенных друзей. Сказать, что Артем, Стас и Серега были в шоке, ничего не сказать. Да и что тут скажешь? Они стояли метрах в пяти и все отлично слышали, и сейчас пребывали в шоке, не зная, что и думать. Ох, и вопросов будет. Но Вяземский теперь их не боялся, его друзья – ребята умные, и словосочетание «государева тайна» поумерит их любопытство. Оно, конечно, не исчезнет, но мужики они правильные, и все поймут верно. Что-то не везет Радиму с ресторанами, тогда в Москве с Владой налетел, пришлось открыться, теперь вот тут. Ну что мешало взорвать его колесницу в другой день?

– Вы что тут делаете? – поинтересовался мужик в обычной легкой дубленке с папкой в руке. – Кто вас пустил за оцепление?

– Лейтенант Вяземский, ФСБ, – снова представился Радим, – это мою машину взорвали.

– Рад знакомству, – тут же сменил гнев на милость следак, – капитан Денисов. Есть соображения, кому это было нужно?

– Нет, лейтенант, – соврал Дикий, – я никому дорогу не переходил.

Не нужно ему было, чтобы всплыла та стычка с Борцом, он его сегодня ночью навестит. Этот урод ему тачку должен, а потом он исчезнет в тумане междумирья, прощать падлу, которая приказала сжечь его Ленд Ровер, Радим не собирался. Да и город только спасибо скажет.