Константин интенсивно вертел головой, выискивая место для ночлега. Леса на юге почти исчезли, небольшие перелески не в счет, местность стала холмистая, горы с заросшими склонами справа серьезно отдалились, забирая на юг. Старый тракт петлял меж холмов, забирая к северу. Один раз на глаза попаслись следы деятельности людей – разрушенная древня, от которой уже почти ничего не осталось. О том, что тут когда-то давно жили люди, говорили только обломки печей и заросшие бурьяном разваленные срубы. Дикие земли. А ведь это была богатейшая вотчина боярина Александра Новина, который сгинул в первую тьму вместе со своим городом и людьми. Но даже до заброшенного Каменногорска не доехали, а ведь Авия говорила, что от ее поселка до него всего десять часов дороги. Наконец, сумерки сгустились настолько, что пришлось зажечь фары. В итоге Воронцов, едущий впереди, свернул к двум холмам, к которым вела вполне накатанная колея, и угадал. Беляш, отправленный вперед на разведку, прислал образ бивуака для караванов и одиночек, которые не успели засветло добраться до заселенных мест. Имелся тут навес для ночлега и небольшой запас дров, родник, обложенный камнем. Все это было огорожено рогатками, которыми кто-то периодически занимался, ремонтируя и поддерживая в нормальном состоянии.

Константин остановился перед местным аналогом противотанкового ежа, который перегораживал въезд, выпрыгнул наружу, прислушался к ощущениям. Медальон молчал. Беляш, сидящий перед ним у одного из навесов, тоже. Отодвинув преграду в сторону, Воронцов загнал машину и махнул рукой Калининой, которую за защитным стальным щитком видно не было. Лада быстро загнала трофейный транспорт внутрь, припарковавшись рядом с грузовиком. Константин закрыл рогатину и вернулся к машинам.

Калинина выглядела плохо, руки ее тряслись от напряжения, лицо уставшее, глаза слегка воспаленные от напряжения. День был тяжелым, но прежде, чем лечь спать, нужно заняться раненым, приготовить поесть что-нибудь горячего.

– Нужно воды вскипятить, – произнесла Лада, – много воды, Горду раны промыть.

– Он еще жив?

– Да, стонал пару минут назад, когда трясти начало.

– Силен бродяга, – восхитился Константин. – Сейчас разведу огонь. Пошарь у них в фургоне, думаю, имеется у этой братии большой котелок и тренога. И светец походный нужно выставить, пусть твари, если припрутся, себя комфортно не чувствуют.

Лада кивнула, открыла заднюю дверь, откинула небольшую лесенку и полезла в фургон.

Надо сказать, бывшая команда Подземника были продуманными людьми, у них нашлось все, что нужно, и даже чуть больше, небольшая плотная ширма из плохо выделанных дешевых шкур, которой можно прикрыть костер от ветра и от любопытствующих.

Уже через десять минут в обложенном камнями очаге горел вполне приличный костер, над которым висел пятилитровый котелок.

Беляш был отправлен на патрулирование периметра, и теперь неспешно обходил территорию. Константин курил, сидя на каком-то ящике. Лада занималась инвентаризацией продуктов наемников, прикидывая, как быстро сготовить поесть. Причем сил на что-то серьезное не было, а горячего очень хотелось.

Воронцов посмотрел на часы, они провели в дороге восемнадцать часов. Если бы не та драная кошка, которая его едва не пристукнула, наверняка добрались бы до поселка и спали бы в нормальных кроватях. Хотя тогда, скорее всего, они проскочили бы место, где напали на наемников раньше, и Горд был бы уже мертв. С другой стороны, какое ему дело до чужака? Тот – временный попутчик, разве что транспортом разжились, который получше тарантаса, на котором они ехали. А ведь еще хоронить пятерых покойников, но это можно будет свалить на людей в первом же поселке, заплатив тем пару серебрушек. Черт, надо все же выучить эту магическую похоронную песнь, чтобы не выделяться. Вопрос только – кто их научит ей?

– Горд очень плох, у него открылись раны, – подойдя к костру, сообщила Лада, сгрузив на землю рядом с Воронцовым пару банок с местным тушняком и миску с уже сваренной кашей, видимо, с обеда осталось. На двоих ее было маловато, зато с гарниром не нужно заморачиваться.

Кстати, местная тушенка оказалась на диво хорошей, мяса много, жиру мало, но есть, чтобы не была сухой. Да и кому тут плохую делать? Тут не старая Земля, за подобное могут и лавку спалить.

– Закипело?

Константин отрицательно покачал головой.

– Еще минут пять.

Из фургона, который припарковали к костру задним бортом, прикрыв еще на всякий случай пламя со стороны дороги, раздался стон, видимо, Горд неудачно повернулся или дернулся.

Наконец, вода закипела, и теперь ей предстояло остыть. Константин же поставил разогреваться ужин, а Лада заварила тонизирующие травки. Плохо, конечно, их лупить, на ночь глядя, но сейчас самое то, взбодриться. А пока вода остывает до приемлемой температуры, можно быстро пожевать, чтобы хоть частично снять усталость.

– Ну что, готов к процедурам? – затаскивая котелок, полный теплой, почти горячей воды, поинтересовался Воронцов у раненого.

– Я уж думал, вы про меня забыли, – с трудом ответил Горд, скрипнув при этом зубами.

– Понимаю тебя. По-хорошему, нужно было тобой на месте заниматься, а не гнать вперед, но прости, оставаться в лесу было слишком рискованно.

– Я понимаю, – ответил наемник. – Слушай, а как тебя звать-то? Слышал, как ты называл свою спутницу Ладой, а сам не представился.

– Зови Странником.

– Это не твое имя и даже не твое прозвище, – тут же выдал Горд, – только что придумал?

– Верно, настоящего имени называть не хочу, – усмехнулся Константин, – не нужно оно тебе.

– Скрываешься, – подвел итог диалога Подземник.

– Ну, можно и так сказать, – подтвердил догадку наемника Воронцов. – У меня свои мотивы соблюдать анонимность.

– Но если ты в Тверд едешь, забудь, на воротах все равно заставят сказать настоящие имя. Иначе в город не пропустят.

– Я знаю, просто сейчас тебе мое имя ни к чему. Ладно, а теперь хватит трепаться, давай тебя разденем, сейчас Лада подойдет, и займемся твоими ранами.

– Кто она тебе? – поинтересовался Горд, видимо, его давно терзал этот вопрос, скрыть заинтересованность ему не удалось, даже слабый голос выдал его любопытство.

– Спутница, соратница, – ответил Константин. Как ни странно, он почему-то не думал о Калининой, как о женщине. После бани, словно отрезало, просто внезапно осознал, что его к ней не тянет. – Понравилась?

Наемник кивнул и дернул раненой рукой, от чего снова застонал.

Константин достал ножницы и принялся срезать заскорузлую от высохшей крови одежду. Стянуть этот фанерный сюртук было без вариантов.

– А может, не надо? – взмолился Горд. – Тужурка, между прочим, с зачарованием на пробитие и на непромокаемость, целых пять золотых за нее отдал.

– Тебе что дороже, деньги или шкура? – Вспарывая рукав, поинтересовался Константин. – Потом новую купишь, тем более есть у меня сомнения, что ее удастся отстирать, и уж если тебе так надо, потом рукав заштопаешь, я же только с раненой руки срезаю. Да и хреновое зачарование, если ты три пули словил, и все три ее пробили.

Горд промолчал, принимая правоту собеседника.

– Странник, а откуда ты? – скрипя зубами, когда Константин перевернул его на бок, спросил Подземник.

– Издалека, – ответил Константин и, взяв с откидной лежанки трофейный ремень с серебряной пряжкой, сложил его вдвое и сунул в рот раненого. – Зажми лучше, надоело скрип твоих зубов слушать. А вот и Лада.

Калинина притащила еще одну магическую лампу, добавляя света к еще двум, которые имелись в фургоне. Стало гораздо лучше.

– Панталоны не срезай, – взмолился Горд.

– Какой стеснительный наемник нынче пошел, – рассмеялась Лада. – Придется тебе потерпеть, твое нижнее белье насквозь кровищей пропиталось, так что, не стесняйся.

Константин улыбнулся и принялся за низ, а Калинина тем временем довольно умело начала смывать с Подземника кровавые разводы.

– Хорошо, что я еще наш котелок на огонь повесила, – заметила женщина, выжимая окровавленную тряпку в ведро, – нам этих пяти литров не хватит.

– Как будто тех двух хватит, – прокомментировал Воронцов, срезая штаны, на этот раз он не мелочился и просто резал штанины, чтобы вытащить тряпки, не особо кантуя пациента.

С ногой все оказалось неплохо, пуля застряла в мягких тканях. Странно, что вообще сквозняк не получился.

– Эту можно достать без проблем, – бросив заинтересованный взгляд, подвела итог осмотра Лада.

Константин спрятал усмешку, похоже, его спутницу больше интересовало то, что выше раны, и, судя по удовлетворенному взгляду, прибор наемника ее вполне устроил. Правда, для Воронцова была загадка, когда она собралась крутить с Подземником шашни, тот с ними очень ненадолго, максимум до Тверда. А там уж, в вольном городе, а может, и раньше, бывший детектив планировал спихнуть Горда лекарям. Возиться с раненым до полного выздоровления, Константин не собирался.

– Конс…, – начала Лада, но, перехватив предупреждающий взгляд Воронцова, быстро исправилась, – Странник, принеси свой набор для потрошения тварей, там есть удобные щипцы, чтобы вытащить пулю. А я пока осмотрю остальные раны.

Горд вытащил здоровой рукой ремень.

– Не надо ходить, – тяжело произнес он, – вон там, в ранце, что ближе к кабине, есть инструмент.

Константин быстро извлек небольшой кожаный чехол, в котором нашелся и нож, и щипцы и даже небольшая пила для костей.

– Твой? – спросила Лада.

– Мой, – ответил наемник и сунул ремень обратно в рот.

От пули в ноге избавились быстро, а вот уже начавшую гноиться рану Лада чистила долго. Хорошо, у наемников оказалась неплохая аптечка, вот только зашить ее уже не получалось, края воспалились, пришлось поставить дренаж и просто наложить повязку. С рукой тоже оказалось ничего сложного. Но дырка в спине и сквозняк были совсем не очень.

Горд вырубился, из раны на груди опять потекла кровь. Лада заткнула ее тампоном и сделала такой же на спину, затем Константин его посадил, чтобы она смогла нормально забинтовать. Со вторым пулевым отверстием, которое не было сквозным, снова повезло, пуля застряла в лопатке, и женщина, неумело поковырявшись, все же смогла ее вытащить. Раза три щипцы, которые использовались для вырывания зубов, соскальзывали с куска деформировавшегося свинца. Пуля оказалась мягкой, без сердечника, револьверная, стреляли из «иволги», если бы из карабина и с сердечником, прошла бы насквозь. Угол был плохой, скорее всего, пройди она по этой траектории, и попала бы в сердце, или опасно рядом с ним.

Горд в самый неподходящий момент пришел в себя, дернулся и застонал сквозь зубы. Щипцы опять соскользнули, из его глаз потекли слезы, но сдержался и не заорал. Наконец, Лада все же вытащила пулю и наложила повязку. Принесла уже остывшую воду и обмыла тело наемника еще раз, после чего они уложили его на нижнюю койку, предварительно застелив его чистой простыней.

– Ты хорошо справилась, – подбодрил уставшую спутницу Константин. – Был опыт?

– На ОБЖ не спала, – вяло отмахнулась она и начала собирать окровавленные тряпки в большой котелок. – Ладно, давай порядок наводить и спать, еще немного, и я на ходу усну. Я сделал все, что могла.

– Ты молодец, – похвалил ее Воронцов и выкинул на улицу окровавленные тряпки.

Уборка много времени не заняла, правда, пришлось вымыть пол, а то от него ощутимо тянуло кровью.

Константин докуривал папиросу, немалый запас которых обнаружился в вещах кого-то из наемников. Табак был недурной, не вонючий самосад Врана. Беляш не спеша сделал очередной круг, получил мысленную похвалу от хозяина. Они с Ладой покумекали и решили оставить на страже прислужника, слишком вымотались оба, они нуждались в отдыхе. Воронцов тяжело вздохнул и раздавил окурок каблуком, он провел в этом мире не так много времени, но у него не было ни одного спокойного дня. А как хочется просто лечь, и не просыпаться ближайшие сутки.

Раскладывать верхнюю полку Воронцов не стал, разложил сидение водителя. Надо сказать, оно было сделано, как полноценное спальное место. Так что, укрывшись прокуренным одеялом, принадлежащим непонятно кому, он вырубился почти мгновенно, и, вопреки закону подлости, ночь прошла спокойно, его никто не беспокоил в течение целых шести часов. Видимо, судьба решила сжалиться и дать своей беговой лошадке хоть немного отдохнуть.