Ага, намек понятен. Настя ждет продолжения квеста. Все-таки решила, что это очередной мой розыгрыш, какое-то приключение с загадками и поиском древних артефактов. Как тот курган с рукой Чингисхана, который мы так и не нашли, кстати. Но погуляли тогда знатно и интересно.

– Что-нибудь интересное, говоришь? Ну, хорошо… Факт номер 1. Помнишь песню "Любэ": "Трамвай, пятерочка, вези в Черемушки меня"?

– Миша, мне 22 года. Я слушаю Алай Оли и Монеточку, а про "Любэ" знаю только, что там поет Расторгуев, и что он как-то вышел в поле с конем.

– Ладно. Проехали. "Иванушки International" и их "Тополиный пух"?

– Слышала, конечно!

– "Тополиный пух" написал тот же поэт, что писал песни для "Любэ", Михаил Андреев, и написал он его в Томске. Как и "Трамвай пятерочку".

– Трамвай, пятерочка, вези в "Черемушки" меня… – затянул водитель.

– Вот, – подхватил я. – А ты, Настенок, классику не знаешь. И что интересно, изначально в песне были "Черемошники". Есть в Томске такой район. Но Матвиенко, продюсер "Любэ", подумал: кто их знает, эти "Черемошники"? А вот "Черемушки" есть почти в каждом городе, и конечно в столице. И песню малость переделали.

– Интересно! – зевнула Настя. – Ну а что-нибудь мистическое и таинственное?

Да уж, намек – прозрачнее некуда. Мистическое ей подавай.

– В Советские годы в Томске расстреляли восставшего мертвеца.

– Зомбиапокалипсис мог начаться в Сибири, но не начался?

– Возможно. История такова: в 1940 году в Томске за многочисленные зверские убийства и каннибализм судили некоего мужика. Тот в суде охотно давал показания. Рассказывал, кого и как резал, как мариновал, жарил и с каким гарниром ел…

– Фу! Миша!

– Ну а кто попросил мистических историй? Ты, как профессиональный повар, должна его понимать лучше меня.

– По мясу – это к тебе, ты же знаешь. Я – скорее кондитер, чем повар.

– Ну и неважно. В общем, среди прочего, подсудимый заявил, что он мертв. Что умер он в 1920-м году, но брат достал его из могилы и каким-то образом вернул к жизни. Версия бредовая, но ее проверили. И знаешь, что? Подсудимый указал кладбище, где его похоронили, и там нашлась могила с его фамилией и годами жизни.

– Эксгумацию провели?

– Провели. Гроб был пуст.

Настя поцокола языком.

– Мы едем его искать, да?

Аж глаза загорелись. Заразил я подругу своей любовью к фильмам ужасов с восставшими мертвецами. Особенно – к комедийным ужастикам. И "Зомбилэнд" мы с Настей вместе посмотрели, и "Хуана, истребителя кубинских зомби", и великолепного "Зомби по имени Шон", хотя мне больше нравилась версия перевода названия "Шон мертвецов".

– Ты уверена, что хочешь найти восставшего мертвеца? Я вот как-то не рвусь.

– А что с ним стало?

– Расстреляли! – пожал плечами я. – Потом похоронили заново. Выкопать его больше некому было, следы его брата потерялись. Может, его к тому моменту уже тоже расстреляли.

– Тополиный пух, зомби…Что еще?

Выдержав МХАТовскую паузу, я торжественно изрек:

– Грааль!

Тут даже водитель обратился в слух.

– Тот самый?

– Разумеется! Что ты знаешь о Святом Граале?

Настя наморщила лоб, вспоминая.

– Из этой чаши пил Христос на Тайной вечере. А потом пустил по кругу, сказав: "Сё – кровь моя!" Ее потом отчаянно искали рыцари Круглого Стола.

– Ее много кто искал…

– Да, но никто не нашел. Или нашел?

– В мире существует то ли пять, то ли шесть чаш, обладатели которых утверждают, что это – тот самый Грааль. Но доказать это не может никто.

– И что? Настоящий Грааль хранится в Томске?

– Нет. Но он там был. Точнее – где-то под Томском, в старых катакомбах. Что произошло с Граалем после распятия Христа?

– Понятия не имею!

– Тогда слушай. После Воскресения Христа апостолы поняли, что тот, кто испьет из этой чаши, получит отпущение всех грехов, бессмертие и могущество. Вот только не спрашивай меня, как именно они это поняли. Или может и не поняли вовсе, но решили, что Граалем, из которого пил сам Иудейский царь, не положено владеть простым смертным. И решили его спрятать. Спрятать как можно дальше от исследованных земель. Грааль было решено отвезти в город под название Грустина.

– А это где?

– Уже – нигде. В те годы, в начале первого тысячелетия, Грустина была столицей довольно развитого государства в глухой Сибирской тайге. Название государства я, конечно, благополучно забыл. В кого там верили и каким богам поклонялись – я не знаю. Не вникал. Я все-таки не историк. Но Грустина реально существовала, и тому есть многочисленные подтверждения. Ее, например, упоминал в своих сочинениях Карамзин, да и многие другие путешественники и купцы разраставшейся на восток Московии. Правда, ко временам Карамзина Грустина окончательно пришла в упадок, а ее народ регрессировал. Как это произошло, например, с южно-американскими индейцами. Майя имели развитую культуру и науку, но к моменту прихода в Америку конкистадоров уже измельчали и скатывались обратно в варварство. Но, повторюсь, в новозаветные времена, Грустина была крупным городом, а жившие там люди были далеко не дикарями. И самое главное, город этот был ооочень далеко от Иерусалима. Потому никому и не приходило в голову искать там Грааль. И рыцарям Круглого стола, кстати, тоже. Хотя есть легенда о визите короля Артура в Сибирь…

– Он за Граалем ездил?

Настя слушала, чуть склонив голову на бок. Я достаточно давно ее знал, чтобы расшифровать невербальный посыл: ей интересно, но она мне не верит. С точно таким же лицом, чуть склонив на бок голову, так, что ее волосы, остриженные под каре, касались плеча, она слушала мой рассказ о руке Чингисхана, захороненной в одном из курганов на территории Новосибирской области. Ну что ж, разбавим правду веселым вымыслом.

– Не знаю, но легенда гласит, что в Британию он привез несколько веников, так ему понравилась русская банька. А на вениках он привез мелкую банную нечисть. Банников… И банники в Британии затосковали. Бань-то нет… Приткнуться им некуда… Так и стали банники бродить по улицам Камелота и выть от тоски. И стали их называть… – снова МХАТовская пауза… – Бань-ши!

Прыснула даже молчаливая спутница водителя. Но в беседу вступать не стала.

– В общем, кто-то из апостолов привез Грааль в Грустину и спрятал его там на долгие-долгие века. А Грустина, как ты уже догадалась…

– Находилась на месте современного Томска?

– Или где-то рядом с ним. И вот пришел двадцатый век. Жестокий и беспощадный, наполненный войнами и смертью. И был в середине двадцатого века один человек, очень живо интересовавшийся оккультными науками и древними артефактами, которые могли дать ему неограниченную власть. Ну, или как минимум послужить символами его могущества и вдохновить народ на подвиги. И был это… Кто?

– Один не слишком удачливый художник из Австо-Венгрии?

– В точку! Он много чего искал. Гораздо активнее, чем рыцари короля Артура. Шамбалу, ковчег Завета… И, конечно же, Грааль. Кому не захочется стать не только правителем всего мира, но БЕССМЕРТНЫМ правителем всего мира? Да еще и получить отпущение всех грехов? И порцию неограниченной власти, конечно.

Мы мчались по трассе, а я рассказывал легенду о Томском Граале. Частично подтвержденную, частично домысленную. Кто знает, сколько в этой легенде правды? Но Гитлер действительно искал Грааль, это известно достоверно. И Грустина действительно существовала, правда ее точного местоположения никто не установил. Где-то в Томской области, предположительно неподалеку от современного Томска…

– А теперь главное: в 40-м году в окрестностях Томска, возле входов в подземные катакомбы, коих под Томском множество, произошел бой, между сотрудниками НКВД и группой диверсантов, предположительно немецких. Что немецких – это уже слухи, но нет дыма без огня. Немцы до последнего патрона отстреливались, прикрывая двоих своих, ушедших вглубь подземных ходов. Про эти ходы тоже много легенд ходит… Может, это остатки подземных коммуникаций грустинцев и система укреплений, в которые можно было прятаться при набегах кочевников, а может, их уже позже накопали Томские купцы, хранившие под землей золото, да и прятавшиеся там в случае нападения. В общем, ходы точно есть, но их протяженность и глубина – тайна, покрытая мраком. За столько лет бОльшая их часть уже обвалилась.

– А под землю ушел сам Гитлер? – хихикнул водитель.

– Разумеется, нет. То были профессионалы, обученные действовать в глубоком тылу противника. Двое – ушли под землю, а остальные прикрывали их, сколько могли. НКВДшники с потерями, но положили всех, однако под землю сунуться не рискнули. Поступили проще: подорвали ход, похоронив врагов заживо.

– И Грааль?

– И Грааль. Старожилы рассказывали, что взрыв был такой, что в близлежащих домах повышибало окна. Но поговаривают, что эти двое немцев все-таки выжили и выбрались, да выбрались еще и с добычей. С той самой добычей, за которой отправились в земли грустинцев. И сумели выбраться и из Томска, и из СССР. И доставить свою находку в Берлин. Одна из пяти чаш, хозяева которой претендуют на то, что это – ТА САМАЯ чаша, была вывезена из Германии после победы союзных войск. И осела в итоге в руках какого-то американского коллекционера, где хранится и до сих пор.

– То есть Гитлер владел Граалем? – спросила Настя.

– Возможно. Но или апостолы были хитрее и в Грустину отвезли копию, а настоящий Грааль спрятали где-то еще, или же в руках чудовища величайшее из сокровищ христианской религии просто отказалось работать. В войне Грааль Гитлеру не помог никак.

– Дай-ка угадаю… Ты раскопал где-то в Интернете, где именно проходил тот бой с немецкими диверсантами?

– Не-а. Я понятия не имею, где это было.

– Блин, да что ж ты там такого раскопал, в Томске, что решил туда сорваться?

– А вы – историк? – спросил водитель.

– Скорее увлекающийся историей, – ответила моя спутница и принялась рассказывать про руку Чингисхана. – Однажды Миша потащил меня в Ордынку искать…

А я слушал краем уха ее рассказ и думал: "Не верит!" А верю ли я сам?

До той ночи я не задумывался о том, как отличить пророческий сон он обычного, пусть и яркого, детализованного. Мне всегда снились цветные сны, многие из которых были до одури реалистичными. Но этот… Это был реалистичнее всех вместе взятых.

Я стоял посреди ничего. Не в комнате, не на улице, просто в нигде! Вокруг была пустота, но не черная и не белая. Вокруг не было ничего, и у этого ничего не было даже цвета. Просто был я и больше ничего. Все, что в ничто было – это направления, поэтому я знал, что она спустилась сверху. Спустилась плавно, словно Мэри Поппинс на своем зонтике, вот только зонтика у нее не было, как не было и крыльев. Она просто плавно опустилась передо мной. Красивая, словно небесный ангел.

Она была не просто стройной, она была легкой, невесомой, точеной и изящной.

Она была не просто молодой, она была свежей и юной, будто Стела, правительница Розовой страны из детской сказки про Волшебника Изумрудного Города.

Она была одета в платье, состоявшее из черного и белого, причем платье было живым, и черное плавно перетекало в белое, и наоборот.

У нее были длинные, чуть ниже лопаток, волосы, струившиеся ей на плечи двухцветным водопадом. Она была и блондинкой, и брюнеткой одновременно, и волосы не были разделены на цветные пряди. Волосы чередовались: "белый – черный". Ни один парикмахер никогда не смог бы разделить их так, волосок к волоску, и покрасить ровно половину.

А ее голос был самым чудесным из всех голосов, которые я когда-либо слышал.

И первыми ее словами было:

– Я – Смерть.

Я сразу понял, что это имя, а не статус. Она произнесла это слово с заглавной буквы, но без гордости. Без того пафоса, с которым Смауг Великолепный рычал: "Я – огонь! Я – ярость! Я – смерть!"

Я растерялся и испугался. Я сразу поверил ей, сразу понял, что это не сон, и захотел броситься бежать. Одновременно к ней, потому что к этой красоте хотелось прикоснуться, хотелось ее обнять и раствориться в ней. И от нее, потому что Смерть – совсем не та, кого стоит обнимать. Но я лишь глупо спросил:

– Моя?

– И твоя тоже. 22 июня умрут все. Все вокруг.

Я ошарашено смотрел на нее, и не мог вымолвить ни слова. Желание бежать потихоньку пересиливало, но я замер, не в силах повернуться и убежать. Да и куда бежать в пустоте?