Резко, и как всегда неожиданно зазвонил красный телефонный аппарат, стоявший на отдельной полке возле стола. Прямая связь с Тенью… Связь была односторонней – из всей "Интеркомодитис" лишь Носов знал, как связаться с ним, да и то ему далеко не всегда это удавалось. Новоселов медленно протянул руку к трубке, не решаясь взять ее. Почти все пять лет, которые он провел в кресле шефа "Когорты", этот телефон молчал. Тень звонил сюда лишь трижды, каждый раз поражая его своей осведомленностью. Первый раз он просто позвонил, чтобы поздравить его с назначением, чуть не доведя новоиспеченного начальника до инфаркта. Второй раз он позвонил, чтобы сообщить о том, что Единорог вот-вот обратит в пепел потенциального Назгула и нужно срочно дать сигнал Москвину, чтобы тот спасал ситуацию. Москвин унес эту историю с собой в могилу, так и не рассказав Алтухову о приказе сверху остановить его и спасти Духанина, ставшего, впоследствии, Бластом. Позвонив в третий раз, Тень потребовал снять наблюдение с Единорога, а когда Новоселов попытался оспорить его слова, ссылаясь на то, что Алтухов может выдать кому-нибудь важные сведения о "Когорте", голос Тени резко посерьезнел. "Это приказ, Олег, – сказал он тогда, – А приказы не обсуждаются!" Новоселов до сих пор гадал, откуда у Тени такой интерес к своевольному Единорогу…

И вот, красный телефон звонил в четвертый раз.

– Новоселов слушает, – сказал он, снимая трубку.

– Разумеется, – ровный низкий голос. Тень не шутил, не издевался над безвылазно сидевшим в кабинете Новоселовым. Он просто констатировал факт.

– Что происходит? Вы в курсе дел?

– Разумеется, – тот же холодный тон. Та же констатация факта, но на сей раз – с легким недовольством. Как он, Тень, может быть не в курсе чего-то? – Город похож на одну большую больницу для умалишенных. Военные и МВД пытаются контролировать толпы, но едва им удается успокоить начинающуюся панику, как появляются ОНИ, и все начинается вновь. Люди гибнут сотнями, и никто не в силах им помочь.... Кроме Назгулов, разумеется.

– Девятнадцать наших…

–…Мертвы. Я знаю. Им не устоять перед ИБС.

– ИБС? – Новоселов отер со лба холодный пот, – Кто они?

– Идеальные Боевые Существа. Большего я вам не скажу – не хочу, чтобы об этом узнали Назгулы.

– С какой стати они должны об этом узнать?

– Узнал же Единорог о причинах смерти Москвина? – на этот раз в голосе Тени слышался сарказм.

– Но Алтухова здесь больше нет, – зло бросил он в трубку, – Он ушел, с вашего, между прочим, одобрения.

– А вот грубить мне не надо, – легкий укор, заставивший Новоселова покрыться испариной, – К тому же, не так уж и далеко он ушел.

– Что вы имеете в виду?

– Скоро узнаете, – снова легкая усмешка.

– Что мне делать? – Новоселов понимал, что прашивать об Алтухове бесполезно, по этому и перешел на другой волновавший его вопрос.

– Уничтожить ИБС, разумеется.

– Что вы знаете о них?

– Почти то же, что и вы, Олег. Они сильны и умны. Не смотря на кажущуюся звериную природу, в них куда больше от людей, чем, скажем, во мне. Их цели и методы атак мне неизвестны, так что, дать вам совет я не могу.

– Быть может, вы поможете Назгулам?

– Если придет время…

В трубке раздались короткие гудки, и Новоселов, не без облегчения, положил ее обратно на аппарат.

"Что он имел в виду? "В них куда больше от людей, чем, скажем, во мне"… Как это понимать? Что в нем не так уж и много человеческого? Возможно, что он и вообще не человек. В принципе, я всегда полагал, что он из той же породы, что и Назгулы, только на порядок сильнее, но кто его знает?… А что он там говорил о Единороге? "Не так уж и далеко он ушел". Что это означает?"

Зазвонивший рабочий телефон, связывавший шефа "Когорты" со всем внешним миром, отвлек его от тяжелых раздумий. Горела лампочка внутреннего вызова, а это означало, что звонит секретарша, чтобы или сообщить что-то, или соединить с кем-то "извне".

– Да, Ирочка. Что случилось? – принужденно весело спросил Новоселов, стараясь не выдать волнения, еще не покинувшего его сердца после разговора с Тенью.

– К вам какой-то молодой человек. Говорит, что когда-то работал у вас, хотя не числится у меня ни в одной записи.

– Как его зовут?

"Боже мой! Если она скажет, что это Алтухов, я сойду с ума! Естественно, что он нигде у нее не числится! Еще бы Назгулы сдавали в кадровый отдел свои трудовые книжки! "

– Алтухов Денис Николаевич.

Новоселов замер, опустив телефонную трубку.

"Что же сегодня происходит?! Неужели все вокруг разом спятили? Ну и Единорог, разумеется, за компанию с ними!"

– Олег Петрович?.. – обеспокоено бормотала трубка, – Олег Петрович, вы меня слышите?

– Да, – понемногу он снова обретал контроль над собой.

– Пропустить его?

– Да. Все равно, ведь пройдет, если захочет…

Алтухов вошел в его кабинет, как всегда рывком распахнув дверь. Первым, что бросилось Новоселову в глаза, было то, что он совсем не изменился, в отличие от него самого. Да какое там.... Изменилась вся жизнь вокруг, при чем, преимущественно за последние несколько часов, Единорог же остался таким, каким год назад ворвался в этот кабинет, чтобы швырнуть на стол свое оружие, символизировавшее заявление об уходе. Высокий, статный, подтянутый, с горящими зеленым огнем глазами. И, как и год назад, в его глазах читалась боль – возвращение в "Когорту" далось ему нелегко, отозвавшись страшными воспоминаниями о событиях, о которых он старался забыть.

– Здравствуй, Единорог. Зачем пожаловал?

– Не называйте меня этим именем, Олег Петрович.

– Почему же? То, что ты пришел сейчас ко мне, говорит о том, что в душе ты так и остался Назгулом.

Денис замер в нерешительности. Слова Новоселова попали в саму точку – все это время, весь последний год, он чувствовал себя не в своей тарелке. Не на своем месте, делающим не свое дело. Он был когда-то Назгулом, и им же и остался, не смотря на желание забыть об этом периоде своей жизни.

– Так зачем ты пришел? – повторил свой вопрос Новоселов.

– Я вижу, у вас проблемы. Вот я и заглянул на огонек. Думаю, вам нужна моя помощь.

– Проблемы у нас есть, но все они разрешимы, и я не думаю, что ты нам так уж нужен. Другой вопрос – нужны ли тебе мы? Нужна ли тебе "Когорта"?

Глаза Единорога вновь, как и год назад, полыхнули недобрым огоньком, который, впрочем, тут же потух. Сейчас Новоселов не боялся его, инстинктивно чувствуя, что он прав, а для Единорога сейчас и речи быть не могло о том, чтобы доказывать свою правоту кулаками.

"Если он развернется, чтобы уйти, я даже не попытаюсь остановить его. Алтухов слишком своеволен, и сейчас он пришел ко мне вовсе не из альтруистических побуждений. Он нужен нам – кто знает, сколько этих чудовищ носится сейчас по городу, но и мы нужны ему. Нужны, как группа поддержки. Он хочет вновь быть с Назгулами.... Давай, Единорог! Ход за тобой. Скажи свое веское слово!…"

Денис молчал. Он ожидал чего угодно, но только не такого приема. Не того, что Новоселов вместо того, чтобы принять его с распростертыми объятиями, воздвигнет перед ним стеклянную стену. Заходи, Единорог, будеь как дома, если ты пришел домой! Если мы – твой дом! А если нет – катись к чертям, мы обойдемся и без тебя!

– Хорошо, Олег Петрович! – сказал он, наконец, – Я с вами потому, что хочу этого. Можете считать это своеобразной местью – одна из таких тварей пол часа назад перестреляла большую часть моей группы. Что бы мной не двигало – вас это не касается. Для вас важно лишь то, что я вновь хочу влиться в ряды "Когорты"!

Спустя пятнадцать минут очередная черная тень метнулась в небо с крыши здания "Когорты". Пятнадцатый Назгул в полной боевой экипировке направлялся в город, на поиски целей. Зверолюдей.

Из повести С. В. Никоненко "Я пережил День Гнева"

Как я уже писал, на момент атаки ИБС я был полковником УВД Дзержинского района. Разумеется, все наше отделение выехало утром по первому же сигналу тревоги, с тем, чтобы не возвращаться в дежурную часть сутки, а некоторым и вообще больше не суждено было увидеть своих родных и близких. Трижды за утро, приезжая на вызовы испуганных людей, утверждавших, что во дворе их дома орудует безжалостный волосатый убийца, мы прибывали на место спустя несколько минут после того, как ИБС скрывались в неизвестном направлении. Слишком уж быстры были их нападения! Они налетали, словно ураган, уничтожали выбранную цель и, сделав свое черное дело, мчались в другое место, чтобы сеять ужас и там. Такова была их тактика – запугать и жителей и, нас, милицию, и, должен сказать, удалось им это неплохо.

Люди боялись даже нас, не решаясь открыть двери, чтобы рассказать, что произошло. Впрочем, свидетельские показания не были нам нужны – едва приехав на место преступления и обнаружив расчлененные останки, мы понимали, чья эта работа. Мы гонялись за ними, мечась от одного дома к другому, но каждый раз приезжали с опозданием.

Нам повезло лишь на четвертый раз! Впрочем, не думаю, что стоит говорить о везении – за пятнадцать минут, мы потеряли четверых, и еще двое были выведены из боя меткими выстрелами этого косматого дьявола.... Мы настигли его во дворе девятиэтажки на улице Авиастроителей – чертова тварь развлекалась тем, что палила из винтовки по проезжающим мимо автомобилям! Он именно развлекался, с интересом наблюдая за тем, как вспыхивают машины, слетая с дороги в кювет, и как из них выбираются пылающие, словно живые факелы, люди! Ему нравилось именно воспламенять автомобили. Что-то в огне привлекало и завораживало его – так, по крайней мере, показалось мне, по этому он старался бить именно в бензобак и, надо сказать, по меткости не уступал лучшим армейским снайперам.

Мы успели подъехать к нему достаточно близко, прежде чем он открыл огонь по нашему УАЗику, и даже выбраться из машины, за несколько секунд до того, как пуля пробила лобовое стекло и засела в обшивке моего кресла. Вторая бригада – еще четыре человека, были на подходе, но пока что мы решили действовать самостоятельно. Впрочем, ни о каком "решили" речи и не было. Ребята просто поднялись с земли и, выхватив оружие, открыли огонь по звероподобному чудовищу, стоявшему метрах в двадцати от нас.

Я отчетливо видел, как пули впивались в его мохнатую грудь и как из ран текла кровь. Обыкновенная, материальная, красная кровь. Но он не замечал этого! Чудовище словно не чувствовало боли, мы интересовали его не больше, чем нас, людей, занимают назойливые комары. Однако, комаров мы убиваем не задумываясь, и аналогичная реакция на наше появление была у ИБС. Он бросил винтовку, к которой у него, видимо, закончились патроны, и достал из-за писны обрез, заряженный дробью.

Первый же выстрел снес пол головы Сергею Навахову, стоявшему рядом со мной. Мы бросились в рассыпную и краем глаза я успел заметить, как Антон Савиш падает на землю. Он остался жив – выстрел чудовища всего лишь раздробил ему колено. Костя Генадьев укрылся за нашей машиной, а я же, осознавая ненадежность такого укрытия, нырнул за угол дома, и продолжал стрелять от туда, без особого, впрочем, успеха.

Продолжая выпускать в монстра патрон за патроном, которых у меня оставалось не так уж много, я видел, как подъехал второй УАЗик с еще пятерыми ребятами из нашего отделения. Кто же мог подумать, выдавая нам обоймы, что нам предстоит сразиться с чудовищем, десяток пуль для которого словно комариный укус.

Костя тоже продолжал стрелять из-за своего укрытия, и я вздрагивал при каждом выстреле ИБС, опасаясь, что вот, сейчас, он прострелит бензобак нашего автомобиля, и Костя сгинет в вихре пламени. Но почему-то он стрелял не в Костю… Монстр не обратил внимания и на вторую бригаду – они побоялись подъехать ближе и стреляли издалека, так что, далеко не все выпущенные ими пули достигали цели. Он продолжал стрелять по проезжающим мимо автомобилям! Так, словно нас, приехавших лишь для того, чтобы убить его, не было вовсе!