– Вы знаете, господин Эгобар, – внезапно произнесла Велена, – я ненавидела Арора. За то, что он пособник Темного Лорда. За те злодеяния, что он совершил. За боль, страх и кровь, что принес людям. Но, наверное это не скажет обо мне ничего хорошего, еще больше я не любила его за каверзные задания, которые он нам давал, за сложные лекции, которые специально делал еще сложнее, за то, как покрывал нас самыми грязными ругательствами, когда у нас что-то не получалось и за то, как сильно ему было на нас плевать и что он этого совсем не скрывал.
– Да, – согласился Ардан, – это похоже на моего… прадедушку.
– И, я хотела увидеть вас, потому что, если честно, думала, что, встретившись с тем, кого Арор не лишил будущего, смогу выместить все то, что гноилось в моей душе, на вас. Что смогу отыграться на вас за то, что практически потеряла детство, проторчала в лабораториях все юношество и, в конечном счете, так и не смогла найти того, с кем бы захотела завести детей. Просто потому, что оказалась во власти жажды, которой, Ард, нет границ.
– Жажды?
– Знаний, – пояснила Велена. – Жажды знаний, Ард. Арор заразил нас, его учеников, этой гадостью. И, наверное, такова была его своеобразная месть. Кого-то эта жажда свела с ума. Кого-то лишила жизни. А остальных, как и меня, обрекла на жалкое существование. Без семьи и детей. Без друзей и близких. В вечной погоне за горизонтом…
Ардан повернул к женщине и увидел на её щеках маленькие ниточки блестящих слез.
– И даже сейчас я сижу с вами, юноша и мне до боли интересно, каким образом ваш Взгляд Ведьмы проникает сквозь всю мою защиту, – не останавливалась Велена, – и заставляет говорить то, что я говорю. Я чувствую его. Как он прознает мое сознание и как впивается в душу… но не чувствую желания сопротивляться… чудовищная способность.
– Простите, я…
– Я понимаю, что вы его не контролируете, – волшебница подхватила слезинку кончиком пальца и посмотрела на неё, как на нечто необычное. – И я даже не знаю, Ард, возможно ли в принципе контролировать нечто подобное… Но что я знаю точно, так это то, что мне не зачем мстить через вас Арору.
– Почему?
Она снова улыбнулась той неприятной, хищной улыбкой.
– Потому что какой смысл мне мстить тому, кто оказался в той же ловушке, что и мы когда-то.
Ардан уже открыл было рот, но Велена его опередила.
– Я видела, господин Эгобар, как вы смотрели на книги. Видела, как жадно вы поедали глазами все, что видели перед собой, – она прикрыла глаза, погружаясь в давние воспоминания. – Он и вас заразил… И вы тоже, отныне и впредь, опутаны по рукам и ногам.
– Вздор! – воскликнул, вскакивая, Ардан, на миг забываясь с кем он говорит и где находится. – Дедушка бы никогда…
– Дедушка, – горько хмыкнула Велена. – Он даже не рассказал вам, кто такой на самом деле, да? Арор Эгобар… Иногда я сомневаюсь, Ард, кто принес больше боли – ваш прадед или Темный Лорд. И не был ли тот лишь марионеткой Арора… впрочем, неважно. Если вы не верите мне, то вспомните, как зажигали свою звезду. Вспомните, что чувствовали в тот момент.
– Я прекрасно помню и…
– Знаете, что чувствуют другие маги? – не слушала его Эмергольд. – Они чувствуют страх. Ужас. Такой, что чуть ли разума не лишает. Вы только представьте себе – в момент, когда вы зажигаете звезду, вы напрямую касаетесь Лей-энергии. Той силы, что пронизывает весь наш мир. Это как встать на тонкую соломинку, перекинутую через вечность… а что чувствовали вы, господин Эгобар?
Ардан запнулся и замолчал.
– Можете не отвечать, – отмахнулась Велена. – Я и сама знаю. Вы, в какой-то момент, ощутили жажду силы. Могущества. Власти, что непокорна никому. И именно она и заставила вас…
– Я не поддался, – перебил Арди.
Эмергольд замолчала и посмотрела на него так, словно увидела впервые.
– Что? – переспросила она.
– Я не поддался, – повторил Арди. – Вы правы, госпожа Эмергольд. После того, как я зажег седьмой луч, то действительно ощутил все это. Но я не поддался.
– Но зачем тогда вы вообще начали зажигать звезды и…
– Из любопытства, – Ардан вернулся назад и сел рядом с волшебницей, – и, наверное, потому что мне казалось, что так я смогу вернуть себе что-то, что потерял в детстве. Что-то пахнущее снегом…
– Снег не пахнет, – поправила его Велена, но в ответ на это Арди лишь улыбнулся.
Снег пах… во всяком случае – для него…
Они снова замолчали. На этот раз на куда более длинный срок. Вокруг поднимались стеллажи с книгами, хранящие мысли прошлого, непреложными оттисками отлившие время. И, точно так же, на какой-то миг, выглядела и Велена.
– Вы ведь пришли за учебниками?
– Да, мой курс…
Она не дослушала. Лишь хлопнула в ладони и развела руки в стороны. На миг перед ней вспыхнула размытая печать черного цвета, а затем Арди показалось, что он услышал хлопки птичьих крыльев. На полу закружились тени, а тишина библиотеки оказалась вдребезги разнесена странным, каким-то неправильным клекотом.
Там, в вышине, под потолком, стая птиц внезапно закрыла собой туманный свод. Она закружилась диким танцем, а затем от неё стали отделяться одиночные небесные странники.
И только после того, как те опустились на несколько ярусов ниже, Арди, наконец, понял, что это были вовсе не птицы, а книги. Те взмахивали корешками, шелестели страницами и, у самого пола, сложив свои «крылья», укладывались в стопку. Весьма, к слову, объемную и увесистую.
– Здесь все, что указано в перечне вашей учебной группы, – чуть сухим голосом произнесла Велена, после чего на её ладонях вновь вспыхнули печати и стая книг разлетелась обратно по стеллажам.
– Вы колдуете без…
– Для таких простых печатей посох мне не требуется, – ответила она холодно и отстраненно. – Пойдемте за мной, учащийся Эгобар, я провожу вас на выход. На будущее учтите, что посещение библиотеки без полученного направления – серьезное нарушение правил университета. Направление можно получить на стойке информации сразу напротив лифтов.
– Но…
– А еще запомните, что далеко не все уцелевшие ученики Арора столь же сдержаны, как и я. Так что, для вашего же блага, постарайтесь никогда с ними не встречаться. А теперь, прошу, пройдемте на выход. Вы получили то, зачем пришли и на этом уместность вашего пребывания здесь завершена.
Она поднялась и направилась вперед. Ардан поспешил следом. Следующие четверть часа, что они петляли посреди стеллажей и секций, прошли в полной тишине. Велена Эмергольд больше не проронила ни слова.
Когда же она привела его к небольшому столу, стоявшему среди шкафов с ящиками, заполненными небольшими листками плотной бумаги, то Ардан повернулся, чтобы… Да, если честно, он и сам не знал, зачем обернулся.
Но Велены уже нигде не было. И почему-то у Арди возникло стойкое ощущение, что больше он её уже и не увидит. Может оно и к лучшему…
С этими мыслями он прошел на выход. Миновал длинную очередь студентов, ожидающих, когда их вопросом займутся работники библиотеки (юноша и девушка в красных плащах, стоявших за столом) и подошел к лифтам. Вместе с группой из нескольких магов, он прошел внутрь демонического устройства и, вжавшись спиной в заднюю стенку кабины, произнес с запинкой:
– П-пер-рвый эт-ттаж.
Лифтер закрутил проклятый рычаг и двери закрылись.
Ардан буквально вывалился из кабины лифта и, судорожно хватая ртом воздух, прислонился плечом к стене, найдя в той крепкую и, самое важное, не двигающуюся опору. Студенты, проходившие мимо, смотрели на него со смесью удивления и некоего легкого пренебрежения. Как трезвенник смотрит на последнего пьяницу.
Лифтерам же было глубоко индифферентно. Они с прежней невозмутимостью продолжали пропускать людей внутрь стальных коробок, нажимать на кнопки, закрывать и открывать двери, крутить адский рычаг и отправлять студентов в, возможно, их последнее путешествие…
Арди, отгоняя от себя тяжелые мысли, покачал головой и, выпрямившись, направился обратно в атриум.
Толпы первокурсников в красных плащах постепенно заполняли собой чуть ли не все пространство, начиная от входа и заканчивая самыми дальними лавками и диванчиками. Значительная часть, кипя свекольным (из-за цвета) супом, бурлила около работников, пчелками роящимися вдоль труб воздушной почты. На дюжину магов в зеленых плащах приходилось, по меньшей мере, четыре сотни обладателей алых плащей, щек того же цвета, взмыленных шей и безумного взгляда, не сходящего с трясущихся документов в ходуном ходящих руках.
Арди отдал мысленную дань благодарности второй канцелярии, которая позаботилась о том, чтобы он миновал основной поток первокурсников и явился на зачисление сразу после церемонии открытия.
Жаль, конечно, что пропустил основное представление, да и речь ректора университета тоже, но в жизни ведь нельзя иметь все.
Кстати…
Оглядевшись, Ардан приметил группу из нескольких первокурсников. Как он определил, что они именно с первого курса, учитывая, что далеко не всегда зеленый плащ означал именно второй курс, а красный – первый? Все просто:
– Отец выдал мне десять эксов на этот месяц и из них почти восемь ушли на учебники для первого курса… – удрученно вздыхал один из группы. – В прошлом, вроде, если верить моим знакомым, стоили на шестьдесят ксо дешевле.
– И общежитие теперь полтора ксо за месяц, – поддакнул второй.
– Жаль, что мне не хватило мозгов, чтобы получить стипендию, – заметил третий, попутно неся в руках стопку фолиантов, на корешках которых Ардан заметил уже знакомые ему названия.
– Ага… – удрученно добавил первый. – Ну или того, чтобы твои предки устроили какую-нибудь резню…
Ардан, следуя за группой, которая явно направлялась в сторону общежитий, едва не споткнулся.
Ну конечно… разумеется все в Большом будут прекрасно осведомлены о том, что он находится здесь благодаря короне. Абсолютно бесплатно и на полном обеспечении. Ну и само собой в определенный момент времени выяснится, что Арди даже экзаменов не сдавал.
Если так задуматься, то окажись он сам на месте тех молодых людей, что годами надрывались, чтобы набрать необходимый минимум даже не для зачисления, а для сдачи вступительных испытаний… а затем еще и понабравшие банковских ссуд или заключившие не самые выгодные договоры с гильдиями, войсками или дворянскими семьями, то ситуация получается весьма и весьма печальной.
Видеть перед собой постоянное напоминание о том, что кому-то не то, чтобы «повезло», а он просто родился в «нужной» семье… которая, ко всему, еще и является семьей военных преступников…
Ардан покачал головой.
Что он там думал о благодарности второй канцелярии? Ему, в самом натуральном виде, заранее обеспечили положение персоны нон-грата. Пожалуй, это вписывалось в те слова, оброненные Плащом во время встречи в доме Анорских. Потомку Арора Эгобара лучше держаться подальше от столицы и не привлекать к себе лишнего внимания.
А если уж он, все же, оказался здесь, среди цвета страны, то надо сделать так, чтобы ни в коем случае этот самый цвет страны не решил завести с нежелательным элементом каких-либо связей.
– Замечательно… – проворчал Ардан, поправляя мешок, все норовивший соскользнуть с плеча.
Следуя на расстоянии за группой первокурсников, они пересекли атриум, затем прошли через одну из дверей и оказались в арочном коридоре, где через высокие окна с одной стороны была видна Площадь Звезд (горожане на ней, после завершения представления, начали постепенно расходиться), а с другой – широкий проспект, по которому ехали, сверкая фарами сквозь дождь, автомобили.
Опять дождь…
Март предупреждал, что погода Метрополии весьма своеобразна. Пять месяцев осени, пять месяцев зимы, три недели весны и пять недель лета, которое, по сути, является помесью едва ли не всех прочих сезонов. И редкой удачей считается встретить на небе солнце. Среди горожан даже ходила шутка на этот счет. «В Метрополии было солнце, но я в тот день работал».
Ардан тогда, в прерии, наивно полагал, что Борсков преувеличивает или хочет впечатлить, а может и припугнуть ничего не знающего о внешнем мире ковбоя, но…
Юноша поднял взгляд на небо. Низкое и тяжелое. Оно походило на пролитый мазут, размазанный по вязкой и мокрой земле, раскатанной тракторами и вскопанной плугами. Липкое и тягучее, пытающееся затянуть тебя внутрь и задушить. И столь же разительно под ним сияли огни города, стремящиеся пронзить нависшую над ними тьму.
Как там говорил Март?
«Город контрастов. Контрастов во всем».
Пожалуй, он был прав…
– Так-так-так, – прокаркал сухой; въедливый, как моль, голос. – Что у нас здесь? Первоку-у-урсники…
Ардан и сам не заметил, как вместе с группой студентов успел миновать множество дверей и добрался до самого конца своеобразного тоннеля.
Вместе с остальными он прошел за массивную створку из дерева, запирающуюся изнутри на, что неожиданно, засов. Сняв шляпу, Ардан осмотрелся.
Он стоял около… да, совершенно верно, очередной стойки. Обшарпанная, местами с облупившейся краской и сползающим растянутыми чулками лаком, она примостилась около недавно вымытой лестницы, ведущей наверх и, соответственно, вниз.
За самой стойкой, помимо открытого стеллажа с пронумерованными секциями, хранящими внутри по четыре ключа, обнаружился еще и пожилой мужчина. С повязкой на правом глазу, со сморщенным лицом, покрытым кожей, напоминающей кожуру переспелой вишни, он беспардонно ковырялся узловатым пальцем в длинном, горбатом, орлином носу. Залысина уже почти одолела его некогда, пожалуй, пышную шевелюру, а теперь по вискам струйками грязного ручья стекали несколько прядей жидких, седых волос.
Он носил замасленный желтый мундир, а синяя фуражка покоилась на вешалке, чуть ли не согнувшейся под весом армейской шинели – ровесницы старика. На груди, судя по всему – коменданта мужского общежития университета, висела одна единственная медаль. Начищенная до такого блеска, что в ней отражались лица первокурсников, сгрудившихся около бортика.
– Слушаем внимательно, рядовые! – гаркнул старик и тут же закашлялся в горьком, мокром кашле, после чего сплюнул в стоявшее внизу ведро и продолжил. – В казарме отбой ровно в двадцать часов!
– Двадцать часов? – шепнул один из троицы. – Что это?
– Так в армии часы считают, – ответил ему товарищ. – Это на армейский лад.
– Вечные Ангелы… а я думал Вит шутил, когда говорил, что новый комендант немного свихнулся на военной служ…
– Тише ты! Вдруг услышит!
Но комендант не слышал. Студенты говорили так тихо, что если бы не слух матабар, то и Арди бы ничего не разобрал.
– Разговорчики в строю! – но вот зрение старика пока еще не подводило. – После отбоя никого не впускаю и не выпускаю! Опоздаете – будете спать на улице. Это понятно?
Студенты что-то неразборчиво пробормотали.
– Не мямлить! – рявкнул комендант и, вновь закашлявшись, опять сплюнул в ведро и, утерев губы рукавом, шлепнул ладонью… протезом ладони о стол. – Кто вздумает, что сможет из окна вылезти по своим скабрёзным делам, тот потом может не возвращаться! Выгоню! Баб тоже не водить! Увижу хоть одну юбку – вы пожалеете, что кто-то когда-то вам рассказал, что делать с отростком в ваших штанах! Колдовать в казармах запрещено! Хоть одна печать и вы вылете отсюда быстрее, чем пробка из бутылки шампанского! Теперь подписи ставим!
– А где?
– На своем ху… – старик не договорил и в очередной раз зашелся в кашле.
Дергаясь в судорогах, роняя желтоватые слюни на не самый чистый мундир (точно такой же, что носили лифтеры), он подвинул по столу табель с графами «Фамилия и Имя», «Число», «Подпись о том, что с распорядком ознакомлен».
– А теперь от каждого приказ о расположении.
– Что?
– Клятые пропуска! – рявкнул старик.
Студенты вздрогнули и протянули вперед выданные в секретариате бумаги. Комендант же достал из-под стола огромную, толстенную книгу с шириной страницы в чуть ли не треть самой столешницы. Когда он её распахнул, то закашлялись, из-за облака пыли, уже все.
Внимательно проведя пальцем по длинному перечню имен, он перелистнул несколько страниц, пока не нашел чистый лист. После чего, забрав пропуска, начал внимательно их читать и вписывать данные. Когда с этим было покончено, он забирал документ, убирал тот в ячейку стеллажа с номером комнаты, а взамен выдавал ключ.
– Можно ли выбрать комн…
– Нет!
– А можно потом поменяться с…
– Нет!
– А можно…
– Ничего нельзя! – скрипел комендант. – Следующий!
Троица, груженая сундуками и саквояжами, вместе с ключами удалилась по лестнице на верх, а вперед вышел Арди и протянул бумагу.
– Здоровенный какой, – фыркнул старик, – из-за тебя, зараза, окоп глубже рыть!
– Наверное, – не очень понял посыла Ардан.
Комендант процедил что-то неразборчивое и забрал пропуск. Внимательно его прочитав, он в который раз сплюнул в ведро, но уже без всякого кашля.
– Из этих, да… Из смесков… – проворчал он. – Кто грешник, то? Мамка? Батя? Кто с нелюдью согрешил? Хотя не важно. Фамилия еще знакомая какая-то… слышал где-то…
Ардан даже бровью не повел. Жизнь давно отучила его обращать внимание на подобные ситуации. Каждый раз растрачиваться на тех, кто относился к Первородным и полукровкам как-то не так – никаких сил не хватит. Да и тем более медаль на груди старика выдавалась за «отвагу в бою». Так что, учитывая возраст и протез, комендант, несмотря на свой явно не самый приятный характер, заслуживал уважение.
Комендант снова нагнулся и достал уже другую книгу. Куда скромнее своей сестрицы. Переписав в неё данные пропуска, комендант убрал его в самый низ стеллажа и достал оттуда ключ.
– Спасибо, – поблагодарил Ард и направился в сторону лестницы.
– И все же… знакомая фамилия… – донеслось ему в спину.
Ардан же спустился по лестнице и оказался в тускло освещенном коридоре с низким потолком и полом, укрытым зашарканным зеленым ковром.
На номерке ключа значилось «1» и, по логике, комната должна была находиться в самом начале, но, на поверку, оказалось наоборот. Пройдя весь, весьма длинный, коридор, насчитав тридцать два помещения, Ардан, наконец, открыл дверь своего нового логова.
Тесная комнатушка, в которой едва помещались две двухъярусные кровати, стоявшие так близко друг к другу, что между ними нельзя было встать вдвоем. Впереди, у стены, на которой окно заменялось узкой полоской стеклянной заглушки практически у самого свода, расположился единственный рабочий стол с четырьмя ящиками.
Ни вешалки, ни, даже, шкафа, только открытый настежь сундук с четырьмя секциями, отделенными тряпичными перегородками.
И, судя по тому, что на кроватях, кроме простенького белья и шерстяных одеял, никого не было – Арди пришел первым.
– Это временно, – пообещал сам себе Ардан.
Он не то, чтобы был сильно избалован по жизни, но с самого детства привык к собственному углу. А здесь не то, чтобы этого самого угла не имелось, но, стоило перешагнуть порог, как грудь немного сдавило. Будто он снова оказался в лифте.
Что там Эмергольд говорила о боязни замкнутых пространств?
Но о том, как найти другое жилье, о первых лекциях, о своих будущих соседях, о тайнах собственной семьи, что не спешили открываться до конца, и обо всем другом Арди подумает завтра.
Приставив к столу саквояж и закинув вещевой мешок на верхнюю койку, Арди неловко забрался на неё и улегся. Его нос от потолка отделяла всего одна ладонь. Он буквально видел, как от дыхания потеет старая краска.
Арди улыбнулся. Утром он просыпался в покоях Дворца Царей Прошлого, а ночью засыпал в тесном подвале Университета. И, казалось, что между двумя этими событиями пролетела маленькая жизнь.
День, наконец, закончился.
О проекте
О подписке