Глава 4

На следующий день генерал был вызван на большое совещание, и докладывать об успехах было некому. Волченков и Ломов решили сверить впечатления и выработать план дальнейших действий.

– Ничего конкретного, короче, – хмыкнул Ломов, выслушав лаконичный отчет коллеги. – Признаков банды пока не просматривается. У меня, в принципе, то же самое… С той разницей, что опасения генерала подтверждаются быстрее, чем он успевает их высказывать. И что с этим делать, ума не приложу…

Ломов рассказал о встрече с Альтшулером.

– Я потом все-таки купил номерок этого «Терпилы», – сообщил он.

– Ну и вульгарное название! – поморщился Волченков.

– Народу нравится, – пожал плечами Ломов. – Так вот, полистал я эту газетенку и понял, что наш генерал опоздал ровно на полгода. Эта публика давным-давно мусолит тему «охотников». Причем настолько плотно за это взялась, что валит в одну кучу все подряд. Тут недавно один районный участковый от инфаркта помер – так они и его в жертвы «охотников» записали. Ну, естественно, с оговорками – мол, «есть основания подозревать, что смерть участкового не была случайной и здесь тоже оставили свой след «охотники», но, увы, ни одного свидетеля нам так и не удалось найти…» И вот такую хрень они вдалбливают в головы обывателей!

– Судя по всему, не только обывателей, – заметил Волченков. – Вполне допускаю, что именно эта газетенка заставила чесаться начальство. Другие средства информации, кажется, не затрагивали эту тему ни разу.

– Ну, так давайте обращать внимание на любые фантазии журналюг! – возмущенно сказал Ломов. – Завтра они напишут, что в городе орудуют пришельцы…

– Пришельцы, черт с ними, – возразил Волченков. – А по «охотникам» выводы делать рано. Мы еще даже не начали проверять список. Возимся с одним случаем. Кто знает? Дыма без огня, как известно, не бывает.

– Ну и что предлагаешь? Брататься с нечистоплотными папарацци?

– Зачем же брататься? Но проверить, что они знают, не помешает. А вдруг кто-то из них располагает фактами?

– Плевать я хотел на факты, – мрачно заключил Ломов. – У меня задание – прояснить вопрос насчет банды. Как только мне удастся это сделать, все, адью! Пусть этими убийствами занимаются те, кому положено.

– Так уверен?

– На девяносто девять процентов.

– А я вот не рискнул бы так уверенно утверждать. Сначала нужно тщательно проверить весь список, – сказал Волченков.

– Не думаю, что нам откроется какая-то тайна, – презрительно отозвался Ломов. – Насколько я понимаю, весь этот список – сплошные «глухари». Прошло время, недостаточно улик, да мало ли… С какой стати мы должны это разгребать?

– Мне тоже не хочется этого делать, – спокойно заметил Волченков. – Но поскольку задание дано, оно должно быть выполнено. Отложим дискуссии на потом, а сейчас я предлагаю наведаться к охраннику автостоянки, в чью смену был угнан желтый «Форд». Может быть, он что-то прояснит. У меня есть его адрес.

– Очередная идиотская идея! – фыркнул Ломов. – Очередной бездельник, который спит на ходу и не пригоден ни к какой работе, кроме работы охранника! Что это животное может прояснить? Тем более что его уже сто раз допрашивали все кому не лень. Потеря времени.

– Надо же что-то делать, – сказал Волченков. – Настырным везет. И потом, есть идея, которая может не показаться идиотской. По дороге я тебе ее изложу. Тут что-то есть.

Ломов был настроен скептически, но в дальнейшем резких замечаний уже не высказывал, а идея, предложенная Волченковым, его и в самом деле заинтересовала.

– Тут вот какая штука вырисовывается, – уже в машине продолжил Волченков. – Я вчера с парнем беседовал, который дежурил шестнадцатого июня с Кирпичниковым, с напарником его. И он вдруг вспомнил, про что говорил капитан перед тем, как уехать на свое последнее свидание. Это кстати к вопросу о «сто раз допрашивали». Похоже, этот разговор начисто вылетел у парня из головы. Может быть, он даже намеренно старался его забыть, поскольку тут всплывала его беспомощность. Второго июня он сплоховал на дежурстве.

– Сплоховал? В каком плане?

– Второго было ДТП. Как я понял, случилось оно чуть ли не у них на глазах. Пострадал человек, учитель. Его сбил «Мерседес». Человек, управлявший машиной, до сих пор не найден. Вот об этом происшествии неожиданно заговорил Кирпичников перед тем, как высадил напарника возле супермаркета.

– Вот как? И что же он сказал? – удивился Ломов.

– Интересовался, помнит ли Прянишников подробности того ДТП.

– Совсем хорошо! Ну и тот что? Помнит?

– Да какой там! Это было чуть ли не первое его дежурство. Он перепугался, растерялся, короче дал слабака. К тому же ему показалось, что человек погиб. Кровища, неподвижное тело, ну, понимаешь… Парню самому нужна была помощь. Одним словом, он сказал начальнику, что ничего не помнит, и тот довольный уехал.

– Ну? – сказал заинтригованный Ломов.

– Я проверил вчера кое-что, – сообщил Волченков. – Кирпичников должен был выступать свидетелем в суде по этому ДТП.

– Так, уже что-то, – удовлетворенно проговорил Ломов. – А кто у нас владелец транспортного средства?

– В том-то и дело, – покачал головой Волченков. – Тачку именно в этот день приобрел предприниматель Казаченко.

– Тот самый?!

– Ну! Тот самый. Экстремал. Он же у нас на все руки мастер – бои без правил, дайвинг, самолет… А тут какая-то тачка, семечки. Принял на грудь и решил погонять по городу. А когда человека сбил, очко сыграло – он и ударился в бега. А тут так удачно наш Кирпичников свидетелем. Как угадал. На следствии твердо держал линию, что за рулем Казаченко не было, а был неизвестный гражданин, который после аварии убежал.

– Такая твердость дорогого стоит, – хмыкнул Ломов. – Теперь я понимаю… Но все равно из этого никак не следует, что его убили «охотники». Скорее родственники жертвы. Что стало с учителем?

– Он в коме. Лежит в больнице. Жена безутешна. У них трое детей. Между прочим, следователь мне признался, что ни капли не верит показаниям Кирпичникова, но других нет. Видимо, капитан умело распугал настоящих свидетелей. Впрочем, сейчас это вряд ли имеет значение. Тем более что все повернулось таким неожиданным образом. Утверждать не могу, но по приблизительным прикидкам у этой семьи нет таких родственников, которые хладнокровно пристреливают полицейских и угоняют машины. Но главное, хочу тебе напомнить слова убийцы, что капитан погиб на охоте. На охоте! Родственник, скорее, заговорил бы о мести.

– Да, это уже что-то, – повторил Ломов и покрутил головой. – Тут ты, пожалуй, прав. Это меняет дело. Есть над чем подумать.

– Да, например, о том, откуда убийца, если он не родственник, узнал про этот случай?

– Нужно поговорить с женой учителя, – деловито заметил Ломов. – Вообще проверить еще раз родственников, окружение… Он ведь учитель. Если он хороший учитель, кто-то из его учеников мог… Ну, то есть, не из учеников, конечно. Может быть, чей-то отец, брат. А что? Допустим, «охотники» существуют. У одного из них брат-школьник. И вот этот брат приходит из школы расстроенный и говорит, что любимый учитель сбит машиной, а отвечать за это никто не будет…

– Эка тебя разобрало! – невесело усмехнулся Волченков. – Я знал, что тебя зацепит. Мне и самому кажется, что мотив убийства мы вычислили. Не за взятки же на дороге его пристрелили! А лжесвидетельство вполне тянет на убийство.

– Хотел бы я знать, каким образом это убийство повлияет на Казаченко? – задумчиво произнес Ломов. – Ему-то, я думаю, все пойдет на пользу. Хороший адвокат скажет, что Кирпичников погиб за правду, которая не всем была по вкусу.

– Да, вполне возможно, – согласился Волченков. – Но это уже совсем не в нашей компетенции.

– Жаль, что не в нашей. А ты чего остановился?

– Приехали, – ответил Волченков и открыл дверцу.

В ответ на звонок в домофоне возник вполне мужской, но как будто плачущий голос. Он с отвращением поинтересовался, кого принес черт. Ломов кратко, но убедительно представился, и голос со стоном пробормотал что-то совсем невразумительное, но дверь открыл. Оперативники вошли в душный подъезд и остановились перед дверью квартиры, в которой должен был обитать охранник Малов. Почти в ту же минуту показался и он сам, выглядывающий поверх дверной цепочки. Тут же объяснилась и причина страдальческого голоса – от Малова здорово попахивало перегаром, а лицо его выглядело, мягко говоря, несвежим. Красными глазами он недоверчиво всмотрелся в суровые лица гостей и принялся возиться с цепочкой, бурча под нос:

– Ну чего опять? Чего я вам – дорогу перешел? Я – человек маленький. Отработал – расслабился. Никому вреда не делаю. Чего прицепились? Каждый день, считай, тягают…

Он наконец отсоединил цепочку и с неохотой уступил дорогу оперативникам. Те прошли в помещение, с профессиональным любопытством осматриваясь по сторонам. В квартире было грязно, пыльно и душно – похоже, ее уже, как минимум, сутки не проветривали.

– Давно гудишь? – поинтересовался Волченков.

– Расслабился… после дежурства, – убито проговорил Малов. – Нельзя, что ли?

– Один живешь?

– Когда один, – объяснил Малов. – Когда с женщиной. Так-то по большей части один.

– Ну, понятно, – сказал Ломов. – При таком образе жизни… Да не трясись, мы ненадолго. Один вопрос – чего необычного видел в тот день, когда угнали желтый «Форд»?

– Ну вот, опять! – сокрушенно ответил Малов. – Ну ничего! Ничего необычного я не видел! Сто раз уже объяснял. И вообще, в нормальных организациях везде камеры слежения давно стоят, а эти на дерьме экономят. Была бы камера – смотри, пожалуйста, кто там да чего… А у меня голова – не дом советов, я за каждой тачкой не услежу. Тем более в тот день там вообще столпотворение было. На совещание народ съехался, понимаете?

– Так хотя бы где тот «Форд» стоял, помнишь? – спросил Волченков.

– Точно нет. Но одно могу сказать – с краю он стоял, у самого выезда. Ну и правильно. Если бы я хотел тачку угнать, тоже далеко не лез бы. Только вы не думайте, что я как-то специально на этот «Форд» внимание обращал. Если честно, я его и не помню. Там машин пятьдесят-шестьдесят было и все, считай, иномарки. Это уж когда хозяин вышел и дергаться начал, я понял, что приплыл. На такую площадь один охранник! Какой с меня спрос? У меня и оружия нету…

– Оно тебе для чего? – перебил Ломов. – С похмелья оружие вообще ни к чему.

– Да я к дежурству оклемаюсь, – пообещал Малов. – Ну, а так, серьезно – чего я один могу сделать? За всеми не уследишь.

– А на хрена там вообще тогда охранник? – поинтересовался Ломов. – Ты где там сидишь хоть?

– Хожу по территории, наблюдаю, – мрачно сказал Малов. – Иногда в будке сижу. Весь день на ногах не простоишь.

– Раз наблюдаешь, значит, что-то должен был заметить, – заявил Волченков. – Ты же не столб, в конце концов, а живой человек. Глаза у тебя, опыт какой-никакой…

– Ну, я не знаю, – замялся Малов. – Я вашим говорил в первый раз, а они как-то вроде проигнорировали… Я думаю, чего я буду… Ну, короче, бросилась мне в глаза одна баба…

– Что за баба? – быстро спросил Ломов.

– Да обыкновенная. Среднего роста, не старая. Одета она была как-то не так…

– Что значит – не так? – нетерпеливо спросил Ломов. – Голая, что ли?

– Скажете тоже – голая! – через силу усмехнулся Малов. – Просто у нас там место такое, солидное, что ли… Ну, все в костюмчиках, там, при параде. Дресс-код, короче. А эта была будто с бензозаправки. Комбинезон на ней с лямками, джинсовый вроде, и кепка такая же, ну, типа, бейсболка, с козырьком. За этим козырьком ничего не поймешь – симпатичная баба или так себе… Она еще волосы подобрала. И это… Кажется, на ней были черные очки.

– Кажется или были? – спросил Волченков.

– Да какая разница! – махнул рукой Ломов. – По-любому портрет колоритный. Только к чему нам его прицепить, не знаешь? Что с того, что он видел там бабу в кепке? Да хоть бы коня в пальто! К угнанному «Форду» она отношение имеет? Непонятно!

– Вот и эти, которые раньше меня допрашивали, то же самое сказали, – уныло подытожил Малов. – А если я больше ничего такого не видел?

– А ты квасить прекращай – глаз-то он зорче будет! – посоветовал Ломов и обернулся к напарнику: – Ну чего, двигаем дальше?

– Да пора, наверное. Попробуем навестить жену пострадавшего. Я ее адресок вчера взял.