Он обгонял людей, которые тоже спешили по делам. Егор Касьянович сбросил скорость, достал платок, принялся утирать взопревшую физиономию, пытаясь не выделяться из толпы. Он шел по застекленному переходу, уставленному пальмами в кадушках, мог любоваться панорамным видом части города и неспокойного океана. Мужчину пробил холодный пот, рубашка прилипла к позвоночнику. Он четко выделил в толпе идущих навстречу две характерные физиономии. Мужчины медленно шли по проходу, ощупывая взглядами всех, кто проходил мимо. Егор Касьянович чуть не захлебнулся от избытка эмоций – и здесь успели, сволочи! Он остановился, попятился, но уже поздно. Взгляд специалиста уперся именно в него. Чиновнику стало дурно, ноги превращались в чугунные гири. Где его собственная охрана, черт подери?! Почему он их не видел со вчерашнего вечера?! За что он платит им по три тысячи долларов в месяц?! Кончался кислород в окружающем пространстве…

Брови «специалиста по устранению» слегка приподнялись, он что-то бросил коллеге. Оба ускорились. Второй поднес к губам компактную рацию, проговорил в нее несколько слов. Калманович попробовал улизнуть, тронулся задним ходом, наталкиваясь на людей, которые выражали недовольство. Дистанция сокращалась, сжималось сердце. Он знал, чем закончится встреча. Сразу не убьют, вежливо попросят проследовать в машину, и оттуда будет уже не вырваться. Ему ли не знать, как это происходит… Слезы наворачивались на глаза, на него посматривали люди, но никто даже не пытался поинтересоваться, в чем дело. Какие бессердечные все вокруг. Он повернулся, куда-то побежал. Снова прошел по коридору, здесь людей было меньше. Но и тут двое вывернули навстречу, он уже видел их у «вертушки». Обложили, демоны! И те его засекли, ухмылки исказили выбритые лица. Он бросился вбок, очень кстати подвернулся проход, перелез через натянутую ленточку, запнулся о бадью с засохшим цементным раствором. Затем оказался в части здания, где еще не закончились ремонтно-строительные работы. Он пролетел короткий коридор, добежал до дверей, заклеенных газетами. Дернул за ручки – двери не открывались. Пахло известкой, краской, валялись инструменты, кипы отделочных плит и алюминиевые рамы. Незаделанные провода свисали со стены. Короткая лестница, окно, узкий проход, завершающийся тупиковой стеной. Чиновник понял, что загнал себя в ловушку. Это происходит не с ним, это сон какой-то. Все должно закончиться…

Он скатился с лестницы, кинулся в проход. Топал по нему, как слон, взбивая облака цементной пыли. В этой части здания абсолютно никого не было. Глухо, как в танке! Две двери в конце коридора были заперты. Чиновник схватился за сердце. Может, обойдется? Ведь он ни в чем не виноват! Калманович замер, закрыл глаза, принялся дышать глубоко и часто. А когда открыл их, обнаружил, что по проходу неотвратимо движутся двое. Мужчины средних лет – вполне интеллигентные, хотя и бесчувственные лица. Никакого осуждения в глазах, никакой угрозы. Чиновник забился, как птица в клетке. Пнул по ближайшей двери – да с таким усердием, что лопнул дохленький замок, и дверь распахнулась. Он вкатился внутрь – а вдруг повезет?! Но чуда не случилось. Это было пустое помещение, ремонт здесь практически завершен, оттого и заперто. Типовые панели, ламинат на полу, не очень убедительно имитирующий паркет. Стеклопакеты на рослых окнах, кажется, такие окна, от потолка до пола, называются «французскими»…

Он задыхался, вертелся, как волчок. Попал в западню с единственной дверью. Бросился к окну, распахнул его и отшатнулся, узрев внизу заполненный машинами и людьми Приморский проспект. Там текла бурная жизнь, и никому до него нет дела! Вопль отчаяния застрял в глотке. Чиновник попятился, поникли плечи. Он уже не мог сопротивляться удушающему страху. А в помещение, вкрадчиво ступая, вошли двое. Один тактично, но настойчиво приложил чиновника к стене, другой подошел к окну, глянул вниз. Оба многозначительно переглянулись. Егор Касьянович дрожал, как осиновый лист.

– Послушайте, парни… – бубнил он, заикаясь, – я прекрасно понимаю, как это выглядело… Но вы должны понять… Я не виноват… Меня подставили, мне внушили, это просто бред какой-то необъяснимый… Позвоните своему начальству, я объясню, я попробую все исправить… Это просто дикое недоразумение…

– Мы понимаем, Егор Касьянович, – вкрадчиво, почти ласково сказал мужчина. – Мы вам сочувствуем, мы всецело на вашей стороне.

– Правда? – с надеждой вопросил чиновник.

– Разумеется, Егор Касьянович. – С этими словами хорошо одетый мужчина начал как-то ненавязчиво подталкивать чиновника к окну. Его коллега посторонился. – Все хорошо, все образуется…

– Подождите… – бормотал чиновник. – Но вы же не собираетесь?..

– О, нет, как вы могли подумать… – Он не мог избавиться от ощущения, что над ним издеваются. – Мы будем действовать исключительно в рамках действующего законодательства.

– Господи, слава богу… Подождите, что вы делаете? – До чиновника дошло, что окно уже рядом, он побледнел от ужаса.

– К вам никто не будет применять насилие, Егор Касьянович. – Мужчина ради убедительности отошел и поднял руки, показав ладони. – Вам нужно сделать только шаг, и все закончится. Да, ситуация прискорбная, придется долго разгребать то, что вы натворили. Но что поделать, такие правила, вы же в курсе этих правил, верно?

– Считайте их за скрытую комиссию в кредитном договоре, – пошутил второй. – Поверьте, выбора у вас нет, нам действительно очень жаль. Надеемся, вы все сделаете сами, не вынуждайте вас выталкивать…

Егор Касьянович прозрел окончательно. И вдруг понял, что уже не может сопротивляться этому молоху. Двое стояли напротив него, готовые реагировать на любой «несанкционированный» поступок. Склонили головы, смотрели с любопытством. Конечно, это очень интересно. Чиновник обмяк, посерел. Да, он в курсе правил, принятых в круге посвященных. Провинившиеся уходят сами, дважды их не просят. Это плата за красивую жизнь. Нужно сделать шаг, и больше не будет никакого страха… Он сделал этот шаг, уперся в приступочку, поднялся на нее. Закрыл глаза, когда отталкивался, чтобы не видеть эти ухмыляющиеся любопытствующие физиономии…

Человек в дорогом костюме с жутким воплем пролетел шесть этажей и шлепнулся на мощенный плиткой тротуар. Череп от удара раскололся, как орех. Брызнула кровь, окатила женщину – ей не хватило пары секунд, чтобы погибнуть вместе с чиновником. Она отпрянула, схватившись за горло, завизжала дурным сопрано. В хор вступили другие голоса. Водитель идущей мимо машины машинально дал по тормозам, когда напротив шмякнулся человек. Пикап, идущий следом, врезался в задний бампер. Улица наполнилась криками людей, ревом звуковых сигналов. На шестом этаже мужчины высунулись из окна, быстро оценили ситуацию и закрыли раму.

– Да уж, земля не пухом, – усмехнулся первый.

– Первый ком – блином, – сурово пошутил второй…

Как чихнуть с чашкой кофе, не расплескав его? Никита Россохин многое умел в этой жизни, порой удавалось невозможное, но что касается последнего… Он зашипел от боли, когда горячий напиток облил обнаженный торс, приглушенно ругнулся. Заворочался ворох одеял на постели, выбралась растрепанная, опухшая от сна мордашка Ксюши. Хлопнули красивые глазки. Она мгновенно поняла, в какую непростую житейскую ситуацию попал ее любимый, хриплым голосом вынесла вердикт:

– Учиться, учиться и еще раз учиться… – широко зевнула. – Сколько времени?

– Не «сколько времени», а «который час», – проворчал Никита. – Ты грамотная девушка, Ксюша, а порой такое выдашь… Семь часов двадцать минут. Вечер. Поздравляю с добрым утром.

– Рано… Я еще посплю, ага? – Она упала на подушку, накрылась с головой и тут же засопела.

«Ничего себе рано», – подумал Никита, подтянул трусы и подошел к окну. Подкрадывались сумерки. Антураж за мутным стеклом, заклеенным крест-накрест изолентой, вуалировала дымка. Убежище мстителей располагалось в частном секторе на южной окраине – в местечке с очень верным названием Яма. Район вдавался в черные скалы, громоздящиеся уступами. На этих террасах и гнездились частные домики и затрапезные двухэтажные бараки. Дома стояли плотно, пространство между ними прочерчивали шаткие мостки и дощатые лестницы. Подъехать на машине в эту местность было невозможно. Те из жильцов района, кто обладал автомобильным транспортом, были вынуждены держать его в дальних гаражах или в «карманах» на улице Тюленина, до которой было восемь минут ходу. Барак был поделен на четырех хозяев, со стороны выглядел печально, но внутри, как ни странно, все было в норме. Комната, кухня, функционирующий санузел. В число неоспоримых преимуществ входили крепкая дверь, настолько крепкая, что проще было выломать стену рядом с дверью, чем саму дверь, и дополнительный выход на случай облавы. В потолке имелся люк, к которому приставлялась стремянка, вертикальная лестница наружу, три метра по крыше – и расщелина в скале, ведущая в лабиринты каменного царства. «Глуховато, но романтично», – вынесла вердикт Ксюша в тот день, когда капитан Мурзин впервые привез их знакомиться с арендованной через подставных лиц жилплощадью.