Цитаты из книг автора «Кирилл Кащеев»

К сожалению. Есть люди, которые пакостят просто из любви к искусству, не считаясь с собственными потерями.

Оптимистка Мурка, верит в людей. В смысле, что люди гораздо больше хотят хорошего себе, чем плохого окружающим, и за каждым преступлением обязательно стоит выгода. Если даже человек по сути – гад, но потерять от преступления может больше, чем приобрести, то будет он сидеть тихо и никого не беспокоить.

В любых своих бедах человек виноват сам – прямо или косвенно.

Городовой Родченко, погибший на пристани во время варяжского налета, был единственным полицейским служащим, принявшим участие в отражении набега. «А отец знает его имя», – мелькнуло в голове у Мити.

Насчет полиции не знаю, но немного справедливости для всех – и в наказаниях, и в наградах, и в назначениях на должности, наверное, не помешало бы. Особенно если и впрямь впереди большая война. Как думаете, дядюшка? – усмехнулся Митька. – Не знаю… Я теперь уже ничего не знаю… – Князь посмотрел на племянника с почти мистическим ужасом. – Ты нынче Истинный Князь, тебе и решать. А мы уж как-нибудь за тобой…

– Справедливость… – задумчиво повторил Митя. – А знаешь, мама ведь выбрала отца, потому что он одержим… справедливостью.

Господа Белозерские ехали сюда, чтобы… поспособствовать в случае нужды моему превращению, – криво улыбнулся Митя. Взгляд его отца стал крайне недобрым.

На князя Сергея вдруг враз, зато с полной очевидностью навалилось понимание – здесь, сейчас он стоит перед Истинным Князем Мораниной крови! Перед живой легендой! Предки! Живой! Какое же смятение на самом деле царит у него в мыслях, если он сразу не понял главное!

И князь Сергей, не дрожавший на поле боя и не смущавшийся перед императором, ощутил несвойственное ему… волнение. Вроде бы хорошо знакомый и привычный племянник вдруг начал излучать нечто… неуловимо зловещее. И ведь ни капли же не изменился: все та же курносая физиономия с так огорчавшим Митьку несветским румянцем, та же крепкая, кряжистая фигура… Или не та же: в строгом, почти военного кроя, идеально сидящем сюртуке с кипенно-белой сорочкой и графитово-серым жилетом племянник казался и выше, и стройнее. А еще – от него несло легкой, будто бы старательно приглушенной… угрозой. Тщательно выложенный шейный платок был сколот булавкой с навершием в виде серпа. Эту булавку князь сам дарил племяннику на Рождество, но… тогда он нее не разило такой густой, тяжелой Мораниной Силой. Будто ею сотню мертвяков упокоили, чего, конечно же, быть не могло… Или… могло?

Избалованный мальчишка, ни долга, ни чести, да, Николенька?