Читать книгу «W: genesis» онлайн полностью📖 — Кирилла Гелеха — MyBook.
image

Глава 4.

Dual

40 год Новой Федерации

Литтл-Таун

«…такие примеры затуманивают и без того неясный смысл диалектической триады, делая её расплывчатость просто угрожающей, – это очевидно; в какой-то момент, охарактеризовав развитие как диалектическое, мы сообщим только то, что развитие проходит определенные ступени, то есть очень немногое. Интерпретировать же этот процесс развития в том смысле, что рост растения есть отрицание зерна, которое перестает существовать, и что созревание многочисленных новых зерен есть отрицание отрицания – некое новое начало на более высоком уровне – значит просто играть словами…

«Вопросы философии»

Рука Ани и без того дрожала от усталости, поэтому она с превеликим трудом удержала светильник, Эш сдавленно охнул, но вовремя утих. Лишним будет говорить насколько дед их напугал.

– Т-с-с! – сразу приложил он палец к губам и затянул свою трубочку. Мальчик едва-едва не закашлялся. – Бабульку с родаками разбудите.

– Но… – голос Ани с громкого резко перешел на шепот. – Как ты…?! Как?!

– Как я что? – улыбнулся дедушка, выпуская дым, – Узнал о пропаже рукописи? Или услышал двоих дуралеев, пока шел в туалет?

Дети умолкли, с великой осторожностью и необычайной внимательностью следя за дедом.

– Успокоились оба, е-мое, – недовольно сказал тот. – Хотел бы заложить – уж наверное не пришел бы к вам.

Ребята переглянулись. Действительно, более ожидаемо было бы для него пойти к бабушке и все рассказать. Значит, на уме у престарелого родственника крутилось что-то иное.

– Вы оба, – продолжил дедушка, потянул трубку, выпустил дым. – Сильно меня расстроили. Особенно ты, Аня.

– А чего я? – сразу отреагировала девочка.

– Три года языком с тобой занимаюсь, а переводит брат. Не стыдно?

Она молчала, исподлобья наблюдая за стариком.

– Хорошо, допустим вдвоем, но все же можно как-то поточнее и пообширнее переводить, а? – напирал дед. – Каждый день слова долбим, а в итоге «тралсум» минуту вдвоем вспоминаете. Что за дела такие, я вас спрашиваю? Давайте тогда будем не час заниматься, а два. И задания начну задавать. Все лето, все каникулы свои проведете за книгами.

Дедушка, кажется, по-настоящему немного распалился, лицо приобрело так редко видимую серьезность и даже суровость. Ребятам стало обидно и действительно стыдно от его слов.

– Ну чего ты начинаешь, – сказала было Аня, но брат ее перебил.

– Дед, тут, во-первых, текст, написанный рукой, а не книга, почерк непонятный, слов не разобрать, – проговорил брат со старательной рассудительностью. – А, во-вторых, сам говорил, что язык от учебника и язык от живого человека – это разные вещи. Некоторые фразы и словосочетания использованы в нестандартной форме.

– Ты бы так переводить научился, как пререкаться, – попенял старик. – А ты, Аня вместо воровства книг с полок занялась бы чем-нибудь серьезным. Родители битый год отдают во всякие спортивные секции, а толку ноль.

– Это все скучно, я сто раз говорила! – зашептала девочка. – Будет мне восемнадцать, как все настоящие женщины, лучше в военную академию пойду.

От этих слов седой мужчина в кулак закашлялся, пытаясь свести звук к минимуму.

– Через мой труп, милая, – проворчал дед с трудом, выдыхая остатки дыма. – Через мой труп.

– Чья это рукопись? – спросила Аня, резко меняя тему.

Оба ребенка поняли, что им ничего не грозит. Значит, можно и нужно выяснять как можно больше и быстрее.

Опять у кого-то залаяла собака, где-то замычали. Облака, полностью обнажили высокомерно-холодный лунный свет.

Престарелый мужчина не без веселой искорки в глазах смотрел на детей.

– Автор страниц, которые вы держите, носил имя Хао, – спокойно ответил он, делая новую затяжку. – Написаны они… Дайте-ка подумать… Тридцать? Да, тридцать лет назад.

Старик, судя по виду, не удивился реакции внуков: слова огорошили их сильнее, чем его появление. Ребята переглянулись с лицами, полными и страха, и бескрайнего удивления, и нескрываемого возбуждения.

– Что забавно, тоже примерно в июле, – продолжил дедушка задумчиво.

– Что, прямо тот самый? – прошептал Эш.

– Прямо тот самый. – ответил дед.

– А почему он пишет, будто история начинается не с него? Он изложил детали истории, да? – затараторила Аня. – И к кому он обращается? К тебе?

Эш моментально подхватил.

– Он правда написал тебе, деда? Там про… Про все приключение написано? Правда? – удивленно спросил мальчик, глядя на стопку желтых бумаг.

– Тише, тише, – хрипло и едва слышно засмеялся старик. – Не совсем мне. И там не только про воспоминания о нашем… приключении, ага. Воспоминания – меньшая из проблем. А заваруха-то в самом деле началась не с него и не с нас.

– Ты про ваш поход на Святую Землю? – уточнила девочка.

Докурив, старик аккуратно, не вытряхивая пепел, спрятал трубку в карман пижамы, развеял рукой дым и уселся поудобнее в кресле.

– Про него, – последовал ответ. – Бабушка до сих пор считает, что способна утаить от вас прошлое. Но, как по мне, затея дурацкая. Уверен, будь шкаф открыт, вы бы к нему и пальцем не притронулись.

Ребята усмехнулись. О чем-то таком они изредка сами думали. Красть книги, искать в них что-либо было необычайно интересно больше не из-за тяги к знаниям, а от осознания тайны и запретности. Знания, в особенности научные, в их время были общедоступны, а самое главное – буквально разлиты по воздуху, благодаря Сети. А общедоступные знания мигом становятся неинтересны. А вот информация о прошлом – вот настоящий ларчик под замочком! И все молчат об этом прошлом, что самое характерное! Все чего-то умалчивают, стыдливо прячут глаза, в страхе грозят замолчать. Учителя, политики, всякие лидеры мнений, писатели, журналисты, – все боятся приоткрыть этот ларчик для молодежи. А уж Ане с Эшем было вдвойне горько, что они, прямые потомки аж двоих участников из этого гремящего прошлого, тоже ничего не знали и не могли прознать о недавних, в общем-то, событиях.

Но давайте простим детей: не ведают они, что прошлое – штука весьма недешевая, и дабы узнать из прошлого хоть что-то чуточку похожее на правду, надо хорошенько заплатить или хорошенько потрудиться.

Сейчас оба затаили дыхание. Похоже, дедушка наконец-то решил хоть что-то рассказать. И брат, и сестра уже долго спорили кто же из стариков первым «расколется». Сходились во мнении, что это будет дед. Бабушка на корню пресекала любые разговоры о прошлом, причем неважно чьем, – своем или дедушкином, – а имя Хао и вовсе находилось только что не под табу. Родители с дядей также не распространялись по данному вопросу. Но вот прямо в их комнате сидит непосредственный свидетель многих событий, который готов что-то поведать.

Но дедушка замолчал. Ребята подумали, что уснул.

– Да, – сказал он наконец. – Пожалуй, лучше начать с той дуэли. Асуро и Кая. Случилась она… Не ошибиться бы…

– В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году по летоисчислению Республики, – выпалил Эш.

– О как? Ну раз ты так говоришь… – снова улыбнулся старик. – Короче. Двум рейханам тесно в мире, как тогда говорили. И они сошлись в месте, где по традиции издревле рейханы защищали свои титулы. Или же теряли их. Это место – Уль… То есть Святая Земля. Чтобы в некогда Новом Свете остался один единственный властитель.

– Почему именно с этого начинаешь? – спросила Аня.

– Видишь ли, результаты их столкновения сыграли большую роль в судьбе Хао, моей, бабушкиной и в судьбах тысяч, сотен тысяч, миллионов остальных… Про Асуро и Кая вы хоть немного знаете?

– Они были джиханами, которые за рекордно короткий период оба получили титулы рейханов, создавая инцидент… – ответил Эш.

– Прецедент, – поправила сестра.

– Да, его. Короче, впервые за много веков появилось одновременно два рейхана, причем королевской крови, – сказал брат, усиленно вспоминая газетные и прочие урывки информации, которые удавалось перехватить или найти.

– Мировая Республика назвала это «Эпоха двух рейханов», хотя она длилась отнюдь недолго для эпохи-то, – продолжила Аня. – Все тогдашние бандиты объединялись вокруг Асуро или Кая, разделяясь на два лагеря. Как я поняла, могла получиться грандиозная войнушка.

Дедушка иронически и не без насмешки переспросил:

– Как-как? Войнушка?

– Я хотела сказать… – Аня смутилась. – Те кто за Реда пошли бы драться с теми кто за Кая, все такое. Началась бы большая битва. М, верно?

– В целом, да, вы правы, – согласился дед. – Тогдашний Новый Свет буквально кипел, как котел, в преддверии столкновения. Понятно, что джиханы, —заметь, Аня, не бандиты, ибо разница есть, – потеряли бы слишком много людей и ресурсов, случись та война. Но Асуро и Кай, понимая, что ослабленный победитель не смог бы потом противостоять Республике, договорились сойтись один на один, тем самым предотвращая очередную бессмысленную бойню.

Дедушка помрачнел и уставился в открытое окно, за которым ничего не изменилось: теплая, спокойная летняя ночь всегда одинакова.

Дети ждали пока старик вновь заговорит.

– В итоге, они сошлись в дуэли, – наконец сказал дед, немного отойдя видимо от каких-то воспоминаний. – На Уль… Тьфу, на Святой Земле, в тысяча девятьсот, – хех, – восемьдесят четвертом году.

Новый Свет, 1984 год по летоисчислению Мировой Республики.

Где-то в районе Ультимо-Сперанзо

Асуро сидел на остывающем песке. Он любовался видами послезакатного неба: мириады звезд раскинулись на небосводе, образуя причудливые, разнообразно-хаотичные фигуры. Сидящая рядом женщина закрыла глаза и нежно опустила голову на его плечо.

Парочка молчала продолжительное время. Аккомпанементом их молчанию стали не только естественные звуки природы, но и отдаленные развеселые голоса.

– Пойдем к остальным? – шепотом промолвила женщина.

Поглощенный созерцанием неба, Асуро ничего не ответил. Его спутница, не получив ответа, тяжело вздохнула и поудобнее улеглась на каменно-крепкое плечо.

– Знаешь… Оно все жутко обидно, —вдруг начал черноволосый. Женщина сразу отпрянула от его плеча и вцепилась в него взглядом.

– Мы как муравьи в банке: ползаем, чего-то мечемся, переживаем, любим, рождаемся, помираем, – проговорил он. – Смерть, жизнь – все кажется нам крайне важным. Потому что иного у нас нет. Но для них, – он кивнул в сторону звезд. – Для этих гадов – суета, все суета. В сравнении с этими погаными искрами, мы – всего лишь мимолетный проблеск сознания. Короткий и бесцельный. Хотя даже миллионная часть из них в тысячи раз крупнее нашей планеты. Можно подумать, что они создали нас, чтобы познать самих себя.

Тонкие брови женщины поползли вверх, ее миловидное лицо окрасилось удивлением, и сразу после – недоумением. Асуро же продолжал:

– Кажутся одинаковыми, но такое впечатление обманчиво. Смотри, – он одной рукой приобнял ее, чуть-чуть наклонился к ней, другой же указал на небо. – Видишь вон те две, ослепительно яркие? – женщина посмотрела в направлении его руки. – Они слегка пульсируют – столько в них энергии. Их сразу замечаешь. И вон, снизу. Куча мелких. По одной их почти не отличить, но собираясь вместе они бросаются в глаза.

Женщина тоже вскинула руку и указала на небо.

– А там, смотри. Еще одна яркая какая, малюсенькая… И совсем не одна, вокруг нее несколько маленьких, – заметила она.

– Это правда, – сказал мужчина хриплым, нождачным голосом, после чего поскреб небритые щеки. – На людей чем-то похожи, не находишь? Есть одиночки, а есть массы, но в массе каждая звезда становится частью огромного целого, чего-то абсолютно другого. Ощущая собственную самость что ли…Чисто как мы. А яркие звезды гаснут или одиноки… Одиночество – спутник яркости, во как! – сказал он и почесал свои взлохмаченные черные волосы. После чего, словно немного потускнев добавил, – И многих из них уж нет. Мы видим тени. Тени миллиардов лет.

Сидящая ряжом женщина не без волнения внимательно осматривала его: длиннющие, слегка изогнутые на конце, усы, густые, кустистые брови, вечная широкая улыбка.

– Какие вдруг тебя мысли посетили, – промолвила она с мягкой подозрительностью, изучая лицо соседа.

Он громко хохотнул, посмотрел на нее фиолетовыми глазами, которые даже в наступающей темноте лучились яркостью.

– Всегда на трезвую голову думается о всякой ерунде, – признался он, почесывая макушку.

– Асуро, не начинай! Никакой выпивки, ты должен быть сейчас максимально сконцентрирован, – женские тон и голос мигом приобрели строгие учительские нотки. – Сам знаешь где тебе нужно быть на рассвете и для чего.

Он поморщился, поковырял в носу и резко встал. Несмотря на сутулость, он был необычайно высок и массивен, поднявшаяся вслед за ним женщина едва доставала ему до груди. Мужчина вскинул голову и снова посмотрел на небо: выпуклый, темно-сине-фиолетовый небосвод едва заметно, словно таясь и стесняясь, пересекла яркая падучая точка.

– Асуро! Юля! Че вы там встали? Давайте к нам!

К ним подходила пошатывающаяся фигура, с бутылкой в руке.

– Такая ночь. Грех не веселиться! Э, стоп… Ты че, трезвый, что ли?

– Сол, прекрати! Ты же знаешь, ему сейчас нельзя! Забыл, что он скоро отправляется туда?!

Юля указала на исполинскую гору, которая черным, огромным гигантом возвышалась на горизонте. Сам Асуро был явно другого мнения: он молча стоял и жадно пялился на бутылку в руке друга.

– Эх, ну ты и зануда, – сказал Сол, поправил очки, сделал мощный глоток, смачно булькнув, и направился обратно к костру, за которым уже сидела небольшая компания. Юля схватила Асуро за руку и тоже двинулась вслед за ним.

Костер изредка кололся потрескиванием, плевал искорками. Вокруг него собралась небольшая компания из трех человек. Сидящий с краю, громадного роста чернокожий детина держал над костром большой кусок мяса, попутно отхлебывая из бутылки. Правее от него сидел низенький старичок, кажущийся особенно миниатюрным по сравнению со своим соседом. Он молча, с каким-то королевским достоинством, посасывал свою длинную деревянную трубку. Сделал затяг – выпустил ароматные клубни дыма. Зажмурился. Табак, по специальной просьбе старичка, Асуро достал во время своего пребывания где-то на далеком юге Нового Света. На рынках Старого же Света за него можно было выручить кругленькую сумму, но старичка это нисколько не заботило, – он сидел и безмятежно курил.

– Ринго-джан вам сделать такой же? – учтиво спросил темнокожий бритоголовый великан густым басом.

Старик молча отказался и продолжил наслаждаться трубкой. Гигант вопросительно посмотрел на мужчину по другую сторону костра. Тот развалился на земле, умиротворенно посапывая в огненно-рыжую бороду, изредка причмокивая во сне. Борода немного топорщилась, в такт дыханию. Темнокожий пару раз прикрикнул: «Лев? Эй, Лев?!». Спящий не шелохнулся. Несмотря на то, что Лев Эйхманн немногим уступал по комплекции Лысому Джо, а по выносливости самому Асуро, ему было достаточно прямо-таки пары капель слабейшего из вин, чтобы грохнуться в беспамятстве. Сол куда-то подевался, поэтому темнокожий, поджарив мясо до нужного состояния, принялся его кусать.

Со стороны берега раздались переругивающиеся голоса. Они приближались и Джо уже мог разобрать кто был кто: нежный, высокий и чистый женский голосок явно принадлежал Юле. Другой был низкий и веселый, с пьяными нотками, – наверняка Сол. Вечно он валяет дурака, когда не надо. Третий хрипловатый голос изредка что-то бурчал.

– …Даже немножко, даже капельку! Он должен быть максимально сосредоточен, понимаешь?!

– Да ладно тебе, один стаканчик перед боем никому не повредил. Тем более…

– Юль, от стаканчика-то я не окосею.

– Повредил! Он туда идет не с шайкой бандитов сражаться, идиот!

– Э, попрошу без оскорблений, дамочка!

– Хватит вам. А то опять подеретесь…

В свет костра вышло трое. Сол, икнув, сразу плюхнулся на песок и потянул руки к огню, не выпустив бутылки. Женщина невесть откуда достала разноцветный коврик, расстелила его и аккуратно присела. Асуро, улыбнувшись при виде похрапывающего Льва, немного подумав, приземлился рядом с престарелым Ринго, который на прибывших не обратил никакого внимания, продолжая выпускать дым из ноздрей. А костер же продолжал гипнотически играть языками собственного пламени.

***

Где-то в окрестностях Ультимо-Сперанзо

Первые солнечные лучи застали беловолосого, как мел, мужчину стоящим на коленях: руки скрещены на груди, голова опущена, глаза прикрыты. Приходила на ум аналогия с неподвижностью статуи, учитывая некую молочную бледность сидящего, но она бы оказалась не слишком верна. Порой геометрически идеальное лицо подергивалось, менялось, как если бы он силился расслышать приглушенную и знакомую мелодию.

Недалекое переливчатое журчание ручья дерзко нарушало окружающую безмолвную гармонию. Беловолосый размеренно дышал, его широкие плечи плавно поднимались и опускались. Ни единым движением, ни звуком, ни ветром природа не мешала ему – само время остановило свой ход и заставило замереть все вокруг.

…Но вот вдруг поднялся ветер, деревья заскрипели, пространство ожило вместе с окружающей обстановкой: вернулось пение птиц, шум океана, рычание зверей в лесу. Мужчина неторопливо открыл глаза.

Он посмотрел в сторону солнца: наступало утро, следовательно, пора отправляться к назначенному месту дуэли. Путь предстоял неблизкий, а опоздание —неприемлемо. Хотя он имел абсолютнейшую уверенность, что его оппонент вовремя не появится. Но с этим, к сожалению, ничего не поделаешь.

Беловолосый медленно встал, размял мощную шею, поднял с земли свое синее пальто-шинель, не спеша надел его, отряхнув рукава, колени, поправил воротник, проверил все нашивки и погоны, провел руками по золотым пуговицам, снова поправил воротник, после чего осмотрелся: меч лежал ровно в том месте, где он его оставил. Богато украшенные ножны приятно переливались в окружающем свете. Небо, после долгой ночи, приобретало светло-фиолетовый оттенок, где-то вдалеке бледнели облака. Он поморщился: день будет явно очень жарким, да и этот специфический местный небесный окрас мужчина, говоря по чести, недолюбливал. Имелось в этом небе молочно-фиолетовом, с оттенками светло-голубого, а временами – светло-оранжевого, – имелось в этом что-то тяжелое. Что-то ненастоящее.

…По мере удаления от берега пейзаж вокруг менялся. Пройдя сквозь небольшой лесной массив, мужчина в синем одеянии вышел на древнюю, рассыпающуюся под ногами дорогу, ведущую к необъятному, бескрайнему плато, уходящему за горизонт. Давным-давно ничего не знало это место, кроме затишья и безмятежности. Окружающее беззвучье не угнетало беловолосого. Скорее всего, наоборот, ему нравился тот абсолютный, истинно королевский, монументальный покой, царивший на пыльных просторах.

Понемногу стали появляться разнообразные строения, но скорее развалины: основы фундаментов каких-то зданий, круги, в центре которых стояли исполинские колонны с письменами на вымерших языках; прочие изваяния, потрескавшиеся и пожелтевшие от времени, на половину зарытые в изжелта-бледный, янтарный песок. Мужчина помнил, что колонн было двенадцать. Почему-то этот факт врезался ему в память.

Кажется, любой ученый отдал бы жизнь, единственно для того, чтобы оказаться здесь, на Ультимо-Сперанзо и посмертное существование, чтобы все здесь изучить. Но беловолосого окружающие древности нисколько не интересовали, он целенаправленно шел по ветхой дороге к грозно возвышающейся горе.

***

– А потом… Ха-ха!… А потом он мне и говорит: «Извините, я не знал, что вам назначено»… – весело захохотал Сол.

Небольшая компания повалилась со смеху. Очнувшийся Лев гоготал громче остальных своим характерным смехом, больше похожим на рык медведя.

– Значит вы все-таки разгромили тот дворец, да? – чуть разочарованно спросила Юлия. – Никакой тонкости в вас нет.

Она укоризненно посмотрела на Асуро. Сол скривил рожу и противным голосом передразнил ее. Юлия проигнорировала очередной выпад.



1
...
...
11