Никто не остров

Там, куда улетает

Крик предрассветной кукушки,

Что там? – Далекий остров.

Басё

1

– Ничего, я закурю? – Таша, по-прежнему обнаженная, села на широкий подоконник спиной к стеклу, приоткрыла створку и зажгла сигарету. Пачку «Парламента» поставила между ног, жадно затягиваясь, выпускала струйки дыма в полураскрытое окно. Выглядит вульгарно, но не оторваться. Она такая, может завлечь чем угодно. Мой котенок, странно, что я так зову ее, черной гривой волос больше похожа на пуму. Правда, кожа будто выбелена и зрачки… то серые, то черные. По настроению. Сейчас большая кошка недовольна.

– Не нравится мне этот дом, штырь какой-то. Главное, снял квартиру на последнем этаже, а вид из окна – хуже не придумаешь. Одна промзона.

– Ты ничего не скажешь?

– А что мне, – она резко повернулась. – Если сказали, езжай.

– Я не про то. Это твоя идея, познакомить с бывшим.

– Я думала пошутить, но ты так загорелся. Тираж падает, всех увольняют, спонсор и тот ушел к конкурентам. Просто вынь да положь горячий материал. – Таша недавно и сама работала на газету, но быстро бросила, сейчас на вольных хлебах. – А тут новый блаженный: бывший астроном с пришельцами общается, да еще врата в их райскую обитель строит. Можно номеров двадцать забить.

Она говорила быстро, проглатывая окончания слов, как всегда, когда волновалась.

– Но это правда, – зачем-то начал оправдываться я. Таша не слушала.

– И неважно, откуда материал, кто дал, почему. Главное, не попасть под раздачу или даже повышение получить. Чем черт не шутит.

Она замолчала так же резко, как начала. Глянула на меня, глаза успокоились, больше не чернели непроглядной мглой. Милая кошка приходила в себя.

– Надолго? – спросила она почти буднично.

– Я… – а вот мое дыхание перехватило. – Как получится. На выходные, наверное. Все согласовано, главред доволен.

Не знаю, зачем прибавил. Глаза полыхнули тьмой, но снова посерели, завесившись прежним спокойствием.

– Я буду ждать.

Стрельнув окурок на улицу, Таша соскочила с окна, легкая, гибкая. Подошла ко мне, поцеловала в щеку и забралась под одеяло.

– Что встал. Иди уже, – мирно промурлыкала она. Я потянулся к ней, потом замер.

– Когда вы последний раз созванивались?

– Да какая разница. Недели три назад, нет, больше. Он просил денег, ну, как всегда. Сергей сейчас без работы, а теперь, как голоса услышал, еще и без мозгов. Сидит в своей деревне, собирает, как он это назвал, «врата перехода». Не знаю, сколько провозится.

– Может уже закончил, – предположил я, но Таша покачала головой. – Почему так думаешь?

– Потому что у него ни денег, ни оборудования. И сам безрукий. Хотя что за техника нужна, чтоб связываться с другими мирами, я не представляю. – Она взглянула на меня, но после смягчилась. – Ладно, отпускаю. Езжай уже, разведывай. Когда двинешься?

– Теперь уже завтра.

Странно, что Таша рассказала мне о бывшем, еще менее понятно, зачем я стал выслушивать, да еще так впечатлился, что позвонил редактору и предложил материал. И он тоже спорить не стал, дал согласие. Ехать недалеко, в Глухово, сорок километров на электричке. Сергей Каширин обосновался именно в этом не от мира сего поселке. Все будто нарочно складывалось для нашего пусть недолгого, но расставания. Вроде надоесть друг другу не успели, что там, всего-то полтора года знакомы, девять месяцев как встречаемся, не загадывая наперед. Таша, она действительно кошка, любит жить сама по себе. Даже ко мне не переезжает, то ей дом не нравится, то соседи, то, как в этот раз, вид из окна. Приходит, иногда ночует, но всегда покидает мое убежище, не задерживаясь дольше необходимого и никогда не приглашая к себе. Будто там ее заповедная территория.

Когда я проснулся, Таши уже не было. Только записка на столе, чисто деловая: «Взяла полторы тысячи на парикмахера, в следующий раз буду красивой». Будто ее прическа имела для меня значение. Одежда и та являлась чем-то лишним, исходя из того, как стремительно мы от нее избавлялись немедля после встречи. Таша часто оставалась обнаженной все время своих визитов, или надевала один топик, скрывавший лишь груди, но этим волновала меня еще больше. Она прекрасно это понимала и часто после порыва страсти, садилась на подоконник, закуривая по традиции, затем надевала маечку, желая повтора.

А вот фотографироваться принципиально не хотела ни в каком виде. Снимков Таши у меня не имелось. Вот и сейчас, протолкавшись на электричку, я просматривал старые кадры, сделанные сотовым, но не находил самых желанных.

Она говорила про страничку Сергея в какой-то социальной сети, через нее бывший находил нужных людей и оборудование. Отфильтровав два десятка тезок, нашел нужного Каширина. О нем самом почти ничего, последняя запись двухлетней давности, да и то чужая, а еще несколько видео с чужими питомцами. Я еще подумал, не тот это человек, но после нашел ссылку на сайт неких перемещенцев и те самые «врата перехода», над которыми он работал. Информации там имелось с гулькин нос, верно, никто за обновлениями не следил, неудивительно, что за истекшую неделю я оказался вторым его посетителем.

Еще подумал, дело дрянь. Если не разговорю изобретателя, даже на статью материала не наберется. А он нужен позарез. У газеты дела давно шли под гору, это я, польстившись на высокую зарплату стажера, влетел в издание, Таша оказалась куда умнее, вовсе не стала связываться. Теперь сама себе голова, еще и выбирает, для кого писать статьи и о чем.

Сергей встречал меня на «вокзале», так пафосно он назвал ветхое здание кассы полустанка «Сорок третий километр», возле которого и располагался поселок. Затем нам пришлось дожидаться шестого автобуса, который в единственном числе ходил по маршруту «Пыталово – Глухово», соединяя глухомань с цивилизацией посредством заезда к железнодорожной платформе. Тут и разговорились.

Я представлял себе собеседника своего возраста, чуть за тридцать, он же оказался разменявшим сороковник потертым жизнью мужиком. Что же Таша в нем нашла? – немедленно уколола мысль. Пока я никак не мог этого понять.

– Я раньше астрофизиком работал, в Карачаево-Черкесии, – начал свой рассказ Каширин, – на РАТАН-600, слышали о таком радиотелескопе? Крупнейший в мире.

Увы, не слышал, посему собеседник прочитал мне небольшую лекцию на две остановки о том, чем занимаются радиотелескопы, какие области пространства исследуют, а затем вернулся к себе.

– Наша группа занималась поиском внеземных сигналов искусственного происхождения, одно время даже подключалась к знаменитому проекту «СЕТИ», объединяющего астрономов и астрофизиков по всему миру, не только специалистов, но и любителей. Но за все время существования проекта с уверенностью был получен только один сигнал, тот самый «Вау» или «Ого», в семьдесят седьмом, обнаруженный доктором Эйманом, который до сих пор не укладывается ни в какие правила. А ведь на поиски братьев по разуму даже в СССР тратились сумасшедшие деньги. Искали оптические, инфракрасные, радиосигналы, сами отправляли сообщения к ближайшим звездам, по характеристикам похожим на наше светило. И все без толку. Не то никто не видел посланий, не то не хотел с нами общаться.

– Скорее, последнее, – заметил я, лишь бы остановить его ненадолго. Сергей за минуту выдавал столько неизвестной мне информации, что я не успевал ее конспектировать. Вот Таша бы сообразила перед встречей копнуть материал, я же лишь пролистал несколько сайтов. Дело было поздним вечером, моя кошка только ушла, все мысли забрав с собой. Почти ничего не усвоив, плюнул и отключился. Проснувшись с чугунной головой, сел звонить Каширину.

– Вот мне не так повезло, проект поиска братьев по разуму в наше время почти исчерпал себя, это уже удел голого энтузиазма, на который правительство денег не выделяет. Во всяком случае, в то время, когда я прибыл в Зеленчукскую.

– Куда? – не понял я.

– Это станица – ближайший населенный пункт к радиотелескопу.

На всякий случай я и это название занес в ноутбук.

– Я попал в группу доктора Георгия Львовича Трушина, может, слышали? Жаль, интересный человек. Он-то и разбудил во мне увлечение поиском внеземных сигналов. Забавно, – вздохнул Сергей, – как мы тогда вдохновенно работали, а часто и во внеурочное время. Понимаете, на мой взгляд, астрономия стала утилитарной, свелась к изучению известных явлений, к попыткам найти что-то новое в старом, отчасти, к повторению пройденного. Ладно, не буду об этом.

– И много вас было в группе?

– Не меньше дюжины. Поэтому и могли себе позволить прикрывать друг друга. Ведь от нас тоже требовали план. Написать нужное количество статей в год в разные реферируемые журналы, лучше, зарубежные. Я же говорю, прикладная наука. Это всего и обидней. И ведь проверяли, потому и переписывали старое, растягивали новое, изворачивались…

– Вы отклонились, – напомнил я. Каширин спохватился.

– Вы правы, самое интересное на подходе. Это случилось почти семь лет назад. Представляете, в конце лета девятого года я получил необычный сигнал, исходящий из созвездия Лебедя, примерно от Садра, третьей по величине звезды в нем. Я еще предположил, что сигнал идет от рассеянного скопления М29, но после перепроверки понял, что это не так. На участке, откуда он происходил, не наблюдалось объектов, способных его произвести.

– А как же этот… Садр, правильно?

– Нет, сигнал, получаемый нашими отражателями, являлся достаточно мощным и, главное, апериодическим. Никакие известные объекты в галактике не могли воспроизводить хоть что-то подобное. Я даже не сразу понял, что происходит, какое-то время я просто смотрел на приборы, подумалось, я слушаю радио.

– И долго вы его получали?

– Несколько часов. Потом наступил перерыв, потом забарахлила система. Знаете, телескоп должны были обновить еще за несколько лет до этого, а уж программы и подавно. Все оборудование, на котором мы работали, в таком состоянии. Я позвонил Трошину, он вскоре приехал. Потом прибыли еще наши коллеги, к утру собрались почти все сотрудники. А затем сигнал пропал.

Некоторое время он молчал, потом произнес:

– Как гибко человеческое сознание. Во что оно хочет верить, то и воспримет как должное. Когда мы занялись расшифровкой, то поняли, что это то самое нечто, которое мы так давно ждали. А потом… все решили, что это сбой оборудования.

Я изумленно хлопнул глазами.

– То есть как это?

– А вот так. Такой сигнал не может быть получен из глубокого космоса. Потому, предположили источником один из геостационарных спутников. Никто, даже мой учитель, вдруг не осмелились допустить, что это послание от другой цивилизации. Испугались. Себя, пришельцев, не знаю. Просто отвергли его, как нечто несуразное, тем более, что в тот же день нам пришлось сносить систему и неделю все восстанавливать. Сигнал списали в утиль. А вместе с ним и меня за то, что продолжал бегать с ним по инстанциям. Я говорил, в астрономии не осталось места чуду…

– И что потом?

– На следующей неделе, после восстановления системы, в те же часы я снова слушал его, получить запись мне вовсе не дали. Тогда я взбунтовался, хлопнул дверью. А он, может, месяцы до и после звучал…

Он молчал почти остановку, затем прибавил:

– Но я его расшифровал. Четыре года потратил, но смог.

Автобус давно остановился, а мы все сидели. Хорошо, была конечная, иначе водитель увез нас дальше, а так просто выставил по громкой связи наружу, а сам пошел перекусить под недовольные взгляды собравшихся на другой стороне асфальтового пятака, поджидавших прибытия транспорта и надеявшихся, что оно случится хотя бы вовремя.

Идти было недалеко, всего-то два-три дома вверх по склону холма, заставленного обшарпанными одноэтажными бутовыми домишками. В одной из таких хибар, в коротком тупике и обретался Каширин, занимая половину пятистенка: две комнаты с печкой посередине и крохотный закуток для угля или дров.

Он провел меня внутрь, несмотря на теплые погоды, стоявшие последние недели, в комнатах было промозгло. Мы сели за стол возле устья печки, это помещение надлежало называть кухней, Сергей поставил завариваться чай. А пока мы ждали, продолжил.

– Когда я снова пришел к коллегам, теперь уже бывшим, с расшифровкой, мне сразу поверили. Наверное, потому еще больше испугались. Человек всегда боится нового, это понятно. А тут такое.

Он помолчал, взглянул на зашумевший чайник, перевел взгляд за окно, на только отцветшую яблоню, плодов в этом году обещало буйство, еще недавно сады буквально кипели цветом. Наконец, произнес:

– Суровцев, он у нас большой дока в технике, сразу понял, что это такое. Понимаете, какая штука. Мне передали чертежи некой установки, но не простые, в проекциях, а объемные, из-за этого я долго не мог понять, с какой стороны к ним подступиться. Суровцев случайно мне в этом помог. Потом раскаялся… – он помолчал. – Наверное, я бестолково рассказываю.

– Есть немного, – согласился я. Каширин кашлянул.

– Просто вы первый, кто заинтересовался моей проблемой. Первый из нормальных, я не беру уфологов всяких и прочих ведунов, эти одно время вокруг так и вились. Потом поняли, что денег не сыщут, и отпали…

– Так вам передали чертеж, но чего? – подсказал я. Каширин закивал.

– Вам трудно представить, что такое переписка с совершенно иной, чуждой нашему разуму цивилизацией. Да мне тоже, вплоть до недавнего времени. Ведь как считалось, пришельцы должны сообщить что-то о себе, прислать, так сказать, верительные грамоты. Как мы отправляли золотые пластинки с «Вояджерами» и «Пионерами» в глубокий космос. Здесь все иначе. Я получил инструкцию по сборке и точку наведения – ту самую область пространства, откуда пришел сигнал, фактически, пустоту. Последнее мне Суровцев и объяснил, как раз перед тем, как разнести все труды в пух и прах. Он был настолько на взводе, что, себя не слыша, кричал о вредности затеи, а потом выдал о захватчиках, которым я отворю дорогу. Проговорился. Вот тогда я окончательно понял, что я на верном пути, и ушел навсегда. Переехал, познакомился с Натальей, мы даже пожили вместе. Но вы, верно, и так знаете обо всем, – наскоро скомкав тему, пробормотал он. И принялся разливать закипевший чай.

Некоторое время я молча смотрел на собеседника. Таша мне почти ничего об этом времени не рассказывала, при мне с Кашириным не общалась. Для нас тема оставалась закрытой. Вот не знаю, хорошо это или плохо. Но я сам молодец, тоже ничего не рассказывал, зачем-то старался сторониться. Не потому ли она никогда не оставалась надолго?

Тряхнув головой, посмотрел за окно, на отцветшую яблоню в саду.

– Так что это за устройство, что-то вроде межгалактического приемника?

К моему удивлению, Каширин смутился.

– Я сам точно не знаю.

– Но собираетесь строить.

– Именно так. Вот сейчас и вы почтете меня сдвинувшимся. Но сами судите, я получил сигнал, постиг его смысл, понял, что получил учебное пособие. Некая неведомая цивилизация где-то в глубоком космосе, может, невдалеке от Садра, может, дальше, на безумном расстоянии в пятьсот шестьдесят парсек или тысячу восемьсот световых лет, чтоб вам было понятней, шлет не просто сигналы, но способ связаться с ними.

Понятней мне не стало, но переспрашивать не стал, сделал новую запись. Потом, спохватившись, спросил:

– А откуда она знает о нас? Намек в этом послании хоть какой есть?

Сергей усмехнулся.

– Это же не лазер, а радиоизлучение. Оно во все стороны расходится, как круги по воде. Любая цивилизация, достигшая определенного уровня развития, хоть мы, например, хоть еще какие зеленые человечки, способные построить достаточно мощный радиотелескоп и сообразить искать сигналы на частоте излучения водорода, самого распространенного элемента вселенной, может его принять, понять и расшифровать. А после построить этот приемник. Тогда, как предположил Суровцев, им ответится. Те самые из пределов Садра, вероятно, откроют врата и либо сами придут, либо пригласят в гости.

– Или вторгнутся.

– Это самый глупый способ завоевания миров из всех существующих, – сухо возразил Каширин. – Ждать сотни лет сигнала, чтоб потом… а для чего это вторжение нужно? Почему пришельцы должны так люто бояться собратьев по разуму? Да если они так недружелюбны, уж проще построить Великую армаду звездолетов и прочесывать галактику самим, если какая звезда фонит в радиодиапазоне в сотни раз сильнее нормы – отправлять флот туда.

Я помолчал, Сергей же воспринял переваривание мной информации как нарождающуюся обиду и поспешил извиниться. Некоторое время мы смущаясь, не говорили ни слова, потом я спросил:

– Но вы сказали, сигнал ищет фактически из пустого пространства. Это какая-то отдаленная от звезды планета?