Глава 1. Новая Надежда.

Запретные территории.

Ночь после странного явления детям их собственных отражений прошла неспокойно. Ко всему прочему прошла сильная гроза с рассекающими небо ослепительными молниями, отчего в лагере никто не спал. Юные поселенцы думали о встрече с двойниками, а взрослых тревожила мысль о находящемся неподалёку Трире.

Лидия, пользуясь бессонницей, умудрилась достать Леонтия разговорами о строительстве алтаря, на котором так настаивал священник, и в течение первой половины наступившего дня возвели подобие алтаря, отдалённо напоминающее кафедру, откуда Дарион мог вещать проповеди.

К обеду возле импровизированной кафедры собрались все поселенцы, включая вандалов и степняков.

За кафедрой встал святой отец. Неподалёку от него стоял Леонтий.

– Надеюсь, нас не будут здесь насильно обращать в другую веру, – насмешливо и нарочито громко, произнёс Хильдебальд.

– Вот-вот, и я такого же мнения, хозяин! – воскликнул Лисипп. – Мне уже поздно изменять греческим богам. Да и не нравится это мне. Они меня всю жизнь охраняли, вот и мне не стоит предавать их.

Цэрэн, которой всё старательно переводила внучка, громко рассмеялась.

Леонтий перебил священника. – Никого здесь к чему не принуждают. Воспринимайте это как трибуну, с которой вы хотите обратиться с обращением.

– Никак ты хочешь сделать подобие римского сената? Не так ли, римлянин? – сдвинул брови Хильдебальд.

Начинавшийся вскипать градус обсуждений решил повысить и сам священнослужитель.        – Какое публичное место? Какая трибуна? Это моя кафедра, её строили для меня, – еле сдерживаясь, чтобы не перейти на откровенный крик, чуть не завопил Дарион.

Леонид бросил быстрый взгляд на вандала. – Откуда такие выводы, Хильдебальд? Как я говорил, решения принимаем только мы вместе. Я тебе дал слово лично, а теперь повторяю при всех. Никто не покушается на твоё право верить в своих богов. Хочешь, можем сесть у костра и обсуждать наши дела.

– Ну смотри, римлянин – смягчился вандал.  – Только запомни, если я почувствую, что ты начнёшь нарушать соглашения, даже через такие вот мелочи, считай, что я отзываю своё слово назад. И да, ты будешь мне должен. Потому что я тоже хочу внести сюда свои обычаи. Позже скажу какие.

– Ладно, – махнул рукой римлянин. – Договорились. А вы, Дарион, тоже успокойтесь. Сначала со своей паствой разберитесь. А не то останетесь один на один со своей кафедрой в пустующем зале.

Леонтий усмехнулся. –  Господь же призывает нас к смирению. Вот и вы смиритесь. Условия здесь другие, вот и приспосабливайтесь к ним.

Дарион почувствовал, что опять дал волю эмоциям, и постарался взять себя в руки, превратив всё в шутку. – Да я пошутил, Леонтий. Ведь это и алтарём, по существу, назвать сложно. Здесь даже ризницы нет, где я бы мог переодеться. Да и во что мне переодеваться? Я и так, как все, хожу в одном и том же.

Священник смиренно улыбнулся, стараясь превратить все в самоиронию.

Присутствующие заулыбались.

– И то верно, – воскликнул Ольдих.  – Здесь планета вся неправильная, а мы хотим этот мир под себя переделать. Это нам скорее самим приспосабливаться надо.

Хильдебальд повернулся к толстяку и громко хлопнул того по плечу. – Да ты мудреешь, мой друг. Эта планета просто положительно влияет на тебя. Если ты только не ешь слоновьи фрукты, вот тут из тебя философ никакой.

Тут уже рассмеялись все. Священник, почувствовав, что атмосфера раскрепостилась, решил взять всё в свои руки.  – Ну что ж, позвольте мне тогда начать. Хотелось бы выработать некий свод правил, которого все будут придерживаться. Нет-нет, – быстро заговорил Дарион, увидев опять нахмуренные брови вандалов, – мы это примем только после общего обсуждения. Скорее всего, как ни страшно нам это признавать, мы здесь, наверное, навсегда. И домой мы уже никогда не вернёмся.

Священник увидел, как быстро погрустнели лица у поселенцев.

– Вот это ты зря разбередил раны, святоша, – буркнул Хильдебальд. – Я и так каждое утро просыпаюсь с этой мыслью, и от неё прямо выть хочется.

– Не ты один, – горько вздохнул Лисипп.

– Да вы хоть при детях это не говорите! – воскликнула Лидия, увидев лица детей, готовых вот-вот расплакаться.

– Ничего Лидия, – обречённо махнул рукой Леонтий. – Они уже взрослые, пусть привыкают. Нечего мечтать о том, чему невозможно сбыться.

– Так, талан, вроде бы так твоё племя называется, – Леонтий повернулся в сторону, где, поодаль от всех, сидел Ид. – А скажи-ка нам, у нас что, действительно нет шансов отсюда выбраться? Только говори честно, без утайки. Нам это важно понимать.

Ид понял, что в данной ситуации ему придётся быть максимально правдивым, но при этом не злить и не сильно расстраивать этого большого человека, которого он искренне боялся.

Мальчик нерешительно кивнул. – Думаю, что да, просто у нас нет достаточно топлива для нашего модуля, чтобы отправить его назад, туда, откуда мы прибыли. А где его здесь найти, и есть ли оно на этой планете, я не знаю. Наш шанс только в том, чтобы нас кто-то искал.

Ид грустно вздохнул. – Но ведь никто не знает, где мы.  Хотя вот вчера видение мне сказало, что меня ищут папа и мама. –    Лицо маленького талана озарила робкая улыбка.

Леонтий горько усмехнулся. – Видение, видение. Как вы, дети, меня уже достали с этими видениями. С ними идите прямо к старухе-жрице. Она вам их лучше растолкует. А как по мне, это вам со страху всё кажется.

– Ну и что, что застряли, зато мы живы, и еды здесь просто вдоволь, – неожиданно произнёс среди повисшей тишины, Ольдих.

– Ну вот, кто о чём, а твой толстяк только о еде, – насмешливо произнёс Леонтий, обращаясь к Хильдебальду. – Ему точно здесь рай.

Все заулыбались. Ольдих был рад, что поднял всем настроение, и тоже заулыбался во всю ширь и потрепал за вихры сидевшего рядом Промиуса.

– Ладно, продолжайте, святой отец, что вы там хотели сказать, – кивнул римлянин Дариону.

Священник благодарно кивнул. – Да просто хотелось бы сначала понять, как нам называть это место, где мы сейчас. Раз мы уж тут живём, неплохо бы дать этому название. Я до сих пор в смятении, как воспринимать всё происходящее. С одной стороны, здесь есть всё, чтобы нам прожить, не нуждаясь в плотской пище, а с другой, все эти видения, которые преследуют детей, и это странное существо, передавшее послание, что нам здесь не рады. Не говоря уже о странном поведении животных, которое вызывает у меня тревогу. Вот это всё точно не похоже на рай, о котором некоторые тут говорят. Но всё равно, нам надо как-то всё это назвать.

Хильдебальд расплылся в улыбке. – Так, Леонтий, ты же обещал мне уступить? Вот я и хочу быстро возвернуть долг. Значит, назовём это место Новый Карфаген.

– Ну, ты это хватил через край, вандал, – возмутился Леонтий. – Не слишком ли высокая цена за свою уступку? Тогда я снимаю свою поддержку этого места как места собраний.

– А не слишком ли ты быстро отказываешься от своих слов? – насмешливо и обидно бросил вандал.

– Но это же явно неравноценно, – набычился Леонтий.

– Мне кажется, кое-кто здесь не умеет держать своё слово, – продолжал напирать Хильдебальд.

Римлянин и вандал стояли напротив и готовы были схватиться в драке.

– А давайте назовём эту планету Новая Надежда, – подала голос Эрдэнэ. Все обернулись к ней.

– Это ты сама, что ли, придумала? – удивлённо спросил грек.

– Не, это бабушка так говорит. Хоть и надежды мало, но она должна быть. Без неё нельзя. Всегда должна быть надежда. То, что хочет вандал, как понимает Цэрэн, это видеть всё это, как своё старое место. Да и вы, наверное, тоже. Так что пусть останется слово Новый.  И пусть будет Надежда. У каждого она будет своя.

– Леонтий, а ведь жрица права, – вступила Лидия. – Простите, Дарион, но жрица правильно говорит, и я поддержу это название. Пока живёт надежда, всё легче жить.

Хильдебальд, уже сильно смягчаясь после размолвки с Леонтием, произнёс – Соглашусь с твоей женой, римлянин. Ни тебе, ни мне. Но ты всё ещё должен мне.

Леонтий кивнул. – Согласен и я, вандал. Хорошо. А старуха в который раз нас выручает.

– Девчонка, – сказал римлянин, обращаясь к девочке, – а скажи…

– Эрдэнэ, меня зовут Эрдэнэ, вы что, забыли? – с ехидцей парировала девочка.

Леонтий недовольно замотал головой, – Хорошо, Эрдэнэ, скажи тогда своей бабке…

– Цэрэн, её зовут Цэрэн, пора уже запомнить того, кто вас постоянно спасает, – продолжала насмешничать девочка.

Римлянин заиграл желваками под хохот окружающих. – Вот же дрянная девчонка, весь настрой сбила. – Леонтий выдохнул, – Ладно, передай Цэрэн, что мы очень благодарим её за помощь.

Довольная девочка перевела всё бабушке. Шаманка слегка улыбнулась и кивнула.

Дарион, понимая, что опять теряет свою аудиторию, постарался направить разговор в нужное ему русло. – Ну вот, и славно. Новая Надежда так Новая Надежда. Теперь хотелось бы обговорить, скажем, один деликатный вопрос. Отношения между женщинами и мужчинами. Как я вижу, между ними у нас происходят греховные отношения до заключения брака. Мало того что это страшный грех, так и просто хотелось бы избежать в дальнейшем столкновения между мужчинами, поэтому может нам сразу обозначить пары между мужчинами и женщинами и совершить обряд бракосочетания. Тем самым мы избежим грехопадения и исключим в дальнейшем конфликтных ситуаций, ибо сами понимаете…

– Так, римлянин, – резко вскочил Хильдебальд, отряхиваясь от песка. – Я же говорил, что не буду присутствовать на ваших проповедях. Тем более, когда тут за меня будут решать, где и с кем мне удовлетворять свои инстинкты. Давайте предоставим самой природе решать этот вопрос за нас. И вообще, я жутко проголодался на этом вашем Совете, плюс у нас нерешённые проблемы с Триром, а вы предлагаете обсуждать какую-то ерунду. Не, всё это точно без меня. Так, парни, нам здесь точно не место.

Хильдебальд махнул своим людям, чтоб те тоже поднимались и уходили с ним.

Леонтий повернулся к Лидии – Это быстро не решить, да и прав вандал, нечего нам соваться в дела естественные. Так что прости, я помочь ничем не могу.

Женщина взглянула на священника и развела руками с сожалением.

Дарион никак не хотел, чтобы его первое обращение к соплеменникам было похоже на поражение, поэтому быстро заговорил в спины всем расходившимся поселенцам. – А ещё я хотел бы обсудить вопрос со временем, как нам здесь его отмечать.

Но его уже никто слушал. Люди разбредались по своим делам.

Священнослужитель быстро проговорил.  – Ну что ж, не всё должно у нас получаться гладко, но уже хорошо, что мы вместе собрались и выслушали друг друга. А с временем я сам позабочусь.

На пляже остались только дети.

Тэсия, ни на секунду не расстававшаяся с Виолой, увидела приближающуюся к ним Эрдэнэ и нарочито громко крикнула. – Ты там одна или со своей злобной птицей? Может, в следующий раз, он нападёт на Бруно или на кого-то из нас? Когда нам ждать его злобной выходки? А он слушается только приказов твоей бабки или это ты его наслала на мою Виолу?

Эрдэнэ побледнела, и у неё заметно задрожали губы.  – Зачем ты так говоришь? Разве я похожа на ту, которая способна на такое? Я ведь и сама не понимаю, почему Октай бросился на неё.

– Откуда мне это знать – говоришь ли ты правду? Ты, возможно, такая же, как и твоя бабка. Никогда не знаешь, на что она способна, – не унималась Тэсия.

Эрдэнэ, еле сдерживая слёзы, резко развернулась и ушла прочь от компании.

Среди детей повисла неловкая пауза.

– Тэсия, наверное, ты зря обидела Эрдэнэ, – робко заметил Неро.

– Ты что, за неё? – резко обернулась в его сторону беловолосая девочка. – А я думала, что ты мой друг! А вы что молчите? Вы тоже так считаете? – Тэсия с вызовом посмотрела на Ида и Промиуса. Мальчики отвели глаза.

Девочка хмыкнула. – Ага, ну раз так, тогда чтоб больше не просили у меня поиграть с моей Виолой. Она единственная, кто здесь меня понимает. Пошли, моя кошечка, отсюда. О тебе здесь никто не позаботится, кроме меня. – Тэсия встала, взяла котёнка в руки и быстро пошла в сторону своего навеса.

– А, эти девчонки, они всегда такие. Вечно ссорятся, – махнув рукой, сказал Промиус. – Может, лучше пойдём купаться?

– Пошли, – горестно кивнул Неро, который явно был расстроен тем, что обидел Тэсию.

– А я и сам давно хотел это предложить, – сказал радостный Ид, – а то мне жару тяжелей переносить, чем вам, землянам.

Эрдэнэ подошла к своей палатке. Бабушки здесь уже не было, зато сидел Тургэн, издалека наблюдавший всю размолвку друзей.

– Они что, обидели тебя? – участливо спросил мужчина.

– Отстань, не до тебя, – отрезала, вся в расстроенных чувствах, девочка.

Тургэн покачал головой. – А я давно твоей бабушке говорил, что они другие, и нам не нужно с ними общаться. Неискренние они какие-то.

Эрдэнэ бросила на него презрительный взгляд. – Ой, я смотрю, ты прям такой весь правильный. Молчал бы уже, а то и без тебя тошно.

Тургэн изобразил на лице сожаление и обиду. – Зря ты так, Эрдэнэ. Я уже другой. Я лучший помощник для твоей бабушки. Я её во всём слушаюсь. Мы же одной крови, ты с бабушкой и я. Вот зря ты мне не веришь. Может, конечно, я не стал ещё вашим другом, но очень хочу им стать. Я хочу искупить свою великую вину перед вами. Можешь даже проверить меня. Ради тебя и Цэрэн всё сделаю. И я никогда не буду унижать тебя, как эта белокожая светловолосая девочка.

– Это не твоё дело, и вообще, ты многого не понимаешь. – Эрдэнэ уже не смогла сдержаться и разревелась навзрыд, уткнувшись в колени.

Тургэн подсел поближе к девочке и осторожно провёл по волосам. Девочка недовольно повела плечом, но мужчина продолжил утешительно гладить её по волосам. – Поверь, я теперь совсем другой. Мы все потеряли свой дом, и я такой же сирота, как и ты. Мы одни на этой планете, и у тебя не будет лучшего защитника, чем я.

– Октай мой лучший защитник, – шмыгнула носом девочка, уже готовая перестать плакать.

– Ну да, и Октай тоже. – Тут Тургэн внезапно коснулся цепочки на шее девочки.

Девочка тут же отпрянула от Тургэна. – Ааа, я знаю, чего ты хочешь. Я же не слепая. Я ведь вижу, как ты всё время смотришь на мой кулон. Чего он тебе так дался? Это мой камень, мой оберег. И нечего тебе на него пялиться. Не достанется он тебе.

Мужчина неожиданно побелел и отстранился. – Ну что ты, что ты. Это твой оберег. И в мыслях даже не было. Зачем он мне? Он не принесёт мне пользы. Он охраняет только тебя.

– Тогда чего ты пялишься на него? – Эрдэнэ уже перестала всхлипывать и вытерла слёзы с лица.

– Понимаешь, – Тургэн замялся и посмотрел на лицо девочки, – просто этот кулон очень похож на тот камень, который я видел когда-то давно на …

– Вижу, тебе мало одного кривого глаза, тогда Октай тебе сейчас быстро это дело подправит. Из кустов неожиданно появилась Цэрэн.  – А ну, быстро отсел от девчонки.

Старуха явно не шутила, и у нее был крайне рассерженный вид.

Тургэн тут же отскочил, как ужаленный от Эрдэнэ и забормотал. – Ну что ты, Цэрэн, я, наоборот, защищаю её от этих иноземцев.

Старуха хмыкнула. – От тебя её надо защищать. А с другими моя внучка сама разберётся. Не маленькая уже.  И вообще, я за тобой. Давай собирайся, нам надо срочно решить одно дело. Быстро не мешкай.

– Бабушка, что-то произошло? – Внучка с тревогой посмотрела на бабушку.

– Не сейчас, Эрдэнэ, не сейчас. Позже объясню. Ну что ты там копаешься, давай живей, – старуха носком сапога ткнула под зад Тургэна, стоявшего на четвереньках и собиравшего сумку.

–Да, – старуха повернулась к внучке. – Мне также нужен твой друг-лягушонок. Найди мне его, он пойдёт с нами.

У Эрдэнэ вытянулось лицо. – А я что, останусь одна здесь? Зачем он тебе нужен? Не, бабушка, так нечестно. Или я иду с вами, или иди сама ему всё объясняй, почему он тебе понадобился.

Цэрэн недовольно скривилась. – Ладно, тоже пойдёшь с нами. Только быстро тащи своего друга.

– Да бегу уже, бегу. Только скажи, куда мы идём? Эрдэнэ просто разрывало от любопытства.

– Ты ещё здесь? Или мне передумать?  Шаманка грозно сдвинула брови.

Эрдэнэ что есть духу помчалась на пляж.

После собрания Мэчесса зашла в навес Абебы. – А Хайле где?

Абеба пожала плечами. – Да он ушёл вместе с Самаксом и греком. Они там пошли что-то строить. Новую печь вроде, не знаю, не стала долго расспрашивать.

Мэчесса улыбнулась и уселась рядом с подругой на лежанке. – Вот и хорошо, а я вот что пришла сказать. Ну что, подруга, всё идёт так, как я тебе и говорила. Это я про речь святого отца. Всё-таки как же я вовремя тебя определила к Хайле.

– Ой, не знаю, он такой какой-то, слабохарактерный, – замялась Абеба.

Мэчесса выпучила глаза. – Ты это брось, подруга. Вот увидишь, скоро будут драки между мужчинами за нас. Так что слушай мой совет – не мешкая, прямо бегом к священнику, чтобы вас обвенчали. Иначе будет ждать тебя судьба этих танцовщиц. Я видела, как на них засматриваются вандалы. Да даже старый грек, смотрю, тоже с ними заигрывает. Нет-нет, ты даже и не думай. Хайле это твой билет в свободный мир. Ты сможешь им сама управлять. А если попадёшь к вандалам, так они вообще сделают тебя общей женой. Нет уж, хватит с нас, побыли рабынями. Пора начинать новую жизнь на новой планете.

– Возможно, ты и права, Мэчесса, – задумалась Абеба. – Ну, а ты что? Ты-то сама с кем будешь?

Мэчесса сделала удивлённое лицо. – С кем, с кем? Конечно, с Самаксом.

Теперь пришёл черёд удивляться Абебе. – Каким Самаксом? Ты что не видишь, что он, как очарованный, ходит за Луцинией? Брось ты эту затею. Ты сама можешь выбрать, кого захочешь. Ты же вон какая видная.

Мэчесса горделиво улыбнулась. – Я себе цену знаю. И если я что-то решила, то будет по-моему. И я знаю, как сделать, что Самакс будет мой, можешь не сомневаться. Моё венчание с ним будет сразу после твоего с Хайле. Так что пойду и найду эту старуху жрицу, есть тут у меня одна идея.

После собрания Хильдебальд был не в духе. Осознание того, что они все здесь уже навсегда, уже полностью овладевало всеми. Вандал также не был исключением. Называй ты эту планету, как хочешь, хоть трижды Надеждой, но разумом понималось, что всё это тщетно.

– Командир, я пойду с греком жечь кирпичи для новой печи. Я тебе ведь сейчас не нужен? – под навес заглянул Ольдих.

– Нет, не нужен. Иди. – Хильдебальд внимательно посмотрел на толстяка. – Что-то ты больно радостный сегодня. Или тебя новость о том, что мы тут навечно, совсем не гнетёт?

Ольдих был явно позитивно настроен. – Командир, мы бывали и не в таких переделках. Ничего, выдержим. А если нет, то и здесь можно неплохо устроиться.  Тут есть всё. А чего нет, то сами построим и сделаем.

– Ладно, иди уже. Не тошни меня своей довольной рожей. – Хильдебальд отмахнулся от него. Вандал посидел ещё немного под своим навесом, и решил пройтись и посмотреть, что за строительство печи там идёт, но тут же столкнулся с Леонтием.

– О, я тебя как раз и ищу. Слушай, ты на меня не в обиде после утреннего спора? – Римлянин явно искал примирения.

Вандал скривился. – Вот ещё, помнить всякую чепуху, не до этого. И так настроение испорчено.

– Это понятно. У всех оно такое. Чему уж тут радоваться.  Давай зайдём к тебе. Есть разговор. Не хочу, чтоб посторонние уши слышали.

Мужчины зашли обратно под навес и сели.

– Вот о чём я хотел с тобой поговорить, – продолжил римлянин. –  После слов зеленокожего о том, что, возможно, нас всё-таки будут искать, я вот что подумал. Знаешь, вероятность этого, конечно, маленькая, но, думаю, надо оставить какую-то отметку, куда мы ушли с места падения. Иначе они не будут знать, где нас искать.

Хильдебальд хмыкнул.  – Ага, а пока они эту отметку найдут, её найдёт Трир, и вместо того, чтобы мы накрыли его, он нас первым обнаружит.

– Об этом я тоже подумал. –  Леонтий ткнул пальцем в грудь вандала. – Мы должны оставить весточку там, где её найдут его зеленокожие соплеменники, но не найдёт твой бывший помощник.