Глава 2. Отложенная ссора

– Знал бы ты, как это меня напрягало, – не дочь потянулась за бокалом с чаем. – Каждый раз, когда я видела Марата, я могла думать только о том, что сейчас мы поссоримся. Пусть, я знала, что это будет не по настоящему – легче мне от этого не становилось. Ожидание этой ненастоящей ссоры с тем, с кем я даже не хотела ссориться – изматывало меня каждый день.

Все мои дни всегда начинаются одинаково: я просыпаюсь утром, я, как всегда одна. Несколько мгновений жизнь кажется мне не таким уж дерьмом, но потом я вспоминаю в каком мире живу. Хм, и еще над о мной, как Дамоклов меч – нависала эта неизбежность…

Нет, так было не всегда, изначально Марат меня лишь раздражал я считала его – приятным в общении, но абсолютно невыносимым и все. Поссоримся там мы или нет, помиримся или нет – все это меня абсолютно не волновало. Но, потом он начал мне нравится, нет ни как мужчина, конечно, я слишком давно потеряла всяческий интерес к противоположному полу. Как друг, не знаю, хоть нас и сложно назвать друзьями, как собеседник, с которым, иногда, все – таки приятно проводить время, даже просто поболтать.

Тут все и изменилось, бушующая ссора, о которой он предупреждал так давно, вдруг перестала быть каким-то неопределенным, не значимым событием. Над о мной навис чертов Дамоклов меч, который угрожал рухнуть каждую секунду. И, мне больше не было все равно.

Если сегодня Марат, еще мог пошутить, что мол: отложим на завтра, то однажды все-таки наступит день, когда он скажет ни это. И, это самое: «завтра» неизбежно приближалось с каждой секундой.

Теперь я просыпалась с мыслями: а не сегодня ли Дамоклов чем, наконец рухнет?

Спустя неделю синяк на шее от укуса заметно посветлел, почти сошли синяки на руке и подбородке. Я приходил к ней каждый день, но она не хотела разговаривать. Конечно, я был в курсе их «ненастоящей ссоры» с Маратом, но видеть покусанную не дочь, все же было крайне не приятно. Мне было интересно услышать, как они умудрились не по-настоящему поститься с таким результатом и настоящими последствиями. Но, сначала нужно было кое что прояснить: – Как поживает твой… румэйт (сосед)?

– Кажется он решил, что его признали царицей или богиней, – хмыкнула девушка, – и теперь, в связи с этим ему больше ни чего ни когда не надо делать. Я его еще с прошлого больничного ненавижу. А, сейчас, так в общем… убила бы.

Я его то же… недолюбливал. Раньше, он хотя бы выносил мусор, сейчас же просто валялся на диване по двадцать три часа в сутки. В остальное время что-то: требовал, выклянчивал или выпрашивал. Давно я уже собирался поговорить с ним «по-мужски» ну, насколько это возможно.

– Знаешь, я думаю, ему особо и не было до меня ни какого дела, – помолчав добавила не дочь. – Когда я была подростком в поселке сгорели почти все сараи. Это явно были поджоги, виновных не нашли. И, вот, спустя много лет одна моя знакомая призналась в тех поджогах. Много в чем призналась, как – будто ее заставил кто-то. В том, что специально, сломала несколько моих старых мобильников, которые я ей давала, потому, что у нее телефона не было. В том, что сваливала вину за те поджоги на меня. Просто: надо же было на кого-то свалить… Может, и еще что на меня свалила, чего я не знаю. К ней, он с радостью побежит, это здесь его, все время что-то не устраивает.

Молчание как-то затянулось: – Египтянин? – не дочь оглянусь. Когда-то раньше она называла меня Ромулом, теперь: оком или египтянином. Говорит, что понимает, что это все так же я, но теперь я ассоциируюсь у нее с другим образом.

– Может, все-таки расскажешь, что произошло? – я хотел, что бы прозвучало это как-то, как – будто между прочим. На самом деле меня это интересовало. Вот только – если она это поймет, то, возможно, и не станет говорить. Ага, женщины…и, еще теперь мне очень бы хотелось уже прояснить их отношения. Просто для себя. Мне вот, ни фига не понравилось то, что я услышал…

К то му же: я знаю, иногда она до сих пор сомневается, в том, что я, в общем, существую. И, она просто так болтает сама с собой. Когда-то я то же так думал на счет Ромула, теперь на счет масона…

– Я уже говорила, – отмахнулась не дочь.

– «Мы, наконец-то, поссорились» – это не объяснение.

– Говоришь прямо так, как – будто ты мой отец, – фыркнула девушка. – Может, я сама с собой говорю.

– Ну, тогда, может, сама с собой и поговоришь? – Как-то надо еще что-то добавить. – Не дочь, твое молчание меня то же изматывает, – Ее молчание это – бездна, пропасть, из которой фиг пойми что всплывет.

– Ладно, – несколько мгновений девушка смотрела в угол комнаты. – Не знаю, как это объяснить: «не отец». Марат, этот – Саурон, блин, он с самого начала говорил, что однажды мы поссоримся, сильно но не по настоящему. Потому, что ему надо поссориться с ними, теми, кто все говорит и делает наоборот.

– Да, любой был бы рад с ними поссориться, – честно ответил я. – Просто расскажи, как все было, – может, я зря мечтаю прибить этого Марата уже неделю?

– Готова? – спросил Марат, он, как всегда, сдержанно улыбался, – Тормози, вон там, – он указал в сторону, на неприметный поворот. Здесь и так жутко, ни людей, ни машин.

– Это – странно, Марат, это, я не знаю, почти самоубийство…

– Так, надо, Ир, – Марат полез за сигаретой. – Это не по-настоящему, вернее: по настоящему, но не на самом деле. Все «они» говорят, что они – это ты.

– Даже звучит, как бред… – покачала головой девушка. – Несколько лет назад, я бы подумала, что ты просто сбрендил. Те, кто все делает наоборот – существуют и они умеют поганить жизни.

– Поссоримся, напишем друг на друга заявления, потом помиримся – делов – то. Просто следуем плану. Как – будто тебе меня прибить ни когда не хотелось? – он улыбнулся. Затянулся еще раз и вытянул окурок в приоткрытое окно.

– Ни когда не думала, что скажу это, – девушка пожала плечами. – Но, я не знаю, как: вот так вот начать ссориться ни с того ни с сего и без повода. Вот, именно, сегодня я, блин, не злая.

– Так хотелось?

– Что?

– Прибить меня? – не сдавался Марат.

– Иногда, – пожав плечами, призналась девушка. – Но, сейчас я не злая, может, вся эта затея просто глупость? Марат?

В ее глазах что-то промелькнуло, обычно колкий взгляд, вдруг стал, как – будто, мягче.

– Марат, думает, что – нет, – кивнул Марат. – Слушай: они все делают наоборот, поэтому, что бы поссориться с ними, я должен поссориться с тобой, да, слушаю себя – звучит как бред, – хмыкнул он. – Ладно, без разницы. Только помни, что к тебе это не относится. Все: на самом деле, но не по – настоящему. Где шокер?

– Марат, – протянула девушка.

– Я: Марат, я – в курсе, – ответил парень. – Времени больше нет, Ир. Сохранила, что тебе там нужно было? На телефоне – разобью.

– Марат, – жалобно протянула девушка.

– И с очками попрощайся, сейчас сломаю.

– Мои очки, – девушка сняла их, и несколько мгновений растерянно смотрела на очки.

– Как только выйду из мест не столь отдаленных – куплю новые, – улыбнулся Марат.

– Лет через …цать?

– Да, ладно, – отмахнулся он, – пораньше. Через…пару дней.

– Ты – не нормальный!

– А то, – гордо кивнул Марат. – Ну, не знаю, если тебя это утешит: эта оправа тебе не идет. Поэтому я – зол. На очки, естественно. И, еще они: старперские…

– Там, других не было, – фыркнула девушка.

– Я знаю, я – там же покупал. Они уже… сломались. Эти я купил в другом месте. Где шокер?

– В кармане.

– Что? На улицу пойдем?

– Там холодно, – нехотя ответила девушка, посмотрев, на едва покрытую снегом обочину. – О чем, ты, в общем, думаешь? Я не затащу тебя в машину. Хочешь там валяться…я не знаю сколько?

– То есть подгузники в СИЗО ты мне приносить не хочешь?

– Нет!

– Ну, начнем, – Марат сцепил пальцы в замок, вальяжно потянулся в сторону. – Знаешь, – зевнув, протянул он. – Ты меня всегда бесила: эти заколки дурацкие!

– Какая заколка? – девушка подняла руки к голове. – Я не ношу ни каких заколок.

– Вот, эта! – он сдернул с нее очки.

– Ты ведь специально тогда заколку в моей машине оставила? – Марат помахал очками. – Ненавижу! – дужка очков лопнула в пальцах Марата. – Всегда мечтал это сделать! Ты просто хотела разозлить меня! Да?!

– Мои очки, – простонала девушка. Марат уже сломал их пополам и сейчас пытался отломить сломанную дужку.

– Вот тебе, твои дурацкие заколки! – Марат бросил в нее сломанные остатки от очков. – Не оставляй ты их где попало! Дольше проживешь, тварь!

Сейчас он действительно казался злым, таким злым она видела его один раз, наверное, это было в день знакомства, когда кто-то имел наглость посигналить Марату.

– Ах, ты так? – обиделась девушка и схватила с приборной панели очки Марата.

– Стой, дурыдна, как мы назад поедим?

– А, нефиг раскидывать свои носки по дому! – сломать очки оказалось не так просто, как она думала, пластмасса сломанной оправы больно впилась в пальцы. – Ай!

– Больно? – спросил Марат.

– Хватит валяться все время на диване! – она помахала перед ним сломанными очками. – Иди, сделай… что – нибудь!

– Ладно, – согласился парень.

– Что ты ладишь? Ненавижу тебя! Еще с прошлого больничного? Сколько можно ни фига не делать? – Девушка бросила в него сломанные очки, – Это тебе за… заколку?

– Я так и знал, что это была твоя заколка! – Марат схватил девушку за руку и дернул в сторону.

– Это были мои очки! – она уперлась другой рукой в бок спинки пассажирского сидения и попыталась пнуть Марата, не вышло. – Псих не нормальный! Меня бесит! – она тряхнула головой. – Бесит! Что ты вечно растележишь в машине свои оглобли! Так, что бы невозможно было взяться за рычаг переключения передач! Что бы твои оглобли не задеть!

– Эй, это ты действительно про меня говоришь? – ахнул парень. – Вот, твои очки! – одной рукой, он достал из бардачка какой-то предмет.

– Это, – девушка на мгновение замолчала, пытаясь понять что у Марата в руке. – А, ладно, отдай мои очки! – она потянулась за его рукой. Марат бросил предмет под ноги и схватил ее за вторую руку. Силой свел обе руки перед лицом и тряхнул.

– Зачем ты постоянно берешь чужие вещи? – он опустил ее руки ниже, по-прежнему крепко сжимая в запястьях. Его подбородок прислонился к ее щеке. – Думаешь весело потом выделываться на их хозяев? Это мерзко! Но, ты же не понимаешь! Если у тебя мои очки, то ты не становишься мной!

– Нужны мне твои очки! – фыркнула девушка.

– Ир, будет больно, я же говорил достань шокер, – Марат с силой укусил ее за верхнюю губу. Девушка вскрикнула. – Я не хотел.

Хватка на руках ослабла, девушка подалась в перед, высвободившейся рукой едва не заехав ему в глаз, вцепилась зубами в шею. Он ее оттолкнул, кажется, слишком сильно. Девушку отбросило к двери и то ли зашипев, то ли зарычав она потянулась за курткой на заднем сидении.

– Больной урод! – прошипела она, пытаясь нащупать карман. – Ты абсолютно невыносим! Я терпеть тебя не могу с самого первого дня! Твоя «харизма» – это просто злость!

– А, ты? У тебя разные глаза! Я, вообще, думал, что ты больная! – он вырвал у нее из рук куртку, перевернул и начал трясти, что бы вытряхнуть содержимое карманов. – У меня есть знакомый, с «нехорошим» заболеванием, так я его боюсь меньше, чем тебя! С ним, хотя бы в машине ездить не в падлу!

– Это правда? – девушка замерла, серо-зеленые глаза уставились на Марата.

– Чертов аутист! Ты абсолютно не умеешь общаться с людьми и ни когда! Ни чего! Не понимаешь! Ни каких намеков! Ни шуток! С Луны ты что ли свалилась? Но, нет: тогда бы ты знала о людях намного больше! – Марат тряхнул ее куртку сильнее, из карманов вылетело содержимое: электрическая зажигалка, которая включаясь с треском этакой минибензопилы, и Марату просто хотелось выкинуть ее из окна. Электрошокер упал в низ, пока девушка пыталась поймать газовый баллончик.

– Стой! – он выхватил баллончик и держал его немного в стороне от лица девушки. – Нажму! Не шевелись! Ни чего себе арсенал! – хмыкнул он. – Катаны там ни где нет? – свободной рукой Марат еще раз тряхнул куртку. – Черт! Больно цапнула! – он прижал куртку к шее. – Ир, мы переборщили немного, я не собирался про тебя ни чего говорить…