Глава 2

Голова раскалывается. Слышу слабый стон и не сразу понимаю, что он принадлежит мне. Я снова лежу на чем-то твердом в совершенно неудобной позе. Что происходит?

Чувствую легкий запах дыма и… крови? Какого черта? Где я?

И тут… воспоминания обрушиваются, словно мощнейший водопад, и давят на меня с такой силой, что становится нечем дышать.

С огромным трудом поднимаю дрожащую руку к груди и лихорадочными движениями ощупываю ее.

Мне же это не приснилось? Копье в моей груди. Его нет. На его месте дыра в платье и гладкая кожа, судя по липкости, испачканная кровью.

Этого. Не. Может. Быть.

Сердце заходится в бешеных ударах, дыхание учащается, все тело напряжено. Я не в курсе, где нахожусь, но знаю одно – здесь у меня нет друзей.

Не без труда мне удается разлепить веки. О боже…

Этого еще не хватало! Сначала я очнулась в гробу, а теперь… в клетке.

Это открытие не способствует хоть какому-нибудь успокоению, стискиваю зубы, чтобы не завопить от досады, бессилия и страха. Хочется взвыть, подобно зверю, запертому в клетке, ведь сейчас я не понаслышке знаю, каково приходится несчастным существам. И я закричала бы, если бы не головная боль и, будь она неладна, жажда! В горле совсем пересохло.

Осторожно осматриваюсь по сторонам. Слева стоит такая же клетка, как моя. Ну вот, уже присвоила себе клетку. Идиотизм. Это все нервы.

Соседняя клетка тоже не пуста. Внутри девушка. Она сидит, прислонившись к прутьям дальней от меня стенки, и обнимает колени. Длинные светлые волосы скрывают ее лицо.

Решаю пока оставить соседку в покое и осмотреться. Вдруг случится чудо, и я найду выход? Клетки стоят у стены в темной комнате с каменными стенами и высоким потолком, напротив – единственное окно, вид из которого подсказывает, что на улице до сих пор ночь. Примерно в метре от клетки моей соседки дверь, похоже, именно через нее меня сюда притащили, ведь других выходов не наблюдаю. Напротив высокое зеркало. Кроме двух клеток, в комнате есть стол, пара стульев, чуть правее от стола камин, в котором горит слабый огонь. Так вот откуда запах дыма. Комната не настолько большая, чтобы иметь камин. Хотя… что я понимаю? Меня ведь закрыли в клетке! Какие-то ублюдки!

Снова начинаю злиться, и это чувство гораздо сильнее страха перед неизвестностью. А это ненормально. У меня никогда не было привычки резко впадать в ярость. Но чуть ранее сегодня это спасло меня, помогло выбраться из гроба. Может, и сейчас из этого что-то выйдет? Смотрю на соседку, которая по-прежнему не обращает на меня внимания. Берусь за тонкие железные прутья и толкаю их, что есть сил. С гробом сработало, вдруг и сейчас получится. Но в этот раз у меня ничего не выходит, и я бросаю бесполезные попытки вырваться из заточения. Продолжаю осматривать комнату.

Над камином висит арбалет, и, надо же, мини-копье… И не одно.

Надо как-то выбираться из этой дыры! Вот только как? Я до сих пор не могу понять ничего из происходящего! Хочется кричать и ругаться матом! Но вместо этих бесполезных сейчас занятий, подползаю к решетке, чтобы оказаться чуть ближе к подруге по несчастью.

– Эй? – зову тихо. Кроме нас в комнате никого нет, и выбора, с кем пообщаться, у меня немного. – Слышишь меня?

Она так резко вскидывает голову и открывает глаза, что я невольно отшатываюсь и с трудом сдерживаю крик.

Что за хрень? У нее черные глаза! Причем зрачок вообще неразличим. Как такое возможно? Линзы? Странные, раньше такие не видела.

Пока я пытаюсь успокоить дыхание, девушка рассматривает меня, склонив голову набок. Выглядит жутко. А еще более не по себе становится в тот момент, когда ее губы растягиваются в недоброй улыбке, которая больше похожа на оскал. Видимо, подружиться не получится. И как прикажете выбираться отсюда без помощи и в одиночку?!

– Наконец-то! – восклицает девушка. Голос у нее как у девочки-подростка. Злобной девочки-подростка. – Сильно тебя приложили, долго ты провалялась! Думала, уже не очнешься. Хотя, такого прежде не случалось, но ты выглядишь слабовато.

Эта тирада заставляет меня опешить. Несколько раз моргаю, не зная, что предпринять дальше. Общаться с этой девушкой уже расхотелось. Но мне нужны ответы. Поэтому я не могу просто промолчать. А если кто-то ведет себя со мной как злобная стерва, то в ответ он получает не менее злобную стерву!

– Спасибо, очень приятно слышать! – произношу, не скрывая сарказма. – Можешь хотя бы объяснить, какого черта тут вообще творится? Кто нас сюда посадил и за что? Давно ты тут сидишь? И есть ли возможность сбежать?

– Ооо, да ты такая же, как остальные, – тупая дура! И вопросы у тебя такие же! Ту-пы-е! – с насмешкой выдает она.

Так, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Что за злобная мегера? И даже нахождение в клетке не оправдывает такого поведения! Постойте. Так её, наверное, за это сюда и посадили. Тогда почему я здесь?

Вопросов становится только больше, а ответов по-прежнему ноль!

– Что ты несешь? – начинаю шепотом, наполненным звенящей яростью. – Каких еще вопросов ты от меня ожида…

– Тихо! – шипит она, как дикая кошка. – Слышишь? Они идут!

Девушка замолкает, забивается в угол своей клетки и сворачивается в клубок так, что уменьшается в размерах почти в два раза.

Мистика какая-то.

Пару мгновений смотрю на соседку, но понимаю, что сейчас от нее ничего не добьюсь. Вместо этого прислушиваюсь и действительно слышу приближающиеся голоса и шаги. Напрягаюсь и подбираюсь всем телом, внутренне готовясь к обороне.

Дверь открывается, входят два человека. Мужчины. Оба высокие коротко стриженные брюнеты. Один направляется прямиком к столу, не обращая на нас никакого внимания, словно люди в клетках для него вполне обычное дело. Второй подходит к моей клетке.

– О, посмотри, новая замарашка пришла в себя! – улыбаясь от уха до уха, жизнерадостным голосом объявляет он. – Ты только глянь на неё! Самая настоящая мышь!

Застываю от шока. Мало того, что меня чуть не убили, заперли в клетке, словно животное, так еще и оскорбляют. Разумная часть меня требует, чтобы я молчала, но другая – импульсивная – не может держать рот на замке.

– Смотрите, да тут у нас облезлый помойный кот! – комментирую с той же интонацией, что и он.

Видимо, раньше ему никогда не давали словесного отпора, так как парень тут же меняется в лице. Он больше не улыбается, а только злобно сверкает на меня глазами. Замечаю, что его радужки цветом похожи на мои, только чуть светлее ближе к середине, а по краю темнее. Шутник разозлился, я же довольно улыбаюсь, хотя чувствую, что веселье продлится недолго. Из-за моей улыбки парень начинает сильнее закипать от ярости, я понимаю это по его стиснутым зубам и ходящим желвакам, кулаки тоже крепко сжаты. Борюсь с желанием отползти вглубь клетки подальше от него, но остаюсь на месте. Нельзя показывать, насколько мне на самом деле не по себе.

– Следи за языком, мышь, иначе, я накормлю тебя мылом! – сквозь зубы цедит он.

– Маркус, достаточно. Нам многое нужно успеть, на твои игры сегодня нет времени! – обрывает второй и подходит к моей клетке. Сразу видно, что он главный, держится невозмутимо и уверенно. Ставит стул, усаживается на него, смотрит мне в глаза и говорит: – Давай мы не будем затягивать этот разговор. Я спрашиваю, ты отвечаешь, без отклонений. Договорились?

Пару раз моргаю. Вот это харизма. Ему бы в актеры податься, так и хочется одарить его аплодисментами и сказать: «Верю», но сейчас, и правда, не время для шуток. Вместо этого я говорю:

– Нет проблем. Но у меня тоже есть пара условий.

В ответ он просто выгибает бровь и кивает, поощряя на продолжение. Отлично. Для начала нужно разобраться с проклятой жаждой.

– Во-первых, можно мне воды? А, во-вторых, у меня тоже есть вопросы, на которые я хочу получить ответы.

Главный задумчиво кивает и, не сводя с меня взгляда, просит у своего все еще злого друга:

– Маркус, пожалуйста, принеси девушке воды. А над вторым пунктом я подумаю. Все будет зависеть от того, как ты будешь отвечать на наши вопросы.

Маркус выглядит не очень довольным поручением, он поджимает губы, но без споров приносит мне бутылку с водой и с брезгливым выражением ставит ее перед решеткой. Но мне абсолютно наплевать на то, что я, очевидно, по каким-то неизвестным причинам не нравлюсь этому парню. Жажда побеждает все. В то же мгновение хватаю бутылку, торопливо откручиваю крышку и за раз выпиваю сразу половину. Киваю главарю в знак того, что готова отвечать на его вопросы. Он начинает незамедлительно:

– Для начала давай познакомимся. Меня зовут Джон. Могу я узнать твое имя?

Так, ну это легкий вопрос.

– Меня зовут Ханна, – представляюсь я, не сводя с него настороженный взгляд.

– Хорошо, Ханна, кто привел тебя в «Равенство»?

Второй вопрос вообще непонятен. Поэтому я хмурю брови и удивленно спрашиваю:

– Куда?

– Ну вот, началось! – недовольно фыркает Маркус, и я перевожу на него удивленный взгляд. Парень складывает на груди руки и презрительно смотрит на меня, а потом ненадолго переводит внимание на Джона, после чего вновь обращается ко мне. – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем идет речь! Мы все знаем про вашу гребаную секту!

Уже не в первый раз за короткое время у меня пропадает дар речи. Какая еще к черту секта? Они меня с кем-то перепутали, однозначно. Поэтому говорю как можно искреннее и спокойнее, но до конца справиться с волнением не удается.

– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите. Спросите, что-нибудь попроще.

Разговор продолжает Джон.

– Хорошо. Скажи тогда, кто дал тебе сыворотку «V»? Как давно был разработан этот ее вариант? И кто должен был встретить тебя на кладбище?

Главарь выглядит по-прежнему спокойно, в отличие от Маркуса. Но он, похоже, та еще истеричка.

– Я не знаю, о чем вы говорите! – начинаю закипать. – Сначала я очнулась в гробу, потом меня… чуть не убили, как только я выбралась. Затем очнулась в клетке. Почему я вообще жива? Кто вы? Что со мной происходит? За что вы засунули меня в клетку? Какая сыворотка? Что за секта? – вопросы льются неудержимым потоком, и я бы не остановилась никогда, если бы не главарь, который все тем же спокойным голосом, но с нажимом перебивает:

– Достаточно. Ханна, давай проясним ситуацию. Ты не знаешь, как оказалась в гробу?

– Нет! – срываюсь на крик.

– Хорошо, это мы поняли. Расскажи тогда, как тебе удалось выбраться из гроба? Откуда взялись силы? – он делает акцент на последнем слове и вопросительно поднимает брови, словно ожидает от меня признание века.

Но я не могу дать ему ничего подобного.

– Силы? – переспрашиваю с той же интонацией, что и он. – Какие еще силы? Я оказалась в безвыходной ситуации, и думала, что умру. Меня спас выброс адреналина! Ну не может человек в нормальном состоянии сломать крышку гроба и проползти под землей два метра до поверхности! Вот вы когда-нибудь просыпались в гробу?

От скорости произносимых слов начинаю задыхаться. Чтобы успокоиться, делаю еще глоток воды и едва не захлебываюсь.

Как только главарь открывает рот, вероятно, собираясь задать очередной вопрос, дверь распахивается. Входят еще пятеро парней. Они выглядят довольно молодо, один так вообще, будто недавно вышел из подросткового возраста. Все высокие, с короткими стрижками. Трое из них блондины разных оттенков, один с медными волосами, почти рыжий, самый молодой – брюнет. Так и хочется спросить: на какой распродаже высоких парней их подобрали? Нет, ну правда, никогда не видела столько высоких людей в одном месте, если это, конечно, не сборная по баскетболу. Но я молчу, оглядывая их испуганно-любопытным взглядом. Один из них – блондин – очень злится.

– Джон, какого черта? – хмуро спрашивает он, останавливаясь возле клетки моей соседки. – Почему вы начали без меня? Это я ее сюда принес! Что она вам уже рассказала?

Изумленно моргаю. Так вот, значит, как выглядит мистер «стреляю в спину и бью тяжелым по голове». Кстати, рана на голове… ее тоже нет, но волосы слиплись от запекшейся крови, вот откуда тот запах, что я почувствовала после пробуждения.

Снова начинаю злиться. А еще меня бесит, что этот тип говорит обо мне так, будто я неодушевленный предмет.

Сдерживаюсь, как могу, но импульсивная часть меня снова берет верх над разумной, и я ору:

– Ты – больной ублюдок! Ты ведь мог убить меня! Кто вообще так делает?

Все замирают. На лицах написаны разные эмоции: от недоверия до полного шока. Мой «убийца» смотрит с раздражением, будто удивляется, что я вообще посмела открыть рот. И только Джон остается невозмутимым, а Маркус улыбается, видимо, рад, что я переключила свои нападки на другого. Кретин.

– Давайте все успокоимся, – призывает главарь, и я раздраженно закатываю глаза. Этот мистер спокойствие начинает меня бесить. – Необходимо прояснить эту ситуацию. Ханна, ты же не думаешь, что мы поверим, что ты ничего не знаешь?!

Взгляды всех собравшихся направлены на меня, но я смотрю только на Джона. Прямо в глаза.

– Да мне плевать, верите вы мне или нет! Я все равно сижу в клетке. И что бы я ни сказала, вы все равно не поверите! Повторяю в последний раз – я ни-че-го не знаю! Очнулась в гробу, потом здесь. На этом все!

Складываю руки на груди и с вызовом смотрю на каждого по очереди.

Эта ситуация выводит меня из себя. Я в меньшинстве, а это не способствует спокойствию. Сейчас мне хочется только одного – закрыть глаза и проснуться, потому что все происходящее больше похоже на бред сумасшедшего, чем на реальность.

– Что последнее помнишь? – спокойно спрашивает ублюдок, который в меня стрелял.

Я злобно смотрю на него, но решаю ответить, все равно это ничего не изменит:

– Ходила в клуб с подругой и ее приятелями. Немного выпила, но не столько, чтобы отшибло память. Проснулась в гробу, дальше ты в курсе.

Смотрю ему прямо в глаза, он тоже не отводит внимательного ответного взгляда.

– Сыворотку тебе вкололи в клубе? Или до него? – деловито спрашивает парень.

Изумленно смотрю на него. Для полного образа, ему не хватает только блокнота для записей.

Повторяю то, что уже говорила сегодня. Понимаю, что меня это порядком достало.

– О какой сыворотке речь? – перевожу дыхание и заканчиваю. – Мне никто ничего не вкалывал! Я бы запомнила это!

– «Равенство» становится небрежным, – задумчиво произносит рыжий, ни к кому конкретно не обращаясь. – Если она, конечно, не врет, ей даже ничего не объяснили. Про побочные эффекты тоже вряд ли рассказали.

Голова начинает болеть еще сильнее, и я едва сдерживаюсь, чтобы не помассировать виски.

Побочные эффекты? Что еще за побочные эффекты? Что вообще происходит? Что со мной сделали? Почему вообще выбрали меня? Вопросы, вопросы, вопросы. Они уже не помещаются в копилку загадок. Тогда как копилка ответов до сих пор пуста.

Джон встает и убирает стул обратно к столу. В комнате не протолкнуться, парни заняли все места своими большими телами.

– Макс, Рид, принесите зеркало. Пусть посмотрит на себя, может, после этого станет сговорчивее, – обращается главарь к своим людям.

Двое из них – самый молодой брюнет и блондин с белыми волосами (вряд ли это натуральный цвет) без вопросов снимают зеркало с креплений на стене и несут к моей клетке, остальные расступаются перед ними.

Ничего не понимаю, зачем мне зеркало? У меня что, выросли рога? С трудом подавляю желание поднять руки и проверить.

Зеркало выглядит тяжелым, но эти двое без труда поднимают его и доставляют ко мне. Ставят напротив клетки, и я в ужасе замираю, когда смотрю на свое отражение.

Заплетенные в косы каштановые волосы порядком растрепались. На правом виске кровь. Я вся в земле, лицо и руки грязные. Синее платье, в котором меня похоронили, тоже грязное, к тому же, оно порвано в нескольких местах. Но самое главное – глаза. Они больше не серые. Радужка полностью черная, как у девушки в соседней клетке.