Позволить жрецам вмешаться в политику – это разрушить саму основу власти. Фараон управляет не потому, что он просто избран богами, а потому что он способен решать вопросы государственного масштаба, обеспечивать безопасность и процветание. Религия может поддерживать трон, но никогда не сможет заменить его. Если жрецы получат больше власти, они подорвут устои, на которых держится Кемет, и в итоге уничтожат и веру, и правление фараона.

Попытка Алетея передать часть власти храмам – это прямой вызов фараонской власти.

– Интриги мне знакомы, и я вижу их суть, – тихо шепчет Кристиана, глядя вдаль.

Её размышления прерывает знакомый голос:

– Госпожа?

Она оборачивается и видит Ливию, мягко приближающуюся с подносом.

– Ах, Ливия, я не услышала, как ты подошла. – произносит Кристиана, немного смягчившись.

– Я принесла воду, – Ливия поднимает поднос, тем самым демонстрируя его. Её лицо озаряется доброй улыбкой. – Всё ли в порядке, госпожа? Я встретила на выходе главного жреца. Он выглядел… не в лучшем расположении духа.

Кристиана задумчиво кивает, опуская взгляд на воду в кувшине. Разговор с Алетеем оставил в ней чувство тревоги.

– Он посмел явиться ко мне без предупреждения и заговорил о власти храмов, – начинает она, вглядываясь в глаза Ливии. – Утверждает, что жрецы должны получить больше прав. Думает, что это приведёт к процветанию. На самом деле он ищет лишь выгоду.

Ливия хмурится, от чего её взгляд становится серьёзным. Кристиана с тяжестью вздыхает и опускается на кушетку закрывая лицо кистями, словно желая отгородиться от проблем. Мысли о разговоре с главным жрецом вызывают опасения, а его уверенность – сомнения.

– По его действиям можно подумать, что ему это выгодно, – добавляет Кристиана, убирая руки с лица. – Я уверена он заинтересован в том, чтобы воспользоваться ситуацией.

Кристиана делится своими мыслями с Ливией не только потому, что служанка всегда была внимательной и проницательной, но и потому, что ей нужно проговорить свои догадки, чтобы лучше разобраться в намерениях Алетея.

– Возможно, стоит понаблюдать за ним, – уверенно предлагает Ливия. – Поручить это доверенным людям. Если он что-то замышляет, мы это узнаем. Так вы будите спокойны.

Кристиана поднимает брови, уловив предложение Ливии. Наблюдение – это разумный шаг, и она знает, что девушка права. Однако предложение служанки довольно решительным для неё, учитывая её обычную осторожность.

– Я спокойна, – тихо замечает Кристиана, переводя взгляд на далёкие очертания храмов. – Просто это настораживает. Алетей мог бы обратиться лично к фараону, но заявился ко мне.

Кристиана не может понять, почему именно она стала его целью, но это всё больше напоминает кукольную игру. Её роль как покровителя фараона была ключевой, и Алетей, зная её влияние на Яхмоса, явно рассчитывал на её согласие или нейтралитет. Однако сейчас Кристиана склоняется к мысли, что он не просто жрец, а одна из центральных фигур заговора.

– Ты права, – соглашается богиня. – Подбери нескольких надёжных людей. Пусть наблюдают за ним до коронации и докладывают мне через тебя.

Она знает, что её служанки специально обучены для таких деликатных поручений. Проверенные на лояльность и преданность, они могут спокойно выполнять такие задачи, не привлекая к себе внимания.

Ливия кивает, её глаза светятся решимостью.

– Сделай всё так, чтобы ни Алетей, ни его приближённые не заподозрили ничего, – добавляет Кристиана. – Я хочу знать каждую мелочь, – подчёркивает она чуть более грубо.

– Как прикажете, моя госпожа.

Кристиана, наконец замечает поднос в руках Ливии, от чего чувствует сухость в горле. Она берёт глиняный кувшин, наливает себе бокал воды и жадно пьёт, всё ещё ощущая внутреннее беспокойство.сделав глубокий вдох, она произносит:

– Вызови ко мне фараона. Желаю обсудить подготовку к церемонии коронации и приближающийся сезон шему.

Ливия опускает глаза избегая прямого взгляда Кристианы.

– Моя госпожа, – говорит она тихо, – я не могу выполнить ваше распоряжение. Мне запрещено беспокоить фараона в данный момент.

– Почему? – удивляется Кристиана приподнимая левую бровь. – Ты моя служанка, ты можешь зайти в любую часть дворца.

– Да, но… сейчас фараон с госпожой Нефертари, – отвечает Ливия, смущённо опуская глаза.

Кристиана замирает, когда слышет это имя. Внутри всё сжимается от гнева и раздражения. Яхмос, вместо того чтобы заниматься важными государственными делами, связанными с предстоящей коронацией, предпочитает проводить время с Нефертари! Он сбросил все заботы на её плечи, как ребёнок, который не хочет брать на себя ответственность.

«Он ведёт себя как мальчишка! Всё на мои плечи, а сам развлекается с будущей женой. Так нельзя. Он – фараон, а не беззаботный юнец. Если он думает, что может отстраниться от обязанностей и оставить их мне, он ошибается», – размышляет она, чувствуя, как её руки сжимаются в кулаки.

Её лицо становится суровым, а в глазах загорается холодный блеск.

– Так вот как… Хорошо, отведи меня к ним, – говорит она. Её голос звучит холодно и твёрдо, но на губах играет хитрая улыбка. Она уже выстраивает план, как заставить Яхмоса вернуться к своим обязанностям.

– Как прикажите, госпожа, – отвечает Ливия, поклонившись и поспешив исполнить приказ.

Кристиана поднимается с кушетки, полная решимости встретиться с фараоном и его будущей женой, чтобы напомнить Яхмосу, что управлять государством – не игра.

Они покидают малый сад девушки направляются ко входу во дворец, минуя покои и кабинет богини. Они идут по длинному коридору, а в воздухе ощущается свежесть утренней росы, смешанная с ароматом жасмина, благоухающего в углах дворца, и терпких нот благовоний, исходящих из курильниц у статуй. Статуи богов – Нуна, Тота, Нилы, а во главе стояла Маат – возвышаются вдоль коридоров. В свете утреннего солнца их гладкие каменные поверхности переливаются золотистыми отблесками. Таким образом фараоны отдают почтение великой небожительнице, что существует с начала времён Та-Кемет.

Пропуская несколько поворотов Ливия, сворачивает налево, а затем направо направляясь в западную часть дворца.

– Мы направляемся в покои Нефертари? – уточняет Кристиана, её голос звучит холодно.

– Нет, госпожа, – отвечает Ливия. – Молодая пара встречается в главном саду каждый день в полдень, чтобы провести время вместе, – она снова сворачивает, открывая дверь и пропуская Кристиану.

Они покидают сердце дворца и выходят в северную часть, принадлежащую фараону. Взору открывается длинный коридор, опирающийся на величественные колонны. Стены украшены рисунками и письменами, которые служат оберегом от нечистых сил. Величавые статуи Амон-Ра и Маат стоят по бокам, подчеркивая величие правящей династии. В конце коридора блестят двери, инкрустированные золотом и бирюзой. Кристиана равнодушно проходит мимо покоев Яхмоса и направляетсяй прямиком к выходу.

Они покидают дворец, и перед ними открывается главный сад, окутанный теплом полкденного солнца. Лёгкий ветерок приносит ароматы земли и пряных трав, перемешаннх с запахом цветов, среди которых раскидывается белая роза. Благоухающие акации раскидывают тень, защищая от палящего зноя, а невысокие кусты гибискуса переплетаются с яркими цветами. Вдоль дорожек, ведущей в маленький домик, журчат маленькие каналы, вода в них переливается, отражая голубое небо.

В центре сада находится небольшой домик, даже беседка, окна которой завешаны шалью, что мягко развевается на ветру. Сквозь них слышен смех Яхмоса, доносящийся словно эхо. Его голос звучит непринуждённо и спокойно, словно он совсем забыл о времени и своих обязанностях. А ведь он и правда позабыл.

Кристиана замирает, её глаза сужаются. Раздражение, вспыхнувшее в стенах дворца, теперь  превращается в кипящий гнев. Она делает глубокий вдох надеясь успокоится. Вдыхает смесь запахов сладкого инжира, лежащего на серебрянных блюдах, и свежесорванного тимьяна, растущего вдоль дорожек. Но её решимость только усиливается.

Охрана, стоящая у входа, замечает приближение Кристианы. Стражники быстро склоняют головы, приветствуя богиню, и по её указанию поспешно удаляются. Когда они уходят, Кристиана медленно подходит ко входу.

Отодвинув шёлковую ткань, она застаёт Яхмоса и Нефертари в умиротворённой сцене. В павильоне домике веет прохладой от специальных кувшинов с водой, стоящих у стен. Великий фараона Египта лежит на коленях у своей невесты, в её руках гроздья винограда и кусочки спелого граната. Нефертари осторожное кормит его, а он отвечает ей тёплой улыбкой, будто весь мир за пределами сада больше не существует.

Кристиана, скрестив руки на груди, произносит с сарказмом:

– Какая трогательная картина. Так вот как ты предпочитаешь проводить время вместо выполнения своих обязанностей.

Нефертари замирает, а Яхмос, внезапно подавившись виноградом, резко поднимается с колен любимой. Его лицо меняется от испуга. Осознав, что Кристиана застала их врасплох, он торопливо начинает оправдываться:

– Госпожа, мы просто… Мы немного отдыхали… Это совсем не то, что вы подумали! Я всё ещё занимаюсь подготовкой к коронации, просто…

Кристиана перебивает его:.

– Ты – фараон, Яхмос. Твоя обязанность – управлять государством, а не играть в беззаботного юнца. Хватит перекладывать на меня свои обязанности. Я покровитель, а не твой заместитель.

Лицо Яхмоса меняется – его уверенность исчезает, он чувствует себя словно ребёнок, застигнутый за шалостью. Внутри него бушуют противоречивые эмоции – от смущения до злости на самого себя. Он понимает, что Кристиана права, но не может избавиться от ощущения вины.

– Я понимаю, – наконец произносит он неуверенно, словно всё ещё ищет оправдание . – Я просто… не хотел отвлекаться от дел и…

– Но именно сейчас, когда твой народ нуждается в тебе, ты позволяешь себе отвлечься, – жёстко отвечает Кристиана. – Каждый день приближает нас к коронации, и чем дольше ты остаёшься в стороне, тем больше проблем накапливается. Ты не можешь быть беззаботным юношей, Яхмос. На тебе лежит важнейшая ответственность.

Её слова заставляют Яхмоса задуматься. Постепенно он начинает осознавать, что её упрёки – это урок, наставление. Богиня ждёт от него ответственности, и он наконец начинает понимать, что подошло время для перемен.

– Знай, я всегда рядом, чтобы поддержать тебя, – продолжает богиня, её голос становится мягче, но не теряент прежней уверенности. – Но это твой долг, и настало время, чтобы ты научился его исполнять.

Яхмосу становится стыдно, и он потирает лоб, стараясь собрать свои мысли воедино. Он опускает глаза, чувствуя глубокое сожалние, а затем поднимает взгляд на Кристиану:

– Прости меня, госпожа Маат. Я действительно сбросил на вас свои прямые обязанности. Это неприемлемо. Я понимаю, что должен брать на себя больше ответственности.

Кристиана кивком одобряет его слова, замечая, как напряжение в комнате начинает рассеиваться. Яхмос постепенно начинает принимать на себя обязанности фараона. Она чувствует, как в нём пробуждается осознание, хотя он и слишком молод для всех тех забот, которые ложатся на его плечи.

«Он только начинает осознавать, что значит быть фараоном», – думает Кристиана, и в её сердце возникает сочувствие. «Может, я была слишком строга к нему?».

Нефертари, осмелев, поднимает глаза на Кристиану, стараясь выглядеть уверенной. Яхмос, почувствовав её поддержку, слегка выпрямляется и кивает. В них всё равно остаётся часть десткйо наивности, и это мило. Яхмос, почувствовав поддержку богини, слегка выпрямился. Кристиана замечает, как он принимает свою роль, и в её сердце появляется лёгкая улыбка. Однако – это лишь первая ступень на пути к зрелости.

«Какие они ещё дети», – думает она с теплотой, глядя на их юные лица, полные неопытности. В то время как где-то вдалеке журчит вода.

Нефертари, продолжает, украдкой смотреть на Кристиану, её румянец выдаёт волнение. Богиня не может не заметить, как молодая царица старается выглядеть уверенной, даже если внутри неё всё ещё бушуют эмоции.

Теперь, когда напряжение немного спадает, Яхмос осторожно начинает:

– Я понимаю, что это не оправдание, но я действительно готовлюсь к коронации. Я хотел бы обсудить присвоение Нефертари титула. Хочу, чтобы её роль была более значимой.

Кристиана слегка наклоняет голову, а её взгляд становится более внимательным:

– Какой титул ты имеешь в виду?

– Титул «Супруга Бога Амона», – отвечает Яхмос, поправляя накидку и бросая быстрый взгляд на Нефертари.

Кристиана на мгновение задумывается. Она понимает важность такого решения, и на её лице появляется лёгкая улыбка.

– Прекрасное предложение. Титул будет официально присвоен Нефертари на коронации.

На лице Нефертари расцветает радостная улыбка, её глаза загораются от предвкушения. Яхмос с гордостью смотрит на неё, явно удовлетворённый своей инициативой. Но заметив их радость Кристиана, меняет тон:

– Но это ещё не всё. Я решила реконструировать Карнакский Храм Амона-Ра, где и пройдёт коронация. План реконструкции скоро будет у тебя, – она поворачивает голову к Яхмосу. – Прошу проследи, чтобы всё было исполнено вовремя. После церемонии мы объявим о нисхождении пророка.

Яхмос, удивлённый словами богини, переспрашивает:

– Пророка?

– Да. Нефертари станет моим пророком, который будет нести волю богов, – объясняет Кристиана с серьёзным выражением лица.

Нефертари замирает от волнения, её переполняют эмоции, и она с трепетом смотрит на Кристиану, осознавая важность своей роли.

– А если люди не поверят? – с неуверенностью спрашивает Яхмос.

Кристиана переводит холодный и острый взгляд на фараона, словно заглядывая прямо ему в душу.

– Пусть сомневаются, но им придётся принять и подчиниться воле богов. Я не позволю, чтобы наш дорогой лотос попал в беду.

Гордо вздёрнув подбородок она обращается к Нефертари:

– На церемонии помолись богине Маат.

Нефертари смотрит на неё с лёгким недоумением:

– Но зачем? Мы ведь и так знаем, что вы с нами.

– Не задавай лишних вопросов. Просто сделай, как велено, – строго произносит Кристиана.

Яхмос и Нефертари одновременно склоняют головы, принимая её указания.

– Превосходно, – подводит итог богиня, отстраняясь от стены и чувствуя, как лёгкость снова заполняет атмосферу.

Кристиана уже собирается уходить, но останавливается, вспомнив слова старшей служанки.

– А и ещё. Завтра к вам придут купцы и землевладельцы по поводу казны, продовольствия и приближающегося шему. Март скоро, и стоит решить, как будут распределено продовольствие между дворцом, чиновниками и простым людом. Вам обоим надо будет присутствовать на аудиенции утром. Мои служанки передадут вам все прилагающиеся бумаги.

– Да, моя госпожа, – синхронно отвечает молодая пара, – да прибудет с вами Нун.

Кристиана кивает и, разворачивается, тихо прошептав самой себе:

– Нун, как же…

Она разворачивается и покидает павильон, оставив царственную пару наедине. Ливия поблизости не видна, вероятно, служанка специально отошла, чтобы не мешать важному разговору.

Сады вокруг дворца окутаны благоуханием жасмина и сладковатого лотоса, аромат которого смешивается с пряным запахом смолы, исходящей от ритуальных курильниц. Золотистый свет утреннего солнца мягко ложится на листья пальм, осыпая траву искрами. По тропинкам ковыляют стаи ибисов, лениво перебирая длинными клювами в поисках пищи. Вокруг царит умиротворяющая гармония – шелест листвы и плеск воды в искусственных прудах наполняют сад звуками жизни.

Кристиана идёт, ощущая под босыми ногами тёплые каменные плиты. Воздух наполнен свежестью ночной росы, которая ещё не успела испариться под солнечными лучами. Она останавливается у древнего фигового дерева. Его листья шевелятся от лёгкого ветерка, шёпотом напоминают ей о прошлом.

Она идёт дальше по саду, замечая, как вокруг снуют служанки. Они несут глиняные сосуды с водой, корзины с фруктами – инжиром, финиками и гранатами. Ароматы фруктов, смешанные с терпким запахом свежесрезанных трав, доносятся до обоняния, вызывая лёгкое головокружение. Повсюду раздаются отголоски смеха слуг, спешащих с заданиями, их босые ноги мелькают по тропам.