Глава 6. Портал в один конец

Подгоняемая адреналином и холодным северным ветром, я быстро перелезла на свой балкон и очутилась в знакомой спальне среди старинной королевской мебели, все еще скрипя зубами от злости и нисколько не сожалея о содеянном. Пусть этот гад только посмеет еще что-нибудь вякнуть о моих родителях!

Огромный камин продолжал гореть, большие ярко-красные языки пламени плясали среди толстых, мирно потрескивающих бревен, которые туда, видимо, подложил местный барабашка в мое отсутствие. Закрыв за собой балконную дверь и плотно задвинув штору, я огляделась по сторонам. Все было на своих местах, горгулья с простреленным крылом важно громоздилась над камином прямо по центру, грея свою каменную задницу. Рядом с ней стояли большие старинные часы, естественно антикварные, очень дорогие и красиво украшенные, как и все остальное в этом номере. Только вот их часовой мастер слегка ошибся и вместо двенадцати позолоченных цифр нарисовал…тринадцать, тем самым подарив обладателю часов целый дополнительный час. Что бы это могло значить? Это чья-то шутка или старый граф был настолько богат, что мог позволить себе покупать время? Я не запомнила, который именно час показывали изящные золотые стрелки часов. Такое часто случается – смотришь на часы, особенно на телефоне, чтобы узнать время, но в итоге отвлекаешься и тут же его забываешь.

Все остальное в безмолвной комнате было по-старому. Даже большие белоснежные бабочки сидели в тех же углах, в которых я их оставила. Но внутреннее чутье подсказывало мне, что что-то было не так. И тут я наконец-то заметила, что именно…

Большое старое зеркало, стоящее на ножках у стены, было разбито. Оно выглядело так, будто бы в его середину ударили тяжелым острым предметом, отчего вокруг образовалась сетка, очень похожая на паутину.

Медленно, прислушиваясь к каждому шороху и постоянно оборачиваясь вокруг, я подошла к зеркалу и заметила, что одного из осколков не хватает. Приглядевшись, я нашла его на ковре рядом с небольшим пушистым перышком иссиня-черного цвета. Не знаю почему, но я тут же вспомнила того большого черного ворона, что едва не растерзал в клочья белоснежного голубя. Как там его назвал Купидон? Демоном?

Я быстро подняла осколок и осторожно приставила на свободное место в паутине трещин. Почти мгновенно поверхность зеркала стала гладкой, словно никакого удара никогда и не было. Я невольно отскочила от него на пару шагов, крепко зажмурилась и снова широко распахнула свои глаза, которым не могла поверить. Зеркало все равно было как новенькое, будто после того, как я добавила недостающий элемент, все трещины мигом затянулись, словно «склеились» и исчезли. Я невольно взглянула на свое отражение. Оно уже было гораздо лучше! Мои короткие черные волосы успели изрядно подсохнуть, пока я шаталась туда-сюда, и теперь непричесанные торчали во все стороны. Я закинула назад свою длинную косую челку и наконец-то увидела свой правый глаз целиком. Дорогой темный костюм от ночного воздуха снова стал слегка сыроват, и потому я оставила на своих плечах небольшое белое полотенце, которое уже совершенно не помнила, где взяла.

В комнате стало значительно холоднее. Я поежилась и бросила взгляд в сторону камина – он все еще ярко горел, правда, его тепла явно не хватало.

В этот момент за моей спиной послышались громкие и частые хлопки, я резко обернулась на звук и замерла с открытым ртом. Возле открытой балконной двери, которую, между прочим, я только что закрыла на щеколду, стояла высокая фигура в знакомом длинном темно-сером плаще с глубоким капюшоном. Именно ее я мельком видела в аллее, когда дружки Косты натравили на меня добермана.

– Браво! Браво! – доносился из-под капюшона высокий юношеский голос. Я лишь смогла разглядеть его острый бледный подбородок. Верхняя часть лица была полностью скрыта в глубине капюшона, в его тени светилась пара холодных ярко-голубых глаз. Он все еще хлопал в ладоши в своих облегающих темно-серых перчатках. Судя по громким хлопкам, которые звучали в тишине, словно выстрелы, рукавицы были сделаны из кожи. – Тебе не только удалось пробраться в этот номер, но и справиться с зеркальным порталом!

– Эм… ты кто? – нахмурилась я, невольно пятясь назад к камину. Но тут я сообразила, кто же передо мной. – Ты тут живешь, да? Я ничего не трогала! Ни косметику… ни платья! Просто помылась в ванной, немного покушала и… и уже ухожу!

В ответ незнакомец широко улыбнулся и безразлично пожал худыми стройными плечами:

– Это не моя комната! Судя по всему, здесь явно живет кто-то из светлых.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, кого именно он имеет ввиду под «светлыми» студентами. Это те счастливые сыночки и дочки, чьи богатенькие родители полностью оплатили самые лучшие условия проживания своим деткам? Но в этот момент мой ночной гость скинул свой глубокий капюшон, я невольно сделала шаг назад и уперлась спиной в стенку камина. Нет, он вовсе не был страшным, и его лицо не пересекали безобразные шрамы. Наоборот, я никогда не видела такого идеального юношеского лица с тонкими, почти как у фарфоровой куклы чертами – высокий лоб, острые скулы, благородно-бледная кожа, острый подбородок и тонкие, почти бесцветные губы. Он напоминал косплей анимэшного героя своими огромными ярко-голубыми глазами, как льды Антарктики. Я никогда не видела этого парня в Академии, и при всей его необычности, он выглядел слишком реальным, чтобы казаться обычным сном.

– Ты к-кто так-кой?! – спросила я изо всех сил стараясь скрыть дрожь в своем голосе. – Что тебе н-надо в этой к-комнате?

Худощавый паренек нетерпеливо убрал с лица длинную прядь белоснежных, с каким-то невероятным еле заметным голубым оттенком волос и поднял вверх обе ладони, словно сдаваясь.

– Спокойнее! Я пришел сюда сделать тебе предложение…

Он несомненно бы объяснил какое именно, но я нечаянно прервала его, закричав:

– Снег! Из тебя сыплется… снег!

И действительно, вокруг него в воздухе кружились маленькие блестящие снежинки, которые слетели с его белоснежных, словно покрытых инеем волос и даже длинных пушистых белых ресниц. В желтом свете камина, к которому парень так и не решался подойти ближе, я разглядела, что его серый плащ на самом деле был кожаным черным, но из-за искрящихся узоров белого инея казался серым. То же самое произошло с его кожаными перчатками, будто бы он ими два часа снежки катал или сутки в морозильнике держал. Интересно, из какого это холодильника он сюда заявился?

– Ты кто? Друг Снегурочки? – спросила я, от холода выбивая дробь зубами. Буквально за несколько минут температура в комнате понизилась, должно быть, больше, чем на десять градусов. Я стояла в полусогнутом состоянии, практически внутри камина – еще каких-то полшага назад, и я бы наступила на догорающие поленья.

– Смертные зовут меня Кай или Ледяной Джек. Я – сын речной нимфы и северного ветра, – быстро ответил парень. Во время нашего короткого диалога его огромные голубые глаза постоянно меняли свой оттенок, словно пара маленьких льдинок отражали северное сияние. – Мне нужен новый подмастерье. Для этого я пришел сюда, в мир смертных. Я хочу забрать тебя с собой, показать мой мир, подарить силу и научить пользоваться ею… Осторожнее! Ты сейчас сгоришь!

Действительно, увлеченная разговором, я не заметила, как моя непоседливая «мисс сижу» опасно зависла над вспыхнувшим поленом. Я тут же отпрыгнула из камина на безопасное расстояние.

– Другой мир? Там будет питание и проживание? – задала я самые актуальные для меня вопросы. Видя, что парень растерянно захлопал своими пушистыми, как хлопья снега, ресницами, я решила пояснить. – Ну, «поесть» и «поспать» там будет?

– Конечно! Это же лучшая из Темных Школ! – непонимающе воскликнул он, убирая с бледного лица свои белые волосы, которые разбегались по его стройным плечам, как снежные лавины с гор. Кай закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Я не могу ничего тебе рассказать сейчас. Ты узнаешь все, как только согласишься пойти со мной.

Мдас! Представляю, сколько девчонок во всем мире слышали эту банальную фразу: «Ты узнаешь все, как только согласишься пойти со мной!»

Парень снял одну кожаную перчатку, сплошь покрытую инеем, и протянул мне свою бледную худую ладонь.

– Для этого тебе всего лишь нужно пожать мою руку, – тихо сказал он, – и твоя жизнь навсегда изменится!

Я прикусила свою нижнюю губу и совершенно не спешила отправляться в его неведомый и, судя по всему, очень холодный мир.

– А если я откажусь от твоего сомнительного предложения? –нахмурилась я. – То, что тогда?

– Тогда я исчезну и буду искать себе нового подмастерье в другом месте, – спокойно ответил Кай, словно искал не помощника, а молоко в супермаркете. – Завтра утром ты проснешься и забудешь нашу встречу, как мимолетный сон. Я никогда не прихожу дважды со своим предложением.

«…и пойду в Академию на прием к директрисе, и попаду в засаду, устроенную дружками Константина, которые окончательно испортят мою и без того переломанную жизнь…» – мысленно продолжила я, тяжело вздыхая.

Я несколько раз оглядела Кая с головы до ног, он все еще протягивал мне свою руку в надежде, что я ее все-таки пожму. Почти обычный современный парень лет девятнадцати, в черном кожаном плаще с капюшоном, если бы не иней на его одежде и не снег в волосах. Если бы не чужой номер в стиле ренессанса… И не полтретьего утра на часах…

– У меня всего один вопрос, – устало произнесла я, надевая свои потрепанные жизнью, но уже высохшие белые найки. – Что стало с твоим прежним ээ… холопом, то есть… лакеем?

– А, подмастерьем? – подсказал Кай, с опаской косясь своими, теперь уже лазурными, глазами на ярко вспыхнувшее пламя в камине. Ему, как гражданину неведомого холодного мира, не очень нравился его жар. – Ничего особенного. Он просто растаял.

– О, как… чудненько! – пробормотала я, не зная, смеяться мне или плакать над таким ответом. – То есть, мне очень жаль.

Я отвела глаза в сторону, кусая нижнюю губу. Нечаянно мой взгляд упал на большое старое зеркало возле кровати. Я вздрогнула от увиденного, точнее – неувиденного. Мой «отмороженный» друг никак не отражался в зеркале, и потому я становилась все больше уверена, что он – всего лишь уставший сон моего больного воображения. Должно быть, последний утренний сон, поэтому он ярче, четче и реальнее всех предыдущих.

Если бы я стояла чуть ближе и мой взгляд упал бы на зеркальную гладь немного под другим углом, то я бы очень быстро поняла, что я тоже не отражаюсь в этом зеркале. Да и «показывало» оно совершенно не мою роскошную комнату…

Но сейчас мне было не до этого, нужно срочно узнать еще кое-что.

– Что ты сделал с тем доберманом, что едва не откусил мне нос в темной аллее? – спросила я, снова поворачиваясь к Каю и глядя в его бездонные голубые глаза. – Чем ты порезал его шею?

Парень слегка встряхнул своей рукой, которую он мне протягивал, и из его широкого рукава на узкую бледную ладонь выпала огромная резная снежинка, словно звездочка, в диаметре она не менее шести сантиметров, целиком сделанная из тонкого прозрачного льда. Ее края были очень острыми, словно бритва.

– На аллее я швырнул одну такую снежинку в пса, – объяснил парень, – под дождем она растаяла, навсегда исчезнув. Я не хотел его убивать, просто немного припугнул.

– Нужно было швырнуть такую штуку в задницу его хозяина! – пробормотала я, скрипя зубами от злости при воспоминании острой пасти добермана перед моим лицом. – Жаль, ты не догадался!

– Нам нельзя показывать себя смертным, отнимать их жизни или сильно изменять их мир, – серьезно произнес Кай, словно сообщал общеизвестное правило, что на красный свет нельзя переходить дорогу. – Единственное исключение мы делаем для своих подмастерьев.

И с этими словами он опять требовательно протянул мне свою раскрытую ладонь. Я закрыла глаза, снова вспомнив вечернюю травлю дружками Косты, затем представила предстоящую встречу с директрисой Академии, разговоры на повышенных тонах, все ее оскорбления, вроде «девочки так себя не ведут» и «ты совершенно неспособна к обучению», а затем, словно финальный и самый жуткий круг ада – сюрприз от Косты и его дружков. Да пошло оно все!

Я сделала шаг вперед и крепко схватила Кая за руку, словно утопающий за соломинку. Будь что будет! А я отправляюсь в параллельный мир!

В тот же миг комната озарилась ярким электрически-голубым светом. Вокруг наших крепко сжатых рук образовывалось нечто, похожее на световой шар, внутри которого сверкали молнии.

– Блииин! – закричала я и с силой выдернула свою ладонь из его ледяной железной хватки, пятясь назад. Мои посиневшие от холода пальцы ничего не чувствовали и отказывались сгибаться. – Ты отморозил мне руку! Я ее не чувству… ай!

Пятясь назад, я споткнулась о выпирающий угол вечно мешающейся под ногами кровати и полетела спиной назад и головой вперед прямо в большое старинное зеркало. Но далее не последовало ни громкого удара, ни звука битого стекла. Моя голова, плечи, а затем и все тело прошло сквозь зеркало, словно через водяную гладь, на которой в свою очередь даже не образовалось разводов. На пару ударов сердца я оказалась в ярком свете, паря в воздухе, словно в невесомости, преодолев за эти короткие мгновения самое длинное расстояние в своей жизни.