Чистые, гладкие, пусть и синие волосы, опрятная причёска, отсутствие макияжа – и вуаля! Передо мной какое-то неземное существо, а не домовёнок Кузя. И я, кажется, немного поплыл, увидев Вику такой…

Не будь она занозой в моей заднице и малолеткой, я бы определённо увлёкся ею.

Мы садимся в машину, и Вика сразу тянется за своей толстовкой. Я перехватываю её руку.

– В моих планах был, конечно, ещё и шопинг, но это будет совсем уж перебор.

Она с силой дёргает свой балахон на себя.

– Перебор для чего? – фыркает синеглазка, всё-таки завладев им.

– Для одного дня, – говорю я расплывчато. – Перебор для одного грёбаного дня.

Сам не знаю, почему злюсь. То ли недоволен результатом похода в салон… То ли, наоборот, слишком доволен.

Положив руку на её макушку, слегка взъерошиваю волосы.

– Какого хрена ты делаешь? – сразу ощетинивается она, отпрянув от меня.

– Пожалуй, так не пойдёт, – говорю задумчиво.

– Ты, похоже, совсем не в себе, да? – начинает заводиться девчонка. – Сам отвёл меня в салон, а теперь, значит, «не пойдёт»?

– Да, теперь не пойдёт, – спокойно повторяю я.

Завожу мотор, жду, когда Вика пристегнётся, и отъезжаю от торгового центра.

Вообще-то, она должна стать моим запасным планом по выкачиванию денег из отца. План «А» – возможно, он сам передумает и будет искать меня уже этим вечером, несмотря на то, что выгнал из дома. И я, конечно, выдвину некоторые условия, прежде чем вернуться. План «Б» – это она. На случай, если отец не передумает, настаивая на моей самостоятельности, я приведу в дом свою «невесту». И, пожалуй, она должна выглядеть как эмо, а не как фотомодель из крутого журнала.

– У тебя точно не все дома, – раздражённо фыркает Вика, приглаживая волосы.

Меня немного беспокоит тот факт, что они не смогут вернуться в обычное лохматое состояние. И я уже даже начал скучать по своему эмо. Как-то сложно троллить такую Вику. Ехидные насмешки буквально застревают в глотке.

Воспользовавшись моим временным замешательством, Вика тянется к заднему сиденью и хватает бутылку с пепси. Поспешно открыв её, припадает к горлышку и жадно пьёт. А я ловлю себя на том, что поглядываю на её губы на этом чёртовом горлышке.

Да что это со мной?!

– Боже… Как хорошо… – протягивает Вика, разваливаясь в кресле.

Швыряет бутылку назад и смотрит на меня, хлопая ресницами.

– А ещё мне хорошо оттого, мажорчик, что этот день наконец-то закончился, – лучезарно улыбается, демонстрируя белоснежные зубки.

– Не терпится от меня избавиться? – ухмыляюсь. – Подожди… Ещё сама скучать по мне начнёшь. Будешь звонить посредине ночи. Рабство оно такое – вызывает зависимость.

Вика вновь ощетинивается и бросает с недовольством:

– Я тебе не рабыня!

– Рабыня-рабыня… Если отрицаешь, значит это, и правда, так.

Она возмущённо рычит. А потом, клацнув вдобавок зубами, отворачивается к окну.

Торможу возле ближайшего ресторана с фаст-фудами.

– Что? Покормишь меня? – оживляется Вика, ёрзая в кресле.

– Смотря как попросишь, – отвечаю на полном серьёзе.

Девушка недобро зыркает на меня своими огромными синими глазищами. Просить явно не собирается.

– Для нищенки, живущей в старом доме с престарелой бабкой, в тебе слишком много заносчивости, – протягиваю я задумчиво. – Когда ты успела её накопить?

Вика молча отстёгивается, распахивает дверь и небрежно бросает перед тем, как выйти:

– Можно быть богатой, но безмозглой куклой. А можно быть синеволосой девчонкой… – растягивает губы в язвительной улыбке. – Которая в состоянии сама заплатить за свой ужин.

– Оо… Даже так?

Я тоже выбираюсь из тачки, ставлю на сигнализацию. Уже не обращаю внимания на то, что люди смеются и тычут пальцем в моего мерина. Догоняю Вику на входе в ресторан, хватаю за локоть.

– Ты у кого-то украла деньги и карточку? – спрашиваю с нажимом.

Может, она и меня уже обчистила, чёрт возьми! Карточкой она расплачивалась за мойку машины – якобы купила краскопульт и сняла бокс. За краску в автомагазине заплатила наличкой. Откуда у неё деньги?

Девчонка резко дёргает локтем, скидывая мою руку.

– Я не воровка, понял?

Мы проходим к кассе, встаём в очередь. Народу здесь просто тьма. И кажется, что все, буквально все смотрят на Вику. Девчонки – с неприкрытой завистью. А парни, даже при наличии спутниц рядом, проходятся по её фигурке весьма красноречивыми взглядами. Вика не успела надеть толстовку и до сих пор держит её в руке.

– Надевай свой балахон, эмо! – командую я без раздумий.

– Зачем? – не понимает Вика.

– Холодно. Продует под кондеем, – киваю на кондиционер над дверью. – Я говорю – ты делаешь! Забыла уже?

Она закатывает глаза, но всё-таки натягивает толстовку. Всё! Требуемый эффект моментально достигнут. Присутствующие здесь самцы отворачиваются от Вики. И лишь единицы продолжают смотреть на неё, видимо, представляя в голове её притягательный образ.

Я подталкиваю Вику к кассе, и мы делаем заказ.

– Посчитайте нас отдельно, пожалуйста! – нарочито громко просит Вика, но я наступаю ей на ногу. – Ай!

– Вместе считайте, – говорю улыбающейся девушке на кассе. – Что ты будешь, эмо?

Она шарит голодным взглядом по табло с аппетитными гамбургерами. Выбирает самый большой и картошку фри. Для такой шмакодявки аппетит у неё зверский.

Я заказываю то же самое и ещё два стакана с пепси.

– Здесь кушаете? – интересуется девушка на кассе.

– Да, – отвечает Вика.

– С собой, – тут же перебиваю её.

Она смотрит на меня с недоумением, и я добавляю, снизив голос до шёпота:

– Думала, будешь сидеть здесь со мной? Нет, не выйдет, Вика. У меня слишком много друзей, чтобы я светился тут с таким эмо, как ты.

Мне тут же прилетает пинок по ноге. Болезненный…

– Рабыни так себя не ведут, – медленно качаю головой и прожигаю её предупреждающим взглядом. – Будем укрощать твою строптивость, эмо.

И вот я снова на коне, чёрт возьми! Измываться над ней становится всё приятнее и приятнее. Только вот мои мысли почему-то начинают работать совсем в другом направлении. А я к этому совершенно не готов…

***

Нам отдают заказ, мы сразу выходим на улицу и садимся в машину. Салон тут же заполняется приятным ароматом еды. Ставлю наши стаканчики с пепси на приборную панель, протягиваю Вике её пакет. Та сразу хватается за него, но я не отпускаю.

– Ты забыла попросить, – напоминаю ей.

– Руслан, – она смотрит на меня с мольбой. – Давай хотя бы минуту передохнём, а?

– А я не устал, – пожимаю плечами. – Вот знаешь, вроде бы мне иногда становится жаль тебя. Возникает такой секундный мерзкий импульс…

И тут же, кардинально сменив интонацию, начинаю сюсюкать:

– Ты такая молоденькая, хрупкая… Просто девчонка, в конце концов! Наверняка не выдержишь такого серьёзного типа вроде меня… – ухмыляюсь и отчеканиваю: – Но потом я вижу свою изуродованную машину, и это действует как пилюля от жалости. Мне не жаль тебя, Вика. И передышки не будет. Так что, проси свою еду!

– Хорошо. Дай мне поесть! – выплёвывает она совсем не вежливо.

– Нет, так не пойдёт.

– Руслан, дай мне, пожалуйста, поесть!

Новая попытка хоть и звучит немного вежливее, но всё равно как-то без души.

– Неа. Ты можешь лучше.

Вика подаётся ко мне, складывает ладошки вместе и смотрит прямо в глаза неожиданно кротким взглядом.

– Пожалуйста, Руслан… Накорми меня!

У меня даже давление подскакивает от этого взгляда, тона, бархатистого голоса… Вот умеет же, когда хочет! И даже не верится, что это только что была Вика.

Громко сглотнув, отдаю ей пакет и откидываюсь на спинку кресла. Раскрыв свой, втягиваю носом аромат вреднющей еды, беру в руки бургер и начинаю есть. И только тогда понимаю, как чертовски голоден. Ну или мне нужно заесть кое-что другое. То, что не должен чувствовать. Во всяком случае, к этой девчонке.

Перевожу взгляд на Вику. Она жадно вгрызается в чизбургер своими острыми зубками. Ещё и картошку успевает уплетать.

Мы едим молча. Я всё-таки даю девушке передышку, хотя не собирался этого делать.

Она съедает всё, даже выпивает весь пепси через трубочку. С довольным лицом развалившись на кресле, поглаживает свой плоский живот через толстовку. Я собираю упаковки от бургеров и коробки от картошки фри в один пакет. Вручаю Вике:

– Вон там мусорка, – киваю на вход в ресторан.

– Да ты просто невыносим!.. – жалобно протягивает Вика.

Нехотя открывает дверь, выбирается на улицу, приближается к мусорке и зашвыривает пакет в неё. Повернувшись ко мне, почему-то медлит. Словно не собирается возвращаться в тачку.