– Давай как-нибудь сыграем в игру и притворимся, будто в нас ни грамма тьмы, – предлагаю я, улыбаясь. Сглатывает, напрягает челюсть. – Я в нее слишком часто играю в последнее время, – признается.
истерика изнутри выплыла каким-то смерчем, брызнула из глаз, сорвалась на хрип и пролилась потоком моих прогремевших, словно гроза, рыданий.
Примирение бесценно. Шагаешь на цыпочках, боишься спугнуть, всячески изворачиваешься, чтобы только не разбередить старую рану.