Лавка, или, скорее, сельский магазин, удивила разнообразием. Деревянные стеллажи, стоявшие по периметру, полностью были заставлены продуктами, на полу располагались всевозможные мешки с мукой, крупами. Они были завязаны, но подписаны.
Сглатывая слюну, пыталась отвлечься от хлеба.
– Что… госпоже угодно? – лавочник после «что» замялся, рассматривая меня. Я бы и сама засомневалась, что являюсь госпожой. Платье требовало чистки, вид усталый и помятый. Обувь в пыли.
– Сколько стоит мешок муки? Три десятка яиц, молоко, – начала перечислять. – Сахар, соль, дрожжи, – мужчина слушал, но не спешил взвешивать или выкладывать продукты. – Масло постное и сливочное.
– Мешок муки тридцать пятьдесят серебряных, одно яйцо – медяк. Литр молока – десять медяков.
– Софи, торгуйся, он или издевается, думая, что ты ничего не купишь, или, видя незнакомку, пытается нагреть руки! – громко возмущался Агафон из кармана.
– За золотой можно корову купить, – заявила, посмотрев в глаза продавцу. – А вы мешок муки оценили в тридцать пять серебряных. Или если я барыня, то и цен не знаю? Я сейчас уйду из вашей лавки, – в моей руке появился золотой, шустро подсунутый домовым. – Зайду в другую и договорюсь, что мне в усадьбу будут поставлять свежие продукты.
– Подождите, – на лице продавца появилась улыбка, он нервно провёл по волосам и шустро выбежал в зал. – Если со мной заключите договор, то слуга будет привозить всё по списку и даже со скидкой. Где вы живёте? У нас город небольшой, и я всех жителей знаю. Он шустро набирал в корзину яйца с ближайшей полки.
– Я наследница господина Тополевского, внучка. Вас, должно быть, смутил мой вид? Не на ту дорогу свернула и подверглась нападению.
– Знавал старика, – в мужском голосе проскользнуло раздражение. – Никто его не любил, склочный был. Неужели вы с туманом повстречались? – лавочник резко развернулся и недоверчиво посмотрел. Я кивнула. – И смогли уйти?
– Смогла.
– И вы собираетесь жить в усадьбе? Она же разорена, – последнее слово заставило меня вздрогнуть. Перед глазами встала сцена пожара и догорающий дом. – Ветер гуляет по дому. Недавно Костюшка, внучок мой, с ребятами в ту сторону за грибами ходили, видели раскрытые двери.
– Ничего, брат починит.
– Много ли слуг с собой везёте? – любопытство лавочника набирало обороты.
– Только служанку, сначала осмотрюсь, а потом уже наберу слуг, – произнесла и сама себе не поверила.
Какие слуги, денег нет, усадьба разорена.
Я радовалась словно дитя: на один золотой мне удалось купить не только два мешка муки, но и соль, яйца, кусковой сахар (он оказался по цене чуть ли не вровень с мешком муки, и это за килограмм). Масло сливочное и подсолнечное нерафинированное с осадком, сала небольшой кусок, две курицы потрошённых, мешок картофеля, два кило репчатого лука, чай, свечи, длинные спички (вот они стоили дорого, совсем не копеечку). Вилок капусты, морковь, свёклы несколько штучек, сторговала острый нож, которым лавочник ловко орудовал за прилавком. Набрала разных круп. Посмотрела на фрукты и купила два яблока девочкам.
– Яблоки свежие, ранний урожай, берите больше, – уговаривал лавочник.
– В следующий раз, господин, – в мыслях я уже готовила пироги, булочки, суп и надеялась, что Лукьян разберётся с русской печкой. Почему-то именно она стояла перед глазами. А вдруг в магическом мире всё по-другому? Сейчас спрашивать не у кого, да и некогда. Не домового же мучить вопросами на глазах лавочника.
– Костенька! – крикнул мужчина, принимая золотой и подсовывая мне несколько пакетиков. Из-за двери показалась вихрастая рыжая голова пацанёнка, лет десяти. – Позови отца, пусть мешки барыне до кареты донесёт.
– До телеги, – тихо поправила я. – Что это? – мешочки оказались лёгкими. – Семена?
– Они самые, – улыбнулся торговец. – Пригодятся. Слуги разберутся, огород засеют. Всё равно никто их не покупает. Пылятся.
– Спасибо за подарок, – говорить, что сеять придётся мне, не стала.
– Когда в следующий раз везти продукты и какие? – мужчина заискивающе смотрел на меня, пока его сын возился с мешками муки.
– Слуга от меня придёт со списком на днях, а может, и сама загляну, – ушла от прямого ответа.
– Батюшка, там шум на улице, кто-то драку затеял. Выносить продукты? – поинтересовался сын лавочника, поглядывая в окно.
– Кто? Зачем? – на улицу через стекло, бросилась к двери.
Возле телеги стоял мужик в красной рубахе с узорами и требовал отдать ему Акулину с детьми.
– Они мои! – его и так красное лицо от злости стало пунцовым. – Отойди, сказал! – сильный он, однако, совершенно не уступает Лукьяну, так и стоят, вцепившись друг в друга.
Маленькие сестрёнки тряслись от испуга и прижимались к безучастной матери.
– Батюшка, так выносить продукты? – позади послышался голос.
– Да погоди ты выносить, не видишь, спор интересный, – тихо ответил лавочник.
Спор им интересный?!
– А ну отпусти моего брата! – крикнула я, надеясь, что приказ не вышел жалким.
– Ах, это ты забрала мою сестру и держишь её силой? Прикажи слуге убраться с моей дороги! – взгляд брата Акулины не предвещал ничего хорошего. – По-хорошему прошу отпустить и её, и детей, а не то стражу позову.
Я осмотрелась по сторонам. Народу было мало, но та странная женщина, что встретилась мне недавно, стояла вдалеке и сверлила взглядом, поджав губы.
Что ей нужно? Я передёрнула плечами.
– А зови! – сделала шаг вперёд, сжав кулаки. – Зови, там и поговорим о том, как твои племянницы исчезли в лесу, в тумане, и не ты ли им помог очутиться в страшном месте. Народу платок не накинуть на роток. А ещё не постесняюсь и подам жалобу за оскорбление госпожи! Или ты хочешь сказать, – презрительно смерила его взглядом, – что выше меня сословием?
Брат, требующий возврата маленького испуганного семейства, побледнел и убрал руки от Лукьяна. Что же его напугало? То, что все могут узнать, кто отправил девочек в лес, или моя жалоба?
Неожиданно послышался цокот копыт, из-за поворота показался Николай.
– Софья Павловна, вы совершенно не умеете меня слушать! Что тут происходит? – он обвёл взглядом присутствующих зевак, которые тут же решили отправиться по своим очень важным делам.
– Ничего, господин, я обознался и уже ухожу, – в пояс поклонился краснощёкий мужик и посмотрел на меня.
Ох, какой у него был злющий взгляд. Нужно будет побольше узнать о таком наглом и опасном «родственничке».
Оглянувшись, поняла, что та странная женщина исчезла, словно её и не было.
– Софья?! Я задал вопрос! Почему не поехала в гостиницу? – Николай спешился.
И вот тут я сама не поняла, что на меня нашло. То ли последний проводок моего терпения перегорел, то ли от усталости, но я сорвалась на того, кто пытался мне помочь.
– Слушайте, Николай Иванович! Что вы привязались к нам как банный лист? Благодарю за спасение и помощь, но ехали бы вы в… куда хотите! Грузите продукты! Что застыли?! – накричала на лавочников.
Те тут же поклонились и бегом начали переносить еду в телегу.
– Вот сейчас я узнаю милую Софи. Всю дорогу притворялась больной, а как до дома рукой подать, так бывший жених больше и не нужен? Голос прорезался, – он практически вплотную подошёл ко мне и посмотрел в глаза. – А стоило ли спасать такую занозу?!
Я удивлённо смотрела на него, совершенно не понимая, почему нагрубила. За мной такого раньше не водилось.
– Надеюсь, что мы больше не встретимся, – он вскочил на коня.
– Извини, – прошептала я вслед удаляющемуся Николя.
Город мы покинули без проблем, ворота были распахнуты настежь, сонные часовые не проявили никакого любопытства, куда и зачем мы едем.
Девочки уминали яблоки, а я всё думала о произошедшем возле лавки.
– Как стыдно-то, – очень тихо, чтобы никто не услышал, прошептала себе под нос. – Николай Иванович столько сделал, а я… Неблагодарная. Агафон, может, пойти и признаться ловчему за туманом, что частичка той пакости во мне? Смотри, характер начинает портиться. Ещё немного, и на людей с плёткой начну кидаться, – огорчённо смотрела на дорогу.
– Ты что, глупая! С ума сошла? Кто в таком признаётся?! – Агафон возмущённо замахал на меня руками, возникнув из воздуха напротив лица. – Да и нет в тебе тумана, я не чувствую! Ты просто перенервничала!
– Я тоже так думаю! Это просто стресс, я по телевизору как-то умного психолога слушал и смотрел, пока ты была на работе, – Барсик, забравшись ко мне на колени, подставил голову. – Погладь.
– Тогда непременно нужно извиниться, – вздохнула я и огляделась, проводя рукой по рыжей шерсти. – Какие красивые поля. Вряд ли мои, – горько усмехнулась. – Даже если дом в разрухе…
– Точно не ваши, София Павловна, – Лукьян повернул голову в мою сторону. – Я слышал, что ваш дед всё распродал, а соседи с радостью и скупили. Дом да небольшой участок остались. Странно, сестра, что вы решили ехать в такую глушь. А вот и указатель!
– А куда ещё ехать, если наше имущество забрали, а дом разорили? Разве не помнишь? – вновь вздохнула. Телега остановилась. – Ты чего? – недоумённо посмотрела на брата.
– Сестра, прочитайте, что тут написано? Нам сюда?
О проекте
О подписке