Глава 9 Оттепель

Киллан

Машина стоит в неосвещаемой зоне, поэтому не могу разглядеть, что творится с Адрианой, уже сидящей внутри. Да и Доминик закрыл собой весь обзор, наполовину скрывшись в темноте салона. Слышно только его успокаивающее бормотание.

– Похоже, спорт-бар отменяется, – констатирую я очевидный факт, подойдя ближе. – Не рискну оставлять её дома одну.

– Не поубиваете друг друга? – с невесёлой ухмылкой на лице иронизирует друг, аккуратно закрывая дверь.

– Только если в целях самообороны, – усмехаюсь в ответ, хотя ситуация далека от весёлой.

Пока сложно представить, какая ночка ждёт впереди. Надеюсь, Адри без сопротивления ляжет спать, а утром проснётся как ни в чём не бывало, чтобы к возвращению родителей не оставлять никаких улик. В противном случае отец быстро прикроет лавочку с тусовками, пройдясь катком по всем нашим однокурсникам, а мы прослывём крысами. Мне, по большому счёту, всё равно, а что сделают с ней? Эти стервятники так и ждут, когда кто-то из нас совершит промах.

А у Шилдса кишка тонка, чтобы сознаться высокопоставленному папаше в причине разбитого носа. К тому же, получил по заслугам при многочисленных свидетелях. И пусть только попробует сунуться ко мне или семье с угрозами. Этого я не потерплю.

– На чём доберёшься? Вернуться за тобой?

Засунув руки в карманы джинсов, Доминик задумчиво поглядывает на особняк, в котором снова врубили музыку.

– Заночую у Дрейка. Нужно забрать вещи Адрианы, заодно выясню, что тут произошло, и подчищу следы.

– Ладно. Тогда до связи? – Напоследок мы бьёмся кулаками, после чего я сажусь за руль и разом оцениваю состояние своей безрассудной пассажирки.

Адриана залезла на сиденье с ногами, укутавшись в куртку Ника. Стеклянный нечитаемый взгляд направлен в неопределённость. Отрешённый вид – то, чего я как раз и опасался. Заведя движок, включаю печку на максимум и в очередной раз всматриваюсь в девушку, надеясь на то, что она в шоке от собственной выходки и не более.

– Какое у тебя было задание? – спрашиваю, выжимая педаль газа.

Тишина вместо ответа вполне ожидаема, поэтому продолжаю говорить, чтобы расшевелить девчонку.

– Адриана, которую я знаю, послала бы всех к чёрту. Почему ты пошла на это?

Chevrolet ревёт, рассекая по Вашингтону, а она всё молчит, даже не шелохнувшись. На перекрёстке принимаюсь изучать её маскоподобный профиль. Лишь отдельные пряди волос раздувает в стороны от потоков тёплого воздуха, напоминая о том, что рядом сидит живое создание.

– Посмотри на меня, – предпринимаю очередную попытку достучаться до её ошалевшего рассудка, понимая, чем это может грозить: Адри может раскусить меня и догадаться, что я всегда знал о ней больше, чем кто-либо.

На удивление, она меняет положение, усаживаясь вполоборота, и, когда наши взгляды пересекаются, во мне что-то надламывается. Всеми внутренностями чувствую эту разительную перемену, подводящую к тому, чтобы выкинуть белый флаг без боя. В синих глазах отражается то, чего я не видел ни разу с её стороны: мольба, крик о помощи, желание спрятаться за чьей-то спиной. За моей?

– Я очень плохой человек, Киллан, – из-за длительного молчания её речь получается сиплой и приглушённой, но я всё равно могу чётко различить в этих словах несвойственную ей тоску.

– А существуют идеальные? – не могу не ухмыльнуться. – Я – точно не тот, кому стоит исповедоваться, Адри.

– Я и не говорю, что ты хороший. Доминик – да, а ты – нет, – слышу невозмутимый ответ.

Как-то не планировал растормошить её, пожертвовав своим достоинством, но в эту минуту рад и этому. Всё-таки она в адеквате. Всё по-прежнему.

– Но знаешь что? – продолжает она, не дождавшись от меня никакой реакции. – Я в тебе это очень люблю. – Незначительное копошение справа, и на моё бедро ложится её ладонь.

Что за чёрт?

На мгновение даже руль дёрнулся в руках, вынуждая конкретно так напрячься.

– Что ты делаешь, Адриана? – спрашиваю, прочистив горло.

– Я… мне… Мне жарко. – Внезапно она отстраняется, будто вовремя опомнившись, и стряхивает с плеч куртку, оставаясь в одном нижнем белье. Левую ногу она опускает на пол, а правую отклоняет к двери, тем самым, раскрывая бёдра шире.

Мне, блядь, тоже теперь жарко. Как в котле у Сатаны. Какого хрена она исполняет? Наспех запечатав внутрь свою ошарашенность, ускоряюсь, чтобы быстрее очутиться дома и засунуть эту сумасшедшую в её спальню.

Услышав щелчок бардачка, с подозрением кошусь на Адриану. Она начинает преспокойно копошиться в нём в поисках чего-то важного, судя по интенсивности движений. Занимаю наблюдательную позицию, чтобы понять, как вести себя дальше: как обычно, приструнить её, или дать возможность делать в моей машине всё, что заблагорассудится, лишь бы убедиться, что я был не прав, и с ней всё в порядке. Хотя если учесть несильно обнадёживающее начало, я занимаюсь самообманом.

Найдя шариковую ручку, Адри втыкает её в волосы, предварительно скрученные на затылке в спутанный комок, и с облегчённым выдохом откидывается на спинку сиденья. Я незаметно выдыхаю тоже, но ненадолго, потому что она испускает еле слышный стон и, проведя тыльной стороной ладони по лбу, опускает её между ног, ни капли не смущаясь моего присутствия.

И тут меня осеняет: странные безбашенные поступки, непристойное поведение, беспрестанное ёрзанье, жар…

Шилдс успел ей что-то подсыпать.

Резко съезжаю в ближайший придорожный карман и, заглушив Chevrolet, поворачиваюсь к девушке, делая вид, что совсем не заметил, во что она одета и где сейчас её рука.

– Что ты пила?

– Ч-что? – переспрашивает она, открывая глаза.

– На меня посмотри, – злюсь я то ли на неё, то ли на себя, то ли на грёбаного Майлза.

Адри нервно сглатывает и, пряча от меня взгляд, смещает ладони к коленям, начиная их поглаживать согревающими движениями. Да… Её кроет прямо на глазах, чёрт побери. Быстро перевалившись через консоль, поворачиваю её лицо к себе, обхватив щёки пальцами.

Так и есть. Расширенные зрачки почти полностью перекрывают синюю радужку.

– Ты красивый, – произносит Адриана шёпотом, совсем не возражая против прямого контакта.

Неожиданное признание заставляет оцепенеть нас обоих. Внезапно до меня доходит, что мы впервые настолько близко друг к другу, если не считать той стычки в спальне. Между нашими лицами считанные дюймы. Ощущаю на губах частое горячее дыхание, вызывающее острое желание вобрать его в себя. На её висках проступила испарина – признак приближения к пику наркотического опьянения. Безмолвно изучаем друг друга, пытаясь получить ответы на множество вопросов, которые могли бы прозвучать при других обстоятельствах. Если бы мы изначально начали по-другому. Если бы она не выбрала путь лгуньи.

И если бы она всё помнила.

– Киллан, – выдыхает она. – Хочу тебя прямо сейчас. Сделай что-нибудь. Пожалуйста, – шепчет умоляющим тоном, опуская горящий взгляд на мой рот.

Отодвигаюсь от неё, как поражённый током, и снова включаю зажигание. Скрывать от самого себя сексуальную тягу к ней бессмысленно, и, будь я Майлзом Шилдсом, трахнул бы, не задумываясь, или, как минимум, посмотрел бы на то, как Адриана занимается самоудовлетворением. Я – далеко не подарок, но точно не насильник и не мазохист. Линден не в себе и не ведает что несёт, а когда проспится, не будет знать, куда бежать от своей совести. Если она у неё есть.

Пока мчим до дома, Адриана предпринимает ещё две попытки полапать меня, которые я отвергаю с поразительным терпением, и три попытки поласкать себя пальцами, что я тоже пресекаю, перевязав её кисти ремнём, пока стоим на одном из светофоров. Они теперь пристёгнуты к ручнику, который мне пришлось удерживать правой рукой, управляя рулём только левой. Надо отдать должное, эта буйная не сопротивлялась. И, к счастью, она немногословна. Правда, теперь никак не может усидеть на месте и без конца извивается, пытаясь унять возбуждение, завладевшее телом. Змея. Гадюка ядовитая!

Включаю её любимого Эминема, чтобы хоть каким-то образом отвлечь, но это становится ещё большей ошибкой: степень экстаза, в котором пребывает Адриана, под музыку возрастает многократно. Сомневаюсь, что она вслушивается в речитатив рэпера, но, как на зло, он поёт об удовольствии, которое дарит физическая близость. Да и ремень там тоже упоминается.

Адри с силой сжимает ноги и, изогнувшись в пояснице, начинает стонать, уже не сдерживаясь. Ей и руки уже не нужны, как оказалось.

Охренеть можно. Везу «текущую» пассажирку, будучи сам на грани от вынужденного пассивного участия в её многократных оргазмах.

Чем я так прогневал высшие силы, что мне перепало подобное испытание для нервной и половой системы? Какого чёрта нянчусь с той, что не знает и не хочет знать смысла слова «ответственность»?

Припарковавшись на территории нашего жилого комплекса, обхожу тачку и, рывком открыв дверь, извлекаю наружу Адриану, которую я заранее освободил от импровизированных наручников.

– Ты так обалденно пахнешь, Киллан, – по моей шее медленно проходится язык девушки, пока я запахиваю на ней куртку. – М-м-м… Ты ещё и чертовски вкусный. Как… как сгущённое молоко.

Упорно не отвечаю на тот бред, что льётся из её рта, и с грехом пополам мы заходим через парадный вход в холл. Консьерж Миллер сидит в стеклянной конуре, пялясь в книгу, и, бросив на нас ленивый взор, возвращается к своему занятию.

Поездка в лифте – ещё один экзамен для выдержки. Привалившись к моему боку, Адри нетерпеливо топчется на месте, бесконечно вздыхая, а я со всей дури вцепляюсь в поручень позади, чтобы абстрагироваться от этой соблазнительной кошки, трущейся об мой торс. Шесть этажей кажутся вечностью, поэтому, когда мы входим в квартиру, чувствую себя победителем в беге с препятствиями. Щёлкаю выключателем, откидывая ключ на столик при входе. Живо разуваюсь, наступая на пятки, потому что сгибаться мне теперь пиздец как трудно из-за неугасающей эрекции. Проходят какие-то секунды, но Адриана успевает сбросить и ботинки, и куртку, уже двигаясь в сторону наших комнат.

Проводив взглядом её задницу в кружевных трусах, расслабленно выдыхаю. Всё, долбаный квест пройден. Главное, она дома, а синтетика, которая сейчас гуляет по её организму, через пару часов начнёт утрачивать свой эффект. К этому моменту она должна спать беспробудным сном, а персональная взбучка от меня ждёт уже завтра. Пусть даже не надеется на то, что сегодняшний вечер будет забыт. Злопамятность – это, можно сказать, лучшая черта моего характера.

Завалившись на диван, включаю телевизор погромче, чтобы отвлечься мелькающими на экране кадрами. И протянуть время, чего греха таить. Не хочу идти в комнату, так как знаю, что стану гадать, чем занимается эта злодейка за стенкой.

Спустя один идиотский фильм решаю, что часа Адриане должно было хватить на удовлетворение любых потребностей, поэтому, прихватив из холодильника бутылку с водой, сперва плетусь к её спальне в надежде услышать, как она сопит в две дырки. Но какой там… Идеально заправленная пустая кровать вынуждает снова мобилизоваться.

Куда делась, зараза?

Проверяю ванную и, чертыхнувшись, направляюсь к своей комнате, уже зная наверняка, что она там. Даже при выключенном свете замечаю на кровати небольшой холм. Надо же. Догадалась одеялом укрыться. Целое достижение в нынешних условиях.

Бесшумно ступаю по мягкому ворсу к противоположной стороне кровати, не сводя глаз с Адрианы.

– Мне так холодно… – доносится до меня сдавленный дрожащий голос. – Киллан, погрей меня. Пожалуйста.

Чёрт, у неё начинается отходняк.

Раздумываю несколько долгих секунд, прежде чем снимаю с себя одежду и напяливаю новые пижамные штаны, отыскав их в дальнем углу ящика. Она точно не расплатится со мной за то, что я собираюсь сделать. К завтракам прибавлю ещё и ужины, а, может, придумаю что-нибудь повыгоднее.

Ложусь поверх одеяла, чтобы не соприкасаться телами, и придвигаюсь вплотную, обнимая Адри одной рукой. Искренне верю, что свои шаловливые пальцы она держит не между ног. По всем признакам, похотливая «батарейка», наконец, разрядилась. Адриану колотит так, что слышно клацанье зубов. Понимаю, что её вина во всём этом косвенная, но меня всё равно бесит, что она забила на элементарные меры предосторожности. Главное правило вечеринок: не пей ничего из стаканов и отказывайся от угощений.

– Киллан, почему ты меня не принял? – надломленно произнесённый вопрос настигает врасплох.

Не принял? По-моему, я оказал ей шикарный приём. Мог бы вовсе игнорировать, если бы захотел. Задумываюсь, взвешивая все за и против своего ответа. Я же в состоянии промолчать, но что-то побуждает ответить. Должно быть, надежда на то, что завтра она не будет помнить этот разговор, а, вероятно, причина в усталости и нежелании продолжать с Адрианой грызню хотя бы на ближайшую ночь. Короткий эпизод у огня вымотал меня больше, чем многократные повторы экстремальных трюков за всё время тренировок.

– Это не так, – бормочу ей в лоб, потому что все остальные участки её тела спрятаны под одеялом. – Я тебя не понимаю, вот и всё.

Сначала из-за подозрительной тишины и прекратившихся подрагиваний мне показалось, что она уснула, не дождавшись ответа, но через некоторое время слышу слова, в которых для меня не обнаружилось ничего нового:

– Я сама себя не понимаю, Киллан, – тяжёлый вздох. – И хочу, чтобы ты знал… Иногда ты бываешь милым. Как сейчас.

Будь я проклят, но мне отчётливо слышится короткий смешок. Настороженно прислушиваюсь, чтобы удостовериться в этом, но меня больше не встречает ничего, кроме тишины.

Показалось.

Спина Адрианы под рукой начинает подниматься и опускаться всё реже. Её дыхание становится всё ровнее, как и моё.

Закрываю глаза, чтобы тоже провалиться в сон и отдохнуть. Нужно набраться сил перед контратакой. Не станет же она рассчитывать на то, что мы будем добрыми приятелями? Особенно теперь.