Цитаты из книги «Отбор»

Он водил пальцем по контуру моих губ. Его зеленые глаза, казалось, смотрели прямо мне в душу, и меня вдруг снова охватило ощущение протянувшейся между нами ниточки, которое рождалось только с ним.

Он пошел в мою сторону, явно не собираясь продолжить объяснения. – Ты не мог бы прекратить совать всюду нос и закончить мысль?

Среди этих людей, не принадлежащих к моей касте и не имеющих отношения к моей провинции, были те, кто надеялся, что я стану победительницей.

Интересно, папа согласится с подобным способом поправить положение дел? Есть ли такие деньги, которые позволяют все оправдать?

Я подмигнула им, и они рассмеялись. Мама тоже улыбнулась, но как-то натянуто. Должно быть, она раздумывала, остаться ли стоять в очереди

Я опустила руку и встала рядом с ним, спиной к саду. Максон не сдвинулся с места, но на лице появилась улыбка. – Америка, вряд ли можно изменить прошлое. И тем не менее в глазах у него промелькнула надежда. – Еще как можно. И потом, кто будет знать об этом, кроме нас? Максон какое-то время смотрел на меня, явно пытаясь решить, не шучу ли я. Потом сомнение на его лице медленно уступило место осторожной уверенности. Мы стояли, глядя друг другу в глаза, пока я не смогла восстановить в памяти, что именно произнесла тогда. – Я же не виновата, что родилась на свет совершенством. Он придвинулся ко мне вплотную и обнял за талию, так что мы очутились лицом к лицу. Его нос щекотал мой. Он провел пальцами по моей щеке так бережно, как будто боялся, что я могу разбиться. – Да, думаю, ты в этом не виновата. – И, не отрывая ладони от лица, коснулся губами моих губ в невесомейшем из поцелуев. От его робости у меня защемило сердце. Хотя мы не произнесли ни единого слова, я безошибочно поняла, каким восторгом наполнил его этот миг – и каким страхом. Но острее всего я почувствовала его восхищение. Так вот каково это – быть леди? В следующий миг он отстранился и спросил: – Так лучше? Я смогла лишь кивнуть. У Максона сделался такой вид, будто он готов пройтись колесом. У меня возникло аналогичное чувство. Это стало неожиданностью. Все произошло слишком быстро, слишком странно. Смятение, должно быть, отразилось у меня на лице, потому что Максон посерьезнел: – Можно кое-что тебе сказать? – (Я снова качнула головой.) – Не настолько я глуп, чтобы поверить, что ты совершенно забыла бывшего возлюбленного. Ты многое пережила и очутилась на Отборе при не совсем обычных обстоятельствах. Я в курсе, что ты считаешь, будто здесь есть более подходящие для меня и для этой жизни девушки, и мне не хотелось бы тебя торопить. Но я… я просто хочу знать… возможно ли… Трудный вопрос. Готова ли я вести жизнь, к которой никогда не стремилась? Готова ли спокойно смотреть, как он любезничает с другими девушками, чтобы убедиться, что не делает ошибку? Разделить ответственность, которую накладывает на него положение принца? Готова ли я любить его? – Да, Максон, – прошептала я. – Это возможно.

– Хватит болтать глупости. – Я ткнула его в плечо. – Я серьезно. Ты слишком хороша. Когда ты уедешь, нам придется выделить тебе охрану за государственный счет. Иначе тебе, бедняжке, не выжить, – произнес он с притворной жалостью. – Это не в моей власти, – преувеличенно вздохнула я. – Я же не виновата, что родилась на свет совершенством. – И обмахнулась ладонью с таким видом, как будто все это крайне утомительно. – Да, думаю, ты в этом не виновата. Я прыснула. До меня не сразу дошло, что Максон, похоже, вовсе не шутил. Пока я задумчиво смотрела на сад, боковым зрением заметила, что взгляд Максона устремлен на меня. Его лицо вдруг оказалось вплотную к моему. А когда я повернула голову, чтобы спросить, на что это он уставился, то с удивлением поняла, что он стоит так близко, что вполне может меня поцеловать. Еще больше я изумилась, когда именно это он и сделал. От неожиданности я отшатнулась. Максон немедленно отступил назад. – Прости, – пробормотал он, заливаясь краской. – Ты что? – потрясенно прошептала я. – Извини. – Он не смотрел мне в глаза, явно смущенный. – Зачем ты это сделал? – Я прижала пальцы к губам. – Ну… ты ведь сама сказала… и вчера ты искала меня… Ты так себя вела… Я подумал… может, твои чувства изменились. К тому же ты мне нравишься. Я полагал, ты это видишь… – Он посмотрел мне в лицо. – И… Ох, неужели это было так ужасно? У тебя такой вид… – (Я попыталась стереть ошеломленное выражение со своего лица.) – Извини меня, пожалуйста. Я ни с кем раньше не целовался. Сам не знаю, что творю. Я… Прости, Америка. – Он тяжело вздохнул и несколько раз провел рукой по волосам, прислонившись к перилам. Я этого не ожидала, но меня вдруг затопила волна тепла. Он хотел, чтобы его первый поцелуй был со мной. Я подумала о Максоне, которого успела узнать за это время, о человеке, у которого для каждого находилось доброе слово, который отдал награду в проигранном мной пари, который простил меня, после того как я сделала ему больно морально и физически, – и поняла, что я вовсе не против. Да, мои чувства к Аспену не исчезли. Я ничего не могла с этим поделать. Но если я не могла быть с ним, что мешает мне встречаться с Максоном? Ничего, кроме моих предубеждений, не имевших никакого отношения к тому, кем принц являлся на самом деле. Я подошла к нему и провела ладонью по его лбу. – Что ты делаешь? – Стираю это воспоминание. Мы можем заменить его кое-чем получше.

Все трое переглянулись. – Что вы задумали? – насторожилась я, указывая на чехол, который повесили на крючок у зеркала. – Мы же болтаем со всеми остальными горничными, мисс. И много всякого разного слышим, – начала Энн. – Потому и знаем, что вы и леди Джанель единственные, кто побывал на свидании с его высочеством больше одного раза, и, насколько мы поняли, ее отъезд можете быть связан с вами. – Это каким же образом? – Ходит слух, – продолжила Энн, – ее отчислили, потому что она позволила себе нелестно о вас отозваться. Принц не согласился с ее оценкой и немедленно отправил домой. – Что?! – Я в ужасе прикрыла рот ладонью. – Мы уверены, что вы его фаворитка, мисс. Почти все так говорят. – Люси довольно вздохнула. – Я думаю, вас ввели в заблуждение, – сказала я им. Энн с улыбкой пожала плечами. Видимо, мои слова ее не переубедили. Тут я вспомнила, с чего все началось. – Но при чем здесь мое платье? Мэри подошла к Энн и потянула за молнию на принесенном чехле. Внутри обнаружилось умопомрачительное красное платье. Оно мерцало и переливалось в последних лучах вечернего солнца, пробивавшихся сквозь оконное стекло. – Ох, Энн, – выдохнула я восхищенно. – Ты превзошла саму себя. Та с достоинством кивнула, принимая похвалу: – Благодарю вас, мисс. Мы втроем его шили. – Оно просто изумительное. Только я все равно не понимаю, какое отношение оно имеет ко всему, что вы сказали. Мэри вытащила платье из чехла, чтобы проветрить, а Энн между тем продолжала: – Как я уже сказала, многие во дворце считают, что вы фаворитка принца. Он тепло о вас отзывается и предпочитает ваше общество. И похоже, прочие девушки это заметили.

Неуверенность в его голосе вызвала у меня улыбку. – Да. Более чем подходящий. В его взгляде отразилось сомнение, как и в прошлый раз, но вместо того, чтобы просто похлопать меня по плечу, он наклонился и нерешительно меня обнял. – Никогда никого не обнимал, кроме мамы. Так хорошо? – Сложно обнять кого-то неправильно, – рассмеялась я и после непродолжительной паузы призналась: – Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. Я на самом деле тоже если и обнимаюсь, то только со своими родными. После долгого дня, проведенного в неудобной одежде на съемках «Вестей», за ужином и за разговорами, я чувствовала себя совершенно опустошенной. В объятиях Максона, который время от времени даже легонько поглаживал меня по волосам, было так уютно. Несмотря на растерянный вид, вел он себя вполне правильно. Принц терпеливо ждал, пока я перестану всхлипывать, а потом отстранился, чтобы взглянуть на меня. – Америка, даю тебе слово, что буду держать тебя здесь до последнего. Насколько я понимаю, они хотят, чтобы из всей Элиты я оставил троих и затем сделал окончательный выбор. Но клянусь, что оставлю двоих и продержу тебя во дворце до этого момента. Я не отправлю тебя домой, пока мне не придется это сделать. Или пока ты сама не будешь готова уехать. Смотря что случится раньше. – (Я кивнула.) – Знаю, мы с тобой знакомы всего ничего, но думаю, что ты чудесная девушка. И мне больно видеть тебя такой расстроенной. Окажись он здесь, я бы… я бы… – Максон содрогнулся от возмущения, потом вздохнул. – Мне очень жаль. Он снова притянул меня к себе, и я склонила голову на его широкое плечо. Я знала, что Максон держит обещания. Вот уж никогда бы не поверила, что найду здесь подлинное утешение.

– Прекрасно, Гаврил, спасибо. – Нравится ли вам находиться в обществе этих девушек? – О да! Возможность узнать каждую из них поближе доставила мне огромное удовольствие. – Ну и как, все они такие кроткие и милые создания, впечатление которых производят? – поинтересовался Гаврил. Я улыбнулась, предвкушая ответ Максона. Потому что догадывалась, каким он будет. – Ну-у… – Максон устремил взгляд поверх плеча Гаврила на меня. – Почти. – Почти? – переспросил с изумлением Гаврил и обернулся к нам. – Неужели кто-то из них оказался с характером? К счастью, все девушки как одна негромко захихикали, так что на меня никто не обратил внимания. Вот предатель маленький! – Что именно сделали эти девушки? – наседал Гаврил на Максона. – Ну ладно, расскажу. – Максон закинул ногу на ногу и поудобнее расположился в кресле. Пожалуй, я никогда еще не видела его таким раскованным, как сейчас, когда он сидел на сцене и подтрунивал надо мной. – У одной из них хватило дерзости накричать на меня при первой же нашей встрече. Меня отчитали, как мальчишку. Король с королевой на заднем плане переглянулись. Судя по всему, они тоже ничего об этом не знали. Девушки вокруг принялись недоуменно переглядываться. До меня ничего не доходило, пока я не услышала вопрос Марли: – Не помню, чтобы кто-то накричал на него в Главном зале. А ты? Максон, похоже, позабыл, что сам просил сохранить нашу первую встречу в тайне. – Полагаю, он слегка преувеличивает ради красного словца. Я как-то сказала ему в разговоре несколько серьезных вещей. Возможно, он имеет в виду меня. – Отчитали, вы говорите? За что? – не унимался Гаврил. – Честно говоря, я и сам не вполне понял. Думаю, причиной всему был приступ тоски по дому. Поэтому я, разумеется, простил виновницу. Максон вел себя совершенно непринужденно, беседуя с Гаврилом так, как будто, кроме них двоих, в студии больше никого не было. Я сделала себе мысленную отметку не забыть сказать ему, что он отлично держался. – Значит, она до сих пор среди нас? – Гаврил с широкой ухмылкой обвел взглядом аудиторию и вновь вернулся к принцу. – О да, она до сих пор здесь, – ответил Максон, не сводя взгляда с лица Гаврила. – И я намерен надолго ее задержать.