Глава 2

Теперь мы ехали намного быстрее, но все равно на то, чтобы добраться до особняка Норткоттов, ушла бо́льшая часть дня. Я поняла, что мы приближаемся к нему, когда Скарлет начала обращать внимание на пейзаж за окнами кареты и почти улыбалась, словно эти места навевали счастливые воспоминания.

Климат и рельеф местности менялись так быстро, словно реагировали на удар невидимого спускового крючка. Вокруг я видела множество полей на склонах холмов, ветер заставлял танцевать высокую траву перед нами. Мы миновали несколько рядов ветряных мельниц; ветер крутил их, создавая неиссякаемый источник энергии, и он же несся поперек дороги, врывался в окна кареты. А потом появились живописные небольшие рощи, деревья росли на маленьких участках, словно сбились вместе, чтобы согреться.

Наконец кучер повернул лошадей на подъездную дорогу, обрамленную двумя рядами высоких деревьев, к парадному входу особняка. Солнечные лучи просачивались сквозь листву, заставляя сверкать даже самые простенькие предметы. И то, как были истерты камни, и то, как плющ вился по стенам до самой крыши, говорило о том, что я и так уже знала: эта семья жила здесь вечно.

Почти всю дорогу матушка была погружена в свои мысли, но наконец улыбка тронула ее губы. Когда мы приблизились к дому, она неподобающим леди образом высунулась из окна кареты и энергично замахала рукой.

– Джована! – закричала она и выскочила наружу, как только карета остановилась.

– Ох, Уитли, я так беспокоилась! Как доехали? Дорога была плохая? Скарлет! Я так рада тебя видеть!

Джована восторженно смотрела на свою племянницу, совершенно не ожидая ответов на свои вопросы.

– У нас тут неожиданная гостья, – сообщил своим родителям Этан, и его тон отразил его неизменное неодобрение.

Но, будучи истинным джентльменом, он все же подал мне руку, чтобы помочь выйти из кареты. И я, будучи истинной леди, приняла ее.

– Леди Холлис? – удивленно произнес лорд Норткотт.

– О леди Холлис! Бедняжка! – Леди Норткотт стремительно обняла меня. – Поверить не могу, что вы добрались сюда! Вам больше некуда было податься?

– Она теперь сама хозяйка своего поместья, – вмешался Этан. – У нее очень комфортабельный особняк, я сам его видел.

– Но в нем нет семьи, – тихо добавила я. – А я должна быть со своими родными.

– Ты такая храбрая, – заметила леди Норткотт, гладя меня по щеке. – Конечно, тебе всегда рады в Пирфилде. Но прямо сейчас ты должна немного отдохнуть. Тебе здесь рады… и здесь ты в безопасности.

Этан округлил глаза, одним этим жестом выразив истинную правду: на самом деле мы нигде не были в безопасности.

Лорд Норткотт подошел к Скарлет и взял ее за руку:

– Мы приготовили для тебя комнату окнами на лес. А вам, леди Холлис…

– Пожалуйста, просто Холлис.

– Конечно, – улыбнулся он. – Мы велим принести свежее постельное белье в комнату напротив. Какой приятный сюрприз!

Этан хмыкнул.

Его мать ткнула его локтем.

Я сделала вид, что ничего не заметила.

– Устраивайтесь, – настаивала леди Норткотт. – Уверена, путешествие было не из легких.

Нас проводили наверх, в крыло с четырьмя комнатами, по две с каждой стороны коридора. Матушку отвели в другое крыло – наверное, чтобы она могла побыть в тишине и покое, а мы со Скарлет остались с Этаном. Он явно выразил свое недовольство. Мало того что я находилась под крышей его дома, так меня еще и поселили в комнату рядом с ним. Этан окинул меня сердитым взглядом, прежде чем уйти к себе, и захлопнул дверь с такой силой, что удар отдался в моих костях.

Из окон моей комнаты, расположенной в передней части особняка, были видны равнины, которые приветствовали гостей Норткоттов. Нельзя отрицать того, что они производили сильное впечатление. И если бы я не была здесь откровенно не к месту, все это могло бы напоминать мне о доме.

Я уже заглядывала в комнату Скарлет; ее окна выходили на заднюю часть имения. Самым интересным для меня оказался плотный ряд деревьев, в котором имелся разрыв, и через этот разрыв проторенная дорожка вела из леса к дому.

Дверь своей комнаты я, как и Скарлет, оставила открытой, и мне было слышно, как Скарлет прошла по коридору, как перекладывает вещи и передвигает мебель.

У Скарлет были свои звуки. Я знала ее шаги и дыхание, как ничьи другие. Наверное, я могла бы отличить и решительные шаги Делии Грейс даже в толпе, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как я сейчас знала и понимала Скарлет. Может быть, дело было в том, что несколько недель мы делили с ней постель, но она теперь стала для меня чем-то вроде дома, надежным укрытием. И если бы я не думала, что сейчас она нуждается в личном пространстве, то попросила бы разрешения поселиться в одной комнате с ней.

В дверях моей комнаты появилась леди Норткотт с грудой платьев в руках.

– Надеюсь, я тебя не потревожила, – сказала она. – Я заметила, как мало одежды ты взяла с собой. Вот и подумала, что мы можем подогнать эти платья для тебя. Боюсь, вскоре нам придется явиться ко двору, вот и решила, что ты будешь чувствовать себя увереннее, если… Нет, не то чтобы с твоей одеждой что-то не так! Просто… О боже!..

Я подошла к ней и коснулась ее плеча:

– Это весьма предусмотрительно. Спасибо. Так уж случилось, что я умею обращаться с иголкой, и мне полезно будет на чем-то сосредоточиться.

Она испустила вздох, говоривший о долгой грусти.

– Мы многих потеряли за прошедшие годы, и я до сих пор так и не знаю, как говорить с теми, кто остался.

Я покачала головой:

– Мне никогда прежде не приходилось переживать нечто подобное… Станет ли потом легче?

Губы леди Норткотт изогнулись в напряженной печальной улыбке.

– Хотелось бы мне сказать, что станет. – Она переложила платья с руки на руку. – В гостиной хороший свет. Хочешь пойти туда со мной? – (Я кивнула.) – Очень хорошо. Только позволь мне позвать Скарлет и Этана. Мы так давно не сидели вместе в одной комнате…

С легким раздражением я пошла следом за ней по коридору.

Атмосфера в гостиной была откровенно напряженной. Этан ходил взад-вперед, хмурясь и бросая взгляды на дверь, словно выжидал подходящего момента, чтобы сбежать. Скарлет тоже явно отсчитывала моменты, чтобы уйти, не нарушая приличий, а матушка тихо говорила о чем-то с лордом Норткоттом.

– Эти двое всегда были заговорщиками, – сказала леди Норткотт, заметив мой взгляд.

– Заговорщиками? И что они задумывают?

Я посмотрела на нее, потом на них. Леди Норткотт пыталась вдеть нитку в игольное ушко, и я наблюдала за тем, с каким очарованием она, пытаясь сосредоточиться, высунула кончик языка.

– Дайте мне, – предложила я. – Я буду шить, а вы закалывать.

Я подняла голову и увидела, что Этан зашел ей за спину, злыми глазами наблюдая за нами. Когда он смотрел на меня вот так, у меня начинали дрожать руки. Его взгляд упал на кольцо на моей правой руке, то самое, которое отдала мне матушка. Оно принадлежало Джедреку, в семье Истофф его передавали из поколения в поколение.

Этан считал, что я не имею права владеть им, и, честно говоря, я тоже так полагала. Но носила его с любовью. Это кольцо спасло и жизнь матушки, и мою.

– Спасибо, милая девочка. Ох, они снова занимаются тем же, чем всегда. Они…

– Мама… – Этан с сомнением перевел взгляд с нее на меня. – Ты уверена, что ей нужно это рассказывать?

– Мой милый мальчик, – вздохнула леди Норткотт, – она уже влипла во все это… Не думаю, что мы сможем держать ее в неведении.

Недовольный Этан выпрямился и снова стал расхаживать по комнате, словно какой-нибудь хищник.

– С самого начала правления Квинтена что-то было… не так, хотя открытые нападения на изолтенцев, которые осмеливались противостоять ему, начались лишь в последнее десятилетие или около того. Он не вправе быть королем, и наша семья ищет законный путь к его свержению.

Я прищурилась, вдевая нитку в иглу:

– Но если король по-настоящему ужасен, разве не случаются бунты? Разве люди не впадают в ярость и не захватывают дворец?

Леди Норткотт вздохнула:

– Кто-то и так может подумать. Но ты, будучи короанкой, надеюсь, поняла меня, когда я сказала, что Изолт – страна закона. Характер Квинтена заставляет нас думать, что это он дергает за ниточки, когда в Изолте происходит что-то ужасное, и он, конечно же, никогда не делал ничего, что противоречило бы этому мнению. Но… что, если мы ошибаемся? Что, если это дело чьих-то еще рук? Что, если это принц Хадриан, у которого нет физических сил, чтобы защищаться, и он использует других, чтобы уничтожать противников? Что, если это вообще какая-то группа злоумышленников действует по собственному усмотрению? Попытка свергнуть короля без имеющей основания причины противоречит закону, но является законной, если предоставить убедительные доказательства. Если бы мы могли застать его в момент совершения преступления, то получили бы так необходимые нам доказательства. Тогда нас защищали бы указы и заповеди, изданные за тысячи лет до нас. Как только мы обнародовали бы правду, мы получили бы поддержку народа. А без этого мы стали бы незаконными узурпаторами… И что бы мы ни пытались сделать, все разрушалось бы с той же скоростью, с какой мы это создавали бы.

– Так проблема именно в этом? Никто никогда не видел собственными глазами, чтобы он отдавал приказ или обнажал меч? – спросила я.

Этан остановился позади меня, потом, постояв немного, тихо ушел в другой конец гостиной. Я вздохнула, чувствуя себя намного спокойнее, когда он не стоял за моей спиной.

Леди Норткотт кивнула:

– Да, или если бы кто-нибудь сумел найти способ увидеть это. Пока ничего не получается.

– Ну, по крайней мере, я рада, что ничего в этом роде не зависит от меня! Я такими талантами не обладаю.

– У тебя, Холлис, есть собственные таланты, – улыбнулась леди Норткотт. – И я наблюдала их в действии. Только это и имеет значение. Мы все должны использовать то, что имеем, чтобы изменить положение дел.

– Действительно…

Я посмотрела через комнату на Этана. Сайлас клялся, что Этан очень талантлив. Я знала, что он хороший солдат, и он, похоже, не поддавался давлению. Ему недоставало многих других замечательных качеств – и первым делом доброты, – но я не могла отрицать того, что он обладает очень быстрым умом. Впрочем, это не заставляло меня восхищаться им.

Этан сделал последний глоток из чаши и поставил ее на столик с такой силой, что звон разнесся по всей гостиной, привлекая мое внимание, хотела я того или нет. Взгляд Этана изучал меня. И было в нем что-то такое, от чего меня с головы до ног пробрало холодом. Одним этим взглядом Этан Норткотт откровенно показал, что ненавидит меня и был бы крайне рад, если бы я исчезла.

Но не он был главой этого дома, а его родители вроде бы считали меня желанной гостьей. Лорд Норткотт, словно прочитав мои мысли и желая показать, что я часть их семьи, встал и подошел к нам.

– Моя жена объясняет тебе, какие испытания нас ждут? О планах, частью которых ты теперь стала? – спросил он.

Его слова задели Этана, и он снова принялся кружить по гостиной.

Я улыбнулась лорду:

– У меня были кое-какие догадки. Но я не представляла, какую работу вы уже проделали здесь, пытаясь привести все в порядок. И, судя по всему, мне многому придется научиться.

Он сел в большое кресло напротив меня, а матушка встала и положила руки на спинку этого кресла.

– Лучшего времени для того, чтобы рассказать тебе обо всем, что мы знаем, и не найти… и о том, о чем мы догадываемся, и о том, над чем работаем.

– Вы уверены, что это умно? – прошипел Этан, совсем не заботясь о том, что я могу его услышать.

Он уже во второй раз публично заявил, что я недостойна доверия.

Лорд Норткотт улыбнулся сыну, не осуждая его, даже не поправляя, а просто взглядом выражая очевидное:

– Да, я думаю, что моя новая племянница должна быть вовлечена в наши планы, как бы ненадежны они ни были.

Взгляд Этана снова уперся в меня, и я прекрасно видела в нем сильное подозрение.

– Леди Норткотт уже начала кое-что мне объяснять, – сказала я. – И похоже, для свержения короля Квинтена нам нужны доказательства того, что именно он стоит за действиями Темнейших Рыцарей?

– В самую точку. Так что наша стратегия сейчас – поиск доказательств. – Лорд Норткотт вздохнул и добавил, обращаясь в основном ко мне: – Мы, конечно, уже делали такие попытки прежде. Мы пробовали подкупить стражу. У нас есть друзья, живущие при дворе, и их глаза всегда открыты. Мы… Ну, у нас больше поддержки, чем кто-нибудь мог бы предположить. Но пока особого успеха мы не добились. – Он посмотрел на всех нас по очереди. – А учитывая, насколько жестоки и часты были нападения Темнейших Рыцарей, я чувствую, что любые последующие действия могут стать нашей последней попыткой разоблачить Квинтена. Все мы работаем над этим. И что мы уже знаем? Кто способен помочь нам в этом? Что мне напоминает… Этан? – Он повернулся к сыну. – Ты что-нибудь слышал во время поездки в Короа и обратно? Полагаю, твои друзья-солдаты могли говорить рядом с тобой без опаски.

Этан медленно кивнул, не слишком горя желанием отвечать:

– Слышал. Похоже, королева потеряла дитя и старается получить новое.

Ненавидя себя за отчаянное желание услышать новости, которые мог сообщить только он, я все-таки спросила:

– И как Валентина?

Этан прищурился, посмотрел на меня и пожал плечами:

– Не в моих правилах интересоваться здоровьем моих врагов.

И это слово, я не сомневалась, он относил и ко мне тоже.

– Она просто молодая женщина, – возразила я. – Она ничего плохого не сделала!

– Она жена моего врага. Она старается продлить самый жестокий королевский род в истории. Она определенно нам не друг.

– Она моя подруга, – прошептала я.

Этан не потрудился ответить, перейдя к другой теме:

– Квинтен пытается убедить себя, что она выносит его дитя, но женщины при дворе говорят, что она вроде бы не слишком к этому стремится, так что тут и сказать нечего.

Я нервно сглотнула, представив Валентину, ведущую одинокую жизнь в замке. Возможно, она и благодарна за то, что получила еще один шанс, но и в ужасе при мысли, что будет с ней, если ее снова постигнет неудача. И я не считала, что такое давление на нее поможет ей выносить ребенка.

– Принц Хадриан в последнее время болен. Ну, значительно серьезнее, чем обычно. Несколько дней он не появлялся при дворе, а когда его привезли, то ходил с трудом. Не знаю, чего рассчитывает достичь Квинтен, выставляя Хадриана напоказ в таком состоянии.

– Бедный юноша, – вздохнула леди Норткотт. – Я вообще не понимаю, как он умудрился прожить так долго. Будет чудом, если он дотянет до собственной свадьбы.

– А когда она состоится? – спросила матушка.

– Предполагается, что невеста прибудет в начале следующего года.

– Меня до сих пор изумляет то, что невесту ему искали за границей, – заметил лорд Норткотт.

– Неужели это так необычно, что принц Хадриан женится на представительнице другого королевского рода? – спросила я.

– Да, – почти одновременно ответили мне все.

Я вскинула брови:

– Ну… Перед моим отъездом из Короа меня вписали в некий неофициальный договор. Моя первая дочь в случае, если у нее будет старший брат, который наследует трон, должна была бы выйти за старшего сына Хадриана. Джеймсон говорил, что для короля Квинтена нехарактерно предлагать, чтобы кто-то из королевской семьи Изолта вступил в брак за пределами своей страны. Полагаю, он был прав.

Лорд Норткотт пристально посмотрел на меня:

– Это действительно так?

Я окинула гостиную взглядом и увидела, что все удивленно уставились на меня.

– Да. Договор подписали Джеймсон и Квинтен, но Хадриан, Валентина и я при этом присутствовали. Наверное, теперь это не считается, потому что я… Или, может быть, условия договора перейдут на Делию Грейс. А что? Что такое?

– К чему бы все это? – задумчиво произнес лорд Норткотт.

– Законность, – тут же отреагировал Этан. – Они хотят добавить к своему роду еще одну королевскую кровь, чтобы никто не смог оспорить право на трон у их наследников. А взамен он предлагает короанцам преданность Изолта, самого большого королевства на континенте. – Этан покачал головой. – Блестяще!

Все надолго замолчали, обдумывая сказанное. Король Квинтен строил планы защиты себя и своего рода, а мы просто сидели здесь, не имея понятия, как на это ответить.

– А мы можем что-то с этим сделать? – тихо спросила я.

Брови лорда Норткотта сдвинулись, он принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла.

– Не думаю, но знать это полезно. Спасибо, Холлис. Можешь еще что-нибудь вспомнить, в особенности о том визите, что кажется тебе ценным?

Я сглотнула:

– Неприятно вас разочаровывать, но меня строго предупреждали, чтобы во время пребывания Квинтена я держалась от него подальше, так что мы лишь чуть-чуть поговорили.

Но неожиданно та единственная встреча мелькнула в моей памяти, причем так ярко, что меня словно ударили в грудь.

– Ох… – Я почувствовала, что меня пробирает холодом.

Это уж слишком походило на случайность, чтобы просто быть ею.

Я покачала головой, слезы сами собой набежали на глаза.

– Он меня предостерег.

– Кто? Квинтен? – спросила матушка.

Я кивнула и почувствовала, как по щекам потекли слезы, когда мысленно вернулась в Парадный зал замка Керескен. Я держала корону, изготовленную Сайласом. Он стоял рядом со мной, когда это произошло.

– Квинтен заметил, что я сближаюсь с вашей семьей… и он… Я не могу точно припомнить его слова, но он посоветовал мне быть поосторожнее, или я могу обжечься.

Матушка зажала рот ладонью, на ее лице отразился ужас.

Он знал. Уже тогда он знал, что собирается убить их всех, и мог догадаться, что, если я окажусь слишком близко к Истоффам, мне тоже будет грозить опасность.

– Отец, разве этого недостаточно? – спросил Этан.

– Боюсь, нет, сын мой. Это кирпичик, а нам нужна целая стена.

Я сидела, все еще ошеломленная словами Квинтена, и пыталась вспомнить еще что-нибудь из его слов.

– Холлис, ты в порядке? – тихо спросила Скарлет.

Она сидела так тихо, что я почти забыла о ее присутствии в гостиной. Но она поняла. Ей ведь тоже пришлось нелегко.

Я кивнула, хотя это было ложью. Иногда мне казалось, что Сайлас умер много лет назад, что он глава книги, прочитанной мною давным-давно. А иногда боль потери была очень свежей, она вскрывала рану, делала ее глубже, заставляя мое сердце кровоточить, рыдать по любви столь юной, что она едва научилась ходить.

Я промокнула слезы. Поплачу, когда останусь одна. Не здесь.

– Кстати, о нападении. Есть еще кое-какая подробность, которая меня беспокоит.

Я посмотрела на Этана; он поправлял свои манжеты, как будто ему просто необходимо было чем-то занять руки.

– И что же это? – требовательно спросила матушка.

– Весть об этом вообще не дошла до границы.

– И что? – спросила матушка.

– А то, что король сумел почти полностью истребить целый род, и вроде бы все должны об этом знать. Если не благодаря его собственному злорадному торжеству, то хотя бы из страха. Но об этом ничего не говорили, когда я ехал в Короа, и сегодня, когда мы возвращались в Изолт, об этом тоже никто не знал. – Этан покачал головой. – Думаю, нам следует быть настороже.

Лорд Норткотт посмотрел на него серьезно и спокойно:

– Мы всегда настороже.

– Да, но грядут какие-то события, – настаивал Этан, глядя на матушку. – К этому времени слухи должны были бы расползтись. Но этого не случилось. И если это король заставляет людей молчать, мы вполне можем оказаться его следующей мишенью.

– Сынок, ты позволяешь своему воображению уносить тебя слишком далеко. Мы всегда относились с подозрением ко всему, что касается короля, но это не причина бежать куда-то в панике. Мы по-прежнему потомки принцессы, не принца. Королева Валентина все еще молода, а принц Хадриан все еще жив. Думаю, в ближайшем будущем внимание короля будет сосредоточено на них, а не на нас. Пока же мы будем продолжать поиски неопровержимых доказательств. Мы не станем прятаться, и мы не пустимся в бега.

Этан хмыкнул, но больше ничего не сказал, похоже решив из уважения подчиниться отцу. Но по моим понятиям, он не питал особого уважения к кому бы то ни было.

Однако какая-то часть моего ума полностью соглашалась с опасениями Этана. Если Темнейшие Рыцари могут надменно выставлять тела прямо перед дворцом короля Квинтена, хвастаясь делом рук своих, то почему никто не говорит об этом?

Вокруг нашей ситуации возникало слишком много вопросов, и никто из нас не знал, как и где искать ответы.