Вообще-то, мама, мы с Максоном нередко спорим.– Что?! – ахнула она. – Чтобы не смела больше этого делать!– Ах да, а еще я как-то раз ударила его коленом в пах.В следующее мгновение Мэй залилась хохотом. Она зажала рот руками и попыталась остановиться, но смех рвался у нее из груди судорожными всхлипами. Папа крепко сжимал губы, но я видела, что он тоже с трудом сдерживается.Мама побелела как снег:– Америка, ведь это шутка? Скажи, что ты не набрасывалась на принца.Не знаю почему, но слово «набрасывалась» стало последней каплей. Мы с Мэй и папой согнулись пополам от хохота. Мама только глазами захлопала.– Мама, прости, – выдавила я.– Ох, боже милосердный.