Нита вполне в это верила: обычно Трейр был немногословен, но если уж пускался в россказни, то откуда что бралось! Тогда ей вспоминалась бабушка: она вот так же сидела, вязала что-нибудь и рассказывала старые-престарые сказки, которые Ните никогда не надоедали.

Трейр, по его собственным словам, был еще очень молод для дракона, а выглядел, пожалуй, ровесником Ниты, может, чуть старше. Но и ему имелось, о чем поведать: он даже бывал в стране Великого Льда, как тут называли покрывающий макушку планеты ледник!

– Ничего интересного там нет, – приземлил Трейр девушку, когда она ахнула от восторга. – Лёд кругом, где гладкий, где торосами. Медведи белые бродят, тюлени иногда выныривают. Зимой, правда, небо сияет так, что глазам больно, ну так это и отсюда хорошо видать!

– Ты про северное сияние?

– Наверно. У нас говорят – Снежная хозяйка наряды свои разглядывает, выбирает, какое ей больше к лицу, – улыбнулся он. – Если ясно, то видно, как звезды падают – это тоже она шалит, драгоценности свои рассыпает. Иногда, бывает, целую горсть швырнет – до того красиво, что так и тянет лететь собирать! А весной хоть не надолго, а всё расцветает.

– Как это? – поразилась Нита.

– Там же не везде один только лед, – пожал плечами Трейр. – Кое-где под ним земля есть. И вот поближе к границам Великого Льда, когда он подтает, она проглядывает. И цветы цветут.

– Здорово, наверно… – девушка мечтательно улыбнулась. – Кругом лед – и цветы!

– Я там однажды даже бабочку видел, – похвастался Трейр. – Не знаю уж, каким ветром ее туда занесло, а поди ж ты…

– А люди туда никак не доберутся, – сказала Нита и устроилась поудобнее. Сидела она на свернутой куртке Трейра: сам он вовсе не мерз, а ей на голых камнях было не слишком-то уютно. – Папа рассказывал, да и в газетах писали про экспедиции: кто-то пропал без вести, кто-то погиб, кто-то еле выбрался. Лето короткое, а по осени корабли затирает льдами. На собачьих упряжках тоже не очень-то получается пробраться, там одного корма с собой сколько везти нужно!

– Да, с крыльями оно как-то сподручнее, – ухмыльнулся он.

– Аэропланы пока тоже как-то… не справляются, – вздохнула она. – Горючего не хватает, да и ветра там непредсказуемые. А знаешь…

– Что?

– Может, оно и к лучшему, – медленно выговорила Нита. – Должны же оставаться хоть какие-то места, где нога человека не ступала!

– Зная человеческое упрямство, точно могу сказать: рано или поздно люди все истопчут, даже дно морское, даже твердь небесную, – пресерьезно ответил Трейр.

– Небо не твердое…

Девушка покосилась на него с опаской, и Трейр невольно засмеялся.

– Конечно, нет! Я же по нему летаю, мне ли не знать… Просто так говорят, – сказал он сквозь смех. – С давних времен тянется, еще с тех пор, когда думали, будто звезды – это гвозди, на которых небо держится. А так-то, Нита, не думай, мы не вовсе дикие, знаем, что где-то там, – Трейр махнул рукой, – есть другие планеты вроде нашей. Только поди доберись туда!

– Да уж, если мы еще свою-то планету не истоптали, как ты говоришь, куда уж нам на иные миры замахиваться, – вздохнула она и уставилась в огонь, обняв колени.

За топливом для костра Трейр летал куда-то далеко, приносил хворост и плавник, а сегодня вот приволок огромную корягу, которая теперь медленно тлела, обрастая чешуей мерцающих ало-черными угольев. «Вылитая тетушка Н'Гья в гневе, – заявил он, когда Нита сказала, что деревяшка напоминает дракона из сказок, всего в броне, не мохнатого, как сам Трейр. – Она с Юга. Так-то черная, но если ее довести до красного каления… Лишь бы не до белого, вот тогда – прячься, все живое!»

– Завтра буря закончится, – сказал вдруг Трейр. – Уже уходит, к рассвету небо будет чистым. Можно будет вернуть тебя к людям.

– А как ты это себе представляешь?

– Проще всего – отнести тебя к нам, а там уговориться с рыбаками, чтобы доставили, куда скажешь. Но это далеко и долго. Сперва туда, потом обратно… – Трейр покачал головой, и его черные глаза блеснули алым в огненных отблесках. – Или на ближайший берег. Оттуда ты сможешь сушей добраться.

– Пешком разве что, – вздохнула Нита. – У меня из вещей только одежда и документы. И те промокли, чернила расплылись, ничего не разобрать… А все наши деньги у папы были, у меня разве что пара монеток в кармане завалялась.

– О деньгах не беспокойся, – отмахнулся Трейр. – Но ехать тебе… до самой столицы, верно? Далековато, одной-то… А я туда не полечу. Сама понимаешь, показываться лишний раз нельзя. Разве что… Придумал!

– Что?

– Я тебя донесу до того самого замка, до поселка, где бабушка твоя жила. Я там бывал, дорогу знаю. А оттуда уж до столицы рукой подать!

– Вот здорово! – улыбнулась Нита. – Спасибо, Трейр…

– За что? – ответил он белозубой улыбкой. – У нас, знаешь, как-то в обычае девиц спасать. А раз уж я тебя из моря выловил, то до дома доставить в целости и сохранности просто обязан!

– Спасать? – удивилась она. – Разве не похищать и требовать выкуп?

– Это у твоих земляков, – пояснил Трейр. – Мы-то попроще будем, у нас такое не заведено. Сама посуди, в замке от всяких рыцарей обороняться удобно, а у нас откуда замки? И зачем?

– А как же… Везде говорится, что драконы крадут… м-м-м… невинных девиц, так? – осторожно спросила Нита, чувствуя, что ступает на скользкую дорожку. – Мои земляки выбирали девушек благородного происхождения, но это и понятно, тех старались выдать замуж… гм…

– Нетронутыми, – подсказал он. – Но это никак не связано. Просто за принцесс выкуп давали больше, а рыцарей к ним на выручку являлось – не сосчитать! Скучно же, а тут такое веселье… да и прибыль недурная.

– В самом деле, кто придет сражаться с драконом из-за крестьянки, – пробормотала Нита. – Одной больше, одной меньше, кто их считал… Ну разве что жених ее или братья явятся с вилами и топорами, а что они против таких, как ты?

– Точно так, – весело подтвердил Трейр. – Нет смысла таких девушек воровать. Они и сами частенько… гм… не возражают. Так и говорят, мол, прилетел хранитель, осенил крылом… А если еще ребенок родится, так у нее от женихов отбоя не будет!

– Да, я помню, бабушка про такое говорила! – девушка хлопнула себя по лбу. – Но я думала, это суеверие. Хотя ведь у каждого суеверия есть какая-то основа, так?

– Наверно. Я как-то об этом не задумывался. Но, знаешь, – задумчиво сказал он, – многие люди из тех, в ком течет капля нашей крови, чем-то да выделяются. Вот, к примеру, во время той самой войны, о которой тебе бабушка рассказывала, я познакомился с мальчишкой из ее деревни. Жителей тогда в замке укрывали, а я… я без спросу за взрослыми увязался, – добавил Трейр справедливости ради. – Мне всыпали горячих, а потом приставили за этими людьми присматривать, чтоб под крыльями не путался. Вот я с ним и разговорился. А когда мы улетали, он сказал, что обязательно прилетит меня навестить. Вот только вырастет и придумает такой аэроплан, чтобы мог садиться на лёд и ехать по нему. С полозьями вместо колес или поплавков. Знаешь такого?

– Погоди… – Нита сжала виски пальцами. – Ты что, о господине Фриенсе говоришь? О том, что изобрел аэросани, которые еще и летать могут?

– Ага. Правда, он для меня как был Френни, так и остался, – ухмыльнулся Трейр и поворошил угли голой рукой. Коряга вспыхнула ярче. – И не «еще и летать», а сперва летать, а потом уже ездить. Крылья же складные. Сел, убрал их и езжай себе. Или плыви, если вместо лыж или коньков поплавки прикрутить. Помню, как он впервые к нам прилетел…

– Расскажи! – загорелась девушка.

– Да что там рассказывать… Сидим себе, обедаем, вдруг прибегает мой младший брат, кричит – идите, гляньте, что за диво летит! Вышли – впрямь, не дракон, не аэроплан, чудо какое-то с пропеллером, на борту кошка черно-белая нарисована… – Трейр улыбнулся еще шире. – Садится этак прямо на лед, тормозит, разворачивается лихо, аж крошка из-под лезвий полетела! Выпрыгивает из этого чуда техники пилот, лица не разберешь – очки же, шлемофон, капюшон меховой, – и кричит: «Трейр, ты где? Я обещал прилететь в гости!».

– А ты?

– А я говорю: что-то долго ты собирался, уж двадцать лет прошло, у меня праздничный стол обледенеть успел! Вот так, – Трейр вздохнул. – Он умер недавно, я слышал?

– Да, – кивнула Нита. – Он же немного моложе моей бабушки был. Да еще ведь сам свои «френни» испытывал, пока здоровье позволяло. Не одну катастрофу пережил… Его дело сыновья унаследовали, продолжают в том же духе. Они хотят до полюса добраться на этих вот аэросанях!

– Их я встречу и даже провожу, – серьезно сказал он. – Знаю обоих.

– Трейр, а почему он эмблемой своей компании кошку сделал, не знаешь? – полюбопытствовала она. – Не птицу, не дракона даже, а именно кошку?

– Знаю, конечно. Когда люди уходили из деревни в замок, то бросали все пожитки, не по силам было тащить. А он попросил разрешения взять с собой кошку, она была трехлапая, охотиться толком не могла и погибла бы одна, – Трейр улыбнулся уголком рта. – Ему позволили, конечно. Ну и прочие натащили с собой кошек, собак, кур даже… Кошка эта еще долго прожила. Френни ее своим талисманом считал. А еще с ним всегда летал черно-белый кот, кто-нибудь из ее потомков.

– Вот оно что… – протянула Нита. – Когда газетчики его об этом спрашивали, он никогда не отвечал. Трейр?

– Что?

– Тяжело жить… вот так?

– Так – это как?

– Вы сходитесь с людьми, дружите с ними и не только дружите, а потом… потом они умирают от старости! – выпалила Нита. – Скольких же вы теряете за свою жизнь?..

– Почему теряем? – недоуменно спросил Трейр. – Мы их находим. Они навсегда остаются с нами. Конечно, если уходят друзья и любимые – это всегда больно, и не важно, человек это был, дракон… или кошка о трех лапках. Но память-то моя при мне, и я прекрасно помню Френни и то, как у него горели глаза, когда он придумывал что-то новое, и все наши разговоры помню. И то, как я ему Великие Льды показывал с высоты, ночью, когда северное сияние во все небо развернулось и звезды сыпались, а он даже говорить не мог от восторга, только цеплялся за меня и вопил что-то… Простыл, конечно, дурень, кто ж рот на морозе разевает!

Он помолчал и добавил:

– Бывает и такое, конечно, когда без кого-то жизнь вовсе не мила. Но судьба – она хитрая, подкинет такое дельце, что враз помирать раздумаешь. И такое бывало. Не со мной, правда, но уж поверь на слово!

– Верю… – Нита неотрывно смотрела в огонь. – А я, знаешь, никак не могу поверить, что папы больше нет. Думаю и думаю: а вдруг его все-таки успели подобрать? Шлюпки вернулись или другой корабль мимо прошел? Вдруг он выжил? И сейчас лежит в горячке, и некому за ним досмотреть… Или думает, что это меня нет в живых, и что виноват в этом он: не позволил бы мне отправиться с ним, я не утонула бы…