Глава 6

– Ну и соня же ты, – ворчливо сказала тетя, отчаянно зевнула и взяла булочку. – Едва дозвалась тебя!

– Простите, – я опустила глаза, теребя край фартука. – Не ругайтесь, тетушка… Я сделала все, что вы велели, а потом побежала ко дворцу посмотреть на бал… Стражники пустили меня в сад, чтобы посмотреть в окно, там много было таких девушек…

– Ах, что за бесстыдство! – воскликнула она. – Наверно, еще и денег потребовали?

– С красивых девиц они брали поцелуй, а меня пустили задаром, – ответила я и добавила: – Я видела, как кузина танцевала с принцем.

Агата покраснела и закрылась руками.

– И да, тетушка, вы не ушиблись? Вроде бы вас поддержал какой-то военный, я не разбираюсь в этих мундирах, да и видно было плохо – окна запотели…

– Да, генерал Молло, очень достойный господин, – смущенно ответила она. – Присядь, Маргрит, что ты стоишь столбом!

Я присела на краешек стула.

– Принц весь вечер танцевал с какой-то иностранкой… Что он в ней нашел, ума не приложу – худющая, лица не видно, но вот драгоценности… – тетушка приложила руку к груди. – Если бы я не знала, что Гастон давно мертв, то сказала бы, что это вещи его работы!

– Почему нет, тетушка? Вдруг папа сделал эти украшения давным-давно? – заметила я. – Да и купить их мог кто угодно.

– И правда, – кивнула она. – Так вот… когда его высочество пригласил Агату, я обомлела!

– Я чуть не умерла, – выговорила кузина. В ее глазах сияли звезды, и я понимала: даже если она выйдет замуж за торговца или ремесленника, это чудесное воспоминание навсегда останется с нею. Пускай даже мечтой о несбывшемся и несбыточном… – Я даже помыслить о таком не могла, Маргрит!

– Я видела, – повторила я. – Ты была так хороша, Агата!

– Правда? – выговорила она. – Ох… Маргрит, я двух слов связать не могла, но… но я хоть хорошо танцевала?

– Мастер Дит недаром брал деньги за уроки, – сказала я и встала. – Пойду приберусь на кухне да сбегаю в лавку – спичек почти не осталось.

– Да, иди, – кивнула тетушка и вдруг окликнула: – Возьми еще денег, Маргрит! Купи себе что-нибудь… ну, не очень дорогое.

– С вашего позволения, тетушка, – ответила я, – я закажу башмаки на осень, мои совсем прохудились.

Она кивнула, а я сперва ушла на кухню, потом собралась и отправилась к дядюшке Уолдо.

– А, Маргрит! – встретил меня старый мастер. – Ну как туфельки пришлись?

– Будто волшебные, – улыбнулась я в ответ. – Ног под собой не чуяла, они сами в пляс пошли!

– Ну-ну, – он подвинулся ближе, – свела знакомство с кем-нибудь?

– Не поверите – с самим принцем танцевала! Ну да я не одна такая, кузина тоже удостоилась чести… Только – тс-с-с! Я больше всего боялась, как бы с теткой и кузиной не встретиться нос к носу.

– Само собой, – заулыбался старик. – Ну принц-то не про твою честь, а что прочие? Приглашали, поди?

– Нашлось несколько, кто моей физиономии не испугался, да и вуалька помогла, это вы хорошо посоветовали… Да только как я с ними встречусь? – пожала я плечами. – А встречусь – не узнают.

– Ну ладно, недолго уж ждать-то. Скоро будешь сама себе хозяйкой.

– И то верно… Дядюшка Уолдо, а стачай, пожалуйста, точно такие же туфли, как мне, только для Агаты. Вот ее старый башмачок для мерки, а вот деньги…

– Зачем? – нахмурился он.

– Пожалуйста, – попросила я. – Чтобы не отличить от моих было, только размером побольше, и поскорее! Потом расскажу зачем, а теперь мне нужно бежать!

– Да сделаю… – протянул он. – Что у тебя за придумки, в толк не возьму…

Ну а дома, когда я закончила хлопотать по дому и хотела уже лечь спать, ко мне постучалась Агата.

– Что случилось? – спросила я.

– Можно? – Агата шмыгнула носом. – Я на минутку!

Я отворила дверь, и зареванная кузина бросилась мне на шею. Что с ней такое? Никогда она так не поступала!

– Маргрит, – всхлипывала она, – как теперь быть? Лучше бы я вовсе не попала на этот бал, будь он проклят…

– Не ругайся, – машинально одернула я. – Иди сюда. Что случилось?

Вместо ответа Агата снова разрыдалась.

– Мама хочет выдать меня за господина Нейси, – сказала она наконец, – а он уже старый, первая его жена умерла родами, и сам он такой… ну…

– Неприятный, – помогла я, гладя Агату по спине.

– Да, но богатый… А я не хочу, Маргрит! Я тебе завидую…

– Мне?! – поразилась я.

– Да! – Агата подняла голову и утерла слезы. – Станешь совершеннолетней – выйдешь за кого захочешь!

– Ну конечно, много найдется желающих на бесприданницу с моим лицом… Ты вон хорошенькая, – сказала я, – а я что?

– Ты зато умеешь все по дому делать, а я… – Агата ссутулилась. – Я тут думала: если я сбегу из дома с каким-нибудь юношей… Да я не знаю даже, как кашу сварить! А если вдруг ребеночек? Как справиться без нянек и служанок?..

Я молчала.

– Ты ведь встаешь очень рано? – спросила вдруг кузина, и я кивнула. – Разбуди меня. Я буду тебе помогать. Только не говори маме!

– Не скажу, – ответила я, – но ты испортишь руки.

– Я всегда могу надеть перчатки, – ответила Агата, и ее голубые глаза вспыхнули.

– Как скажешь. Только за покупками мы вместе не пойдем.

– Конечно, не то мама сразу узнает! – испугалась она. – Ну… нет, можно сделать так: я скажу, что хочу сама посмотреть кружево или что-то вроде, а ты будешь со мною. Ну а по пути заглянем в другие лавки, чтобы тебе не ходить еще раз!

– Так, пожалуй, получится, – усмехнулась я. – Только почему ты плакала? Ты так и не сказала.

– Из-за принца… – ответила Агата, а я и не удивилась. – Он… он был такой…

– Я видела, – напомнила я, – пусть даже через окошко.

– Больше мне его никогда не видать, – сказала кузина и понурилась. – Разве что мельком. Ну, может, на его свадьбу снова допустят всех горожан… Или он проедет мимо… Говорю, зря я упросила маму пойти на бал.

– Почему?

– Пока я его не увидела – просто думала о нем как о герое из книги, сочиняла истории о любви, – вздохнула Агата. – А он, Маргрит, совсем не такой, каким я его придумала! Мы и перемолвились-то парой слов, говорю, я дар речи потеряла, но… Он не герой из книги, он живой, смешной такой, добрый, и не скажешь, что принц! Все равно никто не поверит…

«Я поверю, – подумала я и обняла кузину. – Феликс в самом деле смешной и добрый, наверно, потому что еще не сел на трон. Отца его я не знаю, но вряд ли он позволит сыну совершить глупость, а обок с принцем всегда Черный герцог, который не даст ошибиться и пропасть…»

При мысли о герцоге у меня всегда что-то сжималось в груди. Я думаю, от страха.

– Я пойду с тобой завтра, ладно? – попросила Агата.

– Лучше отдохни, мне завтра только воды принести нужно, – сказала я. – А ты пока уговори свою матушку, чтобы отпускала со мной за покупками. Раз она хочет выдать тебя замуж, тебе нужно знать, где что продается и почем, а то тебя служанки обманывать станут. Ну а люди вроде господина Нейси счет деньгам знают и просто так ими не швыряются! Так и скажи, если спросит, что за блажь на тебя напала. А если выйдет, через день пойдем за покупками, раз тебе так хочется…

– Вот здорово! – Агата заулыбалась и вскочила. – Ты такая умница, Маргрит!

«К этому уму еще бы красоты», – подумала я, укладываясь спать.

– Захотелось стать красавицей? – нежно спросила Фея Ночи из темного угла.

– Нет, сударыня. Проживу с тем, что есть, – ответила я. – Как ваши весы?

– Не мои, – поправила она. – Пока они в равновесии, но колеблются как-то очень уж странно… Спи. Пока ничего не происходит…

И я уснула, потому что чудовищно устала за эти дни, а снился мне бальный зал, яркие огни и глаза мужчины напротив – темные, настороженные…

Глава 7

При мысли о том, что я встречу у колодца Черного герцога, у меня холодело внутри. Не знаю почему: я сделала то, чего он хотел, не провинилась ни в чем, но…

У колодца его не было. Я отнесла воду домой – тетушка еще спала, – показала Агате, которая мужественно встала в одно со мною время, как перебирать крупу, а еще попросила полить зелень на заднем дворе, и пошла к старой иве.

Я угадала – герцог был там. Он сидел на моем любимом месте, и лицо у него было усталым.

– Я знал, что ты придешь, – сказал он, поднявшись навстречу.

– Я надеялась застать вас здесь, – ответила я.

Воцарилось молчание.

– Принц ищет свою незнакомку, – негромко произнес герцог. – Она потеряла туфельку на ступенях дворца, когда бежала прочь. Таких крохотных туфелек не носят и принцессы, поэтому та, кому она придется впору…

Я покосилась на свои ноги в старых башмаках. Очень маленьких, дядюшка Уолдо говорил, что у его внука и то нога больше!

– Ты не выйдешь замуж за принца, – вдруг холодно сказал герцог. – Даже думать забудь!

– Зачем мне ваш принц? Я размышляла о том, как не дать ему жениться на Элле. У нее нога вряд ли намного больше моей. Сударь, – сказала я, – вы ведь сумеете подменить туфельку?

Он нахмурился.

– Полагаешь, принц не заметит подмены?

– Туфелька будет точно такой же с виду, разве что чуть больше размером… и подойдет не одной девушке в этом королевстве.

Герцог усмехнулся.

– Пожалуй, это хороший способ избавить Феликса от романтических мечтаний, – сказал он. – Он настаивал только на темноволосых и худощавых девицах, но я объяснил ему, что существуют парики, краска для волос и корсеты, поэтому придется перебирать всех присутствовавших… Ах да, он сказал еще, что у княжны славная улыбка, так что постарайся не скалиться, если вдруг примерщики доберутся и до твоего дома!

– Лучше вы постарайтесь устроить так, чтобы они начали с нашего квартала, а не с того, что за ратушей, – не осталась я в долгу.

– Ну, это сделать несложно, – кивнул он. – Все равно этим безумием руковожу я, будто мне больше нечем заняться!

– Сочувствую, сударь, – сказала я. Герцог наклонил голову, и мне виден был длинный шрам у него на затылке – волосы ложились на пробор на этом месте. – Вы устали?

– Да, – без тени смущения ответил он. – Не люблю празднества. Уже подумываю о том, чтобы, как в юности, улечься подремать прямо здесь, на траве.

– Отчего нет, отличное убежище, – пожала я плечами. – Земля еще достаточно теплая, ну или коня вон расседлайте да возьмите попону…

– Чувствую, очень скоро я так и поступлю…

– А что вам мешает, сударь, заявить, что туфельку вы примерили, только она никому не подошла? – задала я давно интересующий меня вопрос.

– А ты полагаешь, я езжу с этим дурацким поручением один? Я могу споить сопровождающих или отсыпать им горсть монет, но все равно любой из них способен доложить принцу, если решит, что ему перепадет награда.

– Тяжко жить, когда никому не доверяешь? – спросила я негромко.

– Ты будто не знаешь сама? – ответил он вопросом на вопрос и похлопал рукой в перчатке по своему насесту. – Сядь, не стой столбом. Что ты смеешься?

– Вы говорите в точности, как моя тетушка, – улыбнулась я и присела на торчащий корень. Герцог же опустился наземь, прислонившись спиной к древесному стволу.

– Продай мне то ожерелье, – сказал вдруг он. – Я заплачу столько, сколько предложила матушка твоему отцу. Или больше.

– Зачем оно вам?

– Отнесу ей.

– И запрете в склепе? Нет, сударь, не просите, не продам.

Герцог поднял голову, посмотрел мне в лицо – глаза у него были холодные и недобрые.

– Я могу и отобрать.

– Скажете, что я воровка? Но вы не знаете, где я прячу этот гарнитур, а я так просто не сознаюсь. Прикажете отхлестать плетьми прилюдно? Или станете пытать? Ах да, вы же не пытаете женщин, – припомнила я.

– Что ты понимаешь… – негромко сказал он и прикрыл глаза.

– Может быть, и ничего, но отец говорил, что драгоценностям не место в запертых ларцах, и делал их, чтобы эти украшения носили, а не оставляли в могилах. Вот, я смогла исполнить его желание: «Лунная ночь» увидела свет, уж простите за неловкий каламбур. Я могу продать этот гарнитур кому угодно, но не ради того, чтобы эти вещи радовали покойников, – завершила я речь… и поняла, что зря сотрясала воздух: Черный герцог уснул, и будить его мне не хотелось. Вдобавок пора уже было возвращаться.

Дома Агата показала мне, сколько успела разобрать крупы, а еще сказала, что полила зелень и накормила кур. И даже попыталась вымыть посуду, но – не имея к этому ни привычки, ни умения – не преуспела, хотя очень старалась, а в результате разбила две тарелки.

– Дай покажу, как это делается, – вздохнула я. – Бери полотенце, будешь пока вытирать. Потом пойдем наколем дров. То есть я наколю, а ты поможешь носить, раз уж решила помогать…

– Я должна знать, как это делать, – упрямо сказала Агата, перетирая тарелки. – А то как я пойму, лентяйничает служанка или нет? Ты не станешь, это уж точно, а наемная?..

Она вдруг замолчала.

– Держи, – сунула я ей очередную миску. – Агата?

Кузина по-прежнему молчала.

– Это же твой дом, – сказала она наконец. – Дом твоего отца. Я помню дядю Гастона, он был добрый… И ты тогда отдала мне свои игрушки. А потом…

– Что было, то прошло. – Я отобрала у нее полотенце и вытерла оставшуюся посуду. – А кто старое помянет… сама знаешь. Не беспокойся, я вас не выгоню, если ты подумала об этом.

– Мама наш старый домик сдает в аренду, так что с голоду мы не умрем, – мрачно ответила Агата, – особенно если я замуж выйду. Но ты-то… Ты же должна быть как я! Ну то есть учиться, музыкой заниматься, танцевать! А ты все время на кухне!

Я подивилась про себя: с чего это вдруг кузину так разобрало? Вслух же ответила:

– Я наверстаю, не переживай. А когда тетя собирается объявить о твоей помолвке?

– Точно не знаю, но скоро – это помолвка… А так она хочет подгадать, чтобы сыграть свадьбу до того, как ты получишь наследство. – Кузина присела на топчан, ее светлые кудряшки растрепались. – Маргрит, как быть? Ну то есть я хочу замуж…

«Подальше от мамы», – дополнила я, начищая кастрюлю.

– Но не за господина Нейси! За него даже Элла по доброй воле не пошла!

– Ты откуда знаешь? – равнодушно спросила я.

– Мама сказала, – бесхитростно ответила Агата. – Дескать, он ищет жену не вовсе из простой семьи, трудолюбивую и хозяйственную. Хорошо бы с приданым, конечно, хотя бы небольшим, но и без него можно… Ну и присватался к Элле, только ее мачеха живо господину Нейси дала от ворот поворот! Ну, я слышала от мамы, Элла и сама умоляла не отдавать ее…

– Ну да, если мачеха падчерицу отдаст замуж, кто за домом будет следить? Анна с Марианной, что ли? – фыркнула я. – Ты вон хоть поинтересовалась, что да как, а те, я слыхала, вовсе боятся руки замарать. А добром идти за него…

«А может, для Эллы это было бы выходом? – подумала я. – Хотя нет. Из одной кабалы в другую…»

– А что говорят в городе? – спросила Агата. – Выбрал принц себе невесту или нет?