Глава 2
Увядающий сад

В прекрасном, напоенном ароматом садов, овеянном близостью снежных хребтов городе Урумчи Кору ждал местный следователь Лян Фукань, кругленький, коротко остриженный человек средних лет, который не скрывал своей обиды, потому что дело об исчезновении Лу Фу поручили не ему, а какой-то девочке из ИнтерГпола. Но, как человек воспитанный, Лян Фукань почти ничем не выдавал своего недовольства. Ведь ему уже позвонили из Пекина и объяснили, что когда преступление совершено против ученого, известного во всей Галактике, то следствие ведут галактические службы. Ведь старый профессор знал секреты, которые могли поставить под угрозу судьбу всей Земли.

– Вы будете отдыхать в гостинице, – спросил следователь Лян Фукань, – или готовы полететь в дом профессора?

– Я бы не хотела терять времени даром, коллега, – ответила Кора. – Ведь если там есть следы, они могут исчезнуть.

Они разговаривали, стоя прямо на поле аэродрома. Было жарко, но воздух был свежим, и ветер, несущийся с гор, приносил прохладу. Неподалеку группа туристов поднималась по трапу в тот самый лайнер, на котором прилетела Кора.

– Они летали на озеро Лоб-Нор, – сказал китайский следователь, перехватив взгляд Коры. – Это охотники. На озере сейчас много перелетных птиц.

Вид у туристов был боевой.

Хотя оружие они, очевидно, сдали в багаж, у каждого через плечо висел широкий ремень, к которому были прикреплены убитые утки. Кора с детства не любила охотников. Кроме того, у Коры был любимый кот Колокольчик ростом с немецкую овчарку. Месяца два назад они гуляли с Колокольчиком по лесу, и вдруг раздался выстрел. Один заблудившийся в тех краях охотник принял Колокольчика за рысь и выстрелил, забыв, что на рысь охотиться нельзя, потому что это прекрасное животное охраняется законом.

Кора готова была растерзать горе-охотника голыми руками. Но тот бежал от нее быстрее зайца, три километра прыгал по болоту, потерял ружье и сапоги. Если бы не тревога за Колокольчика, Кора обязательно догнала бы свою трусливую жертву.

Так как любопытных на аэродроме не оказалось, охотники бахвалились добычей друг перед другом, тем более что недолго им оставалось хвастаться – сейчас усядутся в самолет и их попросят положить уток в холодильник.

В этой компании внимание Коры привлекло одно семейство, может, потому, что оно отличалось от остальных. Лишь глава семейства, высокий широкоплечий блондин с очень светлыми глазами на красном обветренном лице, украсил себя поясом с добычей – одной уткой. Его жена, грузная дама в рыжем парике, из-под которого виднелись ее собственные черные волосы, с черными усиками над верхней губой, была облачена, несмотря на жару, в длинное фиолетовое платье. К удивлению Коры, они тащили самую настоящую байдарку, длиной метра четыре, покрытую сверху кожаным чехлом, пристегнутым к бортам. Байдарка была нелегкой, а главное – неудобной, и странная чета застряла в дверях лайнера. Стюардесса советовала туристам оставить байдарку в багаже, а дама, которая с трудом придерживала снизу корму байдарки, начала кричать, что над ней издеваются и ее желают угробить, а любимую байдарку ее дедушки, на которой он пересек Атлантический океан, хотят разломать на куски и порубить.

Пока кипел спор, Кора обратила внимание на третьего члена этого семейства – девушку, вернее, подростка лет пятнадцати, вовсе непохожую на своих родителей. У нее было широкое скуластое лицо с полными губами, как у бирманки. На долю девушки пришлось три рюкзака – под их тяжестью она покачивалась, но, когда кто-то из туристов хотел ей помочь, она отказалась.

– Странная семейка, – произнес рядом с Корой сотрудник туристического бюро, провожавший туристов. – Они и не охотились почти, а все время провели в своей байдарке в устье Тарима.

– Откуда они? – спросил следователь Лян Фукань.

– Отец – норвежец, Ивар Торнсенсен, а остальные, как вы понимаете, мама Торнсенсен и дочка Торнсенсен.

Наконец байдарку удалось впихнуть в лайнер, и туристы, которые ждали своей очереди подняться на борт, облегченно зашумели, а мадам Торнсенсен высунулась из двери и крикнула задержавшейся на трапе дочке:

– Ну сколько можно тебя дожидаться!

Подошел помощник следователя и сказал, что флаер готов. Можно вылетать.

– И зачем только вы пускаете к себе охотников? – уходя к флаеру, спросила Кора.

– Перелетных птиц развелось очень много, – ответил следователь. – И наши ученые решили, что если дать охотникам прилетать на Лоб-Нор, вреда птичьему населению не будет.

– Будь моя воля, я бы запретила всякую охоту! – проворчала Кора.

– Это невозможно, коллега, – возразил Лян Фукань. – Охотниками рождаются. Мы не можем все запрещать. Ведь тогда мы должны запретить и рыбаков, и, может, даже собирателей бабочек. Лучше мы будем следить, чтобы они не приносили природе вреда.

Кора не стала спорить с Лян Фуканем. Он провел ее к мощному полицейскому флаеру, который ждал на краю поля.

Флаер поднялся высоко, вровень с отдаленными горными вершинами, сверкающими белизной ледников. По берегам речек и каналов протянулись поля и сады, но чем дальше они летели к югу, тем реже становились зеленые пятна посевов и все больше серо-желтых песков и скал встречалось внизу, пока наконец пустыня не захватила всю землю. Только справа по курсу зелено-синий пунктир указывал на цепочку луж и озер, в которую превратилась речка в это сухое время года. Дальше к востоку лежало озеро Лоб-Нор, но даже с такой высоты его не было видно.

И тут Кора почувствовала легкий укол в груди – конечно же, она уже видела на экране это зеленое пятно с округлым озером в центре, спрятанное между невысоких серых холмов, – вот он, одинокий приют великого физика.

Следователь Лян Фукань хранил молчание. Конечно, он знал, что Кора уже видела запись корреспондента.

Флаер опустился у ажурных ворот. Ворота были приоткрыты и как бы приглашали войти.

Кора выскочила из флаера и замерла.

Что-то изменилось.

Как жаль, что у нее нет с собой пленки Зденека!

– Вы давно здесь были, уважаемый Лян Фукань? – спросила Кора.

– Вчера, – ответил тот, – как только нам сообщил об исчезновении профессора журналист по имени Зденек, молодой и очень высокий человек.

– Я видела фильм, который он снял, – сказала Кора. – Но что-то в нем отличается от того, что мы видим.

– У меня тоже такое впечатление, – ответил следователь. – Я бы сказал, что у сада испортилось настроение. Смотрите, как опустились ветки.

Они пошли по дорожке, выложенной плоскими камнями.

– Вы уверены, – спросила Кора, – что в доме, кроме профессора, никого не было?

– Мы не можем быть уверены, – вежливо возразил Лян Фукань. – Потому что кто-то напал на профессора. А для этого надо попасть в дом.

Так и не поняв, что же изменилось в саду, Кора пошла по дорожке, под свисающими сверху гроздьями винограда, между высоких розовых кустов, к открытой двери небольшого белого дома.

Внутри ничего не изменилось, в доме царил страшный разгром – конечно, преступники что-то искали.

– Вы все проверили на отпечатки пальцев? – спросила Кора.

– Мы провели все необходимые следственные действия, – сухо ответил следователь. – В Урумчи есть хорошие криминалисты.

– И они ничего не нашли?

– В доме есть много отпечатков пальцев, – сказал Лян Фукань, – но все они принадлежат известным нам гостям профессора Лу Фу.

– Откуда вы это знаете? – спросила Кора.

– Очень просто: к профессору приезжали студенты университета, и мы обратились к студентам с просьбой: если кто-то бывал у профессора в последнее время, пожалуйста, расскажите нам об этом и позвольте снять отпечатки пальцев, чтобы проверить, не оставил ли после себя следов преступник.

– И что же вам удалось узнать? – спросила Кора.

Разговаривая, они прошли в спальню профессора, и тут Кора увидела опрокинутый стул, к которому привязывали старого ученого.

– Куда же делся профессор? – вслух подумала Кора.

– Его унесли.

– Как унесли? – усомнилась Кора. – Если его тело вытаскивали отсюда, значит, должны остаться следы.

– Таких следов здесь нет, – ответил Лян Фукань.

Кора оглядела комнату.

– Главное, – сказала она, – узнать, что же искал преступник.

– Я согласен с вами, – ответил следователь.

– Я хочу поговорить с аспиранткой, которая чаще других посещала профессора, – попросила Кора.

– Я думал об этом, – ответил следователь, – и попросил Ичунь прилететь сюда сегодня. Я думаю, что она должна быть здесь с минуты на минуту.

Как бы в ответ на слова следователя послышался негромкий робкий возглас:

– Ах! Что случилось?

Возвратившись в гостиную, Кора увидела стоявшую у входа девушку – хрупкую, узкоплечую, с длинной черной косой. На ее лице было выражение ужаса.

Она не могла поверить своим глазам.

Когда аспирантка Ичунь немного успокоилась, все вышли в сад, и там Кора спросила:

– Давно ли вы видели профессора?

– Я была здесь на прошлой неделе, – сказала Ичунь. – Я привезла учителю детали для компьютера, которые понадобились ему, потом приготовила ему пельмени, которые профессор очень любит…

Тут Ичунь разрыдалась и не могла остановиться. Все ее тело сотрясалось от горя.

Они уселись в небольшой беседке, увитой виноградом. Апельсиновые деревья склоняли к ним ветви, отягощенные оранжевыми плодами.

Видно, жара добралась и до деревьев оазиса. Кора заметила, что листья апельсиновых деревьев стали бурыми и скукожились, а виноградные листья усыпали стол посреди беседки, где они сидели.

– А последний раз я посетила профессора только вчера утром, – продолжила свой рассказ Ичунь. – Мы долго разговаривали, а потом он дал мне с собой целую корзину апельсинов и ящик винограда – для моих однокашников в Урумчи. Еле флаер поднялся…

– И сколько вы просидели у него? – спросила Кора у хрупкой китаянки. Глаза у Ичунь были большие, черные, и ресницы очень густые.

– Часа два, – ответила та.

– И вас ничего не удивило? Вы ничего не заметили?

– Пойми, Ичунь, – сказал следователь Лян Фукань, – сейчас для нас важна любая, даже самая маленькая и незаметная деталь. Может быть, профессор ждал каких-нибудь других гостей, может быть, ты заметила какой-нибудь флаер или просто путника, может быть, в разговоре он упомянул о каком-то человеке?

Ичунь нахмурилась, стараясь вспомнить.

– Нет, ничего особенного я не заметила. Профессор был в очень хорошем настроении. Он говорил, что к своему столетию сделает всему миру хороший подарок.

– Какой подарок, он не сказал?

– Тот самый, над которым он работал все последние годы, – ответила девушка.

– Разве он не отдыхал? – спросила Кора.

– Настоящий ученый, – ответила Ичунь, – никогда не отдыхает. Пока ученый жив, он продолжает изобретать, открывать и исследовать. А наш почтенный профессор Лу Фу был великим ученым. И все его открытия и изобретения были великими.

Конечно, никто не стал с этим спорить. Кора хотела все же узнать, какой подарок приготовил старый физик всему человечеству, но раньше заговорила Ичунь.

– Я вспомнила! – сказала она. – Когда мы сидели с ним в этой самой беседке, над нами пролетел аэробус. Почтенный профессор огорчился. «Мне очень грустно, – сказал он, – что в наши края прилетают чужие люди, чтобы убивать вольных птиц».

– И вам показалось, – спросил следователь, – что профессор имел в виду охотников-туристов?

– Разумеется, – ответила Ичунь.

– А вдруг кто-то из туристов мог попасть сюда? – сказал Лян Фукань.

Следователь тут же нажал кнопку на браслете связи и приказал компьютеру полицейского отделения в Урумчи немедленно отыскать всю информацию о туристах-охотниках, которые вчера летали на озеро Лоб-Нор.

– Что еще интересного говорил профессор? – спросила Кора.

Студентка не успела ответить, потому что плод апельсина упал с ветки и покатился по столу. Лян Фукань поймал его.

– Странно, – сказал он, – апельсин недозрел, а уже упал с ветки.

Кора поглядела на окружающий сад. Ей показалось, что сад с каждой минутой становился все менее зеленым и жизнерадостным. И чего-то не хватало… Конечно же, перестали петь птицы! Ведь они так оглушительно щебетали на пленке, которую показывал им корреспондент Зденек. И не видно ни бабочек, ни стрекоз.

Кора и следователь проводили Ичунь до ворот сада.

– Загадочное дело, – сказал следователь. – Я думаю, надо проверить, что делали на озере Лоб-Нор все туристы-охотники. Может быть, кто-нибудь из них имел возможность незаметно посетить старого профессора. Мне трудно представить, чтобы кто-нибудь из местных жителей посмел поднять руку на Лу Фу, которого у нас считают великим мудрецом.

– Это правильное решение, – согласилась Кора.

– Что вы будете делать, коллега? – спросил китайский следователь.

– Я хочу остаться здесь, – ответила Кора.

– Одна? В таком пустынном месте? Я никогда не позволю вам этого сделать.

– Простите, почтенный Лян Фукань, – возразила Кора, – но я думаю, что мне может помочь именно тишина и спокойствие. Недаром ведь именно в тишине и спокойствии прожил последние годы профессор. Я хочу окунуться в ту атмосферу, в которой он жил. Мне же ничего не грозит. В крайнем случае я выйду на связь с вашим дежурным и мне пришлют помощь. Или сама улечу на флаере.

Конечно, следователю Лян Фуканю не хотелось оставлять девушку одну в доме, где произошла трагедия. Но тут он вспомнил, что Кора – не просто девушка, а агент ИнтерГпола и знает, что делает. Пожелав ей спокойной ночи, следователь улетел в Урумчи.

К вечеру стало прохладнее. Пустыня, раскаленная за день, быстро отдавала тепло. Яркий красный закат охватил западную сторону неба, и на фоне садящегося желтого солнца птицы летели цепочками и стаями ночевать в камышах озера Лоб-Нор.

Проводив коллегу, Кора возвратилась в оазис и с удивлением заметила, что за прошедший час зелень оазиса еще более потускнела и усохла. Этого быть не могло, потому что, как проверила Кора, все посевы получали воду и удобрения, для чего в оазисе была придумана сложная система поливки и подкормки, которая работала на атомных батареях и не требовала участия человека. Нет, причина болезни и увядания растений таилась в чем-то ином. И Кора чувствовала, что она связана с тайной исчезновения профессора.