Captivated by Her Innocence

© 2013 by Kim Lawrence

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Глава 1

Говорят, что умение приходит с опытом. Если так, то улыбка Анны выражала бы идеальное сочетание собранности, уверенности в себе и уважения к авторитетам. Однако под аккуратно застегнутым жакетом из розового твида ее сердце билось так сильно, что казалось – оно пробьет грудную клетку, пока она тут излагает свои соображения по поводу недавних изменений в программе обучения в начальной школе.

Однако сердце оставалось в груди, и Анна своей уверенной речью удерживала внимание аудитории – хотя, может, они прятали за внимательными взглядами размышления об ужине?

Вздернув подбородок, Анна прогнала сомнения прочь, велев себе расслабиться. Ну и что, если она ошибется? Это всего лишь работа.

Всего лишь? Кого она обманывает. Едва у нее возникла накладка – два собеседования назначили одновременно, – как выбор оказался для нее очевиден. Казалось бы, все просто: один вариант – престижная местная школа, в пешей доступности от ее квартиры, где, как Анне намекали, ее считали очень сильным кандидатом. Другой – школа на дальнем северо-западном побережье Шотландии, о которой Анна даже не слышала, пока не прочитала статью в журнале, лежавшем в приемной стоматолога. О чем тут думать?

Однако именно эту работу она хотела больше всего на свете.

– Конечно, мы все хотим, чтобы малыши вырастали во всесторонне одаренных людей. Но важна и дисциплина, не так ли, мисс Хендерсон?

Анна веско кивнула, посмотрев на худую женщину, сидевшую с краю:

– Разумеется. – Она обвела взглядом всю комиссию. – Но полагаю, в атмосфере, где каждый ребенок чувствует, что его ценят и помогают развить свой потенциал, проблемы с дисциплиной редки. По крайней мере, об этом говорит мой опыт.

Лысеющий мужчина справа от нее посмотрел на лежавший перед ним листок:

– Ваш опыт работы – практически исключительно городские школы? – Он обменялся с другими членами комиссии выразительными взглядами и сухой улыбкой. – Вы не слишком привыкли к таким сельским уголкам?

Анна ожидала этого вопроса и поэтому расслабилась. Ее семья и друзья уже высказывались на эту тему, хотя и не так тактично: они считали, что Анна не протянет и месяца в этой культурной пустыне! Как ни странно, единственными, кто не говорил ничего дурного, были именно те, кому сама мысль о ее отъезде должна быть ненавистна.

Она бы поняла, если бы тетя Джейн и дядя Джордж, чья единственная дочь только что перебралась в Канаду, в ужасе всплеснули руками от желания племянницы, которую они считали второй дочерью, тоже уехать в неведомые земли. Однако они продолжали поддерживать ее, как всегда.

– Это так, но…

Мужчина перевернул страницу и поднял кустистые брови:

– Здесь сказано, что вы хорошо знаете гэльский.

– Немного подзабыла, но до восьми лет я жила в Харрисе и переехала в Лондон только после смерти родителей. – Анна не сохранила в памяти ужасную аварию, в которой она единственная не пострадала. Многие называли это чудом, но Анне казалось, что чудеса добрее. – Так что переезд на работу в Шотландию станет для меня давно желанным возвращением к корням.

Она была убеждена, что ей самой и ее заледеневшему сердцу место в Шотландии; именно поэтому она не прислушивалась к советам и подала резюме на должность старшей учительницы в маленькой начальной школе в отдаленном, но красивом уголке шотландского побережья.

Это не имело никакого отношения к ее бывшему жениху, Марку, к сорвавшейся свадьбе и к желанию убежать от всего!

Стиснув зубы, она прогнала мысли и выше вздернула голову. Марка невозможно было уговорить провести выходные вдали от солнца и песка, севернее границы; он был бы поражен ее выбором, но его мнение больше не имело значения. Теперь Анна была свободна и желала ему и его красотке-модели счастья – особенно если красотка потолстеет килограмм на сто. Конечно, Анне не разбили сердце, не сломали жизнь – она видела примеры этого и всеми силами постаралась избежать, но она была человеком, в конце концов.

Она покажет сомневающимся, на что способна, но сначала ей нужно получить работу. Отбросив сомнения, она сосредоточилась на позитивных мыслях, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы убедить комиссию. Хотя она ожидала, что ее пригласили на собеседование просто для количества, казалось, что они рассматривают ее как вполне стоящего кандидата. И дела шли хорошо.

Очень хорошо, как она поняла, когда глава комиссии откинулся на сиденье, окинул ее взглядом поверх края очков и впервые за все время улыбнулся.

– Что ж, мисс Хендерсон, большое спасибо за то, что пришли. Вы хотите что-нибудь у нас спросить?

Хотя у Анны был заготовлен для этого момента список продуманных и практичных вопросов, покачала головой.

– Тогда будьте добры, подождите в учительской; мы не будем долго мучить вас неведением. Однако полагаю, что выскажусь за всех, что вы произвели на нас впечатление…

Анна, которая поднялась на ноги и оглаживала юбку, подавила недовольный вздох, когда в дверь постучали, прерывая его речь. Следующий ее вздох вызвал не порыв холодного ветра из коридора, но человек, вошедший в дверь.

Наверняка он привык к ахам и вздохам: выглядел он невероятно.

Ему было едва за тридцать; под два метра ростом, подтянутый, широкоплечий, с бесконечными ногами, атлетическим сложением – и потрясающе красивый! Широкий, чувственно очерченный рот, темные глаза в обрамлении густых ресниц; сильные точеные черты, которым позавидовала бы греческая статуя. Он идеально соответствовал всем характеристикам драматического героя, от взъерошенных темных волос до забрызганных грязью ботинок.

Сквозь шум в голове Анна услышала бархатный тембр его низкого голоса, но не разобрала, что он говорил комиссии. Однако от нее не ускользнула аура мужественности, которую он источал – впрочем, ее трудно было не заметить! Его как будто окружал ореол сексуальности и авторитета. Неужели этот голливудский герой и был тем самым недостающим членом комиссии, за отсутствие которого перед ней извинились в начале собеседования?

Анна сразу забыла об этом, но теперь думала, что ей очень повезло: даже сейчас она едва могла смотреть ему в глаза, не заливаясь совершенно неподходящим учительнице румянцем – и жар приливал не только к щекам! Она бы не смогла пережить собеседование без глупостей. Наверное, она так разволновалась, потому что стресс от интервью усиливался усталостью от долгого пути на север. Но какой бы ни была причина, она никогда в жизни так остро не реагировала на мужчину.

Смущенная и изумленная своей реакцией, она сцепила вспотевшие ладони так, что костяшки побелели, и попыталась сдержать свои чрезмерные реакции. К счастью, мужчина отвернулся. Анна покачала головой, прогоняя дрожь, которую вызывал у нее взгляд темных глаз. Ей никогда не приходилось ступать с высокой скалы в бархатную темноту, но она не сомневалась, что ощущения будут именно такие!

Пристальный взгляд явно не предназначался для того, чтобы его адресат расслабился. Анне показалось на секунду, что в стальных глазах мелькнуло узнавание, но оно миновало. Пока она пыталась взять себя в руки, глава комиссии, представитель местного комитета, представил их друг другу:

– Чезаре, это мисс Хендерсон, наш последний кандидат – по списку, но не по достоинству. – Его адресованная Анне улыбка была одобрительной и теплой.

– В учительской есть чай и печенье. Мисс Синклейр предоставит вам все необходимое. – Глава комиссии отошел, пропуская Анну к двери, и повернулся к красавцу с итальянским именем и оливковой кожей. – Мисс Хендерсон подождет в приемной, пока мы…

Анну разбирало любопытство: кто он такой, этот красавец с неанглийским именем и внешностью и с удивительными стальными глазами? Скоро последовал ответ:

– Мисс Хендерсон, это Чезаре Уркварт. Благодаря ему школа поддерживает связи с местным бизнесом, которые вам так понравились.

Анна так смутилась, что едва помнила свое имя, не то что недавно сделанное ею замечание. А на нее снова оказался устремлен пронзительный и холодный взгляд.

– На нее также произвела впечатление наша экологическая программа. – Глава комитета как будто не замечал странный подтекст происходящего; неужели все было только у нее в голове?

Пока она стояла в дверях, глава комиссии добавил:

– Именно Чезаре, его щедрость и проницательность мы должны благодарить за то, что школа не только производит достаточно электричества для себя, но и продает его обратно электростанции. Одно время ходили разговоры, что школа закроется, как многие другие, но Чезаре проявил к ней личный интерес.

Возникла пауза, и Анна поняла, что от нее ждут реакции. Она кивнула и издала одобрительный, восхищенный звук; но неужели Чезаре было так трудно хотя бы улыбнуться?

– Как дела у малышки Жасмин? – спросила женщина из комиссии. – Нам всем ее не хватает, Килларан.

– Она скучает.

Значит, у богатого и влиятельного мистера Уркварта – или Килларана? – была дочь. К ней наверняка прилагалась жена и мать, гламурная дама ему под стать? Наверное, приезжие богачи купили сердца местных жителей. Хотя цинизм Анны допускал вероятность альтруистических мотивов. В любом случае, она знала, что закрытие грозило многим местным школам и они наверняка завидовали покровителям деревни. Грустно только, что в них возникла необходимость.

– Мисс Хендерсон. – Чезаре Уркварт сделал шаг ей навстречу, и Анна крепче сжала дверную ручку. Чтобы взглянуть ему в глаза, ей пришлось запрокинуть голову; она чувствовала себя скорее нашалившей девочкой, чем будущей директрисой. – Должен извиниться за опоздание.

В голосе извинения не было, и улыбка не достигала его поразительных глаз. Анна отчетливо ощущала, что не нравится этому красавцу. Что ж, это чувство было взаимным. Она ответила на его улыбку такой же неискренней. Но, видимо, актриса из нее была хуже: у него в глазах мелькнула вспышка, прежде чем он опустил ресницы.

– Вы не возражаете, если я задам вам несколько личных вопросов? – спросил он.

«Например: сколько браков вы разрушили?» Он знал ответ. Такие женщины не менялись; они эгоистично плыли по жизни, оставляя за собой цепочку разрушений.

– Разумеется, нет, – солгала Анна. Чезаре скинул кашемировое пальто, под которым оказался элегантный серый костюм и тело, состоявшее как будто из сплошных мышц. К ее изумлению, желание скрутило жаром низ живота, и Анна пристыженно отвела глаза, сосредоточившись на своих сплетенных пальцах.

Нужно было держать себя в руках – атмосфера заметно изменилась.

Чезаре вошел в комнату, увидел красивую женщину и немедленно ощутил вспышку влечения, которая не угасла даже после того, как узнавание принесло вспышку праведного гнева. Гнева настолько сильного, что еще секунда – и он бы высказал все, что думает о ней, прямо перед комиссией.

К счастью, шок прошел, хотя его живот по-прежнему переполнял тестостероновый жар. Гормоны не разбираются в людях, в отличие от самого Чезаре. Он не позволял гормонам править собой с тех пор, как был мальчишкой. Он искренне верил, что человек не может контролировать ситуацию, если не может контролировать себя.

Эта ситуация, как и любая другая, требовала спокойного, аналитического подхода. Его применение сделало очевидным два факта: Анна не обладает никакими признаками морали, необходимыми для работы директрисой; и она завоевала комиссию.

Стоило признать, если бы это была их первая встреча, даже несмотря на свои отточенные инстинкты, обычно позволявшие ему читать людей, Чезаре не угадал бы, что она аморальная сука с лицом ангела. И сейчас ему было трудно совместить то, что он знал о ней, с невинным и удивительно прямым взглядом голубых глаз. А ведь в последний раз, когда Чезаре видел эту женщину, она публично целовалась с его женатым лучшим другом!

Тогда, в приглушенном свете ресторана, ее волосы, уложенные в стильную прическу до подбородка, были каштановыми. Но здесь, под безжалостными электрическими лампами, ее отросшие волосы, уложенные в аккуратный узел и открывающие длинную стройную шею, горели как пламя – богатый и драматический цвет меди, перевитой нитями яркого золота.

Полу всегда нравились рыжие – среди них даже были натуральные, но женился он на блондинке, и, несмотря на все попытки этой женщины разрушить их брак, они оставались супругами.

Чезаре продолжал изучать лицо женщины, которая едва не стоила его другу брака, и ощущал сильнейшее желание. Он понимал, что его вызывает: первобытная мужская реакция на красивую женщину. Пол этого не понимал; но его друг всегда был безнадежным романтиком и часто совершал классическую ошибку – путал секс с любовью.

В ту ночь Пол выбежал за ним из ресторана, догнал у машины:

– Это не то, что ты думаешь.

Чезаре не ответил на произнесенные срывающимся голосом слова. Он не собирался одобрять действия Пола; он не понимал, почему взрослый человек вообще ищет чужого одобрения.

– Ты ничего не скажешь Клэйр? Конечно, извини, я знаю, что не скажешь.

Захлопнув дверцу машины, Чезаре повернулся к другу. Как мог умный мужчина так глупо себя вести?

– Кто-нибудь ей да расскажет, ты сам понимаешь – вы не особенно скрывались.

– Знаю, знаю, но у Розы сегодня день рождения, я хотел устроить ей что-нибудь приятное. Она потрясающая и такая красивая…

Полу, видимо, не приходило в голову, что его любовницу вполне устроило бы, если бы жена узнала об их отношениях и заставила Пола делать выбор. Она, должно быть, уверена в своей победе.

Прислонившись к машине, Чезаре скрестил руки на груди, чтобы сдержать желание схватить друга за грудки и узнать, понимает ли он, что делает. А Пол тем временем изливал ему душу. Чем больше Чезаре молчал, тем больше подробностей изливал его друг. Однако, читая между строк, он составил полную картину – очень знакомую.

Женщина не просто прекрасно знала, что делать в спальне; она умела манипулировать мужчинами, использовать его слабости. Она льстила Полу, угождала его тщеславию, хитрыми способами пробужала его защитные инстинкты.

Чезаре не сомневался, что она отточила свою технику годами опыта; наверное, могла бы потягаться с его матерью, которая на его глазах прошлась по всей Европе, оставляя позади череду разбитых мужских сердец.

– Что бы ты сделал на моем месте?

Чезаре раздраженно подумал, что не может представить себя в такой ситуации ни при каких обстоятельствах. Для начала он не собирался жениться, никогда; но он видел, что некоторым мужчинам брак подходит, и Пол был из их числа.

– Я – не ты. Мне казалось, ты счастлив с Клэйр.

– Так и есть.

– И ты ее любишь?

– Я люблю их обеих, конечно! Но Рози такая… Я ей нужен. Если я порву с ней, она умрет. Она меня любит!

Чезаре терпеть не мог драматические сцены, и к этому заявлению отнесся скептически. Его по-прежнему ничуть не беспокоили чувства женщины, которая завязала роман с женатым мужчиной; однако, подавляя желание посоветовать другу отрастить силу воли, Чезаре ощутил укол совести. Легко исполняться праведным гневом, если ты не оказывался рядом с такой женщиной, не ощущал жар ее чувственности. У нее был по-настоящему грешный рот: пухлые розовые губы обещали страсть тем немногим, которым повезло их попробовать. Чезаре все больше сочувствовал другу и все больше презирал женщину, которая пользовалась своей чувственностью как оружием.

– Я не стану вас задерживать, мисс Хендерсон. Присядьте, пожалуйста.

Отказаться было нельзя, так что Анна села, ощущая на себе критичный, недобрый взгляд, провожающий ее каждое движение.

– Мисс Хендерсон приехала ночным поездом; она, должно быть, устала, – сказал пожилой глава комиссии, возвращаясь на свое место.

– Сейчас ей еще повезло с погодой. Зима здесь долгая.

Наверное, он ожидал, что Анна разрыдается от первой же снежинки. А ведь он сам выглядел так, словно куда чаще бывал на солнце, и приехал сюда недавно!

– Вы давно здесь живете, мистер Уркварт?