Однако счет в «Лихтенберг груп» был драгоценным камнем в ее короне. Именно этот банк управлял крупнейшей частью активов Элинор, и Питер Д’Або, ее личный менеджер, неизменно обеспечивал ей самую высокую прибыль. По крайней мере раз в год Элинор находила повод приехать в Лондон, чтобы с наслаждением погрузиться в изучение банковской выписки, любезно предоставленной ей Питером. (Вдобавок он напоминал ее любимого актера Ричарда Чемберлена – как же он был хорош, когда снимался в «Поющих в терновнике»! – и частенько Элинор, сидя за отполированным до зеркального блеска письменным столом эбенового дерева напротив Питера, представляла его в рясе священника, пока тот объяснял, в какую гениальную новую схему вложил ее деньги.)

Элинор, ожидая в приемной, в последний раз бросила взгляд на свои накрашенные губы в крошечное зеркальце шелкового футляра для губной помады от Джима Томпсона. Потом рассеянно посмотрела на огромную стеклянную вазу с фиолетовыми лилиями и каллами. Восхитительно! Любуясь ярко-зелеными стеблями, скрученными в плотную спираль, она думала о том, сколько британских фунтов отнимет у нее поездка. На этой неделе сингапурский доллар имел тенденцию к ослаблению, поэтому в данный момент лучше расплачиваться в фунтах. Вчера Дейзи заплатила за ланч, а Лорена накрыла ужин, так что сегодня ее очередь угощать. Три подруги договорились раскошеливаться по очереди, пока они будут в Англии. Ведь бедняжке Надин так тяжело живется!

Двойные двери с серебристой окантовкой начали открываться, и Элинор приподнялась в ожидании. Однако вместо Питера Д’Або вышла какая-то китаянка в сопровождении Эдди Чэна.

– Боже мой, тетя Элли! Что ты здесь делаешь? – выпалил Эдди, прежде чем успел прикусить язык.

Элинор, разумеется, знала, что племянник мужа работает в этом же банке, но Эдди возглавлял офис в Гонконге, и она никак не ожидала увидеть его здесь. Она же специально открыла счет в лондонском филиале, чтобы не сталкиваться ни с кем из знакомых! Повернув к Эдди багровое лицо, Элинор, запинаясь, пробормотала:

– Ой, привет… Я тут… встречаюсь с одним своим другом за завтраком. – И подумала: «Ай-я, меня застукали!»

– Ах завтрак! – воскликнул Эдди, осознав всю неловкость момента. Теперь эта манерная сучка откроет у нас счет.

– Я приехала два дня назад. Мы тут с Надин Шоу… э-э-э… навещаем Франческу, – улыбнулась она. Теперь вся эта чертова семейка пронюхает, что я храню деньги в Англии.

– Да-да, Франческа Шоу. Кажется, она вышла замуж за какого-то араба? – поинтересовался Эдди. А-ма^[9] беспокоилась, что дяде Филипу не на что жить. Погодите, вот услышит она про ЭТО!

– Он иранский еврей, очень привлекательный. Недавно они переехали в квартиру в Гайд-парке, – промурлыкала Элинор. Слава богу, он никогда не узнает мой шестнадцатизначный номер счета.

– Вау! Наверное, он хорошо зарабатывает! – воскликнул Эдди с притворным страхом. Боже мой, мне придется зажарить Питера Д’Або, чтобы добыть ее счет, хотя он вряд ли мне что-то скажет, этот любитель набивных рубашечек.

– Думаю, он отлично зарабатывает. Он банкир, как и ты, – ответила Элинор.

Она заметила, что китаянка рядом с Эдди занервничала и вместе с тем ей явно было любопытно, кто такая Элинор. Для жительницы материкового Китая она была одета довольно элегантно и сдержанно. Наверное, важная клиентка. Разумеется, Эдди правильно сделал, что не представил их друг другу. Интересно, что они оба делают в Лондоне?

– Надеюсь, ты останешься довольна своим завтраком! – ухмыльнулся Эдди и увел прочь таинственную даму.

Эдди отвез Бао Шаоянь к сыну в реанимационное отделение больницы Святой Марии в Паддингтоне, а затем пригласил ее поужинать в «Мандарин китчен» на Куинсвей. Эдди решил, что хорошая порция лапши^[10] может взбодрить клиентку. Но, очевидно, женщины теряют аппетит, когда все время плачут. Шаоянь была совершенно не готова увидеть сына в таком виде. Его голова распухла до размеров арбуза, и везде торчали трубки – из носа, рта, шеи. Обе ноги сломаны, на руках ожоги второй степени, а незабинтованные части тела выглядели так, будто полностью раздроблены, как пластиковая бутылка, на которую наступили. Она хотела остаться с Карлтоном, но доктора не позволили. Время посещения подошло к концу. Никто не предупредил, что все настолько плохо. Почему никто не сказал ей об этом?! Почему мистер Тин промолчал? И где ее муж? Она ужасно злилась на него. Шаоянь бесило, что ей приходится разбираться со всем этим в одиночку, пока благоверный перерезает чертовы ленточки и пожимает руки канадцам.

Эдди ерзал на стуле, пока Шаоянь неудержимо рыдала перед ним. Почему она не может взять себя в руки? Карлтон же выжил! Несколько пластических операций – и будет как новенький. Может быть, даже лучше. В умелых руках Питера Эшли, Микеланджело с Харли-стрит, творящего настоящее волшебство, ее сын, вероятно, станет похож на китайскую версию актера Райана Гослинга.

До приезда в Лондон Эдди думал, что сможет все уладить за пару дней и останется время, чтобы примерить новый костюм из весенней коллекции Джо Моргана да прикупить пару ботинок от Джорджа Клеверли. Но в плотине возникла огромная брешь. Кто-то предупредил азиатскую прессу, и журналюги крутились вокруг, яростно вынюхивая, нельзя ли чем поживиться. Нужно срочно встретиться со своим человеком в Скотленд-Ярде. Необходимо связаться по своим каналам с Флит-стрит. Случившееся может стать достоянием общественности, и у Эдисона нет времени для истеричных матерей.

Все было просто ужасно, хуже не придумаешь, и тут Эдди увидел краем глаза знакомый силуэт. Снова чертова тетушка Элли! На этот раз она вошла в ресторан вместе с миссис Фу, а еще с той теткой, что владела ювелирным домом «Л’Ориент», и безрассудной Надин Шоу. Черт возьми, почему все китайцы, посещающие Лондон, обедают в одних и тех же трех ресторанах?^[11] Только этого ему и не хватало для полного счастья – самые известные во всей Азии кумушки-сплетницы стали свидетелями падения Бао Шаоянь! Но подождите! А что, если все не так уж плохо? После этого утра в банке Эдди знал, что тетя Элли кладет яйца в какие-то другие корзинки. Теперь он мог заставить ее сделать что угодно. И сейчас ему нужен тот, кому он может доверять, – чтобы утихомирить Бао Шаоянь, пока он займется решением проблем. Если ее увидят в Лондоне во время изумительного ужина с известными на всю Азию светскими львицами, это пойдет ей на пользу и собьет хищных репортеров со следа.

Эдди встал и подошел к круглому столу посреди зала. Элинор первой заметила приближение племянника и раздраженно стиснула зубы. Конечно, Эдди Чэн приперся сюда! Этому идиоту лучше не упоминать о нашей утренней встрече, иначе я буду судиться с чертовым банком до посинения.

– Тетя Элли, ты ли это?

– О боже мой, Эдди! Что ты делаешь в Лондоне? – Элинор удивленно ахнула.

Эдди широко улыбнулся и наклонился, чтобы потрепать ее по щеке. Боже мой, кто-нибудь, вручите ей уже «Оскар»!

– Я здесь по делам. Какой приятный сюрприз видеть тебя здесь!

Элинор вздохнула с облегчением. Слава богу, он подыгрывает.

– Дамы, вы все знаете моего племянника из Гонконга? Его мать – сестра Филипа, Алекс, а отец – всемирно известный кардиохирург Малкольм Чэн.

– Ой, ну конечно же! Как тесен мир, лах! – восторженно защебетали ее подруги.

– Как твоя мамочка? – нетерпеливо спросила Надин, хотя в жизни не встречалась с Александрой Чэн.

– Очень хорошо. Сейчас в Бангкоке, навещает тетю Кэт.

– Да-да, вашу тайскую тетушку, – протянула Надин с благоговением, зная, что Кэтрин Янг вышла замуж за представителя тайской аристократии.

Элинор с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Вот ведь Эдди! Не упускает ни единого шанса похвастаться своими связями. Эдди меж тем переключился на китайский и проворковал:

– Позвольте представить вас, милые дамы, миссис Бао Шаоянь.

Женщины вежливо кивнули незнакомке. Надин сразу оценила кашемировый кардиган «Лоро Пиана», красивую юбку-карандаш от модного дома «Селин», удобные туфли «Робер Клержери» на низком каблуке и симпатичную лакированную кожаную сумочку непонятной марки. Вердикт: скучно, но неожиданно элегантно для жительницы материкового Китая.

Лорена сосредоточилась на бриллиантовом кольце. Камень весом от восьми до восьми с половиной каратов, цвет D, класс VVS1 или VVS2^[12], лучистая огранка, обрамлен двумя треугольными желтыми бриллиантами по три карата каждый. Только Рональд Абрам в Гонконге изготавливал такие. Вердикт: не слишком вульгарно, но в «Л’Ориент» она купила бы камень куда лучше.

Дейзи, которую мало заботил чужой внешний вид, зато интересовали родословные, спросила на путунхуа:

– Бао? Вы не родственница нанкинских Бао?

– Да, мой муж – Бао Гаолян, – ответила миссис Бао с улыбкой. Наконец хоть кто-то говорит на нормальном китайском! И знает, кто мы такие.

– Ай-я, как тесен мир! Я встречала вашего супруга в прошлый раз, когда он прилетал в Сингапур с делегацией. Девочки, Бао Гаолян – бывший губернатор провинции Цзянсу. Присоединяйтесь к нам, миссис Бао. Мы только что собирались заказать ужин.

Эдди просиял:

– Очень любезно с вашей стороны! На самом деле компания нам не помешала бы. Понимаете, миссис Бао переживает трудные времена. Ее сын пострадал в аварии два дня назад в Лондоне…

– Господи! – воскликнула Надин.

Эдди продолжил:

– Боюсь, я не смогу остаться. Мне нужно уладить сверхсрочные дела семьи Бао, но я уверен, миссис Бао отлично проведет время с вами. Она плохо знает Лондон и совершенно потеряна.

– Не волнуйся, мы о ней позаботимся! – великодушно заявила Лорена.

– Ах, какое облегчение! Тетя Элли, можете показать мне, где лучше ловить такси?

– Конечно, – ответила Элинор и повела племянника к выходу.

Пока дамы утешали Бао Шаоянь, Эдди стоял у входа в ресторан и спокойно говорил тетке:

– Знаю, что прошу о большом одолжении, но могу ли я рассчитывать, что вы некоторое время будете развлекать и всячески занимать миссис Бао? Причем в обстановке полной секретности. Попроси подруг ни в коем случае не обсуждать миссис Бао с прессой, особенно с азиатской. И тогда я твой должник.

– Ай-я, можешь доверять нам на сто процентов. Мои подруги никогда не сплетничают! – заверила его Элинор.

Эдди покивал, прекрасно понимая, что новости полетят в Азию с невероятной скоростью, как только он уйдет. Надоедливые обозреватели из светских хроник обязательно упомянут об этом ужине в своих ежедневных отчетах, и все подумают, что Шаоянь просто приезжала в Лондон пошататься по магазинам и ресторанам.

– А я могу рассчитывать, что ты будешь держать язык за зубами? – спросила Элинор, глядя ему прямо в глаза.

– Не понимаю, о чем ты, – ухмыльнулся Эдди.

– О моем завтраке… сегодня утром.

– О, не волнуйся, я уже забыл об этом. Присоединившись к миру частного банковского дела, я дал клятву хранить секреты клиентов, и мне бы в голову не пришло нарушить ее. Что мы в «Лихтенберг груп» можем предложить, кроме полной конфиденциальности и доверия?

Элинор вернулась в ресторан, чувствуя облегчение от этого странного поворота событий. Она собиралась сравнять счет со своим племянником. Посреди стола стояла огромная тарелка, на которой красовался гигантский лобстер на подушке из дымящейся горячей лапши, но никто не ел. Дамы смотрели на Элинор с довольно странным выражением. Она подумала, что подруги, должно быть, умирают от желания узнать, что Эдди сказал ей на улице.

Когда Элинор села, Дейзи широко улыбнулась и сообщила:

– Миссис Бао показывала нам фотографии своего красавчика-сына. Она очень беспокоится о его лице, и я заверила ее, что пластические хирурги в Лондоне – одни из лучших в мире. – Дейзи передала подруге телефон миссис Бао; Элинор пристально взглянула на снимок, и ее глаза едва заметно расширились. – Правда красивый? – прощебетала Дейзи, и это прозвучало почти весело.

Элинор подняла голову и ответила ровным голосом:

– Да, очень.

Никто из дам больше не заговаривал о сыне миссис Бао на протяжении всего ужина, но все думали об одном и том же. Это не могло быть простым совпадением. Угодивший в ДТП сын Бао Шаоянь выглядел точь-в-точь как девица, которая встала между Элинор и ее сыном Николасом.

Да, Карлтон Бао был копией Рейчел Чу.