В Каррег Гаэр Макдунканов прилетела посыльная сова из Кольца Священных вулканов с сообщением о скором прибытии стражей. Лайам МакДункан встретил эту новость в печальном расположении духа. Должно быть, фенго узнал о катастрофическом провале охоты. Когда прибудут посланники, его и без того пошатнувшийся авторитет падет еще ниже. Во времена правления отца такого бы ни за что не случилось, и ему обязательно напомнят об этом, первым делом. Как же сообщить новость членам рагнайда и другим высокопоставленным волкам? И, что важнее: как бы на его месте поступила его мать Катмор? Глаза Лайама наполнились слезами. «Не плачь, – уговаривал он себя. – Делай что угодно, только не плачь!»
Лайам МакДункан понял, что глупо задавать такие вопросы, потому что если бы его мать была жива, то посланники из Кольца Священных вулканов вообще бы не пришли. Она успешно правила бы кланом даже в такие трудные времена.
«Но почему? Почему она умерла и оставила меня одного?» Если бы родители чаще заставляли его следить за делами клана и воспитывали в строгости, то сейчас бы Лайам знал, что делать. «Нет, не стоит во всем винить родителей!» – укорял он себя. Они старались как лучше. Глаза его вновь застили слезы. В душе Лайама МакДункана, молодого вождя клана МакДунканов, боролись между собой стыд и гнев, и ни одно чувство не могло взять верх.
Он окинул туманным взором тонувшую в сумраке пещеру гаддерхила. Может, не стоит сообщать эти вести сразу? Подождать еще пару дней? «Ладно, так тому и быть. Позову скрилина».
– Э… кхм… – начал он нерешительно. – Аластрина здесь?
– Аластрина? – спросил лорд Адер. – Что тебе нужно от нее, Лай… то есть, я хотел сказать, достопочтенный вождь?
Последние два слова волк произнес с трудом, едва не проглатывая их.
Лайам МакДункан пожал плечами и попытался принять властный вид.
– Если тебе так важно знать, лорд Адер, я хочу услышать предсказание погоды.
– Предсказание погоды! – воскликнул кто-то. – Во имя Люпуса, зачем?
– Хочу знать, когда ждать бурю или грозу, – отрезал Лайам.
– А что, нам недостаточно тех, что и так идут чуть ли не каждый день? – пролаял кто-то из задних рядов. Послышался сдавленный смех.
– Я имею в виду не дождь с ветром, а молнии, – сказа Лайам, начиная терять терпение. – Речь идет о сейлидх-фир, то есть о небесном огне. У нас лучший скрилин во всем краю Далеко-Далеко. Она умеет читать небесный огонь летних гроз и растолковывать его предзнаменования.
– Пусть сейчас и лето, но бури вовсе не летние, – не унимался волк из задних рядов. – Скорее, зимние, с пургой и метелью, но никак не с молниями.
– Как ты разговариваешь с вождем? – попытался укорить его кто-то.
У входа в гаддерхил молодая загоняющая Мхайри и ее сестра Дэрли пытались разобрать доносившиеся изнутри слова.
– Опять спорят, – сказала Дэрли.
– Как будто могло быть иначе, – вздохнув, отозвалась Мхайри. – Всё не так, всё теперь вверх ногами и шиворот-навыворот. Еще и вождь наш… не особо умен. Лорд Адер водит его за нос, но никто этого не понимает, даже рагнайд.
– Ходят слухи, что Стража послала сюда волков, чтобы они разузнали, что у нас происходит, – мрачно заметила Дэрли.
– Да ничего не происходит. В этом-то и проблема. Сколько времени прошло с тех пор, как сменился Кровавый Дозор? Сколько мама там уже находится – луны две? Давно должна была вернуться. – Мхайри замолчала, хвост ее совсем поник. – Может, со смерти папы она думает, что ей незачем возвращаться?
– Но у нее же щенки.
– Щенки уже выросли. Почти такие же взрослые, как и мы.
– Это немало. Почти выросшие щенки да еще мы.
– Ну не знаю, – вздохнула Мхайри.
– Что значит не знаешь? – переспросила Дэрли.
– Мне кажется, маме не нравится пустое логово. С тех пор как я себя помню, у нее каждую весну рождались щенки. Она родила больше, чем остальные самки клана.
– Щенки для волчицы все равно остаются детьми, даже если они выросли, – упрямо повторяла Дэрли.
– Иногда я сомневаюсь, что она действительно относится к нам как к щенкам, – прошептала Мхайри.
– Ты что, кэг-мэг? Конечно, она нас любит. Мы ее старшие и все время заботились о маленьких, помогали ей. И вообще, кому придет в голову остаться в Кровавом Дозоре по собственной воле? Она же пошла туда не ради развлечения, учти это, Мхайри.
– Вдруг она нашла нового супруга? Такого, который будет помогать ей с щенками.
– Так, хватит, я больше не могу тебя слушать. Говоришь какие-то глупости.
И, словно желая придать своим словам дополнительный вес, Дэрли легонько толкнула сестру в бок.
– Эй! – запротестовала Мхайри. – У меня и так почти нет мяса, одни кости.
В самом деле, им показалось, что легкий удар сотряс обеих насквозь, до самых костей. Волчицам вдруг стало ужасно смешно. Они захохотали, рухнули на землю и стали в шутку бороться друг с другом.
В самый разгар веселья до них донесся знакомый голос:
– Ну что ж, я рад, что хоть кто-то чему-то смеется в такое время.
Волчицы тут же вскочили на ноги.
– Фаолан! Эдме!
– Так это правда? – спросила Дэрли.
– Что правда? – поинтересовалась Эдме.
– То, что фенго послал к нам в клан стражей.
– Да, и, судя по звукам, в гаддерхиле что-то происходит. – Эдме склонила голову и прислушалась.
– Да они вечно о чем-то спорят, – вздохнула Мхайри.
– И вождь там? – спросил Фаолан.
– Ага, – подтвердила Дэрли.
– Правда, что он иногда куда-то пропадает? – спросила Эдме.
– Пропадает, и очень часто. Вот только недавно вернулся, – ответила Мхайри.
Фаолан шагнул к Мхайри. С момента его прошлой встречи с сестрами прошло уже довольно много времени. Что-то в них обеих всегда притягивало его, особенно их глаза. Вот и сейчас волчицы смотрели на Фаолана так, что у него едва не застыл мозг в костях. Что с ним происходит? Почему ему всегда хочется их защищать?
– Так что там происходит? – спросила Эдме. – Что они обсуждают?
– Похоже, спорят, звать или нет Аластрину, – ответила Мхайри.
– Аластрину? Вашего скрилина? Но зачем? – удивился Фаолан.
Устало вздохнув, Мхайри принялась объяснять:
– Лайам интересуется погодой. Надеется, что скоро будет гроза с молниями, а не снежная буря с метелью.
– Хочет получить предсказания по сейлидх-фиру? – недоверчиво уточнил Фаолан.
– Да. Сам он не может принять никакого решения. Матери рядом больше нет, ответственность перекладывать не на кого. Поэтому он обратился к небу. Хотя лучше бы о Кровавом Дозоре подумал.
– Почему? – спросила Эдме.
– Дозорные не менялись уже больше луны, – объяснила Дэрли.
Эдме с Фаоланом переглянулись. Значит, фенго был прав, и с Кровавым Дозором действительно творится неизвестно что.
– Дозорные до сих пор на границе, никого им на смену не посылали.
– Наша мать ушла на стражу в конце луны Новых рогов, – сказала Мхайри, и голос ее дрогнул. Она помолчала и тихо добавила: – И мы скучаем по ней.
– Давно все это? Беспорядок, споры? – спросила Эдме, кивком указав на гаддерхил.
– С тех пор как умерла Катмор. Сначала Лайам ужасно горевал. А потом стал пропадать. Такое впечатление, что дела клана его не заботят. Когда он появляется, то, похоже, не столько горюет, сколько просто не обращает внимания на происходящее. И не способен принимать решения. По крайней мере, мне так кажется, – объяснила Дэрли.
– Наверное, нам все-таки нужно отыскать Кайлу, вашу маму, – задумчиво сказал Фаолан. – Как и остальных дозорных из клана.
Они с Эдме повернулись ко входу в пещеру. Шум внутри становился все сильнее и сильнее. Волки переглянулись и решительно вошли в полумрак гаддерхила, высоко подняв хвосты и навострив уши.
Войдя в пещеру, Фаолан огляделся. «Почему огромные рога карибу сдвинуты со своего обычного места?» – подумал он. На шкурах под ними сидел вождь; церемониальный убор у него на голове был как-то странно скособочен. Кому-то эти подробности показались бы ничего не значащими, но Фаолану они сразу бросились в глаза. Как по-другому все стало после смерти Катмор! Огонь в центре гаддерхила горел неровно, то вспыхивая, то почти потухая, потому что никто за ним не следил. Многие члены рагнайда не носили головных уборов и ожерелий из костей, а ведь это требовалось кодексом проведения собраний. Да полно, действительно ли сейчас идет рагнайд? Кое-кто из волков просто спал или дремал в полутьме. Многие совсем исхудали, шкура на них висела складками, мел потускнел и свалялся. Волки Стражи тоже голодали, их мех тоже утратил блеск, но они точно не выглядели такими неухоженными и равнодушными к собственной судьбе. «По крайней мере, мы не забываем держаться с достоинством», – подумал Фаолан.
Достоинство – вот что исчезло из гаддерхила. Достоинство, честь, благородство – похоже, об этом здесь никто уже не вспоминал. Внешние украшения пока еще присутствовали – по крайней мере, прекрасные кости с резьбой, выполненной многими поколениями глодателей, были на своем месте. Шкуры животных, загнанных бирргисом, всё еще висели на каменных стенах; многие были вывернуты и украшены сделанными углем рисунками. В этих мертвых реликвиях было гораздо больше величия, чем в самих волках рагнайда. В них не осталось ни следа от того благородства и той чести, которые некогда вдохновили молодого глодателя на его первое творение.
Но и сами кости с прекрасной резьбой, похоже, сейчас говорили лишь о безысходности, и отчаяние это эхом отзывалось в костном мозге Фаолана. Он посмотрел на Лайама МакДункана, который явно терялся и не знал, как себя вести со своевольными членами рагнайда. Время от времени вождь вставал со своего ложа из шкур карибу под огромными рогами и нервно кружил на месте. При этом он по очереди поднимал лапы и неуверенно ставил их на землю, словно сомневаясь в ее прочности.
Прошло несколько секунд, прежде чем волки рагнайда увидели вошедших в пещеру Фаолана и Эдме. В гаддерхиле наконец-то воцарилась тишина.
– Что вам тут надо? – проворчал лорд Джарне, даже не пошевелив ушами, не говоря уже о том, чтобы прижать их к голове в знак уважения. Раньше о таком неуважении к стражам Кольца Священных вулканов и помыслить было нельзя.
Фаолан и Эдме навострили уши, подняли хвосты и вздыбили шерсть на загривках. На негнущихся ногах серебристый волк подошел к нахальному лорду, едва не коснувшись своим носом его морды.
– Я пришел сюда по распоряжению фенго Священной стражи Кольца вулканов.
Все волки в пещере затаили дыхание.
– Нам поручили выяснить, что случилось с Кровавым Дозором.
Лайам почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
– Почему ты не сообщил, что фенго послал к нам стражей? – пролаял кто-то из задних рядов. Фаолан и Эдме не верили своим ушам. Волки даже не утруждались обращаться к вождю надлежащим образом. Еще одно нарушение!
– Да, почему?
– Почему?
Вскоре этот вопрос повторял уже целый хор голосов. Происходящее всё больше походило на настоящий хаос. Эдме бросила на напарника полный отчаяния взгляд.
Фаолан встал на задние лапы и стал расхаживать перед толпой, в которую превратился благородный рагнайд. Этому его обучила Гром-Сердце. Когда в первый год своей жизни он перепрыгнул огненную стену, преследовавшие его волки очень удивились, но, в конце концов, многие из них прыгали довольно высоко, и в том, что какой-то волк прыгает выше их всех, не было ничего такого уж поразительного. Хождение на задних ногах – иное дело. Собравшиеся в пещере быстро сникли, и даже Джарне и Адер приняли позу покорности. «Вот и замечательно!» Фаолан всегда считал этих двоих полными дураками и решил не тратить на них время. Но тут вперед вышел еще один член рагнайда и зарычал:
– Ты ничего не знаешь! И как мы должны быть уверены, что именно ты посланник фенго? Если наш вождь ничего об этом не рассказал, то, возможно, никаких посланников вообще не было.
Два лорда, на которых Фаолан только что решил не тратить времени, тоже выпрямились. Реакция стражей была мгновенной и слаженной: они одновременно прыгнули вперед, Эдме навалилась на недовольного их присутствием волка, а Фаолан сшиб с ног Джарне и Адера. Но окончательно убедил всех в превосходстве серебристого волка не натиск, а холодный блеск в его глазах. От него застывала кровь в жилах и мозг в костях.
– Неважно, что вам сказал или не сказал вождь, – зарычал Фаолан и вновь повернулся к Лайаму: – Сейчас важно, чтобы ты вышел вперед, Лайам МакДункан, сын Дункана МакДункана, великий вождь клана МакДунканов, сын Катмор, благородной волчицы и искусной загоняющей. Ты внук Данфорда МакДункана, правнук первого Лайама МакДункана и потомок славных МакДунканов, чей род восходит к временам первого фенго страны Далеко-Далеко.
С каждым упоминаемым именем Лайам все сильнее съеживался, пока не стал казаться совсем маленьким и ничтожным, никчемным и необычайно слабым для своего возраста и положения волком. Тишина в гаддерхиле оглушала. Глаза всех присутствующих были обращены на вождя – волки словно пытались вообразить всех его достославных предшественников. «Давайте, вспоминайте же свою историю, – думал Фаолан. – Вспомните о чести клана, которую он не терял с тех пор, как в Далеко-Далеко прибыл первый фенго. Если мы забудем о чести, то это будет наш конец и конец всей страны Далеко-Далеко. Всё поглотит тьма, и некому будет нас вспомнить».
Слова сами собой появлялись в голове Фаолана, и он, понятия не имея, откуда ему всё это известно, не решался повторять их вслух. Ему вдруг вспомнился бирргис и безмолвные сигналы, которыми на бегу обменивались волки. Он вгляделся в собравшихся в гаддерхиле, надеясь, что члены рагнайда разглядят в его глазах то, что Фаолан никак не осмеливался озвучить.
– Как вождь этого клана ты должен ответить на вопрос, – продолжил он. – Когда в последний раз посылали смену в Кровавый Дозор?
– Я… я не помню.
Вождь так дрожал, что едва шевелил языком.
– Не помнишь? – шагнула вперед Эдме. – Так постарайся вспомнить.
О проекте
О подписке