Тебе следует оставить эти дикие привычки. Ты должна вернуться к Богу в страхе и искреннем раскаянии. Ты дочь доброго христианина. Твоя мать сойдет с ума, если мы не прогоним бесов от ее очага. Василиса Петровна, обратись. Раскайся.
Домовой стал слабым и вялым. Вазила похудел, осунулся и дико блестел глазами. Из его свалявшейся бороды торчала солома. Он стал красть ячмень и овес, заготовленные для лошадей. А сами лошади стали бить копытами у себя в стойлах и шарахаться от каждого ветерка. Деревенские стали раздражительными.
Да я даже в пасть ада пойду, если это будет путь, который я сама выбрала! Я лучше умру завтра в лесу, чем сто лет буду жить той жизнью, которую мне предназначили.
«Так будет лучше», – чуть было не сорвалось у священника с языка. Однако он снова вспомнил о долгих годах беременностей и глубокой усталости. Дикарство исчезнет, грацию ястреба скуют… Он судорожно сглотнул. «Так будет лучше».