Ясное весеннее утро незадолго до совершеннолетия Камиллы, когда исчезла мать, причинило ей немало боли. Удар, который Камилле нанесла смерть отца, был сокрушительным.

Пьер, ее отец, был бесстрашным. Как художник он нараспашку открывал душу публике. Как отец он воспитывал Камиллу на своих любимых сказках о волшебстве, приключениях и темных королевствах далеко за пределами Айронвуда. Камилла до сих пор переживала, что не следует всему, чему он ее учил.

После смерти отца она написала подделку только ради того, чтобы заработать. Она терпеть не могла обман и перебирала другие способы найти средства. Однако их дом и галерею едва не отобрали за долги. Даже после того, как она отнесла в ломбард все свои драгоценности с серебром и сдала в аренду загородное поместье, ей едва хватило денег на жалование прислуге и садовнику. Камилле больше нечего было продать. Перед ней встал выбор: либо картины, либо ее собственное тело.

Либо единственное, что ей пока не хватило духу заложить. И вот уже сентиментальность вернулась, захватив ее с головой.

Каким-то образом, хотя это и было неудивительно, Вексли оказался достаточно хитер и расчетлив, чтобы уловить едва заметную разницу между подделкой и подлинником. Однако вместо того, чтобы разозлиться на Камиллу за попытку обвести его вокруг пальца, он тут же придумал, как нажиться на ее способностях. Теперь он снова требовал от нее заняться нечестным трудом.

И снова не собирался ей за это платить.

Камилла подавила желание ударить его коленом в пах и снова натянуто улыбнулась.

– Как известно, джентльмен вроде вас держит слово, сэр. Мы заключили сделку, и я заплатила сполна и даже больше. Могу ли я принести камень памяти?

Вексли откинул голову назад и рассмеялся. Прозвучало это искренне, а потому еще более раздражающе. Он считал ее забавной. Прекрасно!

– Дорогая моя, а что, если я сделал бы вам предложение руки и сердца? Тогда вы соблаговолили бы доставить удовольствие супругу? Наверняка вам захотелось бы обеспечить для нас безбедную жизнь, крышу над головой и деликатесы на столе.

На этот раз рассмеялась Камилла. Замуж за Векс-Фекса! То есть служить ему всю жизнь и вечно терпеть его ложь, вереницы любовниц, которых он даже не скрывал, и целую толпу тех, кто посчитал бы ее набитой дурой.

Он задумчиво смотрел на нее, приподняв брови. Камилла поняла, что он не шутил.

Она откашлялась, пытаясь подобрать наиболее уклончивый ответ, чтобы смягчить удар. Привилегированные люди в их мире не умели достойно принимать отказы. И пускай Камилла презирала лорда, ей было необходимо сохранить его благосклонность, пока он не сотрет эти проклятые воспоминания и не освободит ее.

– К сожалению, сейчас я не ищу мужа, милорд. Я чрезвычайно занята своей галереей, и…

– Вы бы по-прежнему занимались галереей, дорогая. С вашим талантом и моими связями мы могли бы зарабатывать в год больше золота, чем король.

– Нас едва не раскрыли! – прошипела она. – А если нас повесят, никакие деньги нам не помогут.

– Вы чрезмерно беспокоитесь.

Вексли отмахнулся от самой важной детали, будто она вообще ничего не значила.

– Больше такой сумятицы не будет. Я не знал, что у Харрингтона уже была эта картина. Его было довольно легко убедить в том, что его подлинник был подделкой, а оригинал находился у Уолтерса, не так ли? Он передал его мне, как я и говорил. И вообще, – продолжал Вексли, – вы всерьез полагаете, что кто-то станет допрашивать мою жену? А если дойдет до этого, все, что от нас потребуется, – обновить гардероб платьями с вырезом поглубже. И тогда точно никому не будет дела до того, что вы говорите или продаете, моя дорогая. Уверяю вас, их внимание будет полностью отвлечено. Для особы такого роста у вас весьма впечатляющая грудь. Разумеется, с этим придется поработать, чтобы дело пошло нам на пользу.

– Я…

Камилла растерялась. Казалось, Вексли был абсолютно уверен в том, что ей приятно, когда ее внутренним миром пренебрегают, а тело выставляют напоказ ради осуществления какого-то там плана.

Плана, в котором она не хотела принимать участие.

Если он проявит бо́льшую настойчивость как жених, это станет настоящей проблемой.

Более того, поскольку они были наедине, и он вторгся в личное пространство Камиллы, они оказались на грани скандала.

Камилла не принадлежала к среднему классу, хоть у нее и было свое дело. Ее отец, каким бы эксцентричным он ни был, происходил из знатного рода и был титулованной особой. Она потратила почти все наследство, пытаясь спасти его. Так что теперь ее заработки имели решающее значение для содержания дома и прислуги. Отец часто говаривал, как гордится тем, что на его попечении находилось несколько поколений домашнего персонала. Камилле не хотелось подвести его, распустив штат.

Вексли было достаточно всего лишь обойти стойку, встать рядом с ней и сделать вид, что происходит что-то неподобающее. Тогда, если бы хоть один репортер увидел их через окно и написал об этом, жизнь Камиллы и все, чего она так упорно добивалась, пошло бы прахом.

Ледяной холодок пробежал у нее по спине.

Перед ней стоял лорд, который без малейших колебаний погубил бы ее. Он вполне мог отчаяться настолько, чтобы заманить Камиллу в узы брака, а затем сделать ее своей пешкой до конца ее дней.

Вексли внезапно схватил обнаженную руку Камиллы и целомудренно поцеловал костяшки пальцев. От прикосновения его прохладных губ ее пробрала мелкая противная дрожь, которую он принял за наслаждение. Его зрачки расширились, губы изогнулись в улыбке. Он был чересчур высокого мнения о своем умении обольщать.

– Понимаю, вам не устоять перед моим обаянием. Давайте продолжим нашу беседу в другой раз. Через два дня я собираюсь устроить роскошный званый ужин, чтобы блеснуть последним приобретенным сокровищем. Ожидайте приглашения в самое ближайшее время.

Не успела Камилла придумать убедительную отговорку, как Вексли развернулся на отполированных каблуках и вышел из галереи.

Если бы не звон колокольчика над головой, можно было подумать, что его здесь не было и все это привиделось ей в кошмаре.

Он хотел, чтобы она стала леди Камиллой Вексли. Боже упаси!

Она выбросила это безобразие из головы и взглянула на часы. К счастью, вот-вот наступит время ее еженедельного ужина с лучшей подругой, леди Кэтрин Эдвардс, и любимой кошечкой Камиллы, Банни. Кэтрин приглядывала за ней, пока Камилла работала в галерее.

Китти поддерживала Камиллу даже в самые худшие времена. Она была для нее путеводной звездой, отстаивала ее место в обществе и делала так, чтобы Камилла посещала все балы и светские мероприятия вне зависимости от финансовых затруднений. Она не только выступала в роли наставницы, когда это было необходимо, но и оставалась Камилле самым верным другом, за что та была ей очень благодарна. Камилла не представляла, что бы с ней стало без подруги.

Чтобы скоротать последние полчаса перед закрытием, она вновь вернулась к своему полотну. Отрешиться от всего в творчестве – вот что ей было нужно, чтобы забыть об абсурдном предложении Вексли.

Она пыталась изобразить мир, который не раз видела во сне. Тот, где царила зима во всей ее суровой, убийственной красе.

Но как только Камилла села к мольберту и взяла кисть, над дверью снова зазвонил колокольчик. На этот раз она чуть не сломала кисть пополам.

Как он посмел вернуться и снова ей докучать!

Она закрыла глаза и взмолилась, чтобы некий источник силы открылся ей и не дал совершить убийство. Двадцать восемь лет – это слишком рано, чтобы сесть в тюрьму или попасть на плаху за то, что она задушит этого коварного высокомерного повесу!

– Я прошу прощения, если я вас обидела, – сказала она, даже не выглянув из-за мольберта. – Но мне не нужен муж, милорд. Не могли бы вы просто уйти?

На мгновение повисла тишина. Если повезет, Вексли оскорбится ее язвительным тоном, развернется и уберется в какой-нибудь дальний город на краю света.

– Что ж, вот это облегчение! Особенно если учесть, что мне нужна картина, а не жена.

Услышав низкий раскатистый голос, Камилла тут же вскочила с табурета, чтобы посмотреть, кто это говорит. Рот ее приоткрылся от удивления.

Мужчина, стоящий в дверном проеме, определенно не был лордом Вексли.

На мгновение Камилла утратила дар речи, засмотревшись на странного незнакомца.

Он был высоким. Черные волосы с легким намеком на каштановый оттенок мерцали в сиянии свечей. Несмотря на то, что мужчина выглядел довольно худощавым, когда он зашагал дальше по галерее, Камилла отметила в нем определенную твердость. Одежда, сшитая на заказ, подчеркивала четкость его движений.

Он не просто двигался, а рыскал.

Камилла подсознательно почувствовала себя так, словно очутилась рядом с ягуаром, изящным высшим хищником. Перед его очарованием невозможно устоять, даже когда он приближается, чтобы напасть.

Глаза необыкновенного, чудесного изумрудного цвета сияли так, словно мужчина знал, где блуждали ее мысли. Похоже, он был бы не против впиться зубами в ее плоть. Только Камилла не сразу поняла, зачем: ради удовольствия или чтобы причинить ей боль. Хотя, судя по вспышкам недоброго блеска в его глазах, скорее, он выбрал бы второе. А это означало, что он был очень опасен. Однако ее сердце не заколотилось от страха, пока он не подкрался ближе, лениво окинув ее взглядом так, будто имел на это полное право.

Каждый сантиметр пространства вокруг этого человека принадлежал ему, как и ее внимание. Камилла обнаружила, что не смогла бы отвести взгляд, даже если бы попыталась. Не то чтобы она очень старалась…

Он был не просто красив, а умопомрачительно прекрасен. Его лицо представляло собой образец изысканных контрастов. При взгляде на него у Камиллы дрожали пальцы. Ей хотелось зарисовать жесткие, точеные черты лица, мягкие изгибы губ и изумрудный оттенок глаз, выделявшихся на фоне бронзовой кожи, чтобы навеки запечатлеть на холсте его дьявольское великолепие.

Его красота представляла собой беспощадный холод с царственным блеском. Отточенным клинком любуешься, даже если он вот-вот тебя сразит. Из него вышла бы прекрасная модель для портрета. Камилла вообразила, какой переполох эта картина вызвала бы среди дворянок.

Она покраснела, осознав, как оконфузилась, говоря о замужестве. Оставалось лишь надеяться, что в галерее уже стемнело, и незнакомец этого не заметил.

Уголок его чувственного рта изогнулся в намеке на усмешку. Выходит, он все же уловил ее смущение.

Будь он джентльменом, то оставил бы это без комментариев.

– Я полагаю, вы – мисс Камилла Элиза Антониус.

То, что он знал ее второе имя, показалось ей странным. Но, когда он снова принялся изучать ее облик, спокойно, но пристально, Камилле удалось собраться с мыслями.

Никто и никогда раньше не смотрел на нее с таким беспредельным вниманием. Словно она была чрезвычайно волнующей загадкой и самым прекрасным ответом, слившимися воедино.

– Верно, сэр. Чем я могу вам помочь? – спросила она, когда сумела взять себя в руки.

– Я пришел обсудить детали работы, которую хотел бы заказать, – начал он. Голос его лился патокой. – Но теперь вы меня заинтриговали, мисс Антониус. Вы приветствуете так всех посетителей или только тех, кого находите невероятно красивыми?

«Только тех, кого я нахожу невыносимыми», – сердито подумала она. Чары, под властью которых она оказалась, внезапно рассеялись.

Камилла прикусила язык, чтобы вслух не высказаться о его высокомерии.

Она ошиблась. Этот мужчина был не ягуаром, а волком. А это означало лишь одно: еще один заносчивый аристократический пес, от которого ей придется избавиться этим вечером.

– Это ваши пожелания? – спросила она, кивнув на темно-зеленый хрусткий листок пергамента, который он держал в руках.

Ее тон был таким же прохладным, как осенний воздух за окном, но джентльмена это ни капли не огорчило. Наоборот, в непроницаемых глазах, напоминающих драгоценные камни, вспыхнул лукавый огонек.

Молча, не двигаясь с места у бюро, он протянул ей пергамент.

Камилла застыла в нерешительности. Он вынуждал ее подойти.

Либо он тонко намекал, что ему можно доверять, либо это был продуманный шаг для того, чтобы подчинить ее своей воле. Угрожающий изгиб губ и холодный расчет во взгляде четко указывали на его властную натуру.

Перед ней стоял человек, который хотел держать все под контролем. Камилла подумывала выгнать его, чтобы поставить на место. Волчий оскал растянулся еще шире. Во взгляде читалась безмолвная насмешка.

– Увидите, это довольно простая просьба, в отличие от предложения руки и сердца.

Все его внимание сосредоточилось на Камилле.

– Подойдите же! Взгляните сами.

Сказал волк, прикинувшись овцой.

Камилла сильно сомневалась, что какое бы то ни было пожелание этого человека окажется простым. И все же она к нему приблизилась. Чем быстрее она поймет что ему нужно, тем быстрее пошлет его куда подальше и навсегда избавится от него и его злобной ухмылки.