– Данте Романо.

Его ожидал тяжелый удар – звонящий врач сообщил, что состояние отца внезапно ухудшилось, и прежде чем кто-либо успел оповестить семью о приближающемся конце, Рафаэль Романо покинул этот мир. Данте знал, что рано или поздно новость эта его настигнет, и все же не был к ней готов. Взгляд его устремился к огромному куполу церкви Святых Петра и Павла, стоящей на возвышении. В голове не укладывалось, что отец мертв.

– Он страдал? – спросил Данте.

– Нет, – заверил врач. – Он ушел быстро. Рядом был его адвокат. Синьора Романо отлучилась прогуляться, и мы даже не успели ее позвать.

Данте поморщился: ему вовсе не хотелось знать, что делала в этот момент Миа Романо, совсем скоро она уедет – от нее необходимо избавиться, словно от злокачественной опухоли. Однако его огорчили слова врача о том, что отец умер в присутствии адвоката, когда его должны были окружать близкие. Потом он подумал о той, что была отцу верной спутницей целых три десятилетия, – пока не явилась эта щучка Миа.

– Моей матери сообщили? – спросил Данте взволнованно.

– Нет, – ответил врач. – Знаете пока только вы. Синьора Романо решила, что эту новость вам лучше сообщить мне.

Что ж, у нее хватило здравого смысла не звонить самой, подумал Данте.

Когда-то он возненавидел ее с первого взгляда – точнее, со второго. В первый раз, увидев ее, он буквально остолбенел, позабыв даже о своей ярости к отцу из-за сплетен о его интрижке, – тогда он понятия не имел, что его любовница – Миа Романо. Он тогда отметил, что кожа ее слишком светлая для итальянского жаркого лета. Миа предстала перед ним в льняном платье-рубашке цвета лаванды и замшевых туфлях на каблуке. Светлые волосы, зачесанные наверх, оттеняли ее кожу и подчеркивали яркие синие глаза, обрамленные золотистыми ресницами.

– Кто вы? – спросил он ее, войдя в офис отца.

– Миа Гамильтон, – ответила она с легким акцентом и пояснила, что она новая секретарша Рафаэля Романо, перекинутая сюда из лондонского офиса.

Его должен был насторожить ее акцент – ведь его собственная секретарша бегло говорила на нескольких языках, как и он сам. Но, очарованный новой знакомой, он не был способен мыслить логически. Они стояли и смотрели друг на друга – на миг Данте потерял счет времени. Но от него не ускользнул легкий румянец, что залил щеки и шею девушки, как и напряжение, повисшее в воздухе, и желание, что мелькнуло в глазах у обоих. А потом вошел отец. К счастью.

Данте предпочел бы забыть об этой первой встрече и о тех чувствах, что он испытал. Рафаэль попросил девушку выйти, и между ним и сыном разгорелась ссора, в которой последний узнал, отчего посредственные лингвистические навыки Миа не стали препятствием для ее новой работы. А позже ему довелось узнать и то, какой собранной, решительной, твердой и упрямой, не говоря уже о чопорности, могла быть эта девушка. Порой она была даже жестокой. Ее не устраивал статус любовницы, она не хотела быть никем иным, кроме как женой Рафаэля Романо.

Газеты разразились весьма драматичным повествованием о распаде знаменитой и благополучной пары и, не стесняясь, поливали грязью Миа, обвиняя ее в том, что она разрушила прочный и долгий брак. Ее заклеймили жадной до денег щучкой, ищущей себе покровителя, и ни одно издание не смягчило атаки. Однако Миа оказалась крепким орешком – впоследствии ее называли «Снежная королева» – и ни разу не позволила себе выказать подлинных чувств. Даже во время показа слезного интервью с Анджелой Романо, что вскоре должна была стать бывшей женой Рафаэля, Миа была поймана в объектив папарацци мирно гуляющей по магазинам. Но Данте не присоединился к коллективной травле, потому что его враждебность носила исключительно личный характер. Его жгучая ненависть и презрение имели скорее целью самосохранение.

Он сам занялся укреплением бизнеса, чтобы не отдать его в жадные руки этой золотоискательницы. Потом последовал быстрый развод отца и матери – и через шесть месяцев после первой встречи с Данте Миа Гамильтон стала носить фамилию Романо. Разумеется, его на свадьбе не было. Он отправил отцу записку, написанную от руки, где говорил, что никогда не признавал институт брака – а теперь окончательно в нем разочаровался. На свадьбу, впрочем, не пришел никто из их семьи. Мать переехала в Рим, где и жила по сей день, а дражайшая мачеха с тех пор обитала в семейном поместье в Тоскане.

Единственным преимуществом болезни отца было то, что его светская жизнь в Риме стала весьма ограниченной, и в результате Миа оказалась в тени – наверняка громко проклиная Рафаэля за то, что весь блеск и великолепие титула Романо обходит ее стороной.

– Спасибо за все, что вы для него сделали, – сказал Данте врачу. Подумав о том, что ему предстоит, он невольно приложил руку ко лбу. – Я сообщу семье.

Закончив разговор, Данте постоял немного, собираясь с мыслями. Скоро процесс будет запущен – собственные похороны отец запланировал так же тщательно, как некогда занимался первой винодельней и недвижимостью на холмах Тосканы, благодаря чему они и превратились в огромную империю. О, как же ему будет не хватать отца – несмотря на все разногласия.

– Сара, – произнес он, нажав кнопку селекторной связи, – не могла бы ты попросить Стефано и Ариану подняться ко мне в офис, пожалуйста?

– Разумеется.

– Луиджи тоже, – добавил Данте.

Близнецам было двадцать пять лет, ему самому – тридцать два. На новость о смерти отца они отреагировали по-разному: Стефано стоял бледный и молчаливый, Ариана же, любимица отца, не скрывала бурных рыданий. Луиджи тоже потрясла новость о смерти старшего брата, и он сидел ошеломленный, уронив голову на руки.

– Нужно сообщить матери, – сказал Данте.

Он предложил Луиджи воспользоваться вертолетом, чтобы отправиться в Луктано и сообщить новость жене.

Ужасно, думал он, направляясь обратно в зал заседаний, что совет директоров узнает о смерти отца прежде, чем мама, но они, должно быть, уже слышали плач Арианы, и уехать всем троим, ничего не объяснив, будет слишком странно. Впрочем, люди уже начали догадываться. Оглядывая серьезные лица, Данте отметил, что многие плакали – Рафаэля Романо, хоть он и был строгим начальником, любили и уважали за преданность делу и страсть к работе.

– Новость не должна выйти за пределы этих стен, – серьезно и немного грустно произнес Данте. – Официальное объявление будет сделано в свое время, но некоторым особенно значимым людям необходимо сообщить об этом лично.

Все поняли, кого Данте имеет в виду.

– Нам нужно отправиться к ней сейчас, – сказал он, обнимая сестру. – Поехали.

– Бедная мама, – всхлипнула Ариана. – Это убьет ее.

– Она сильная, – произнес Данте, входя в лифт. – Она Романо.

Матери после развода судья дал разрешение сохранить фамилию Романо – впрочем, это была лишь формальность, и меньше всего ее имел в виду Данте сейчас.

Машина прокладывала путь по запруженным улицам, Ариана продолжала тихо всхлипывать, Стефано же позвонил своей невесте Элоа и поведал печальную новость.

– Мама должна была быть с ним рядом, – произнесла Ариана, когда они приблизились к роскошной вилле, где Анджела Романо имела квартиру в пентхаусе. – Это все она виновата.

– Нет, – возразил Данте, зная, что сестра имеет в виду Миа. – Ее можно обвинять во многом, но не в смерти папы. Нам нужно…

Он умолк на полуслове, когда взгляд его упал на пару, приближающуюся к зданию. Они держались за руки, и женщина слегка забежала вперед, словно бы убегая от мужчины, тот, смеясь, потянул ее за руку, и она кокетливо прижалась к нему. Женщиной была его мать, мужчина же показался Данте знакомым, но узнать его он все же не смог.

– Сделайте еще круг, – попросил он водителя, и Стефано вопросительно посмотрел на брата.

– Зачем? – произнес он.

– Мне нужно собраться с силами, прежде чем мы сообщим ей.

Стефано нахмурился, и Данте увидел в его глазах вопрос.

– Ей придется сказать так или иначе, – сказал он. – Скрыть новость мы не сможем.

– Конечно, не сможем, – согласился Данте, вытаскивая телефон. – Но нужно сообщить о прибытии, нельзя вот так явиться без приглашения. Это будет ненужным шоком.

Он понимал, что придумывает отговорки, – телефон матери был выключен, и оператор предлагал оставить голосовое сообщение. Набрав номер повторно, он наконец услышал в трубке ее голос.

– Данте? – спросила она. – Что-то срочное?

– Стефано, Ариана и я едем к тебе.

– Зачем?

– Мама, – произнес Данте, – мы будем через несколько минут. – Он перевел дыхание. – Нам нужно сообщить тебе непростую новость.

Ариана неодобрительно посмотрела на брата, когда тот закончил говорить.

– Ты слишком прямолинеен, Данте, – упрекнула его она. – С таким же успехом ты мог бы сообщить ей по телефону.

– Они были женаты тридцать лет, – резко возразил Данте. – Ей нужно время наедине с собой, чтобы собраться с силами.

И отослать любовника, мысленно добавил он. Интересно, кто же это – явно кто-то знакомый, но вот лица он никак не распознает. Да и не так это важно – гораздо важнее то, что он не ожидал увидеть мать с другим мужчиной. Разумеется, она имеет полное право на личную жизнь и заслуживает счастья… но в любой другой день он бы принял новость куда лучше. Наверное, мама подумает то же самое, узнав о смерти Рафаэля.

К счастью, она оказалась одна, когда лифт поднял их на самый верхний этаж.

– Данте, что, черт возьми, вы… – начала она, но тут взгляд ее упал на заплаканное лицо дочери и бледное – Стефано.

Она замерла, мгновенно поняв, с какой новостью явились дети.

– Пойдем, – произнес Данте, вводя ее в холл и в гостиную.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она, опустившись в кресло.

– Мама, это произошло быстро, и он не страдал. Он был с Роберто. Накануне я видел его, и он даже смеялся…

– Я должна была с ним попрощаться, – произнесла Анджела и заплакала. – Что будет на похоронах? Я не была в Луктано с тех пор, как…

Она не закончила, но все поняли – с тех пор, как вскрылась правда об отце и Миа. Скандал тогда был невообразимый, и мать, чувствуя, что семейное гнездо осквернено, переехала в роскошную квартиру в Риме.

– Луиджи и Роза приглашают тебя остановиться у них, – сказал Данте. – Ну, и еще есть отель.

Боже, подумал он, вот они и дошли до этого – мать, прожившая в городе всю жизнь, вынуждена останавливаться