Глава 2

– Знаешь, ведь он гей, – выпалила она.

– О, мне что дали номер для молодоженов? – пробормотал Нико, включив свет и впервые окинув взглядом комнату.

Она истерично хихикнула сквозь слезы. Это была та самая комната, которую она выбрала для брачной ночи.

– Ставрос поменял бронь. Сказал, что хочет двухкомнатный номер. Я думала, это для того, чтобы я могла подготовиться, но он там со своим шафером…

Она зарыдала сильней. Нико прошел в ванную за салфетками.

Он внимательно оглядел номер. Горничные подготовили его для счастливой пары: украсили свечами, лепестками цветов усыпали кровать, в ведерке со льдом остывало шампанское. Только в жару лед растаял, и теперь там была лишь вода.

– Когда ты узнала? – спросил он.

– Только что. Когда мы отправились в свой номер, а он так и не поцеловал меня. Я спросила, а он… он рассмеялся мне в лицо, сказал, что я идиотка, раз не догадалась, почему он ни разу не проявил желания ко мне. А я-то думала, что все дело в уважении…

– Ты не знала? – Нико решил, что девушка была в курсе, и именно поэтому колебалась у алтаря.

– Я думала, все будет по-другому после свадьбы. – Констанс утерла слезы. – Что он нервничал из-за отца, как все остальные парни. Я не люблю его, но думала, все придет со временем.

Она была так унижена, сгорала от стыда. Ее поцелуи были явно противны мужу.

– Я заведу любовника, – яростно пообещала она. – Нет, десять любовников!

Нико еле сдержал улыбку, но тут слезы потекли по ее щекам с новой силой, и он увидел всю глубину ее горя.

– Он знал, – прорыдала она. – Мой отец все знал. Почему он дал согласие? Он мог выбрать любого. Он уважаемый человек, адвокат. Я ведь стою большего? Я поверила ему, что он сделает самый лучший выбор. Я доверила ему свою жизнь. Почему же он выбрал того, кто никогда не полюбит меня?

Нико хранил молчание. Конечно, он мог предположить несколько причин. По местным стандартам, свадьба вышла богатой. Безусловно, ее отец был состоятельным человеком… Но все же как он смог заработать, если все его клиенты были бедны? Знаменитости с юга никогда бы не обратились за услугами к местному, у них были свои команды юристов. Нико знал, как велись дела на Фире, знал, на что были способны эти люди. У него перед глазами был пример собственных родителей. Поэтому он не хотел связываться с ними. На Ксаносе все обстояло точно так же, только он чуял коррупцию, а вот Констанс, похоже, была в полном неведении.

– Не стоило ничего говорить тебе, – вдруг испугалась девушка. Страх застыл в ее глазах, едва она осознала, кто перед ней. – Если Димитрий узнает, что твой отец в курсе вкусов Ставроса… О боже! – простонала она. – Димитрий всегда хочет утереть ему нос…

– Констанс, я сохраню все в тайне, – спокойно и четко сказал он.

Она так хотела верить словам, но нельзя было доверять чужаку.

– Конни, – поправила она. – Все знакомые зовут меня Конни.

– А если бы мы были знакомы, ты бы знала, что я не делюсь с отцом ничем. Мы говорим только о еде и погоде.

– Но теперь…

– Нет, – твердо произнес Нико. – Я ничего не скажу. – Верить ему или нет, решать ей. – Но когда-нибудь ты захочешь поговорить с кем-нибудь.

Конни посмотрела ему в глаза и задумалась. Может быть, после смерти отца она сможет прекратить этот фарс. Но были еще мать, семья, репутация. Она бы никогда не поступила с ними так.

– Я знаю, это трудно.

Она с недоверием взглянула на него. Трудно себе представить такого сильного мужчину в подобной ситуации, чтобы кто-то давил на него.

– Когда я вырос, от меня ждали, что я присоединюсь к семейному бизнесу. Что я буду жить в нескольких минутах езды от родителей с женой и детьми. Что вся семья будет собираться на выходные. А моего первенца назовут в честь отца – Васос.

Конни закусила губу, слушая, как он описывает картину ее собственного будущего. Ведь Ставрос уверил ее, что, несмотря ни на что, у них будут дети. А первого сына они назовут Димитрием.

– Я убежал. Построил свое собственное дело. Временами навещаю родителей, но мне не нужен ни брак, ни дети. Из-за этого мы ссоримся с родителями, ведь я – их единственный ребенок. И, как они напоминают мне при каждом удобном случае, полное разочарование.

Конни не могла в это поверить. Она слышала, с какой завистью Димитрий говорил об Элиадесах и их успешном сыне. Но, похоже, они не такие уж и разные с Конни. Он понимал, через что ей приходится проходить.

– Я тоже единственный ребенок, – проговорила она тихо. Еще ни разу она не могла поговорить с кем-то об этом. Нико мягко кивнул. – От меня ждут так много.

– Пока ты не вырвешься на свободу, ты не увидишь, что все это неправильно. Но как только поймешь, что именно придется принести в жертву ради счастья родных, то, может, выберешь свое счастье, – объяснил он.

– Не все так плохо. – Она постаралась найти светлую сторону. – Я буду жить на Фире, в красивом доме…

– Идеальная жена, – перебил ее Нико. – Ты будешь обедать с друзьями и хранить свой секрет. Жена, возможно, мать.

Она снова расплакалась, потому что он был прав: выхода не было.

– Ставрос сказал, что дети будут. Есть способы… – Она проглотила конец фразы. «Не касаясь меня».

Но Нико будто слышал каждое непроизнесенное слово. Он бы с радостью пошел и разбил лицо Ставросу и ее отцу за одно только то, от чего она вынуждена отказаться. Он взглянул в ее синие глаза. Она заслуживала самого лучшего. Он так хотел показать ей, что возможна другая жизнь, не та, что ей угото вили.

– Когда ты будешь заниматься в спортивном зале и ходить по магазинам с подругами, они скажут, что ты прекрасна, что Ставрос не устоит… – Нико видел слезы в ее глазах, но не остановился. Лучше горькая правда. – Сможешь ты признаться этим так называемым друзьям, что ни разу он не прикоснулся к тебе?

– Хватит.

– Сегодня, когда ты танцевала, что он сказал тебе?

Она не ответила. Нико подошел ближе, и она обхватила себя руками, словно озябла.

– Что он сказал? – тихо потребовал Нико.

Конни провела руками по бедрам.

– Что вот это можно подправить, – ответила она.

– Скажи ему, чтобы он не смел говорить с тобой так, – сказал Нико. Взглянув на нее, он добавил: – Скажи, что не собираешься жить так.

– Я не смогу.

– Ты можешь аннулировать брак.

Конни поморщилась, представив, как на острове воспримут такую новость. Легко было ему говорить, ведь завтра он уедет.

– Значит, бери от этой жизни все, – криво улыбнулся Нико. Он не собирался настаивать. – Заводи любовников.

– А что, если он не будет скрывать, что, если люди узнают? – В ужасе она прикрыла глаза.

– Ты слишком заботишься о том, что подумают другие.

Слезы опять полились ручьем. Горькие слезы о той жизни, что ждет ее: без любви, секса и надежды. Нико не мог смотреть на это. Он обнял ее, одержимый желанием утешить расстроенную невесту. Но она сама потянулась губами к его рту. Неумело, отчаянно поцеловала его. Нико закрыл глаза, стараясь справиться с собой.

Нико отстранился, она всхлипнула. Тут он понял, что поступил как Ставрос, что отверг ее. Нико взглянул на ее дрожащие руки.

– Где твое кольцо?

– Я бросила его в лицо Ставросу, – ответила она. – Ни за что не надену его.

Он проследил глазами за слезинкой, сорвавшейся с ресниц. Нико был уверен, что завтра она не сможет отринуть свой долг перед семьей.

– Я пойду. – Конни попыталась встать, но ноги не держали ее, и она присела. – Спасибо, – улыбнулась она. – Спасибо, что позволил выговориться. И прости, что я подумала, будто ты можешь распускать слухи…

– Могила.

– Спасибо. – Она вздохнула, как человек, готовый броситься в холодную воду. – Мне пора.

– Я… – Нужно отпустить ее, это не его дело. Но мысль о ней, одиноко лежащей в кровати, вся в слезах, тронула его сердце. – Ты сказала, что боишься, что любовник не будет держать язык за зубами…

Надежда осветила ее лицо, и он быстро добавил:

– Я не буду твоим постоянным любовником. Я не спасательный круг, но сегодня мы можем провести ночь вместе.

– Только эту ночь? – спросила Конни. Она хотела большего, хотела выходных в Афинах, тайных встреч, звонков.

– Только эту.

Он пожирал глазами ее соблазнительное тело, облаченное в свадебное платье.

– Идем, я покажу, в чем твой муж отказывает тебе. Что ты потеряешь, если решишь жить во лжи…

– У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, – сказал Нико. Сегодня он выбрал не копаться в своих чувствах.

Ксанос взволновал его, разбудил эмоции, которые не давали покоя. А он хотел успокоения. И вот эта женщина принесет его.

Они взялись за руки. Впереди брачная ночь, только не с тем мужчиной. Но здесь и сейчас был мужчина ее мечты, хоть и всего лишь на одну ночь.

Глава 3

Любовь и брак были чужды пониманию Нико.

Пока Констанс приводила себя в порядок в ванной, он смотрел в окно на чернильную ночь. На небе не было видно ни луны, ни звезд, океан, словно бездна, дышал внизу. Нико не сомневался в своем решении.

Он просто не верил в любовь. В любви человек лишь проигрывал.

Он сам не знал, откуда пришло это убеждение. Нико не терпел поражений, а значит, любить ни к чему.

Единственная причина женитьбы – это дети. Но и их Нико заводить не хотел.

Он запер свое сердце на замок.

Обернувшись, он увидел ее, в белом платье, единственную свою невесту. Если когда-нибудь он решит влюбиться, то она, и только она станет его выбором. Щеки ее заалели под его пристальным взглядом. Нико с трепетом сколь зил глазами по соблазнительным изгибам ее тела. Сегодня она была в его власти. Он видел ее волнение, возбуждение, в комнате стояло то самое напряжение, присущее первой брачной ночи.

Нико провел пальцами по ее предплечьям. Теперь он видел: она дрожала не только от волнения, но и от самого настоящего страха.

– Может, не стоит…

Конни услышала сомнение в его голосе. Должно быть, он решил, что она не готова. Дело не только в волнении и неопытности, но и в близости его тела. Он лишь обнял ее, а колени уже подгибались. Неизвестные прежде чувства затопили с головой, когда он склонился и поцеловал ее. Конни неловко ответила, пытаясь повторить за ним. Его язык скользнул в ее приоткрытый рот. От неожиданности она отшатнулась.

– Я никогда не целовалась, – сгорая от стыда, призналась она. Вот что называется стопроцентная девственница.

Он перевел взгляд на ее пухлые губы – казалось, они были созданы для поцелуев – и не мог поверить в это.

– Никогда?

– Никогда. Я ничего не пробовала, – выдавила Конни. Ни прикосновения, ни поцелуя, ни ласки. Она злилась на свою собственную глупость и наивность, на свою нелепую веру в то, что какая-та честь не позволяла Ставросу коснуться ее. Она неумело флиртовала с ним, прижалась губами, попыталась убедить себя, что отшатнулся он совсем не в отвращении. Но в глубине души она знала правду. – Я надеялась, что сегодня все будет по-другому.

– Так и есть, – уверил ее Нико. Он намеревался показать ей все, на что способно ее тело. – Не будем торопиться, – пообещал он. – Увидишь, что ты упускала все это время. Но вернемся к первому поцелую… – Он постарался вспомнить себя юного. – Мы возвращаемся с рынка…

Она улыбнулась:

– Мой дом за углом.

– Значит, я провожаю тебя домой… – Нико и сам перенесся в свою фантазию. – Я беру тебя за руку. – Он обхватил ее запястье.

Он склонился, и она замерла от предвкушения, а затем почувствовала губы на своих губах. На этот раз он целовал ее мягче, спокойней, давая ей время привыкнуть, согревая внутри.

– А затем… – протянул Нико.

Она вздохнула в его объятиях.

«Когда ты ждешь весь вечер, после прогулки по пляжу, когда еще не знаешь желаний другого человека, когда ждешь лишь намека», – думал Нико. Будь он юношей на первом свидании, именно так он поцеловал бы ее.

Все это было в новинку ему. Он вырос быстро, быстро познал тонкости секса в ком пании взрослых женщин. Они приезжали на шикарных яхтах, в попытке убежать от своей жизни хоть на пару часов. После танцев и выпивки легко падали в его руки. Отчаянные поцелуи, быстрый, страстный секс утоляли его голод, но ощущения возвращались, и он не мог насытиться.

Если бы он встретил ее тогда. Мягко целуя, Нико огладил ее талию. Осторожно он провел языком по нижней губе и скользнул внутрь, она не отшатнулась, а включилась в игру. Он еле сдерживал себя: хотелось прижаться бед рами к ее прелестному телу. Но впереди вся ночь.

Конни загорелась, ей хотелось большего, силы, с которой он поцеловал ее в первый раз. Руки сами собой заскользили по его плечам, шее, пальцы зарылись в волосы. Она провела языком по его языку, поверив в свидание, что он придумал для нее. Конни могла слышать гул океана и чувствовать песок под ногами.

Вдруг он отстранился.

– Теперь я отведу тебя домой, – хрипло, с трудом выговорил он.

– Я не хочу. – Ей хотелось узнать, что Нико придумал для нее.

– Я водил тебя ужинать, – сказал он. – Дважды, – улыбнулся он так, как не улыбался никому. Он взглянул на невесту, которая принадлежала ему, но лишь на время. Платье застегивалась на такое количество пуговиц, что он не был уверен в своих силах. Он провел пальцами по ряду мелких застежек на спине. Она хотела сказать, что они лишь обманка, но от его прикосновений жар охватил все тело. Нико поцеловал ее в шею.

Он обожал медленные касания, обожал исследовать тело этой женщины, то, как она страстно отзывалась на каждый его шаг. Нико огладил тяжелый шелк на талии, и – о, чудо! – нашел замок.

– Останови меня, – сказал Нико и медленно потянул за язычок молнии. – Останови, предупреди, если…

– Зачем мне останавливать тебя? – спросила Конни. Он целовал ее в шею; она почувствовала легкий ветерок на теле и тепло его ладони, когда он скользнул под платье. – Зачем? Мне хорошо.

Слова никогда не действовали на него так сильно. Он сгорал от желания прижать ее к себе, уложить в постель и заняться сексом, но заставил себя повременить. Воля чуть было не изменила ему, когда платье скользнуло с ее плеч, а за ним и бюстгальтер. Ее грудь тяжело легла в его ладони.

Никогда она не могла представить себе, что чья-то ласка может быть такой приятной. Он провел большим пальцем по напрягшемуся соску, поглаживал его, пока она окончательно не сомлела. Его губы скользнули ниже, обхватили ноющий бутон. Казалось, дыхание должно было холодить влажную кожу, но внутри разгорелось пламя, которого она прежде никогда не чувствовала. Конни зарылась пальцами в его волосы, она не понимала, как еще держалась на ногах. Как она жила все это время, не испытав такого удовольствия, как жить теперь – ведь она знала, чего ее лишали. Он отстранился, и она запротестовала.

Но тут же поняла, что Нико жаждал сделать уже так давно. Он крепко прижал ее к своему телу и застонал от облегчения. Его член упирался ей в живот, но это лишь еще больше распалило его.

Нико видел, как расширились ее глаза, когда Конни почувствовала его член, как она нервно сглотнула, тогда Нико еще сильней вжался в ее тело.

Он терся об нее, пока она не начала отвечать. Тут-то они завелись, словно подростки, впервые исследующие запретный плод. Он скинул пиджак, а Конни развязала галстук, они все ближе сдвигались к кровати. Нико сбросил туфли. Конни с силой сдернула с него рубашку. И наконец, он был рядом: скользнул между ее обтянутых чулками ног, ее обнаженные груди касались его широкой груди. Кожа к коже, они целовались, Нико страстно втянул ее язык в рот.

Его руки обхватили упругие ягодицы, еще сильней прижав ее жаждущее тело к нему. Конни попыталась стянуть ненавистное платье полностью, ведь оно так и болталось на талии. Но он не позволил.

И какой дурак не возжелал бы эту прелестную девушку?

Со Ставросом было все понятно, но что насчет всех остальных, кто боялся ее отца? Если бы он жил здесь, если бы они встретились раньше, ничто не встало бы на его пути.

Она почувствовала его ладонь на внутренней стороне бедра и рефлексивно сжала ноги.

– Точно, – выдохнул Нико, несмотря на ее протесты, продвигая руку дальше. – Как бы сделала хорошая девочка?

– Не хочу быть хорошей, – сказала Конни, но, вопреки ее словам и желанию, мышцы сжались сильней.

– Тогда расслабься, – проговорил Нико.

– Я не знаю как.

– Но ты хочешь продолжить? – на всякий случай уточнил он.

– О да!

– Тогда доверься мне.

Это она могла сделать.

– Где мы? Куда ты отвел меня? – прошептала она.

– Прокатиться, – прошептал он в ответ. – Но скоро тебе нужно домой. Мы остановились на холме… Прежде чем я отвезу тебя к родителям, я покажу тебе рай.