Белла Гатти.
Маттео не хотел и слышать ее имени, но сегодня услышал его в разговоре.
Он находился на вечеринке в честь помолвки своего близкого друга и партнера по бизнесу. Празднество проходило в роскошном римском пентхаусе Луки, и Маттео всеми силами избегал любых упоминаний о прошлом.
Он прилетел из Лондона по делам, захватив с собой девушку, с которой встречался целых три месяца – рекордный для него срок. Зная, что помолвка Луки и Софи представляет собой изощренный фарс, Маттео не мог дождаться окончания мероприятия.
Софи Дуранте нагрянула в лондонский офис Луки пару дней назад и потребовала признать действительной их давно забытую помолвку, которую пропустил ее отец, недавно освободившийся из тюрьмы.
Если бы Лука попросил совета у Маттео, они бы сейчас здесь не торчали.
Пауло продолжал восторгаться Сицилией, ее чудесной западной территорией, интересовался судьбами знакомых. Стараясь не касаться темы прошлого, Маттео перевел разговор на свою истинную страсть.
Работу.
Несмотря на старания Шенди, к ней он страсти не испытывал. Его страстью был честный труд.
Репутация в деловом мире стала его самой ценной наградой. Он пробил себе дорогу к успеху самостоятельно. Он сделал себе имя, несмотря на жуткое криминальное прошлое, и ни одной живой душе не удастся вернуть его на старую дорогу.
– Так когда ты летишь в Дубай? – спросил Лука.
– В воскресенье, – ответил Маттео. – Если тебе самому не потребуется самолет.
Лука уловил намек: Маттео был уверен, что Софи окажется мало помолвочного кольца.
Он ни на секунду не поверил ее слезливой истории.
Он вообще никому не верил.
– В воскресенье? – удивилась Шенди. – Но ты же говорил, что не знаешь точной даты…
– Вот только что узнал, – процедил Маттео.
Его пассии взбрело в голову, что она будет сопровождать его в деловой поездке. Раз они собираются жить вместе, то и кольцо на пальце совсем не повредит! Он чувствовал, что она сгорает от нетерпения. Разумеется, она считала, что внезапная совместная поездка в Рим говорит о серьезных намерениях.
– Где остановишься? – спросил Пауло.
– В «Фисцелле», – ответил Маттео, имея в виду шикарный отель, номер в котором он уже забронировал.
– Как романтично! – воскликнула Шенди, но Маттео быстро ее осадил.
– Мы с Лукой собираемся его купить, – объяснил он Пауло. – Отель старый и довольно милый, но его нужно отремонтировать. Я хочу лично проверить кое-какие детали.
– А Белла, случайно, не там работает? – спросил Пауло у Софи, и Маттео чуть не поперхнулся.
Услышав ее имя, он почувствовал ком в горле и приказал себе расслабиться, чтобы проглотить тошнотворный лимончелло.
Напиток слишком сильно напоминал ему о доме, который последние пять лет Маттео пытался забыть как страшный сон.
Ему не хотелось вспоминать о прошлом, а тем более о Белле Гатти.
Через несколько месяцев после отъезда его сводный брат Дино сообщил, что Белла начала работать в баре на постоянной основе. Дино рассказал ему такие подробности, от которых у Маттео закипела кровь, впрочем, виду он не показал.
Если бы Дино догадался, что Маттео о ней волнуется, Беллу ждало бы страшное наказание.
– Ну да, там, – ответила Софи, и, несмотря на твердое намерение не вмешиваться, Маттео не удержался и спросил:
– И кем же?
– Горничной, – вместо дочери ответил Пауло. – Правильно, Софи?
– Что ж, значит, у нее теперь доступ к богатой клиентуре, – мрачно произнес Маттео и, взяв Шенди за руку, пошел к танцполу.
Он не хотел танцевать. Он хотел уйти от беседы.
Где-то там, внизу, Рим переливался огнями. Маттео почувствовал биение уличного пульса, вдруг собравшись сбросить с себя кандалы. Взять в аренду мопед и изучить прекрасный древний город. Забраться куда-нибудь высоко и оттуда осмотреть античные здания и руины, выпить дешевого вина и почувствовать себя молодым. Вот только он рад был бы пережить все эти эмоции с Беллой.
Не с той женщиной он танцевал сегодня. И не только сегодня, впрочем… Он прервал поток неприятных мыслей.
Сегодня ему не убежать от правды: в течение пяти лет, задолго до появления Шенди, каждый вечер он танцевал не с теми женщинами, и теперь, вопреки безупречной профессиональной репутации, слава сердцееда его опережала.
Избавиться от воспоминаний казалось невозможным.
Он вспомнил ее глубокий, нежный голос, когда она рассказывала о своем самом любимом месте на свете – античных банях, построенных морами. Белла частенько приходила туда и представляла, будто она живет в древние времена, и вырубленные стены заполняются весенними водами, и будто никакого разгула и распутства здесь никогда не было.
Белла пленяла его разум и тогда, и сейчас.
– А у Софи красивое платье… – Голос Шенди вырвал его из размышлений.
Маттео хмуро отметил, что лучше всего у этой особы получалось тратить деньги.
– Хочу что-то подобное, – заявила она. – Я у Софи спросила марку. Гатти, начинающий дизайнер. Так вот, я хочу первой получать ее вещи! Завтра поеду посмотрю ее студию…
Студию?! Может, будуар, а не студию?
– Пойдем, – буркнул он.
– Но еще рано! – возмутилась Шенди. – Лично мне тут нравится. Ты никогда не говорил, что Лука собирается жениться на дочери Пауло Дуранте. Оказывается, мы ужинаем с криминальным авторитетом! Это так волнует… – прошептала Шенди.
– Мы уезжаем сейчас же, – прошипел Маттео.
Он решил не сообщать ей, что Пауло вовсе не являлся важной персоной, – старик служил марионеткой в руках Мальволио и ради лидера был готов разбиться в лепешку.
Они находились здесь потому, что Мальволио был отцом Луки.
Лука и так чувствовал себя обязанным, а тут еще и Софи объявилась.
– Спасибо тебе, – сказал Лука, когда увидел, что Маттео засобирался.
Шенди удалилась припудрить носик, и мужчины неловко замялись.
Им обоим не нравилось, что их настигло прошлое.
В Лондоне они устроились замечательно.
Странно было вернуться в Италию. Сам Рим напоминал им сегодня Бордо-дель-Чьело.
– На свадьбу-то пригласишь? – Голос Маттео сочился сарказмом.
– Никакой свадьбы не будет, – ответил Лука. – Я согласился только на помолвку. Сам видел, Пауло очень плох. Через пару дней я вернусь к нормальной жизни.
– Зачем тебе все это надо? – поинтересовался Маттео. – Ты ей ничего не должен.
– А как же Пауло?! – воскликнул Лука.
– И этому старому дураку ты тоже ничего не должен, – настаивал Маттео. Кипя от негодования, он скорее адресовал ядовитое замечание самому себе, ведь он сам едва не стал правой рукой Мальволио. – Софи и Белла – одного поля ягоды. Точно тебе говорю, она лжет. Скорее всего, Белла на самом дне. И платье никакое не дизайнерское…
– Я тебя умоляю, – отмахнулся Лука. – В отличие от некоторых мне плевать на тряпки. Ты всегда был угрюмым, подозрительным мерзавцем.
– Но очень красивым! – встряла вернувшаяся Шенди.
Маттео надел пиджак и посмотрелся в зеркало, вызвав у Луки смешок.
– Да нормально ты выглядишь, Маттео, – в свою очередь, ернически ответил Лука.
Маттео и Шенди вышли на улицу.
– Мне нравится, что ты следишь за собой, – заметила Шенди, но ее слова лишь вызвали у него раздражение.
Да, он всегда одевался лучше остальных. У него были самые дорогие костюмы, самая изысканная стрижка, и даже щетина выглядела стильно.
Белла Гатти знала, зачем ему все это, потому что однажды он ей доверился.
Рядом с Маттео остановилась машина, водитель открыл дверцу, но Маттео не двигался.
– Я тут подумал, может, прогуляться…
– Прогуляться? – Шенди перекосило. – На таких каблуках?
– Я пойду один, – сказал Маттео. – Давным-давно не был в Италии.
– На тебя как-то не похоже, – удивилась Шенди. С самого прилета Маттео был погружен в свои мысли. – Может, прямо сейчас отправимся в теплую постель, а? – Она соблазнительно улыбнулась, но он покачал головой:
– Приду попозже.
Не извиняясь, Маттео просто взял и ушел в ночь. Он поступил так, как хотел.
Он купил бутылку вина, которое было приготовлено из винограда, собранного пусть не в Бордо-дель-Чьело, но, по крайней мере, на западе. Арендовал мопед, затем поднялся на Капитолийский холм и взглянул на потрясающую панораму и одинокого всадника внизу. Но, несмотря на древность и красоту, вид терялся, потому что рядом с Маттео не было Беллы.
Он разрешил себе вспомнить – конечно, не все, а только несколько эпизодов их отношений, которые были гораздо более интимными, чем секс, произошедший между ними.
Черные волосы, зеленые глаза, всегда внезапная улыбка. В отличие от пламенной сицилийки Софи Белла была всегда разной: взбалмошной, яркой актрисой, последним героем, заставившим его мрачное сердце запеть.
Боль не унималась. Она здесь, в этом городе. Интересно, она сейчас спит? Или лежит без сна, зная, что он рядом, и, так же как и он, умирая от желания?
«Да какая, к черту, разница?» – подумал он, швырнул бутылку в мусорку и направился к отелю.
Их время ушло безвозвратно.
– Где ты был? – сонно спросила Шенди, когда в четвертом часу утра он зашел в спальню роскошного номера, включив боковой свет.
– Гулял, – бросил Маттео. – Спи.
– Я заказала шампанского, – пробормотала она. – Думала, ты привез меня сюда, чтобы…
Девушка в самом деле горела от нетерпения.
Шейх, с которым встречался Маттео, обронил, что ему не терпится увидеть его жену. Да и акционеры страстно желали, чтобы неукротимого Маттео Сантини наконец приручили.
Хотя он с самого начала предупредил Шенди, что никакого будущего у них нет, и вообще их отношения слишком затянулись.
Конечно, он понимал, что ему пора повзрослеть. Так и будет, говорил он себе, раздеваясь.
Но только не сейчас.
Он не без интереса осмотрел номер, поскольку отель «Фисцелла» они с Лукой подумывали приобрести. Комната находилась в безукоризненном порядке и подготовлена соответственно: шторы были опущены, кровать украсили шоколадками и цветами, которые источали восхитительный аромат.
Возле кровати лежала записка, в которой значилось, что завтра ожидается жаркая погода и гроза, и при любой необходимости нужно немедля звонить на ресепшн, а внизу стояла подпись.
«Белла».
Невозможно! Маттео опешил. Да, она работает здесь горничной, но имя у нее весьма распространенное…
Неужели это ее запах до сих пор витал в номере? Неужели это ее руки разглаживали простыни и взбивали подушки?
– Ну так что? – не унималась Шенди. Маттео лег в постель. – Твой друг и тот обручился…
Маттео промолчал.
– Я жду предложения, – настаивала она.
Он развернулся к женщине, лежавшей рядом.
– Значит, ты выбрала не того мужчину.
Если бы она его ударила, если бы вскочила с кровати, оделась и ушла, он бы даже ею восхитился.
Но Шенди не двинулась с места. Она со всей силы вцепилась своими красивыми яркими ноготками в образ, который создали папарацци.
Маттео Сантини, плохой мальчик, станет примерным семьянином. Не бывать этому.
Правильно, что он не сделал Шенди предложения, ведь если бы он знал, где живет Белла, знал бы ее телефон, он, без сомнения, нанес бы ночной визит проститутке, которая сводила его с ума.
Потянувшись к выключателю, он снова бросил взгляд на записку, и страстная тяга охватила его, как никогда. Он засыпал, стараясь выкинуть ее из головы. Но потом начались сны.
За эти годы Белле частенько удавалось оккупировать его ночные фантазии, несмотря на то что его подсознание всегда стояло на страже. Но страже тоже иногда нужно спать, поэтому время от времени Белла проникала в его мысли.
Иногда сновидения заканчивались в самом разгаре: они занимались любовью на бале-маскараде, одновременно знакомые и чужие друг другу. Порой сны были неприятные: он видел, как над Беллой издеваются, а его держат в стороне, и он не может вмешаться. Еще ему снились отрывки из прошлого, для Маттео это было самым большим наслаждением.
Нынешней ночью подсознание предложило ему все три разновидности сновидений. Наверное, потому, что за ужином говорили о Белле. Или потому, что она работала горничной в отеле, где он остановился.
Причина не столь важна.
Сначала ему приснилось, что в Бордо-дель-Чьело приехал цирк. Это было очень странно, цирк ему не снился ни разу.
Но этот цирк был необычный: без животных и без клоунов. Их места занимали настоящие чудовища: люди, среди которых Маттео вырос. Ему снился младший сводный брат Дино, который выдал Мальволио план побега, когда Маттео хотел бежать в первый раз.
Ему также снился жестокий отчим, который впадал в ярость, если мать обращала внимание на кого-то, кроме него и Дино.
Он увидел Луку в оранжевом арестантском костюме. Он увидел Софи, которая ходила по кругу, и из одежды на ней была только рубашка Луки, прямо как в ту ночь, когда их арестовали: Мальволио, Пауло и Луку.
Софи с Лукой лежали в постели, когда его дом окружили, и ее выставили на улицу, на всеобщее обозрение. Горожане сразу смекнули, что происходит между молодыми людьми.
Во сне Маттео встретил и Талию – женщину, которой он однажды помог; она помахала ему, но он прошел мимо. Никто не должен был узнать, что он спас ее семью.
Все эти люди его не волновали. Никто не трогал его за душу, и не потому, что у него был дурной характер, а потому, что Маттео давным-давно научился вовремя закрываться от неприятных эмоций.
Но почему же взглядом он искал в толпе Беллу?
Маттео посмотрел наверх и увидел ее, двигающуюся по канату под улюлюканье горожан. Ее блестящие черные волосы струились по обнаженной спине. Крошечный серебристый костюм не скрывал ничего, и Маттео наравне с толпой разглядывал ее небольшие дерзкие груди, намазанные маслом.
Белла была объята ужасом, но улыбалась, как требовал Мальволио, инспектор манежа. А потом, к восторгу зрителей, она подняла ногу, раскрывая всю свою наготу, как требовал Мальволио, чтобы сделать сальто.
У нее не было страховки. И не было выбора.
Белла изящно перекувыркнулась в воздухе, поймала равновесие и едва успела увернуться от трапеции. Акробаты пикировали прямо на нее. Но она должна была продолжать представление.
Тут Маттео увидел, что по лестнице карабкается Дино.
– Saltare! – закричал Маттео, но его призыв прыгать утонул в ревущей толпе.
Всю ночь ему снились яркие, подробные сны, а сам он лежал почти неподвижно в кровати.
Маттео привык к кошмарам, но на этот раз они были наполнены сексуальным желанием.
– Saltare, Белла… – повторил он, но она его не слышала. У нее на лбу проступили капельки пота, узкий костюм врезался в кожу, а ступни кровоточили. Она выбилась из сил, но Маттео подгонял ее наравне с толпой.
И вдруг не успел Маттео снова открыть рот, как она заметила его, стоящего в толпе с распростертыми руками.
– Ti prenderò quando cadi! – закричал он.
«Прыгай, я тебя поймаю».
Белла колебалась долю секунды. Он помчался, чтобы встать прямо под ней, она радостно улыбнулась и прыгнула в его объятия.
И он ее поймал.
Ее теплое, хорошо знакомое тело очутилось у него в руках. Едва дыша от перенапряжения, она все-таки нашла силы на поцелуй, и, когда их губы соприкоснулись, они провалились сквозь грязное дно цирка и очутились в уютной мягкой постели.
Уже на рассвете Маттео увидел свой любимый сон-воспоминание.
Та самая бессонная ночь. Они медленно танцевали в гостиничном номере и вспоминали уличную вечеринку Наталии. Когда шестнадцатилетняя Белла сказала, что будет ждать его, а Маттео решил тайно сбежать из Бордо-дель-Чьело.
Их губы впервые сомкнулись в поцелуе, когда Белле стукнуло восемнадцать, и, несмотря на грубое начало, их ночь была полна романтики и страсти. Ночь, когда он выполнил ее просьбу и лишил ее девственности.
Ничего подобного с ним никогда не происходило. Маттео не хотелось вспоминать о деньгах, которые он ей передал, не хотелось вспоминать, как выглядела в тот вечер Белла.
Она крутилась возле бара, густо накрашенная и надушенная дешевыми духами, и мужчины оглядывали ее с ухмылкой.
Нет, лучше вспомнить, что случилось за закрытыми дверями. Утопая в бесконечных поцелуях, они нежно занимались любовью. Белла всхлипнула, когда он впервые в нее вошел.
Про синяк на щеке, поставленный его рукой, Белла забыла. Она поняла, что, если не Маттео, ее ударил бы Мальволио.
Ночь осталась позади, Маттео принял душ и пошел одеваться, но вместо этого вернулся в постель и лег рядом. Он был погружен в размышления, потому что хотел предложить Белле бежать вместе с ним.
А потом он ощутил ее шелковистые волосы и теплую щеку у себя на животе и россыпь поцелуев.
Маттео растворился в своем сне-воспоминании, наслаждаясь ее мягкими губами и влажным язычком, который скользил вокруг возбужденной головки его члена.
Вот как надо будить мужчину, подумал Маттео и застонал, когда Белла ловко взяла его член в рот.
Он двинулся навстречу волшебным ощущениям, но, когда опустил руку ей на голову, в дело вмешалась реальность. Если его будили, значит, он спал, а спал он не с Беллой. Да и губы у нее не были умелыми, нет, сначала их прикосновение было исполнено любопытства и волнения.
Сон постепенно его покидал.
Маттео хотел подняться, но тело убеждало его помедлить минутку, получить удовольствие; впрочем, воспоминания исчезли, к его члену приникли чужие губы, и ему хотелось от них избавиться.
Он придержал голову Шенди, но вдруг на него пролилось что-то холодное, от ужаса женщина завизжала, поднялась на колени и вылезла из-под одеяла. Ее блондинистые волосы были абсолютно мокрые, и Маттео резко сел в кровати.
– Mi scusi[1], – промямлила горничная и, когда Маттео включил свет, объяснила, что перевернула ведерко со льдом.
– Imbecille![2] – закричала Шенди, когда горничная схватила ведерко, случайно опрокинутое на любовников.
– Полегче, Шенди, – попросил Маттео, но безуспешно. Успокоить ее было непросто.
– Идиотка безработная! – шпарила она на итальянском. – Да-да, уже безработная, потому что тебя отсюда вышвырнут! Как ты посмела зай ти без стука, прервать меня с женихом?
– Я случайно, – оправдывалась горничная, пытаясь замести следы хаоса: ее поднос вместе с содержимым опрокинулся не только на пол, но и на стену. Кофе разлился на ковер, сладости и ветчина соскользнули с прикроватного столика, но эпицентром хаоса была Шенди.
Она соскочила с кровати, накинула в спешке халат и, несясь через гостиную, прокричала горничной, чтобы та убрала номер к ее возвращению и что ее непременно уволят.
Маттео стоял, завернувшись в покрывало, и слушал, как Шенди требует по телефону показать нахальной горничной, где раки зимуют. Затем она ринулась в душ, предоставив Маттео самому разобраться с остальным.
– Mi scusi, – повторила горничная. Сидя на корточках, она убирала мусор, но Маттео ее извинения не впечатлили. Он ни на секунду ей не поверил, но обратился к ней не язвительно, а скорее устало:
– Встань, Белла.
О проекте
О подписке