Глава 3

Теперь Аня дрожала от страсти, а не от страха сцены.

Ее ноги, которые еще совсем недавно проделывали самые невероятные па, с трудом могли идти, когда, взяв ее за руку, Роман повел ее к стоявшему в гримерной креслу. Он усадил Аню и, повернув кресло в сторону, опустился на одно колено.

Развязав шелковые ленты ее пуантов, Роман снял их с ее ног. Аня поморщилась. После спектакля эта процедура всегда вызывала боль. Даже несмотря на то, что она заранее разнашивала пуанты и тщательно бинтовала пальцы, на мысках ее балетных трико краснели пятна крови. Роман погладил ступни ее ног и пятки, а потом провел теплыми руками по истерзанным болью щиколоткам.

Его пальцы чувствовали, как напряжены ее мышцы, и какое-то время он просто гладил и растирал их. Пока Аня не сжала его плечо. Ей хотелось, чтобы его руки двинулись выше.

– Вставай, – сказал он тихим низким голосом, от которого у нее по спине побежали мурашки, и поднялся сам.

Аня тоже встала и подняла руки.

Роман осторожно нащупал маленькую потайную молнию и расстегнул ее.

Костюм упал, и Аня, перешагнув его, замерла, пока он поднимал ее одеяние с пола.

– Только не говори, что я слишком худая…

– Тсс, – ответил он. Ему не хотелось вспоминать их последнюю ссору. Вместо этого Роман взялся за пояс ее балетного трико и спустил его вниз. Аня осталась совсем голой, если не считать повязок на пальцах.

Она снова опустилась в кресло, и Роман занялся повязками. Аня не смогла удержаться, чтобы не дотронуться до его блестящих черных волос. Ей до сих пор не верилось, что после стольких лет разлуки он действительно здесь, с ней.

Стоя на коленях, Роман поднял голову и окинул ее взглядом. Он увидел ее маленькие груди, и Аня закрыла глаза, когда он лизнул одну, потом подул на нее, а потом сжал губами сосок.

Она притянула его голову ближе к себе, и он, закончив ласкать одну грудь, проделал то же самое с другой. Губы Романа сжали ее сосок с такой силой, что Ане стало больно. У нее задрожали ноги, но его руки прижали их к креслу.

– Роман…

Он опьянял ее, лишал ее воли. Он положил руки на ее бедра и развел их в стороны, пристально глядя на нее. У нее перехватило дыханье. О да, ей хотелось обнять его и притянуть к себе, но Роман, сделав несколько ласковых движений, скользнул в ее лоно пальцами и стал выводить восьмерку вокруг клитора. Они невольно улыбнулись, вспомнив, как когда-то Аня объясняла ему, где он находится.

Тогда Романа волновало только собственное удовольствие. Поначалу. Но потом ему открылось святилище, где таилось ее наслаждение.

Роман убрал руку и встал.

Видя его эрекцию, Аня положила сверху руку и стала поглаживать его: вверх, вниз, вверх-вниз, пока он расстегивал ремень на брюках. Аня выпустила его наружу, и Роман, сняв галстук, расстегнул пуговицы рубашки. Теперь в просвете между полами она видела его обнаженную грудь, хотя он так и не снял пиджак и рубашку.

Какой красивый, подумала она и, облизнув губы, наклонила голову и тронула его легким поцелуем. Потом еще. Трепещущие перья ее сценического головного убора мягко и нежно щекотали его накачанный живот, а губы стремительно разжигали пламя, покоряя его и делая ее рабом. Его дыхание прервалось, и из груди вырвался стон. Знакомый стон, от которого по телу Ани пробежала жаркая волна.

Ее движения сделались медленней и глубже, в то время как Роман вытаскивал бесконечное число заколок и шпилек, державших головной убор. Наконец Роман скинул его на пол и нагнул ее голову ниже.

Ловкими движениями он распустил волосы Ани и поднял ее голову вверх для поцелуя. Потом Роман поднял Аню на руки, прижал к себе и отшвырнул кресло в сторону. Одним махом он сбросил со стола все любовно расставленные на нем безделушки и посадил Аню на стол. Она гладила его по голове, пока он поворачивал и наклонял зеркала так, чтобы видеть в них сотни отражений их тел, а потом, подвинув ее на край стола, развел ей ноги. Своим низким, хрипловатым голосом Роман сказал, что намерен довести ее до экстаза.

И сдержал обещание. Аня с силой вцепилась в край стола, ее спина выгнулась дугой, и он вошел в нее. Ей казалось, что боль и наслаждение их первой ночи повторяются снова.

Роману всегда нравилось видеть то, что он с ней делал, и теперь он, опустив глаза, смотрел, как скользит вперед-назад между ее ног. Аня взглянула в зеркало.

Увидев бесконечную череду их отражений, она подумала о том, сколько воспоминаний могло бы накопиться у нее за все эти годы, если бы он не лишил ее этого.

– Ненавижу тебя. Ты меня бросил и опять уйдешь, – всхлипнула она, чувствуя, как его движения стали ускоряться. Она плотно сжала губы, чтобы обида и боль не могли вырваться наружу.

Роман не смотрел в зеркала, он просто смотрел вниз, а потом, подхватив ее снизу, с силой прижал к своей голой груди и нашел губами ее рот.

Аня уже не сидела на столе. Теперь она буквально слилась с любимым, обвившись вокруг него ногами. Забыв об усталости, она изо всех сил вцепилась в Романа, ее сильные ноги крепко прижимали его к ней, позволяя ему проникать глубже.

Роман мог совсем не держать ее, и теперь его большие ладони, обхватив ее ягодицы, ласкали их, заставляя ее взлетать все выше и выше.

– Замри, – вдруг сказал он.

– Не могу.

– Я хочу тебя чувствовать.

Он понимал, что Аня на грани. Его сильные руки, обхватив ее напряженное тело, не давали пошевелиться. Роман знал ее, и оказался прав, потому что в этот момент она почувствовала, как то, что было внутри, сделалось еще длиннее и больше, и он, издав первобытный стон, сделал то, что обещал, – довел ее до экстаза. Волна наслаждения пробежала по спине, Аня схватила его за плечи. Ей казалось, что она высосала из него все наслаждение до последней капли, но продолжала хотеть еще.

Они поцеловались, но Аня по-прежнему чувствовала, что может повторить. Их желание не имело предела, и, когда они замерли, прислонясь друг к другу лбами, она чувствовала, что одним движением бедер может заставить его снова захотеть ее.

Их рты прижались друг к другу, языки сплелись. Аня обхватила его спину и качнула бедрами… Но в этот момент в дверь постучали.

Когда из-за двери сказали, что машина, которая должна отвезти ее на банкет, скоро будет здесь, Аня в отчаянии закрыла глаза. Ей хотелось вечно оставаться в его объятиях, но Роман опустил ее на пол. Положив голову ему на грудь, она вдохнула его запах. Их запах.

– Ты любил меня?

Она должна была это узнать, но он не ответил. Прошло почти четырнадцать лет, а она до сих пор не знала. Четырнадцать лет она не виделась с ним. Хотя это было не совсем так, потому что с завидной регулярностью Аня видела его во сне.

Нет, неправда, с тех пор она видела Романа еще один раз. И этот случай она упорно пыталась вычеркнуть из памяти. Это была сцена, которую Аня предпочла бы никогда не видеть. Но она ее видела.

Она взглянула на его губы, на которых блуждала легкая улыбка, – Роман очень редко улыбался. Но потом Аня заглянула ему в глаза. Ей показалось или они сверкнули победным блеском?

И эта улыбка. Неужели он улыбался тому, с какой легкостью смог получить ее? Что после стольких лет он пришел к ней, и она мгновенно растаяла, как свечка от огня?

Аня разозлилась на него, но еще больше на себя за то, с какой готовностью сдалась ему. Злость переполняла ее. Она помнила, что видела два года назад.

Сначала, увидев его, она испытала облегчение. Человек, которого она любила, не погиб в какой-нибудь горячей точке. Но почти сразу облегчение уступило место ярости, и теперь Аня снова чувствовала ее.

Подняв руку, она дала Роману пощечину, от которой он даже не поморщился. А потом спросила его о том, о чем ей наверняка стоило спросить раньше.

– Как поживает твоя жена?

Глава 4

Да, она должна была спросить об этом раньше. Но у них всегда так получалось. Их любовь была такой нетерпеливой, такой жадной, что не оставляла места ни для чего другого, кроме них.

Роман точно знал, что, даже если бы Аня вышла замуж и родила тройню, если бы она работала кассиршей в каком-нибудь магазине, их первая встреча после стольких лет разлуки окончилась бы точно так же.

Она должна была бы закончиться так же.

И именно поэтому он должен был дать ей уйти.

– Ты знала? – Роман нахмурился. – Откуда?

– Я видела вас в Париже два года назад, когда мы там выступали. Вы с ней сидели в открытом кафе на площади, греясь в лучах вечернего солнца, и целовались.

Какая мука была видеть это. Хотя еще большей мукой оказались старания не вспоминать об этом. Аня вышла из своего отеля, собираясь отправиться в театр готовиться к спектаклю. К тому времени она стала солисткой и танцевала Силу в «Спящей красавице», хотя во втором составе ей уже дали одну из самых главных ролей – роль Феи Сирени.

В тот вечер Ане предстояло впервые танцевать Фею Сирени, и все ее мысли вертелись только вокруг этого, пока, повернув на площадь, она не остановилась как вкопанная.

Это был Роман. Совершенно точно. Аня застыла на месте.

Роман сидел в уличном кафе, залитом послеполуденным солнцем, и, хотя ее сердце с первого же взгляда знало, что это он, сознание никак не могло признать его в этом хорошо одетом человеке, небрежно развалившемся в кресле. А может, этому мешала женщина средних лет, сидевшая рядом с ним.

У Ани сдавило горло, она до боли стиснула зубы, глядя, как женщина потянулась к Роману и поцеловала его. На солнце блеснуло обручальное кольцо женщины, и Аня нахмурилась. Ей вдруг пришло в голову, что у Романа интрижка с немолодой замужней дамой. Уже одно это причиняло сильную боль, но потом Аня увидела, как он поднял свою чашку, и ей показалось, что мир погрузился в темноту, потому что на его пальце она тоже увидела кольцо.

Проходившие мимо люди, похоже, не заметили, как она вскрикнула. Хотя теперь Аня вспомнила, что одна женщина повернула голову и удивленно посмотрела на нее.

А потом, когда она уже думала, что у нее остановилось сердце, Аня почувствовала, как оно зашлось от мучительной боли, потому что Роман – ее пропавший любимый – взял свою жену за руку, и они снова поцеловались.

Ей хотелось кричать от ярости. Броситься туда и остановить их. Потребовать у Романа ответа, как, черт побери, он мог изменить ей. Потому что она чувствовала себя именно так, словно застала его в момент измены.

И все же она не нашла в себе сил устроить ему сцену. Ее подмывало бежать назад, в отель, забиться в свой крошечный номер, упасть на кровать и выплакать свое горе. Но от вечернего спектакля зависела ее судьба.

Впервые в жизни Аня всерьез подумала, что не сможет танцевать. В этот судьбоносный для ее карьеры вечер она сомневалась, что у нее хватит сил идти вперед.

Кое-как добравшись до театра, она достала все свои талисманы: сережку, фольгу от шоколадки и бирку от простыни. О да, она хотела их выбросить, но вместо этого поплакала над ними, погоревала… И поднялась.

В тот вечер Аня танцевала как никогда хорошо, хотя сцена, которую она увидела на площади, стояла у нее перед глазами, вызывая боль и ярость.

– Ну, – настойчиво произнесла она, запахнувшись в халат, пока Роман приводил в порядок свою одежду, – так как она? Ждет тебя за кулисами… – Аня окинула взглядом его безупречный костюм. – Она хорошо одевает свою игрушку…

– Все, что у меня есть, куплено на мои деньги, – перебил Роман.

– Я тебя умоляю… – Аня брезгливо поморщилась. – У тебя никогда ничего не было.

– Когда мы были знакомы, – возразил он, – у меня действительно ничего не было. Но я сделал себе состояние. Сам.

– Чушь! Ты нашел богатенькую жену. Я видела ее в кафе, всю увешанную драгоценностями. Ну, расскажи мне, как тебе живется с ней?

– Она была замечательной женщиной, – ответил Роман, этими словами давая ей понять, что его жена умерла и он готов отстаивать не только свою покойную жену, но и сам факт того, что после Ани у него была другая женщина. – И не вздумай говорить о ней плохо, Аня, иначе тебе не понравится моя реакция.

Эти его слова вызвали у Ани приступ жгучей ревности.

– Селеста умерла год назад.

В этой фразе Аню взбесили сразу две вещи. То, что теперь она знала имя его жены, и то, что, хотя жена умерла год назад, он до сих пор не попытался разыскать свою первую любовь.

Впрочем, чего она ждала? Точно так же Роман не пытался разыскать своего брата. Определенно он был самый холодный и непонятный человек из всех, кого она знала. В его черных глазах всегда скрывалась какая-то тайна. Вот и теперь, глядя в них, Аня видела это.

– Ты знал, что я выступала тогда в Париже?

– Знал.

– Ты ходил посмотреть на меня? – Аня спрашивала, потому что всегда танцевала для него.

– Нет. Селеста хотела, чтобы мы пошли, но я нашел предлог отказаться, и она пошла с подругой.

– Почему?

Ему не хотелось отвечать. Роман точно знал, какой день Аня имела в виду. Они с Селестой сидели в уличном кафе и ждали, когда придет ее подруга.

– Почему ты не хочешь пойти на балет? – спросила Селеста.

– Да так… – Он пожал плечами.

– Мы расстаемся, верно? – Селеста потянулась к нему и поцеловала. – Все нормально, Роман. Мы заключили договор на два года.

И эти два года подходили к концу. Но Селеста узнала, что серьезно больна и ей осталось жить всего шесть месяцев.

Сделав глоток кофе, Роман понял, что принял окончательное решение.

– Я останусь с тобой до конца, – пообещал он и скрепил свое обещание еще одним нежным поцелуем.

Тем самым, который видела Аня.

– Почему? – не отступала она. – Почему ты не пришел посмотреть, как я танцую? Тебе было все равно?

– Нет. Я обещал, что буду верен своей жене. Глядя, как ты танцуешь, я чувствовал бы себя так, словно изменяю ей.

Он знал, ему будет достаточно однажды взглянуть на Аню, чтобы понять: даже после всех этих лет его чувства никуда не делись.

Аня не понимала его, но он не делал ничего, чтобы помочь ей понять.

– Почему ты не сообщил Даниилу, что будешь в Лондоне? – спросила она.

– Откуда ты знаешь, что не сообщил?

– Знаю. Я была у него сегодня, – ответила Аня.

Роман не ответил, но она заметила, как он стиснул зубы, когда она дала ему понять, что общается с его братом.

– Он женился… – сказала она.

– Я читал сообщение в газете.

– У них только что родился ребенок.

– Об этом я тоже читал.

– Он до сих пор ищет тебя, – сказала она. – Он не знает, жив ты или умер.

– Ты не сказала ему, что видела меня в Париже?

– Нет. – Она не стала ничего рассказывать, потому что ей хотелось бы никогда не видеть Романа сидящим в том залитом солнцем кафе и целующим другую женщину. – Возможно, я расскажу об этом, когда увижу его в следующий раз. Тебе известно, что на следующее воскресенье назначены крестины твоей племянницы?

Она увидела, как лицо Романа сделалось непроницаемым.

– Может, ты и стер свое прошлое, когда вступил в легион, но мы все живы. Твою племянницу зовут Надя…

– Аня… – Он поднял руку, чтобы она прекратила, но Аня отказывалась молчать.

– Представляешь, Сева тоже будет здесь со своей женой Наоми.

Она увидела, как Роман тяжело вздохнул, слыша эти имена из прошлого.

Имена людей, которых он любил, но с которыми решил больше никогда не общаться.

– И Николай приедет. Ты помнишь, как он любил корабли? Теперь у него своя суперяхта.

– Ты врешь, – не выдержал Роман. – Разве ты забыла? – Он посмотрел на нее. – Конечно, ты не помнишь. Ты тогда была в балетной школе. Николай сбежал и покончил с собой.

Тогда для них наступили самые мрачные времена. Роман до сих пор помнил ту ночь, когда им сказали, что тело Николая вытащили из реки.

Он попросил, нельзя ли ему поговорить с Севой, потому что знал, что тот будет в отчаянии. Николай был самым близким другом Севы.

Роману не разрешили и вместо этого заперли в его комнате. Он не плакал, он просто не умел этого, но в ту ночь, думая о том, какие мучительные мысли, должно быть, одолевали Николая, если он решился на такой отчаянный поступок, Роман как никогда был близок к тому, чтобы расплакаться.

И вот теперь Аня утверждала, что Николай жив.

– Николай действительно сбежал, но тело, которое они достали из реки, оказалось не его, – сказала Аня.

Роман не выдал своих чувств. Он никогда не выдавал их, а за время службы в легионе отточил это умение до мастерства. Но когда он услышал, что Николай жив, что в следующее воскресенье все его друзья соберутся вместе, от него потребовалось все его самообладание, чтобы голос не выдал его волнения.

– И ты там будешь?

Аня кивнула:

– Я специально прилечу на один день.

– Ты возвращаешься туда?

– Мы вылетаем завтра.

– Мы?

– Наша труппа.

Роману хотелось спросить про Мику, но он не стал.

Сегодняшний вечер единственный, дань старым временам, говорил он себе.

В дверь сновпостучали, и им сообщили, что машина ждет, чтобы отвезти Аню на прощальный банкет.

– Пусть подождет! – крикнула в ответ Аня.

– Тебе надо идти, – сказал он. – Или твоя мать снова обзовет меня вредителем.

– Она умерла, Роман. И пожалуйста, избавь меня от фальшивых соболезнований.

– Хорошо.

Он ненавидел Катю.

– Я пойду, чтобы ты могла подготовиться к банкету.

– Значит, позанимались сексом, и ты пошел? – с вызовом спросила она и язвительно засмеялась. – Ничего не меняется, верно?

Аня увидела, как Роман посмотрел на свое отражение в зеркале. Она понимала, что ей нужно, чтобы он ушел. Если она не снимет грим и не приведет себя в порядок, то будет выглядеть ужасно, но его невозмутимость приводила ее в бешенство.

Роман пригладил волосы, поправил галстук и, взяв салфетку, стер с лица легкие следы ее грима.

Когда он подошел, чтобы поцеловать ее в щеку, Аня отвела голову назад, но, как только он двинулся к двери, окликнула его.

Была еще одна вещь, которую ей непременно хотелось узнать.

– Как ты познакомился со своей женой?

– Не важно, – ответил Роман.

– Для меня важно. Я хочу знать. Это была любовь с первого взгляда или ты просто хотел получить ее деньги? Роман, скажи мне, как вы познакомились?

– Я ответил на объявление. Она искала мужа.

С таким же успехом он мог вырвать ей сердце и растоптать его. Вместо того чтобы искать ее, он просто ответил на объявление.

– Ты подонок!

– Да, – согласился Роман.

– Проститутка! – крикнула Аня. – Я тебя ненавижу.

– За что? – спросил он. – За то, что я устроил свою жизнь?

Она не ответила. Да, она ненавидела его за то, что он устроил свою жизнь без нее, и никогда не смогла бы простить ему женитьбу на другой женщине.

– Да будет тебе, Аня. – Она вынудила его затронуть тему, которую он не хотел бы обсуждать. – Только не говори мне, что у тебя никого не было.

– Конечно, были, – ответила она. – Ты же не думаешь, что ради тебя я хранила себя в морозилке?

Аня лгала. После Романа у нее не было никого. Только балет.

Она не хранила себя в морозилке, она сама превратилась в лед. Никто не мог даже приблизиться к ней, она сторонилась всех и никого не подпускала.

– Рада была повидаться с тобой, Роман, – сказала она. – И пожалуйста, не жди, что нечто подобное повторится в Париже. Я предпочла бы, чтобы ты ко мне не приближался. – Аня повернулась, собираясь направиться в душ, но потом передумала. – Ты должен сообщить своему брату, что ты жив, или это сделаю я. Ты сам решил появиться, и я больше не стану хранить твои секреты. – Она назвала ему адрес Даниила. – Два года назад он сменил имя, чтобы ты смог его найти. Я не могу поверить, что ты ни разу не пытался его разыскать.

Аня смотрела на этого человека. На человека, который просто взял и повернулся спиной к той жизни, где они могли быть вместе. И поняла, что теперь верит в это.

– Надеюсь, она того стоила.

– Чего стоила?

– Уходи, – сказала Аня.

Ей хотелось, чтобы он ушел немедленно.

Роман так и сделал.

Но только гордость не позволила ей позвать его назад.

Выйдя из душа, Аня быстро оделась для прощального банкета.

Она высушила волосы феном и почувствовала, как они мягко легли вокруг лица. Ее руки до сих пор дрожали после их короткого свидания.