Немного о себе

Меня и моих сослуживцев в народе «за глаза» называют по-разному, в не очень приятной форме – «мент», «беспредельщик», «взяточник». Но это только слова. В нашей структуре есть и порядочные и честные люди.

Я являюсь сотрудником внутренних дел в должности следователя, в звании капитана полиции. У меня хорошее образование. Десять лет я занимаюсь делом, которое мне по-настоящему нравится. Смысл моей работы заключается в выявлении виновного и истинного смысла преступления. Я часто сталкиваюсь с негативным поведением человеческой натуры. Ничего страшного, такая работа. Бывает, попадаются и культурные персонажи. За всё время моей службы, никто не смог повлиять с помощью денег и связей на расследования конкретных уголовных дел, которые я вёл. А, если умудрялись «дожимать» и влиять на ход дела, то я отказывался от его ведения, тем самым ставя свое руководство в трудное положение, потому что сложные по характеру дела часто передавали мне. И если есть конкретные факты по уголовному делу, то я действую, а если факты «высасывают из пальца», тогда, извините, я отказываюсь от этого дела. Это не дело, это – «пустышка».

И даже, когда моя мать была в тяжелом состоянии и ей нужны были большие деньги на проведение операции и на дорогие лекарства, я не «прогнулся» и доводил каждое дело до адресата – прокуратура, потом суд. Я занял деньги и в течение трех лет расплатился.

В моей работе мне помогают первое, это внимательность, второе: два товарища – «Уголовный кодекс», «Уголовно–процессуальный кодекс», и подружка «Конституция».

Кстати, по поводу денег. У меня есть оклад и небольшой заработок. Я помогаю студентам юридического факультета оформлять курсовые и дипломные работы. Я женат. Сейчас моя супруга в положении на пятом месяце. Мы живем с моей мамой. Собственного жилья у нас нет. Собственного автомобиля тоже нет. На работу добираюсь пешком или общественным транспортом. А зовут меня Николай со смешной фамилией Маленький. Коллеги называют меня «за глаза» дотошный и неподкупный следователь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ.

Он уголовные дела не возбуждает просто так,

Он тщательно изучает материалы.

Есть вещи как жизненный случай и момент,

А есть присутствие фактов преступления.

В его работе есть точность действий,

Он не играет в игры.

Он часто решает вопросы,

Где человеческая жизнь зависит от его визитки.

Автор: Керим Сейдниязов

Время обеда подошло к концу, как и мои размышления. Я собрал остатки обеда и направился к себе в кабинет. Спускаясь по лестнице, я встретился, с Ириной Сергеевной, поднимающийся ко мне навстречу. Она – начальник следственного отдела и мой прямой руководитель. Я остановился.

– Ты сейчас к себе? – спросила она.

– Да, Ирина Сергеевна, – ответил я. Она продолжила:

– Недавно был вызов по изнасилованию несовершеннолетней. Опергруппа уже выехала на место преступления, тебе нужно взять это дело в работу. И ты сам тоже съезди на место преступление. И ещё: звонили со Следственного Комитета, они берут это дело на особый контроль, чтобы обо всех продвижениях им сообщали, – добавила она.

– Хорошо, все сделаю, – ответил я и направился дальше.

Мысль о Следственном Комитете меня не покидала. Я хорошо понимаю, что они занимаются особо тяжкими преступлениями, но в нашем случае они только берут дело на особый контроль, а могли бы забрать его вовсе.

Тяжкое преступление

Я вошел в кабинет, быстро навел полный порядок на столе. Всё лишнее спрятал в тумбу. В этом кабинете я работаю один. Стол, стул, одно окно и то – с решеткой. Напротив моего стола на стене висит небольшой плакат с изображением женщины и надписью «НЕ БОЛТАЙ!», так же рядом висят часы. Мое окно выходит во внутренний двор, хорошо, что оно всегда закрыто, а то я был бы очевидцем всех новостей и сплетен, потому, что рядом с моим окном находится курилка. И народ там толпится постоянно.

Я сел за стол, достал чистые листы бумаги и черную ручку. Не знаю почему, но синий цвет стержня мне не нравится. Да и разницы никакой, после все равно перепечатывать. Не успел я собраться с мыслями, как в кабинет забежал оперативник Егор и сказал:

– Николай выйди, пожалуйста, во двор, привезли потерпевшую.

Я не стал уточнять детали, и мы вместе вышли во внутренний двор. Когда мы подошли к машине патрульно-постовой службы – задняя правая дверь была открыта. В ней я увидел девочку, завернутую в покрывало, а рядом с ней сидела женщина, ее мать. По ее взгляду было можно понять, что она не до конца понимает, что происходит. А у девочки прикрыты глаза и остро чувствуется запах алкоголя. Я спросил Егора:

– Где Вы ее обнаружили?

– В гараже, – ответил он и продолжил, – ее мать вызвала полицию.

Я все понял и попросил, чтобы женщина написала заявление. Так же попросил Егора подсказать ей, как это сделать. Егор вытащил из папки листок, ручку и передал матери потерпевший вместе с папкой, чтобы ей было удобно писать.

Через несколько минут во двор заехала еще одна машина – оперативная. Остановилась. Из задней двери вывели парня лет восемнадцати. Егор окликнул меня и сказал:

– А это тот, который был с ней вместе.

Парень был пьян, как и потерпевшая. Оперативники держали его подруки, потому что сам он идти не мог.

– Личность установили? – спросил я.

– Все сделано, – ответил Егор.

Я, недолго думая, приступил к оформлению направления на судебно-медицинскую экспертизу. Этот документ очень важен.

Парня завели в «допросную» комнату, посадили на стул, рядом с ним поставили дежурного, который не спускал с него глаз. Получив заявление от матери потерпевшей, я передал направление на проведение экспертизы Егору, и они с потерпевшей уехали.

После я зашел в «допросную» комнату и очень внимательно стал рассматривать «подозреваемого». Он был невысокого роста, худощавый. Его худые руки – чистые и аккуратные, без ран и царапин. Одет был в тенниску и бриджи. Всё чистое и аккуратное. На ногах – кроссовки. Я несколько раз обошел его, осмотрел с разных сторон, пытался найти то, что могло бы меня заинтересовать поданному делу. Но пока безрезультатно. Он сидел, не двигаясь, с опущенной головой, от него сильно пахло спиртным. Через несколько минут я дал указание дежурному, чтобы к нему никого не пускали и принесли ему воды. Я сказал, что скоро буду.

С заявлением я направился в кабинет своего руководителя, чтобы получить разрешение для возбуждения Уголовного дела по ст. 131 ч 3 п. а) УК РФ «Изнасилование несовершеннолетней». Потому что в заявлении от потерпевшей стороны было чётко указано, что пострадавшей нет еще и 18 лет. После похода к начальству я зашел в свой кабинет, взял куртку и папку. У входа меня уже ждала наша оперативная машина. Надо было побыстрее добраться до места преступления, пока там оставались так называемые «свежие следы». Выходя из отделения, я забежал в дежурку, чтобы позвонить домой. Трубку сняла супруга.

– Я сегодня буду поздно. Не переживай, – сказал я.

– Хорошо, – ответила она, – Ужин, как всегда, оставлю на плите. Береги себя.

Я повесил трубку и побежал к машине. Пока добирались до места, мне на мобильный телефон позвонил Егор и сообщил, что экспертиза проведена.

– Факт насилия присутствует? – спросил я.

– Да, – ответил Егор и продолжил, – так же есть присутствие следов спермы и на шее видны два ярко выраженных синяка. Она была девственницей. И так как она сильно пьяна, то ее состояние квалифицируется как беспомощное.

От этой новости стало противно на душе.

– Понял тебя, – сказал я, – общение с пострадавшей сейчас проводить бессмысленно, перенесем это на завтра. Отвези их, домой.

Действие

Приехали на место преступления. Это оказался гаражный кооператив примерно на 60–70 гаражей, если не больше. Территория окружена забором из кирпича, сверху забора натянута колючая проволока, а на въезде находится будка охраны. Зайдя на территорию, я подошел к будке и спросил:

– Есть кто?

Ответили не сразу. Через минуту открылась дверь, вышел пожилой мужчина в форме сотрудника охраны и спросил:

– Что Вам?

Я достал из внутреннего кармана куртки удостоверение, показал его охраннику и спросил:

– Сегодня у Вас из одного гаража забрали двоих – девочку и парня. Где находится этот гараж?

– Сейчас покажу, – ответил охранник. Мы прошли вглубь территории метров на сто. Остановились. – Вот этот гараж, – указал рукой охранник.

– Спасибо, – ответил я и продолжил, – если вдруг мне что-то понадобится, я к Вам обращусь.

– Хорошо, – ответил он и пошёл обратно.

Я подошёл к гаражу. Дверь была слегка приоткрыта, земля у входа – вытоптана. Поднял руку вверх и, кончиками пальцев взявшись за уголок железной двери, открыл ее полностью. Освещение было слабым. Зайдя внутрь, я разглядел в глубине гаража низкий стол и небольшой диван. На стенах с двух сторон висели плакаты. Разглядеть, что именно на них изображено было трудно, освещение не позволяло. Единственная лампа в гараже находилась над столом и диваном.

– Это то, что надо, – подумал я.

На столе стояли бутылка водки – наполовину полная, почти пустая бутылка коньяка и несколько пластиковых стаканов. Из закуски на столе были кусочки лимона, плитка шоколада и остатки от курицы в лаваше. Ещё на столе лежали сигареты и самодельная пепельница.

– Даааа… – протянул я. – Решили поиграть во взрослых, – произнес я вслух. После принялся изучать диван. Он был накрыт покрывалом зеленого цвета. Сам диван оказался черного цвета. Я присел на корточки, пригляделся и обнаружил на покрывале маленькие пятна крови. Затем привстал и еще раз оглядел всё то, что меня окружает. Обратил внимание на пол. Он оказался чистым. Я стал размышлять:

– Потерпевшая и парень–подозреваемый, который был с ней, были сильно пьяны. На месте преступления, а точнее на диване, покрытом покрывалом, присутствуют небольшие пятна крови…

Я стал вспоминать, во что он был одет. На его одежде не было ни одной помарки. «Очень странно» – подумал я.

Выйдя из гаража, я вызвал по телефону эксперта–криминалиста. Через час подъехал криминалист и приступил к делу. По моей просьбе он снял отпечатки пальцев со всех предметов, на которые я указал, с тех предметов, что находились на столе, а также с дверной ручки гаража и самой двери. Мне нужно было понять, кто еще находился с ними. Затем я вернулся к будке охранника. Зашёл внутрь и спросил:

– Что-нибудь рассказать можете?

Охранник ответил, что его уже опросили наши сотрудники и вся информация у них. Я понял о ком идёт речь, поблагодарил его и поехал обратно в отделение.

Не успел переступить порог отделения, как меня остановил дежурный и сказал:

– Николай, Вас там ждут.

Я кивнул головой и пошел дальше. Подходя к кабинету, я увидел, что около моего кабинета на стульях сидят двое – женщина и пожилой мужчина. Я спросил:

– Вы ко мне?

– Да, – ответила женщина, в её глазах стояли слезы. Она продолжила: – Я по поводу своего сына, который сейчас находится у Вас.

Я открыл кабинет и попросил их пройти ко мне в кабинет. Я понял, о ком идет речь и сказал:

– Сегодня точной информации у меня нет. Ваш сын является подозреваемым, потому что он находился с потерпевшей. Сейчас мы это выясняем.

– В чем его подозревают? – спросил пожилой мужчина.

– Ваш сын подозревается в изнасиловании несовершеннолетней, – ответил я и продолжил, – сейчас мы с этой ситуацией разбираемся. Ваш сын сегодня остается в отделении. Приходите завтра после обеда. Я думаю, у меня уже будут кое-какие ответы. А сейчас мне надо идти, – закончил разговор я.

Мы вышли из кабинета. Я направился в «допросную», а они к выходу. Было слышно, как женщина тихо плачет. Войдя в «допросную», я увидел парня, который выглядел уже намного лучше, чем до этого. И Егора, который стоял около него. По черным кончикам пальцев у парня было ясно, что только что у него пальчики откатали. Егор посмотрел на меня и сказал:

– Он ничего толком не помнит. Помнит только то, как пришли в гараж с потерпевшей, напились. А после и до настоящего момента ничего не помнит.

Было уже поздно. И я попросил Егора:

– Пусть завтра утром отвезут его на проведение мед экспертизы. Возьмут анализ, чтобы сравнить с той спермой, которую нашли у потерпевшей.

– Хорошо, – ответил Егор и передал мне заключение мед экспертизы, объяснительную, полученную у охранника, и объяснительную оперативников, которые первыми приехали на место преступления.

Перед тем как собраться домой, я подготовил копии всех объяснительных для передачи их дежурным. Подозреваемого оставили на ночь в отделении. Значит, на сегодня всё. Можно идти домой. Я вышел на улицу. На улице уже стемнело.

От моей работы до дома полчаса ходьбы, а на автобусе минут десять. Но я стараюсь больше ходить пешком, небольшая разминка перед сном. Тем более погода стоит теплая, на дворе июнь месяц. Я всегда от дома до работы хожу одной и той же дорогой. И эта прогулка позволяет мне забыть на время о работе. И домой я прихожу уже морально отдохнувший. А сегодня, сворачивая на свою улицу, где живу, я обратил внимание на надпись на белой стене трансформаторной будки. Эту надпись я видел впервые. Остановился и прочитал: «Во время гнева не должно ни говорить, ни действовать»

Прочитав это высказывание, я подумал: «Странно, всегда можно увидеть какие-то непонятные рисунки или пошлые слова, которыми расписывают стенки наша молодежь, а тут такое. Очень мудро», – подумал я и пошёл дальше.

Утром следующего дня, а это уже была пятница, мне принесли «результаты» дактилоскопии. Там было указано:

«Отпечатки пальцев двух человек – «подозреваемого» и предположительно потерпевшей, обнаруженные на стаканах, идентичны с отпечатками пальцев, которые были обнаружены на бутылках с коньяком и водкой. Также есть присутствие отпечатков пальцев только на одной из двух бутылок водки, которые не идентичны с остальными отпечатками».

– Очень хорошо. А вот и третий «персонаж», – подумал я. Затем я прочитал «объяснительную» охранника. В ней было написано: