Глава 3

– Дуглас, вы знали, что 78% процентов американцев верят в призраков? – спросил Маркус на следующее утро, сидя на пассажирском сидении моего «плимута».

Я заехал за ним в кампус Роббена, а затем мы вместе направились в Ньюпорт-Бич на юго-запад через Ирвайн и Коста-Месу мимо аэропорта округа Ориндж⁸.

– Многие европейцы пребывают в заблуждении, представляя американцев непробиваемыми материалистами без капли воображения, будто сошедшими со страниц «Кентервильского привидения» Оскара Уальда⁹. Вы помните сюжет, Дуглас?

Я неопределенно кивнул, думая, что скорее всего вспомнил одноименный фильм 1944 года.

– Жуткий призрак терроризирует американскую семью в английском замке, но те совершенно не воспринимают его всерьез, – кивнул сам себе Маркус. – Кроме романтичной девушки, типичной героини готического романа, само собой. На самом деле все совершенно наоборот. В старой европейской культурной традиции привидения не появляются сами по себе, они, как правило, являются символами или вестниками какого-то более глобального явления. Вспомните знаменитую тень отца Гамлета. Он не ходит за сыном по пятам, не надоедает другим персонажам. Цель его появления – только открыть правду о собственном убийстве, потому что иначе Гамлет ни за что бы не догадался. И, будем справедливы, мы так до конца и не уверены, действительно ли это был дух загробного мира или просто явление воспаленного разума принца.

– У американцев же все по-другому, – продолжал разглагольствовать Маркус. – Они просто верят в то, что привидения существуют. Что душа может отделиться от тела и жить собственной жизнью. Концепция дуализма души и тела здесь доведена до абсурда. Ну как вообще можно себе это вообразить, скажите, дорогой Дуглас? Представить себе, что душа, то есть некая бестелесная сущность, может автономно действовать в нашем мире, это все равно, что вообразить обычного человека, который бы существовал только по нечетным дням месяца.

Я рассеянно кивнул, не сводя глаз с дороги. Конечно, мне было приятно, что предстоящее приключение вызвало такой энтузиазм у моего друга, решившего глубоко погрузиться в тему американских суеверий. Меня же все больше одолевали мысли о том, что не надо было соглашаться на эту работу. На мой вкус, дело представлялось уж слишком экзотичным: маленький остров, проклятый особняк, агрессивный призрак. Как будто сюжет плохого фильма. Я же предпочитал, чтобы расследования походили на обычную жизненную рутину, пусть и временами неприглядную. К тому же, меня беспокоил сам клиент, Конрой Блэквуд. Было в нем что-то безумное. На первый взгляд он производил впечатление типичного американского бизнесмена, который, получив лимон, немедленно откроет лавку по продаже лимонада. Но то, с какой энергией он переключился с семейного пансиона на отель с привидениями, меня нервировало. Может, все дело в том, что я в принципе не любил энергичных напористых людей, считая их всех немного сумасшедшими.

– К сожалению, я очень мало знаю о японской мифологии и ее отношениях с загробным миром, – не унимался Маркус. – Вчера после того как я от вас ушел, то поехал в библиотеку, чтобы найти информацию о японских призраках и злых духах. Ее прискорбно мало, в основном это измышления европейцев, довольно поверхностные. Существуют книги некоего Лафкадио Хирна¹⁰, изданные в начале века, но их нет в библиотеке колледжа, надо заказывать, и я не уверен, что это серьезные исследования, а не беллетристика. Также немного удалось найти и о самом острове Тир. Я узнал только, что он находится на десять миль¹¹ южнее Санта-Каталины и по какой-то причине не входит в архипелаг Чаннел¹². Впрочем, как и прочие острова архипелага, он был открыт испанцами в XVII веке, точнее 20 января 1603 года и посему назван Сан-Себастьяном в честь святого Себастьяна, праздник которого приходился на этот день.

Правда, задолго до испанцев остров облюбовали индейцы племени тонгва¹³, которые использовали его как перевалочный пункт в своих охотничьих и торговых экспедициях и даже построили там небольшое поселение. Испанцам остров не показался слишком привлекательным: там не было удобной бухты для больших судов, а местные пляжи были недостаточно широки, чтобы конопатить судна. Тем не менее, они сожгли поселение тонгва, а на утесе построили маяк, чтобы указывать путь к Санта-Каталине и материковому побережью.

Стычки испанцев с индейцами с переменным успехом продолжались еще два столетия, причем, в какой-то момент к ним присоединились охотники-алеуты, промышлявшие вдоль калифорнийского побережья при поддержке русских торговцев. Последние тонгва были изгнаны с острова в середине прошлого века после присоединении Калифорнии к США, и с тех пор Сан-Себастьян оставался необитаемым.

Но вот, что интересно – в 1919 году остров официально сменил название на Тир, с тех пор под этим именем он фигурирует на всех картах и в земельном кадастре округа Лос-Анджелес. Насколько я знаю, «тир» на гэльском означает просто «земля». Я нигде не нашел информации, почему испанское название поменяли на гэльское.

– А Фэншоу – не гэльская фамилия? – спросил я.

– Нет, – покачал головой Ван Ренн. – Типично английская, ее истоки надо искать где-то в Йоркшире. Что вы думаете, кстати, об этом проклятии особняка Фэншоу, Дуглас?

– Не знаю. Странная история. Не удивлюсь, если Блэквуд или его сообразительная дочка сами выдумали большую часть того, о чем написано в их буклете.

Вчера вечером я полистал брошюру, оставленную клиентом, благо она не отличалась многословием. В основном там превозносились удобства и комфорт номеров, великолепие домашней кухни и свежих морепродуктов. А для любителей пощекотать нервы предлагалась так называемая «легенда об Обинате». В тексте буклета было много подчеркиваний, восклицательных знаков и заглавных букв, поэтому я мысленно воспроизвел его в голове уже своими словами.

Глава 4

В начале 20-х годов в западной части острова Тир на холмах, оканчивающихся живописным утесом, возвышающимся над морем, было простроено шесть особняков. Принадлежали они семье Фэншоу, крупнейшим землевладельцам острова.

Пять из этих домов предназначались для сдачи ценителям природы и уединенного отдыха из Лос-Анджелеса, а один – слегка отстоящий в стороне, почти на самом утесе, был построен специально в честь свадьбы старшего сына и наследника рода Фэншоу Гаррета и его молодой жены Барбары.

Среди ценителей той самой уединенной природы вскоре обнаружились постоянные почитатели, так что к концу 20-х годов все дома оказались выкуплены своими арендаторами.

Владелицей первого дома стала бывшая актриса, звезда немого кино Аннет Доран. Я помнил фильмы с мисс Доран, которые смотрел в раннем детстве. Насколько я мог судить, она сошла с киноэкранов, опасаясь не столько начала эры звукового кинематографа, сколько собственного возраста. В начале 20-х ей было уже хорошо за сорок, когда она решила завершить карьеру, а значит, когда она выкупила особняк на Тире, чтобы поселиться там постоянно, бывшей актрисе уже пошел шестой десяток. Я не помнил, чтобы с именем Аннет Доран были связаны какие-то скандалы или сплетни – она просто ушла из кино на пике зрелой красоты и, как оказалось, предпочла спрятаться на Тире, чтобы ни один журналист не мог случайно запечатлеть на фотопленку, как она стареет.

Видимо, компания соседей на острове ее вполне устраивала, поскольку общество там подобралось вполне, что называется, богемное. Сама Барбара Фэншоу успела прославиться как поэтесса и художница. Еще один дом приобрел ее старый знакомый художественный эксперт Эрнест Сент-Джон, разочаровавшийся в Восточном побережье и решивший открыть собственную галерею в Лос-Анджелесе. Он также поддерживал начинающих поэтов и писателей Калифорнии, которые часто гостили в его особняке, например, известно, что к Сент-Джону пару раз приезжал молодой Джон Стейнбек.

Третий особняк выкупил бывший политик Джеральд Осборн, который после Первой мировой войны некоторое время служил послом в какой-то европейской стране, в названии которой намного больше согласных, чем гласных букв. Осборны не жили на Тире постоянно, но предпочитали иметь дом в качестве калифорнийской резиденции. Дочь Джеральда, Кэрол слыла известной красавицей и едва ли не каждый год появлялась на Тире с новым мужем – актером, политиком или миллионером, чем весьма будоражила воображение соседей и остальных островитян.

Пожалуй, довольно бледно на общем фоне смотрелись владельцы четвертого дома, некто Стоксдейлы, но поскольку они не имели отношения к основной истории, то они в буклете были упомянуты только одной лишь фамилией.

Зато хозяин пятого особняка был настоящей звездой местного общества. Из-за него и произошли все ужасные события. Честер Клод Лутц или Си Си Лутц¹⁴ был популярным в 20-е годы писателем, исследовавшим магию и оккультизм по всему миру. Правда, писал он не серьезные исследования, а художественные книжки в бумажных обложках, сюжеты которых, как он уверял, были основаны на его собственных опасных для жизни приключениях. На Тире Лутц уединялся после каждого заморского вояжа для написания очередного романа, а заодно развлекал соседей более пикантными историями о нравах дикарей и тайных обществах, которые ни один издатель не пропустил бы в печать.

Я попытался вспомнить, попадались ли мне книги самому книги Лутца. В детстве родители ни за что не разрешили бы мне читать подобную литературу, а когда я подрос, его популярность сошла на нет. Видимо, это были совсем низкопробные завиральные истории, которые спустя десять лет невозможно было читать без смеха. В отличие от его более удачливого друга и коллеги Билла Сибрука, чье имя история сохранила.

Как бы то ни было, однажды летом 1932 года Си Си Лутц приехал на Тир, но не один, а в компании таинственного японца по имени Обината, потомственного мага и экстрасенса, знатока тайных ритуалов, уходящих корнями в древние века.

Обината, презиравший европейскую одежду и носивший исключительно традиционные японские костюмы, немедленно привлек внимание всех соседей. Тот самый Билл Сибрук специально приезжал на Тир на встречу с ним, поскольку сам хотел узнать больше о японских магических ритуалах.

Обината немедленно объявил, что Тир является «местом выхода природной силы», именно поэтому на острове так процветает всевозможное творчество и духовные практики, но нужно очень осторожно обращаться с этой силой, чтобы случайно не открыть дверь могущественным существам, обитающим по толщей океана. Непосредственно вратами в потусторонний мир Обината объявил особняк, принадлежащий супругам Фэншоу, что было довольно невежливо по отношению к гостеприимному хозяину Лутцу, подумал я. Зато это вполне согласовалось с местными легендами тонгва, утверждавшими, что раньше именно на этом месте на утесе было священное индейское капище.

Обината считал, что Фэншоу ни в коем случае не должны жить в доме, являющимся столь зыбким порталом между мирами. Он настаивал, что хозяева должны как можно скорее заколотить, а лучше вообще снести особняк. В качестве более приемлемой альтернативы медиум предложил провести древний ритуал, который навеки запечатает зло, таящееся под фундаментом.

Естественно, посмотреть на древний магический ритуал собрались все обитатели соседних вилл, некоторые даже пригласили гостей. К сожалению (или к счастью для него) Билл Сибрук не смог приехать, потому что сам находился в очередной творческой экспедиции у какого-то людоедского племени Микронезии. Не пришли также безымянные Стоксдейлы.

Все остальное общество, интересующееся оккультизмом, собралось в полном составе: супруги Фэншоу, Эрнест Сент-Джон и его молодая протеже, поэтесса Шэрил Линли, Аннет Доран, сам Си Си Лутц, Кэрол Осборн в сопровождении своего нового приобретения, итальянского графа Гвидо Бордони, подруга Барбары Фэншоу из Нью-Йорка, Джулия Кэрриган, с мужем Полом и родственница Фэншоу по имени Розмари Хиггс.

Итого двенадцать человек, включая самого Обинату (слово двенадцать набрано крупным шрифтом).

Подробности проводимого ритуала остались неизвестными, поскольку, явно забегая вперед, буклет сообщал, что в живых не осталось никого из его участников (подчеркнуто). Первой жертвой – прямо во время обряда – пала Аннет Доран. Она скончалась на месте, а на лице ее застыл отпечаток невыразимого ужаса (выделено заглавными буквами).

Прибывший на место врач констатировал смерть от сердечного приступа и посоветовал впредь быть аккуратнее с сеансами древней магии. Вечер, как я догадывался, был совершенно испорчен.

Особенно переживал Обината, утверждавший, что ритуал был проведен с нарушениями и теперь наоборот вызвал к жизни древнее зло. Он порывался снова прийти к Фэншоу, чтобы наложить новые заклятия, но хозяева вежливо указали ему на дверь.

В итоге через два дня злосчастный Обината покончил с собой. Точнее все указывало на самоубийство: одежда японца, аккуратно сложенные халат и сандалии, были обнаружены на краю утеса. Но его тело так и не нашли, хотя местные рыбаки обшарили все скалы у крутого берега. Решили, что тело японца вынесло приливом в море. Однако Си Си Лутц, к этому времени поднабравшийся у своего гостя магической премудрости, убеждал всех, что во время ритуала в Обинату вошел злой дух, который сумел подавить его физическую оболочку и теперь ищет способ, чтобы окончательно проникнуть в наш мир. Для этого, считал Лутц, ему нужно уничтожить не только вызвавшего его медиума, но и всех, чья энергия присутствовала в помещении во время обряда.

Честер Клод Лутц собственным примером подтвердил правдивость своего пророчества, поскольку спустя два месяца отправился в море на яхте и затонул во время шторма. Впрочем, было неясно, виноват ли в этом злой дух или то обстоятельство, что после кончины Обинаты писатель основательно закладывал за воротник.

Но когда спустя всего две недели после смерти Лутца в своем доме был найден мертвым Эрнест Сент-Джон, даже упертые скептики взяли свои слова назад. Покровитель талантов был обнаружен приходящей прислугой в кабинете, его череп проломили его же собственным подсвечником. Полицейские с Санта-Каталины, чуждые вере в оккультизм, подозревали неудавшееся ограбление. Они задержали всех временных рабочих из хозяйства Фэншоу и подозрительных обитателей поселка, но так никого и не арестовали. Уединенное расположение вилл наводило на мысль, что злоумышленник мог причалить к одной из бухт на собственной лодке, потом подняться по тропинке, проникнуть в дом Сент-Джона, чтобы унести какие-то ценные безделушки, но случайно наткнуться на хозяина.

По счастью его гостья, мисс Линли, проводила вечер у Фэншоу за бриджем вместе с супругами Бордони.

Как можно догадаться, козни злого духа на этом не закончились. Розмари Хиггс спустя четыре месяца после ритуала умерла, рожая близнецов и оставив своего мужа вдовцом с пятью детьми. Подобная участь едва не постигла еще одну участницу ритуала – миссис Джулию Кэрриган из Нью-Йорка, жену известного филантропа Пола Кэрригана, сына миллионера Хайрама Кэрригана. По стечению обстоятельств во время ритуала миссис Кэрриган тоже носила под сердцем плод. Роды начались внезапно и преждевременно и чуть не стоили женщине жизни, но ее и ребенка сумели спасти. Разозленный дух на этом не закончил и решил действовать другим путем – спустя две недели после рождения малыш Джесси Кэрриган был похищен прямо из коляски у няни во время прогулки в Центральном парке. Несмотря на усилия полиции и ФБР не удалось найти ребенка или выйти на след похитителей. Миссис Кэрриган пережила настолько серьезное душевное потрясение, что отправилась в один из частных санаториев в Швейцарии, где и умерла пару лет спустя.

Я вспомнил, что когда-то давно читал об исчезновении ребенка Кэрриганов. Конечно, дело было не таким громким, как похищение сына Линдберга¹⁵, но тоже шуму наделало – все-таки внук миллионера украден среди бела дня в центре Нью-Йорка.