Глава одиннадцатая

Джей не успел толком проснуться, но уже знал, что непременно сделает Лиззи предложение руки и сердца.

Только вчера мать невольно впервые заронила зерно этой мысли ему в голову, но оно быстро пустило корни и дало всходы. Теперь подобный поступок с его стороны казался не только естественным, но даже неизбежным и необходимым.

Оставалось лишь беспокоиться, примет ли она его предложение.

Как ему казалось, он в достаточной степени нравился ей, – в него легко влюблялись многие девушки. Но Лиззи нуждалась в деньгах, которых у него не было. Мама сказала, что эта проблема не являлась неразрешимой, вот только сама Лиззи могла предпочесть твердую уверенность, какую давали ей ясные перспективы Роберта. Ему же претила до отвращения сама по себе идея, что она станет женой брата.

К своему разочарованию, он обнаружил, что она уехала из дома очень рано в то утро. Он слишком нервничал, находился в чрезвычайно взвинченном состоянии, чтобы терпеливо дожидаться ее возвращения. Поэтому отправился на конюшню и осмотрел белого жеребца, полученного в подарок ко дню рождения от своего папаши. Коню дали кличку Близзард^[2]. Джей сгоряча поклялся никогда не садиться в его седло, но сейчас искушение оказалось слишком велико. Он отправился верхом в сторону Хай Глена, пустив Близзарда в галоп по упругому газону, протянувшемуся вдоль берега реки. И ничуть не пожалел о нарушении своего зарока. У него возникло ощущение, что он уселся на спину орла, парившего в воздухе и несшегося быстрее ветра.

Близзард оказался особенно хорош именно в галопе. При медленном движении и в аллюре он становился капризным, не столь надежным, а порой даже подавал признаки недовольства и излишнего норова. Но все это легко было простить скакуну, способному при необходимости лететь со скоростью пули.

Возвращаясь домой, Джей снова позволил себе погрузиться в размышления о Лиззи. Она всегда была личностью исключительной, даже еще оставаясь совсем девчонкой: красивой, непослушной, готовой нарушать любые правила и пренебрегать запретами. А сейчас стала просто уникальной девушкой. Она стреляла лучше, чем все охотники, которых доводилось встречать Джею, она опередила в скачке его самого, не побоялась спуститься в угольную шахту, сумела искусно изменить свою внешность и одурачить всех. Она не походила ни на одну молодую женщину, с кем он сталкивался прежде в своей жизни.

К ней, разумеется, нелегко было найти подход. Уж слишком волевая, самоуверенная и упрямая. Немного нашлось бы женщин, постоянно оспаривавших мнения, высказанные мужчинами. Хотя Джей, как и все остальные, смирялся с этим, поскольку, даже возражая на каждое сказанное им слово, она оставалась очаровательной, когда горделиво вскидывала свое прелестное личико, улыбалась или хмурилась, жестко отстаивая свою точку зрения.

Он добрался до конюшни одновременно с братом. Роберт пребывал в самом мрачном настроении. В злобе он становился особенно похож на рассерженного отца с его багровыми щеками и напускной помпезной важностью.

– Черт побери, какая муха тебя укусила? – спросил Джей.

Но Роберт молча швырнул поводья своего мерина конюху и протопал внутрь дома.

Пока Джей устраивал Близзарда в стойле, подъехала Лиззи. Она тоже выглядела разъяренной, вот только румянец гнева на щеках и взволнованный блеск глаз делали ее еще более привлекательной, чем обычно. Джей завороженно любовался ей. «Я хочу сам обладать этой девушкой, – думал он. – Она должна принадлежать мне». Он был готов сделать ей предложение здесь и сейчас. Но прежде чем успел открыть рот, Лиззи спешилась и обратилась к нему:

– Я знаю, что людей, которые совершают дурные поступки, необходимо наказывать, но не приемлю пыток. А вы?

Если честно, то Джей не видел ничего страшного в том, чтобы пытать преступников, но не собирался высказать свое отношение к пыткам откровенно, когда видел ее в подобном настроении.

– Конечно же, я тоже, – солгал он. – Вы вернулись от входа в шахту?

– Это было ужасно. Я попросила Роберта отпустить того мужчину, но он отказался.

Стало быть, она повздорила с Робертом. Джей сумел скрыть свою радость.

– А вы не видели прежде, как человека гоняют по кругу? Это случается не так уж редко.

– Нет, не видела. Даже не понимаю, как могла пребывать в столь полном невежестве об условиях жизни шахтеров. Наверное, меня оберегали от суровой правды, поскольку я девушка.

– Роберт показался мне очень рассерженным из-за чего-то, – закинул пробный камень Джей.

– Шахтеры начали петь псалом и не пожелали замолчать по приказу Роберта.

У Джея появился еще один повод для удовлетворения. Судя по всему, брат предстал у нее на глазах в самом неприглядном виде. «Мои шансы преуспеть возрастают с каждой минутой», – подумал он и заметно повеселел.

Лиззи передала конюху своего пони, и они пересекли двор замка, чтобы войти внутрь. В холле Роберт разговаривал с сэром Джорджем.

– Это стало актом вызывающего неповиновения, – говорил он. – Нам непременно следует принять меры, чтобы Макэш понес за него самое суровое наказание.

Лиззи издала вздох отчаяния, и Джей увидел возможность еще немного повысить ее мнение о себе.

– Думаю, нам нужно рассмотреть возможность отпустить Макэша, – сказал он, обращаясь к отцу.

– Не городи чепухи, – отозвался Роберт.

Джей вспомнил аргумент, приведенный ранее Гарри Рэтчетом.

– Он сеет смуту, и будет лучше избавиться от него.

– Макэш открыто выступил против нас, – продолжал возражать Роберт. – И его необходимо наказать в назидание всем.

– Но он уже был наказан! – воскликнула Лиззи. – Он вынес самое жестокое наказание, какое только способен вытерпеть человек!

– Оно вовсе не настолько жестокое, каким вам показалось, Элизабет, – сказал сэр Джордж. – Вам трудно это понять, но они не ощущают боли так же, как мы с вами. – И, не дав ей возможности потребовать объяснений, повернулся к Роберту: – Но верно и то, что ему бунт против нас не сошел с рук. Теперь все шахтеры знают: они не могут по своей воле уйти от нас по достижении возраста двадцати одного года. Мы им все наглядно продемонстрировали. И я действительно начинаю думать о возможности сделать так, чтобы он теперь незаметно исчез.

Роберт не унимался.

– Джимми Ли тоже смутьян, но мы тем не менее вернули его на шахту.

– Совершенно иной случай, – вслух размышлял его отец. – Ли выплескивает свой протест в эмоциях, а вот мозгов ему не хватает. Он никогда не сможет выбиться в вожаки, и нам не стоит особенно его опасаться. Макэш слеплен из другого теста. С ним будет гораздо сложнее.

– Я не боюсь Макэша, – заявил Роберт.

– И зря. Он может быть крайне опасен, – продолжил свою мысль отец. – Он умеет читать и писать. И он – пожарный. Значит, шахтеры привыкли уважать его. А судя по той сцене, которую ты сам только что мне описал, он уже стал для них почти героем. И если мы оставим его здесь, он будет источником проблем до конца своей жалкой жизни.

С неохотой, но Роберт кивнул в знак согласия.

– Наверное, ты прав, но я все еще остаюсь при своем мнении. К тому же мы подпортили свою репутацию в глазах шахтеров.

– Так давай улучшим ее, – ухмыльнулся сэр Джордж. – Оставим охранника только на мосту. Тогда Макэш уйдет через горы, надо полагать. Но мы даже не отправим за ним погони. Я не возражаю. Пусть все думают, что он сбежал. Главное – не дать им вбить себе в головы идею о его праве на свободный уход с шахты.

– Хорошо. Будь по-твоему, – сказал Роберт.

Лиззи бросила на Джея торжествующий взгляд. За спиной Роберта она безмолвной артикуляцией губ изобразила слова: «Вы – молодец!»

– Мне надо вымыть руки перед обедом. – И Роберт скрылся в задней части дома все еще с недовольным видом.

Сэр Джордж отправился в свой кабинет. В то же мгновение Лиззи обняла Джея.

– Вы добились этого! – Она не могла сдержать радости. – Вы освободили его! – И поцеловала Джея с подлинным пылом.

Для любой девушки это стало бы скандально фривольным поступком, и молодого человека он поверг в смущение, хотя Джей быстро оправился. Сам обнял ее за талию, прижав ближе к себе. Затем склонился, и они снова поцеловались. Только теперь это был иного рода поцелуй – продолжительный и чувственный. Джей закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и сполна насладиться новым ощущением. Он напрочь забыл, что они стояли в самом посещаемом помещении отцовского замка, куда постоянно заглядывали члены семьи, гости, соседи и прислуга. К счастью, им никто не помешал, и они целовались, никем не замеченные и не потревоженные. Когда объятия разомкнулись, оба тяжело дышали, глядя друг на друга, но по-прежнему оставались наедине.

Взволнованный и воодушевленный, Джей понял, что настал наилучший момент сделать ей предложение стать его женой.

– Лиззи… – Внезапно он совершенно растерялся, не зная, как лучше перейти к этой теме.

– Что?

– Я просто хотел сказать… Вы же не можете теперь выйти замуж за Роберта.

– Я могу сделать все, что мне заблагорассудится, – немедленно и резко отозвалась она.

Разумеется! Он взял с Лиззи совершенно неверный тон. Ей нельзя диктовать свою волю, навязывать линию поведения, разрешать или запрещать что-либо.

– Я вовсе не имел в виду…

– Вдруг Роберт умеет целоваться лучше вас, – сказала она и лукаво улыбнулась.

Джей рассмеялся.

Лиззи склонила голову ему на грудь.

– Конечно, я не могу выйти замуж за Роберта.

– Почему же…