Второй незнакомец заговаривает, и его темные волосы спадают на глаза, когда он осматривает меня с головы до ног.

– Кажется, я тебя знаю, – сообщает он. На мгновение мое волнение утихает от его едкого тона.

– Хм, – выдавливаю из себя, не зная, что еще ответить. Я не очень-то привыкла общаться с бессмертными созданиями, особенно с теми, кто явно раздражен моим присутствием. Я совершенно не понимаю, чем могла насолить этому великолепному созданию, даже если мой длинный язык часто доставлял мне неприятности. – Я живу здесь всю свою жизнь. Думаю, я запомнила бы тебя, если бы мы встречались раньше.

Золотоволосый широко усмехается.

– Мы живем… неподалеку. – Он плечом задевает своего спутника. Я замечаю не только это движение, но и взгляд, которым они обменялись друг с другом. – Не обращай внимания на Гейджа. Может быть, мы знакомы с твоими родителями.

С моими родителями? С моей матерью. От ужаса в моем желудке разверзлась леденящая пустота. Это жестокое напоминание о неизбежной оплате за обнаруженную нами магию, и последние крохи моего томительного волнения испаряются. Никогда не думала, что окажусь так близко к ним, а смотря на Делию, понимаю, что она ни о чем не догадывается. Черт, судя по тому, как завороженно она смотрит на них, ее, возможно, даже околдовали. Черт. Черт. Мне хочется встряхнуть ее за плечи. «Миссия отменяется, идиотка!»

Нам нужно убираться отсюда. Я дергаю Делию за руку, но та отмахивается от меня.

Золотоволосый это замечает. Что-то в его свирепом выражении лица напоминает мне, что некоторые животные могут учуять страх. Я вытираю ладони о джинсы.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – спрашивает он.

– А я не говорила, – отвечаю я, хотя должна держать язык за зубами. Имена обладают силой. Назвать свое имя – все равно что подчиниться. По крайней мере, так я могу защитить себя.

Но я не учла южную вежливость.

– Фэйлинн, – укоряет Делия. – Клянусь, я не могу никуда ее взять, – смеясь, сообщает она им, будто не знает, как опасно выдавать свои имена. Я могла бы прямо сейчас вцепиться в ее идеальные волнистые волосы. Несмотря на изнуряющую жару, по моему позвоночнику пробегает дрожь неподдельного страха. «Ради бога, Делия, перестань хлопать глазками и сосредоточься».

Золотоволосый протягивает мне руку.

– Можешь звать меня Келлан. – Он продолжает протягивать ладонь, поэтому я неохотно пожимаю ее. Пальцы пронзают разряды статического электричества, когда мы соприкасаемся, а мысли в моей голове начинают путаться. Сквозь туман вижу, как он бросает торжествующий взгляд на Гейджа, который смотрит на меня так, будто у меня только что выросла лишняя конечность.

Я даже не притворяюсь удивленной, когда Делия протягивает ему свою руку, почти по-королевски, и называет свое полное имя:

– Корделия.

– Корделия, – Келлан растягивает ее имя. – Очаровательно.

Он слегка наклоняется и целомудренно целует тыльную сторону ее руки. И не отпускает ее, когда поднимает взгляд на меня.

– Корделия, – повторяет он. – Фэйлинн, не могла бы ты…

– Фэй, – выпаливаю я. – Просто Фэй. Делия, не пора ли нам вернуться к остальным?

Ее лицо, повернутое к Келлану, выглядит как-то размыто.

– Зачем? – спрашивает она, ее голос хриплый, а южный акцент усиливается.

– Верно, Корделия. – Келлан смотрит на нее как на свою лучшую ученицу, а затем снова поворачивается ко мне. – Не хочешь ли ты пойти с нами?

Я чуть не рассмеялась. Хотела бы я? В том-то и проблема. Я очень хочу, но знаю, к чему может привести подобное желание.

Но, глядя в эти глаза, я не могу солгать.

– Да, – шепчу я, и даже мое дыхание выдает меня. Нет, я должна кричать. Должна найти Эль и убраться отсюда к чертям собачьим, прихватив Делию с собой, если придется.

Гейдж еще раз окидывает меня взглядом, а затем исчезает среди деревьев. Келлан берет Делию за руку, чтобы та следовала за ним. Оглянувшись, я вижу, что вечеринка в самом разгаре, а лица присутствующих словно намеренно обращены в противоположную от нас сторону. Но либо никто не замечает, либо просто не хочет вмешиваться в игры Народца. Если не последую за ней сейчас, то Делия может навсегда ускользнуть в бархатной темноте ночи.

Я могу отпустить ее, зная, что больше ни я, ни другие жители нашего города никогда не увидим ее вновь. Могу остаться здесь, в безопасности, и вечно гадать, что происходит за той завесой. Но я бы… завидовала. Как бы ужасно ни звучало, именно эта эгоистичная мысль заставляет меня переставлять ноги. «Я ведь знаю правила, – рассуждаю про себя. – Я смогу спасти нас». Единственное, на что сейчас я, терзаемая навязчивой мыслью, способна, – это пойти за ними.

* * *

Все росли на каких-то историях, правда, сомневаюсь, что они хоть как-то похожи на те, которые нам рассказывают в Стиллуотере. Истории о существах, которые заключают сделки, воют в темноте, танцуют и крадут твою молодость за одну ночь. Истории о подменышах, о похищениях. Искаженные временем истории, и нужно постараться, чтобы добраться до истины. Истоки этих мифов простираются далеко, через бессчетное множество культур. Стиллуотер – не то место, где они зародились, но это то место, где они живут.

Каждая троюродная сестра, прабабушка или (в соответствии с южной традицией представления родственников, не имеющих с вами никакого кровного родства) эксцентричная тетушка Беатрис знают кого-то, кто знаком с теми, кого похитили фейри. Иногда они все же возвращаются. Иногда вы жалеете, что они не вернулись. Йейтс ошибся; он хотел, чтобы мы сосредоточились на нашем мире, полном слез, и не признавали ужасов, скрытых в красоте за завесами и туманами. Я видела, что происходит с теми, кто выбрался.

Иногда они подменяют новорожденных на одного из своих, но чаще всего они их просто… забирают. Эти истории живут в каждом из нас, они полны предостережений, правил о том, чего не следует делать. Как не быть похищенным. Как вернуться, если случится худшее.

Мы должны держаться подальше от леса в сумерках, в полночь и на рассвете. Народец тяготеет к этим магическим часам и склонен бродить по эту сторону завесы, выжидая идеальный момент для пакостей. Некоторые из наших предков даже утверждали, что нужно держать железо в обуви, чтобы оставаться прикованным к земле.

Если вы все-таки пересечете завесу, держите рот на замке. Ничего не говорите. Слова влекут за собой опасные последствия: любые еда или напитки, прозвучавшие из ваших уст перед Народцем, могут привести к тому, что вы проведете остаток своей жизни, тоскуя по тем вкусам, которые когда-либо знали.

Никогда не разговаривайте с чужаками. Никогда не уходите с ними. Держитесь знакомых маршрутов.

А мы далеко, слишком далеко от знакомых нам путей.

– Делия, – шепчу я, едва ли заглушая звук наших шагов, сминающих сосновые иголки.

– Тише, – отвечает она, ее голос резок в темноте. Жесток и совсем не похожий на ее. Я нервно стискиваю зубы. Грэн всегда говорила, что однажды из-за Делии я попаду в беду. Не думаю, что та полагается на очевидное отсутствие у меня инстинкта самосохранения. Я знаю все это, так почему же, во имя всех светил, продолжаю следовать за ними? Мне нужно вернуться, позвать на помощь. Даже если эти создания – смертные, они все равно незнакомцы, уводящие нас в темноту. Я всеми фибрами своей души чувствую, кто они.

Пока мы углубляемся в лес, деревья вокруг нас становятся все более странными. Их массивные ветви выглядят кривыми и неправдоподобными, практически разумными, как будто чувствуют наше приближение. Они сохраняют безмолвие между собой, что кажется слишком неестественным. За все годы наших приключений с Делией я никогда не видела лес таким. Что-то есть в этом затишье, необъяснимое чувство, которое заставляет меня осознать, что они ведут нас прямо к завесе. Завеса. Тот сокровенный уголок в моем сердце, который всю жизнь тихо сгорал от тоски, наконец-то перестает молчать. Я не могу найти в себе силы вырваться. Перестаю ощущать свои конечности, но не сопротивляюсь. Предвкушение скорого волшебства заполняет меня, заглушая предупредительные колокольчики, призыв, который я не хочу игнорировать.

Чувство вины комом встает в горле. В лице своей матери я получила наглядный пример того, почему нельзя доверять Народцу. Мы прожили вместе всего несколько лет, прежде чем она окончательно ушла. Живые призраки хуже мертвецов, честное слово. В те редкие моменты, когда она находилась в сознании, мы говорили о предупреждениях. Что бы она подумала обо мне, отправившейся вслед за Народцем, учитывая все то, через что они заставили ее пройти?

К тому времени, как мы потеряли ее, она стала пустой оболочкой женщины, которую фейри вернули обратно в мир после того, как использовали ее для своих целей. Она медленно таяла, пока от нее ничего не осталось. Дрожь сотрясает мое тело. На ее месте можем оказаться мы. Это может случиться с нами.

Этой мысли достаточно, чтобы я уперлась пятками в землю.

Тот темноволосый парень, Гейдж, замечает, что я остановилась.

– Келлан, – зовет он. – Одна из твоих игрушек приходит в себя. – Он небрежно поправляет рукав своей рубашки, скрывая черные линии татуировки под тканью.

Келлан тормозит, а затем поворачивается ко мне, его рука беззаботно лежит на талии Делии.

– Фэйлинн, – ласково передразнивает он Делию.

– Отпусти ее, – тихо говорит ему Гейдж, и властные нотки пробиваются в его голос.

Келлан бросает на него недоверчивый взгляд.

– Да ты хоть представляешь, кто она?

– Представляю. Ты не знаешь, во что ввязываешься, маленький принц.

– Очевидно, устраиваю переворот, – отвечает ему Келлан, хищно ухмыляясь одним уголком рта. В ответ Гейдж направляется к нему, двигаясь сквозь темноту. Когда он приближается, тут же кивает в сторону.

– Отпусти ее, если она этого хочет, Келлан. – И сказав это, исчезает среди деревьев.

Келлан подталкивает Делию ко мне. Она крайне недовольна происходящим. Он целую минуту пристально изучает меня. Я и представить себе не могу, что он сможет хоть что-то разглядеть при слабом лунном свете, пробивающемся сквозь кроны деревьев, нависших над головами. Если только его глаза не обладают нечеловеческим зрением. Дрожь вновь проносится по телу.

– Ты знаешь, кто мы, – произносит он. И это не вопрос.

– Догадываюсь, – говорю я, слова Грэн заменяют мои собственные.

– А она нет. Или как минимум, – продолжает он, – в это не верит.

Он склоняет голову в сторону Делии.

– Она упряма до неприличия. – Кажется, Делия смутно понимает, что мы обсуждаем ее, а мой тон сложно назвать дружелюбным. Она хмуро поглядывает на меня, хотя в ее взгляде нет привычного безразличия.

Он вновь по-волчьи усмехается.

– Но ты идешь добровольно. – Парень проводит рукой по моей щеке, и его прикосновение почти обжигает мою холодную кожу.

Я резко вдыхаю через нос. Он почти подтвердил мои мысли, что они с Гейджем – представители Народца.

– Я не могу позволить вам забрать Делию.

В его глазах плескается озорство.

– Скажи мне, что ты не хочешь отправиться с нами. Скажи мне, что не хочешь все изведать. Что не жаждешь заглянуть за завесу. Если ты искренне в этом признаешься, я оставлю в покое прекрасную Корделию и вы обе сможете вернуться домой.

Я открываю рот, чтобы произнести именно это. И тут же закрываю, не найдя подходящих слов.

Здесь больше нет места для лжи – ни этому прекрасному и порочному созданию передо мной, ни самой себе. Нельзя сказать, что я не боюсь. Я росла, зная, что Народец может сотворить с человеком. Поэтому я в ужасе. Но мне хочется посмотреть на их мир, хочется узнать, что происходит, когда ты пересекаешь границу.

Он усмехается, довольный тем, что его догадка оказалась верной.

– Тогда возьми меня за руку, любовь моя, и следуй за мной.