Она открыла ему – на ней поверх юбки и блузки был полотняный фартук с рисунком сердечками. Она выглядела моложе и не такой неприступной, как в тот первый раз, когда он с ней встретился.
– Привет, – сказала она. – Обед почти готов.
Он вручил ей бутылку и коробку с печеньем.
– Коробку в холодильник, а вино уже охлажденное.
– Спасибо. На самом деле не нужно было ничего приносить. Входите.
Он закрыл за собой дверь и прошел за ней кухню. Кухонный стол был накрыт белой дамасской скатертью, на которой красовались серебряные приборы и белая фарфоровая ваза с темно-пурпурными гвоздиками.
– Чем помочь? – спросил он.
– Учитывая ваше меню с пиццей, я сомневаюсь в вашем умении готовить.
– Я делаю потрясающие горячие сэндвичи, – не согласился Куин.
Она засмеялась, и у него перед глазами возникла картина: она стоит у него на пороге и смеется, откинув голову. Он одернул себя: «Спокойно, парень». Но все равно не мог отвести от нее глаз, когда она стояла у плиты, помешивая овощи в глубокой сковородке. Она хоть представляет, как восхитительно выглядит?
Из радио доносилась песня, которую он терпеть не мог: «Санта, привези домой на Рождество мою крошку». Приторная рождественская песенка. Смешно, но он ожидал, что Карисса слушает оперу или что-то еще возвышенное, но никак не популярную радиостанцию «Пойте вместе с нами».
– Эта песня – просто ужас, – сказал он, закатив глаза. – Сплошная патока. – И подпел хору: – «Я хочу, моя крошка, крепко обнять тебя. Санта, привези домой мою крошку». – Он скривился. – Кошмар.
– Ну, а теперь познакомьтесь с настоящей крошкой. – Карисса раскинула руки.
– Что? – Она его разыгрывает?
– Эту песню написал мой отец, – сказала она. – Обо мне.
Куин растерянно посмотрел на нее:
– Ваш отец?
– Ага. Пит Уайлд, – объяснила она.
Он замолк. Карисса Уайлд была дочерью покойного музыканта Пита Уайлда? Куин сразу это не связал.
– Простите. Я…
– Вы терпеть не можете музыку отца. – Она пожала плечами. – У каждого свой вкус.
– Нет, кое-что у него мне нравится. Но не рождественская песенка. – Он тяжело выдохнул. – Карисса, я не хотел вас оскорбить. Честно.
– Все в порядке. Я вас не виню.
– Значит, ваш отец написал эту песню для вас?
– Это было мое первое Рождество, – сказала она. – Мне – всего несколько недель от роду, а я в больнице с какой-то вирусной инфекцией. Я не могла дышать, меня кормили через трубку. Единственное, что мог сделать мой папа, это принести в больницу гитару и спеть мне песню. Вот почему он написал: «Санта, привези домой на Рождество мою крошку».
Теперь Куин все понял – это не приторная любовная песенка. Эта песенка идет из сердца.
– Простите, – снова произнес он. Он завидовал Кариссе. Что чувствуешь, когда тебя так сильно любит твоя семья? У него ничего подобного никогда не было. Мать оставила его на попечении тети и дяди, и он всегда чувствовал себя лишним в их доме.
– Совсем не обязательно, чтобы вам нравилась эта песня, – улыбнулась Карисса. – Хотя многим нравится. И каждое Рождество собирает много авторских отчислений.
Но Куин был уверен, что не деньги руководят поступками Кариссы Уайлд.
– И…
– Папа распорядился, чтобы половина авторских была помещена в доверительную собственность, – сказала она. – Этого было достаточно для субсидирования строительства новой детской палаты в больнице и отделения интенсивной терапии. Все оборудование – современное. И в будущем мы сможем продолжать свою помощь.
Теперь-то до Куина дошло, и он произнес:
– Палата, которой необходим виртуальный Санта. А клиент – вы.
– Ага.
– А вы разве не занимаетесь связями с общественностью?
Она наморщила лоб:
– Связи с общественностью? Нет. Я юрист.
Выходит, он не ошибся, когда впервые увидел ее.
– Сядьте, – сказала Карисса. – Или можете достать штопор вон из того ящика, третьего справа, и откупорить бутылку с чудесным вином, которое вы принесли.
Он открыл бутылку и разлил вино, пока она раскладывала тунец и овощи на фарфоровое блюдо, а не просто разложила по тарелкам. Карисса Уайлд все делает, как положено. Прямая противоположность ему… за исключением его работы. Его вполне устраивает есть пиццу и китайскую еду прямо из картонок.
Карисса сняла фартук, села напротив Куина и подняла бокал:
– За открытие палаты Уайлда и за нашего виртуального Санту.
Он повторил ее тост и улыбнулся:
– Хорошо, что вы назвали палату в честь вашего отца.
– И в честь мамы, – уточнила Карисса.
– Это хорошо, – снова сказал он. Господи, помоги ему справиться с неловкостью.
– Ешьте, пока все не остыло. – Карисса кивнула на блюдо с едой.
Овощи были приготовлены со специями. Очень вкусно. А за поленту фри он отдал бы полжизни.
– Если вам надоест быть юристом, – заявил он, – то может быть станете отличным шеф-поваром.
– Поварихой, – уточнила она.
– А вы никогда не думали о музыкальной карьере? Ну, учитывая наследственность.
– Я немного играю на фортепиано, но во мне нет того огня, как у отца. Да и жизнь музыканта не легкая. Раньше они с мамой жили довольно бедно. Отцу повезло: ему выпал шанс в нужное время. – Она помолчала. – А вы? Ваша способность к изобретательству наследственная?
Куин понятия не имел, кто его отец. А родственники, которым его навязали… Он был для них нежелательным племянником, который не собирался работать в их магазинчике.
– Нет.
Ответ прозвучал слишком отрывисто, и разговор на этом закончился. Они молча ели стейк из тунца. В конце концов Куин вздохнул и со вздохом произнес:
– Почему я постоянно чувствую, что должен перед вами извиняться? Надеюсь, что мне не придется стоять перед вами в суде.
– Я солиситор, а не барристер, – сказала Карисса. – Я никогда не хотела выступать в суде, носить мантию, заниматься всей этой показной риторикой перед присяжными. Я предпочитаю работать с законами, словами и людьми.
– Значит, это наследственное? То, что вы юрист?
– С материнской стороны – да. Думаю, что дедушка был немного разочарован тем, что она не стала юристом, но мама встретила папу на концерте, когда была еще студенткой, влюбилась в него, а затем появилась я. – Карисса улыбнулась. – Хотя мне кажется, что дедушка был очень доволен, что я пойду по его стопам, не по отцовским. Но надо было соответствовать.
Куину не пришлось идти ни по чьим стопам. Он шел своим путем. Но он никогда не задумывался о том, что привилегия также может стать бременем.
– Я должна была стать лучшей, чтобы не подвести деда, – продолжала она. – Я просто не могла опозориться. Я хотела, чтобы он мной гордился и ни в коем случае не чувствовал неловкость от моей некомпетентности.
Куин почти не знал Кариссу, но некомпетентность… это не про нее. Он был готов поклясться, что дедушка и бабушка ее обожали и родители наверняка тоже.
– А ваши дедушка и бабушка знают про детскую палату?
– Про палату, конечно, знают. Дедушка очень мне помог пройти через бюрократическую волокиту и строительные комитеты. К тому же он один из попечителей. Но про виртуального Санту я ему ничего не говорила. Хотела сначала увериться, что все сработает.
– Если бы вы не встретили меня, то что стали бы делать? – с любопытством поинтересовался Куин.
– Нашла бы программиста. Поговорила бы с его клиентами. Предложила бы ему большой бонус за срочность. – Она пожала плечами. – Стандартное поведение. Но сейчас это не важно – я ведь встретила вас.
– Откуда вам известно, что я смогу это сделать? Вы разговаривали с кем-то из моих клиентов?
– На этот вопрос я вам не отвечу. – Карисса с непроницаемым лицом стала убирать пустые тарелки.
Он вздохнул. Тогда она сказала:
– Ладно. Я не скажу, с кем я говорила, но мне сказали, что если этим займетесь вы, то все получится, как задумано. Без осечек и компромиссов.
Куину было чем гордиться.
– Да, так и есть, – произнес он.
– И вы все излагаете четко, называете вещи своими именами.
Он улыбнулся:
– Типичные слова юриста.
– Я – юрист.
– Вы больше, чем юрист. Вы могли просто собрать оставшихся музыкантов из оркестра вашего отца, чтобы они сыграли его самые известные песни на открытии. Но вы пошли дальше. Вы придумываете для детей особый подарок – Санту.
– В этой больнице мне спасли жизнь. Я их должник. Ребенком я была подвержена легочным инфекциям. Помню, как провела свой четвертый день рождения в больнице с пневмонией и осталась без праздника, шариков и торта. Персонал был очень добр ко мне, но я знала, чего лишилась. Быть в больнице на Рождество особенно тяжело для детей. Им не хватает Санты и праздника. И их семьям тоже тяжело. Я просто хочу внести искорку радости, чтобы не очень веселое Рождество стало для них чуть веселее.
– Рождество не всегда веселое время и за пределами больницы, – сказал Куин и едва не прикусил язык.
– Вы не любите Рождество?
Он не собирается обсуждать с ней эту тему.
– Я не люблю торгашеские настроения вокруг Рождества, – сказал он. И это правда. Пусть и не вся.
– Значит, вы не верите, что дух Рождества до сих пор существует? – спросила она, раскладывая печенье на блюде.
– А вы? – в свою очередь спросил он. Уж для кого, а для него дух Рождества никогда не существовал.
– Я верю. Мои родители всегда любили Рождество, и я люблю это время года. Конечно, тот год, когда их не стало, был другой – трудно наслаждаться Рождеством, когда тебе пятнадцать и ты хоронишь двух самых любимых людей на свете. Но все следующие года я всегда старалась проводить рождественские праздники так же, как делали они, – чтобы было много любви и счастья.
Да, полная противоположность тем праздникам, которые помнил он, – только жалость к себе и желание, чтобы день поскорее кончился. Правда, подарки он получал всегда, хотя и знал, что никому не нужен и всем мешает. Да и подарки его были попроще, чем у кузенов, потому что он не член семьи и его терпят из сострадания. Ребенком ему казалось, что лучше бы он попал в приют.
Почему Куин не любит Рождество? Кариссу это заинтересовало. Может, у него было трудное детство? Он вырос в семье, где Рождество не несло радости, а лишь ненужные хлопоты и заботы?
Карисса понимала, что ей не надо вмешиваться. Она успела почувствовать, что Куин не любит, когда лезут в его личную жизнь. Ее это не касается. Но… ведь Куин ей нравится. Устраивать дела других – например, веселое Рождество для Куина – означает, что ей, Кариссе, не придется погружаться в свое прошлое.
И, может, если ей удастся вылечить ту боль, что у него на душе, то собственная боль тоже вылечится.
– А если я смогу доказать вам, что дух Рождества существует? Что на самом деле есть волшебство в этом празднике?
– Магия Рождества? – усмехнулся Куин. Он в это не верил. Но если то, что она предлагает, означает, что они проведут время вместе, лучше узнают друг друга… Он ведь хочет побыть с ней, его к ней тянет. Нет, он не должен проявлять слабость – жизненный опыт подсказывал, что ничем хорошим это не закончится. Но если он узнает ее поближе, то это поможет их деловому соглашению, он сможет усовершенствовать Санту…
Куин посмотрел ей в глаза:
– А что, если у вас это не получится?
Она вскинула подбородок:
– Тогда я заплачу вам в двойном размере за виртуального Санту.
– Пари? – Он поднял бровь. – Договорились. Если проиграю, получите вашего Санту бесплатно.
– Согласна. – Она протянула руку.
Он пожал ей руку, и кожу закололо сильнее, чем в первый раз. Куин сказал себе, что это адреналин. Реакция на ее вызов. И не имеет к ней лично никакого отношения.
О проекте
О подписке