Суббота. Захожу в очередной воображаемый книжный магазин, чтобы осмотреться и, возможно, позже вернуться. Как вдруг, незаметно для себя самой, беру с полки книгу, название которой отчего-то привлекает мой взгляд. И растворяюсь.
Ко мне подбегает женщина. Она хаотично размахивает руками, чудом не сбивая невинные книги с полок. Она разговаривает куда громче, чем следовало. На неё обязательно оборачивались бы люди, будь они тут. Женщина часто произносит «я, я, я», чем начинает меня раздражать, появляется желание уйти. Но поток её речи незаметно для меня самой вдруг создаёт такую уютную атмосферу, а вместо хаотичных движений и яканья мне становятся заметны также круги под глазами, скрываемая внутри боль и искалеченная душа. Незнакомка перестает меня раздражать и дает мне шанс побыть художником.
Вот, чистый холст. Первым слоем наношу детство. И школьные годы. Голубой с примесью белого, редкими вкраплениями красного и желтый. Да, обязательно желтый. Много жёлтого. Полное любви, теплоты и заботы детство стоящей напротив и несмолкающей женщины видится мне именно таким. Конечно, там есть грустные моменты. Конечно, там, словно перед грозой, уже в воздухе витает предупреждающий запах, а невидимые деревья склоняются под всё нарастающим ветром.
Далее второй слой. Университетские годы. Серый, черный и оранжевый. Женщина всё говорит и говорит. А в моей голове рядом с мольбертом уже возникает кровавая лужица (пока маленькая, едва ли заметная).
Затем наношу на холст красный и коричневый, пока Кей (да, мы, наконец, познакомились) всё говорит и говорит, словно, перестань она разговаривать - мир мигом бы рухнул. Лужица крови рядом с мольбертом уже хлюпает у нас под ногами, стоит нам сделать малейшее движение. И вот, снова чёрный цвет просится на уже изрядно пострадавший "чистый холст". Время идёт, мисс Джеймисон всё не умолкает и не даёт мне и слова вставить. В итоге, приходим к тому, что я с раздражением лью не менее бесящий светло-коричневый на страдающий и на глазах превращающийся в бумагу уже не холст. Все. Устала.
Отложила в сторону кисть, отодвинула мольберт и стала дальше слушать. Местами мне интересно. Например, когда женщина рассказывает истории из своей врачебной практики. Потом она начинает сыпать благодарностями родным, и мне хочется скрыться, например, в той лужице, которая отчего-то попросту растворилась. Или спрятаться за мольбертом, который тоже куда-то пропал. Чувствую себя лишней в этом потоке летящих, словно стрел, признаний. Местами её рассказ становится камнем, который не так уж легко нести. Но в этот момент достаточно подумать о том, какой неподъемной глыбой он является для рассказчицы, и камень становится больше, но легче. Затем она говорит и говорит о своих романах. Которые мне не интересны. Которых много и все похожи один на другой. Кей производит на меня впечатление человека, умеющего говорить, думать, но совершенно утонувшего в себе. В то же время я благодарна ей за каждую отсылку к писателям, их цитатам, их жизням, она начитана и этим (наверное, не только) приковывает к себе внимание. Но она не рассказывает мне ничего нового. И я осознаю, что передо мной человек, живой человек, с весьма сложной, но одновременно насыщенной жизнью. Однако её история не болит, хоть она и о боли.
Утро. Вторник. Женщина ушла. Воображаемый книжный магазин растворился. А мне бы хотелось сказать ей пару слов на прощание. Подвести итог.
Мне понравился её взгляд на важность того, чтобы психическое здоровье и внимание к нему было такое же, как и к физическому. Меня в хорошем плане удивляет объем сделанного ей вклада в исследования аффективных (да и не только) расстройств и ещё больше удивляет её стремление к тому, чтобы как можно больше людей узнали о том, что такое маниакально-депрессивный психоз. Также меня восхищает её открытость и искренность, готовность рассказать миру о том, каково это - жить с подобным заболеванием. Она кажется мне очень сильной женщиной, но я слишком на многое, связанное с психическими заболеваниями, смотрю иначе. И слишком во многом, увы, с ней была не согласна. Тем не менее, я бы встретилась с ней ещё раз.
Интересно, подбежит ли она ко мне когда-нибудь снова?
Бессмысленный P.S.
Мне всегда казалось, что психиатры ими и становятся, в большинстве своём, именно из-за своих внутренних проблем. Нет, вовсе не всегда чтобы поставить себе диагноз. Просто, как говорится, "рыбак рыбака". Эта книга стала лишь подтверждением.
А ещё... Нет, пожалуй, пока хватит.