Глава 2

Когда я вышла за пределы тюрьмы, то увидела черный блестящий «Чероки», стоявший неподалеку. На душе стало неспокойно, а на лбу выступили капельки пота. Я глубоко вздохнула и двинулась с места.

– Эй! – донесся до меня мужской голос.

Я на минуту остановилась, но потом, так и не поворачиваясь, пошла дальше, ускорив свой шаг. Я знала, кричат мне, но все что мне хотелось сейчас – это стать невидимкой и поскорее исчезнуть отсюда.

– Диана! – снова услышала я. – Да постой же ты!

Ко мне кто-то бежал, не знаю почему, но ноги сами понесли меня прочь. Я бежала, не разбирая дороги и не оборачиваясь. Старые кроссовки терли ноги, но я не чувствовала боли. Я чувствовала лишь страх, я знала кто пришел за мной. Знала, что если сейчас не уйду, то снова стану пленницей.

Я слышала, как мой преследователь приближался, слышала его топот и частое дыхание. Он был совсем близко. Тут я обо что-то споткнулась и упала лицом в опавшую листву. Незнакомец повернул меня на спину и лег сверху.

– Ну ты и бегать! – выдохнул он. – Если б не грохнулась, ни за что бы не догнал!

Что ж, хотя бы честно.

Я посмотрела на парня. Он не был мне знаком, это точно, на лица у меня память хорошая. Молодой мужчина лет тридцати, с симпатичным лицом и очень красивыми глазами. Жаль только что блондин, это, конечно, еще никого не портило, просто я блондинов как-то не очень. Хотя какая мне разница…

– Ты че улепетывала то так? – спросил он, но я проигнорировала его вопрос.

– Может, слезешь? Тяжелый как шкаф!

– А ты что когда-нибудь под шкафом лежала? – не растерялся блондин и улыбнулся.

– Остроумный очень? – ощетинилась я и столкнула с себя этого придурка. – Тебе чего надо?

Я поднялась и отряхнула свое дурацкое, видавшее виды платье.

– Что, испачкала свое бальное платьице? – не удержался он от замечания, состроив ехидную рожу.

– Ты не ответил, – заметила я.

– Ты, между прочим, тоже, – не уступал блондин.

Я пожала плечами.

– Не хочешь отвечать, не отвечай. Мне плевать. Пока, – равнодушно бросила я и пошла прочь, хотя знала, что он не даст мне уйти. Так и вышло.

– Диана, – окликнул он, – Подожди. Мне велено тебе маляву передать, – уже вполне серьезно сказал он и протянул свернутый вчетверо листок бумаги.

– От кого?

– Там написано.

Я развернула лист и увидела знакомый почерк: «Садись в машину. Мой человек отвезет тебя ко мне», внизу стояла подпись «Игнат». Я исподлобья взглянула на блондина и тихо сказала:

– Поехали.

– Вот и все, птичка! – смеялось Никогда. – Щелк! Захлопнулся замочек твоей клетки!

***

Мы ехали уже минут тридцать. За окном машины мелькали деревья уже начавшие сбрасывать листву. Люблю осень. Мне нравится ее красота и разнообразие красок. Нравится теплый дождь и хмурое небо. Мне нравится ее одиночество, такое же, как мое.

Парень, которого как выяснилось, звали Олег, молча крутил баранку и посматривал на меня в зеркало. Если ему и хотелось расспросить меня о чем-то, то видя мою кислую физиономию, он этого не делал. На самом деле я просто сделала грозный вид, чтобы он не лез с разговором. Единственный с кем мне хотелось говорить, кто меня всегда понимал и ранил в ту же очередь, был Никогда.

– Скажи, Никогда, когда я буду счастливой?

– Никогда, – ответило оно злорадно.

– Но почему?

– Потому что Бог не любит тебя.

– Неправда, – запротестовала я. – Бог любит всех!

– Всех, – согласилось Никогда. – Но только не тебя.

– А когда Бог и меня полюбит?

– Никогда, – вновь засмеялось оно. – Тебя люблю только я!

Озадаченный Олег косился в мою сторону.

– Чего это ты там бормочешь?

– Я разговариваю, – невозмутимо ответила я.

– С кем интересно?

По его лицу было видно, что эта ситуация его очень забавляет.

– Ну уж точно не с тобой! – зло прошипела я.

– Да это и ежу ясно, – хохотнул Олег. – Ладно, потом как-нибудь расскажешь. Почти приехали уже.

Я увидела впереди какой-то поселок.

– Поселок для богатеньких, – уточнил Никогда и был прав. В ряды расположились не маленькие дачные домики, а огромные коттеджи.

– Так-так-так, – запел Никогда, – значит, дела у Игнатки идут неплохо. Я бы даже сказал очень неплохо, если он прикупил себе тут дачку. Выбить себе дом на подобном участке стоит денег, и не малых.

Олег остановил машину напротив большого дома из темно красного кирпича, внешне напоминающего уменьшенный аналог замка. Коттедж был окружен высоким забором. Да и вообще казался каким-то неприступным. Пока я стреляла глазами по сторонам, ворота открылись и мы въехали во двор.

– Выходи и иди в дом, а я пока машину отгоню.

Я ничего не ответила и вышла из машины, не закрыв дверцу и не взяв свой мешок с вещами. Медленными и нетвердыми шагами я шла к массивной двери. Я не стала ни стучать, ни звонить, я просто нажала на ручку. Дверь оказалась не заперта.

– Что ж, вход здесь свободный, – хохотнул дружок и задумчиво добавил: – Будет ли таким же свободным выход отсюда?

Внутри я прошла по немногочисленным ступеням и оказалась в довольно большом помещении. Это была гостиная. Несмотря на такой грозный вид дома снаружи, он был очень уютным внутри. В камине трещали дрова, на стенах висели картины, пол застилал пушистый бежевый ковер, на который я ступила своей грязной обувью.

Но не это я заметила сначала. Первым что, а точнее кого я увидела, был Игнат. Он небрежно сидел в широком кресле, немного наклонив голову набок. Его темные, слегка прищуренные глаза изучающее скользили по мне. Они обволакивали, гипнотизировали. В какой-то момент мне захотелось, чтобы на мне было не старое тряпье, а дорогое платье и туфли, стильный макияж и прическа. Но я тут же постаралась отбросить эту нелепую мысль, это глупое желание. Ему все равно во что я одета.

– Ну, здравствуй, – прохрипела я, глядя на его холеное смуглое лицо.

– Привет, – ответил он равнодушно.

Никогда не преминуло заметить:

– М-да, в наши объятия он не спешит.

Я усмехнулась и уточнила:

– Не рад меня видеть?

– Ну почему же.

Игнат поднялся и подошел ко мне. Чтобы заглянуть ему в лицо пришлось задрать голову. Игнат был высоким, под метр девяносто, с широкими плечами и поджарым телосложением. Его иссиня черные волосы были идеально уложены и зачесаны назад, лишь одна прядка падала на лоб. Так и хотелось протянуть руку и поправить ее. Игнат будто прочел это желание в моих глазах и усмехнулся. Мой взгляд сразу упал на его губы, они были полные и симметричные, верхняя чуть тоньше нижней. За этими мягкими губами, как я уже знала, скрывался самый настоящий звериный оскал. Его щеки покрывала двухдневная щетина. Хотелось провести по ней пальцами и ощутить какая она колючая, а еще лучше прижаться к ней щекой. Но я не сделала и этого. Мой взгляд прошел вдоль его прямого носа от заостренных крыльев ноздрей до межбровья. Брови у него были прямые и такие же черные, как и волосы. Сейчас между ними залегла складочка, которая почти всегда находилась на его лице, и из-за которой он выглядел хмурым. Разглаживалась она лишь тогда, когда он усмехался. Вот два выражения, которыми он удостаивал меня. Наконец я упала в черный омут его глаз, они были как бездонный колодец, опасные и таинственные. Глаза самого дьявола.

Между нами расстояние в двадцать сантиметров, я могла бы сделать полшага и обнять его. Унизится снова, дать понять, что простила…

– Дать понять какая ты идиотка, – просвистело Никогда, чем отрезвило меня. Я сделала шаг назад и отошла к дивану. Мне срочно требовалось присесть. Под коленями появилась противная дрожь.

Игнат не повел и бровью и продолжил:

– Отряд заметил потерю бойца, а дела тем временем размножаются со скоростью света. Поэтому ты очень даже вовремя вернулась в наши ряды. У меня есть дело к тебе.

– Только дело? Ай-яй-яй, мы так долго не виделись, а ты даже не соскучился по мне? Ну, хоть чуточку?

– Мне не хватало тебя, – ответил он просто.

– Да неужели?

Я тоже старалась выглядеть равнодушно, но чувствовала, как злость начинает медленно подниматься во мне.

– Сомневаюсь, что в мое отсутствие некому было выполнять твои поручения, – язвительно прошипела я.

– Ты права. У меня всегда было много людей. Не спорю, они хорошо делают свое дело, но ты делаешь это как-то по-особенному.

– Да? – протянула я, – по-особенному говоришь?

Игнатий кивнул.

– Конечно. И потом стоит отдать тебе должное, ты всегда все делала хорошо.

– Хотя один раз я все-таки прокололась, – напомнила я.

– Да. В последний раз ты меня очень подвела.

– И дорого за это поплатилась.

Игнат развернулся и пошел к бару.

– Да ладно, что вспоминать, – бросил он через плечо. – Что было, то было. Забудем. Тебе налить что-нибудь?

Я ничего не ответила, но Игнат истолковал мое молчание как положительный ответ.

– Как обычно? – уточнил он.

– Неужели ты до сих пор помнишь мои вкусы?

– На память пока не жалуюсь.

Вскоре он протянул мне бокал мартини с оливкой и сел рядом. Я не торопясь сделала несколько глотков и снова взглянула на него.

– У меня, Игнатий, с памятью тоже все в порядке, – я повертела бокал в руке, поочередно смотря то на него, то на Игната и продолжила: – а ты говоришь, забудем. Что было, то прошло. Только вот мне этого никогда не забыть. Не выкинуть из своей жизни и памяти. Не так-то легко вычеркнуть три года тюремной жизни.

– Понимаю, – кивнул он.

Но я знала, что ничего ему не понятно, ведь он и не пытался понять.

– Но теперь ты снова свободна. Надо продолжать жить, чем-то заниматься. Поэтому вернемся к моему поручению…

– С чего ты взял, что я буду его выполнять? – перебила я.

– С того, что я попрошу тебя об этом.

– Как у тебя все просто! Ты попросишь – я сделаю. Ведь так? Вот только с какой стати мне нужно помогать тебе? Ты же мне не помог! А я, смею тебе напомнить, выполняла твое поручение, твою просьбу. Ты даже пальцем не пошевелил, – я разошлась и уже не могла остановиться, – малейшей попытки не предпринял, чтобы спасти меня. А ты не думал, как мне было тяжело? Что я чувствовала, сидя в этой помойке, в этой крысиной дыре, в полной противоположности того к чему я привыкла? Три года я отмотала за то, что ты мне поручил! Ты подписал меня на эту грязную работу, а когда я упала, не подал руки. Ты перешагнул через меня, как через вещь, тряпку, ненужный мусор! А теперь ты, значит, решил, что во мне все-таки есть толика полезности? Что меня можно использовать еще раз? Помогать тебе, знаешь ли, себе дороже. С чего ты взял, что я снова подпишусь на это?

– Ты предана мне, – сказал он, ничуть не впечатленный моей тирадой. – Ты любишь меня. Любила и будешь любить.

Это был удар ниже пояса. Опустив голову, я тихо прошептала:

– Да, люблю. И это моя беда.

Он рассмеялся:

– Не драматизируй! Неужели любовь можно назвать бедой?

– Можно, – тихо ответила я, глядя ему в глаза. – По крайней мере, в моем случае. Любовь без взаимности приносит одни страдания. Я тебя люблю, а ты…

– А я позволяю тебе любить меня, – продолжил он.

– Лучше бы ты прогнал меня, вышвырнул вон, мне было бы гораздо легче.

Он скривился.

– Ты же знаешь, я этого не сделаю.

– Да, знаю, и ничего не могу с этим поделать.

– Не грусти! Смотри в будущее с оптимизмом. Я слышал, любовь творит чудеса. Возможно, когда-нибудь я тебя отпущу, а может, и вообще влюблюсь без памяти.

Каждое его слово был как удар.

– А разве ты способен любить?

Когда-то я думала, что способен. Когда-то я думала, что Ига любит меня.

– Ты – жалкая, – сказало Никогда по слогам.

– Наверное, – ответил Игнат, смеясь. – Я ведь такой же человек, как и ты.

Не такой же! Не такой же…

В глазах защипало. Я призвала всю свою волю, только бы не разреветься перед ним. Я и так выглядела жальче некуда. Еще и Никогда травит.

– Мне нужно принять душ, – резко сменила я тему разговора, – и только потом мы поговорим.

– Ты изменилась, – заметил он. – Стала ставить условия? Посмелела?

– Подросла.

– Даже так?

– Да.

– Что ж, – согласился он, – все люди меняются. Возможно, и я стал другим.

– Разве такое может быть?

Он снова усмехнулся.

– На свете нет ничего невозможного, любовь моя.

– Так где я могу привести себя в порядок?

– Второй этаж, на лево, последняя дверь. Через полчаса жду тебя к ужину.

Ничего не сказав, я стала подниматься по лестнице.

– Ты не сказала «нет», – произнес он мне в спину.

– Я не сказала «да», – ответила я, слегка повернув голову.

– Но ведь скажешь, верно?

– У меня есть еще немного времени, чтобы подумать.

И даже спиной я чувствовала его усмешку.